Возможно, я просто слишком серьезно отношусь к этому. Но мне довольно холодно. Кажется, я весь в коже. И ни одной косточки Я не смог обнаружить свою душу. Уже довольно давно И я более могущественное. Чем они знают Мне довольно холодно. Я просто в отчаянии. И я очень опасен. Я очень зол. Я заперт в этом однообразном аду. Я – сила и мастерство Застрял в теле из плоти Из жира и крови Пустая трата времени... У меня слишком много жира на мозге И я думаю, что сорву его И найди в себе силу и мощь Я больше не являюсь силой и гармонией Но сила и ярость... Я очень зол. Ты даже не заметила, как я изменился на твоих глазах. Поскольку ты была отвлечена своими тривиальными занятиями А ещё философия Ты дура И все же моё преображение было внутренним Скрытым от внешнего мира Ну теперь, когда я таю на твоих глазах... Моё изменение будет физическим И ты увидишь, что я – сила и власть. Я – гнев. И я чувствую, как рвутся мои зубы. Я – гнев.
Трансфигурация быстро стала любимым предметом для Гермионы, ведь теперь его преподавал профессор Дамблдор, и она лишний раз получила повод убедиться в его величии. Он оказался более изобретательным и многогранным, чем в будущем профессор МакГонагал. Гермиона даже тут умудрилась преуспеть, подтверждая прямую зависимость интереса к предмету от ученика, когда преподаватель имеет большое значение, как пример. Также впечатление от учёбы не испортил тот факт, что она всегда восторгалась самым главным человеком в её жизни, в мире магии, разумеется. Прошло лишь два дня после того, как они остались наедине в раздевалке Слизерина, одним из них было воскресенье, в которое занятия не проводятся. Особенно сильно Гермиону радовало то, что причин для появления Тома Реддла в поле её зрения не предполагалось. Однако понедельник нёс в себе львиную долю разочарования ровно по тому же критерию, что и предыдущий день, поэтому Гермиона решила посмотреть страху в глаза и смело шла на встречу с человеком, которого желала видеть в своей жизни разве что…никогда. К счастью Гермионы, первый урок проводил человек, которого девушка безумно обожала, а Том Реддл неистово боялся. Сегодня они изучали трансфигурацию человека, направляя усилия на почти мгновенный рост волос, либо же их выпадение и изменение цвета. — Сконцентрируйся, Эйвери, — тихо посоветовал Дамблдор, проходя мимо невысокого Слизеринца, рассеянно размахивавшего палочкой в районе собственной головы. — Мы же не хотим, чтобы ты не появлялся на занятиях в течение нескольких дней, верно? — На этих словах почти все с хихиканьем вспомнили, как на одном из занятий волосы Лукреции Блэк загорелись. Однако, Гермиона подозревала, что это было сказано из совершенно другого расчёта, нежели чтобы просто повеселить студентов. Самой же Грейнджер было достаточно невесомо коснуться палочкой кончиков волос, чтобы они красивыми волнами спадали на плечи, вместо вечного неуправляемого гнезда. — Тебе стоит оставить их в таком состоянии навечно, — услышала Гермиона голос за своей спиной. Грейнджер нахмурилась, развернувшись к говорившему. Реддл подошёл к следующей за её партой настолько беззвучно, что застал врасплох. — Тебе следует оставить их в таком состоянии навечно, — отрезала девушка, бросая беглый взгляд на тёмные волосы юноши, почти касавшиеся плеч. К удивлению Гермионы, Реддл просто улыбнулся, возвращая лёгким движением волшебной палочки волосы в их обычное положение. — Так лучше? — Вежливо спросил Реддл. Гермиона тактично промолчала, подозрительно посмотрев на Тома. Он в очередной раз подтвердил её ожидания, относительно своего поведения. Возможно, сейчас он вёл себя более надменно, чем это было раньше, но изменения были незначительными. Неужели он снова вернулся к своей публичной игре? Если только… Гермиона неохотно отвернулась от него, искренне не испытывая доверия к кому-то столь опасному для неё. Если бы он не был готов совершить то, о чём она уже знала… — Очень хорошо, мисс Морган, — произнёс Дамболдор, приближаясь к ней и Реддлу. — Я вижу, что Вы освоили очередное заклинание, которое весьма полезно при скачках настроения. Оно совершенно не способно навредить Вашим волосам, а вот спасти их… — Многозначительно изрёк профессор. — А также оно отлично помогает в изменении имиджа. Мне стоило использовать его почаще, — сказал он, поглаживая свою длинную рыжую бороду. Гермиона благодарно улыбнулась, вновь удлиняя свои волосы, не обращая внимания на нахмурившегося Реддла. — Мистер Реддл, не продемонстрируете данное заклинание в своём исполнении? — Спросил Дамблдор, обращаясь к Тому, который быстро изменил выражение лица на нечто неопределённое. — Конечно, сэр, — ответил Реддл, вновь совершая отточенные манипуляции в районе собственной головы. Он не прервал зрительного контакта с профессором даже, когда его волосы удлинились настолько, что едва не касались талии, пародируя причёску Дамблдора. — Еще одно удачно изученное заклинание, Том, — сказал Дамблдор, хотя он не выглядел довольным. — Спасибо, профессор, — и Реддл не выглядел таким же милым, как в те моменты, когда он делал комплименты Гермионе. Дамблдор улыбнулся им двоим и двинулся вдоль ряда столов, чтобы помочь девушке с Пуффендуя, у которой вероятность остаться без волос становилась все более реальной. Гермиона услышала смешок слева от нее и повернулась, наблюдая за Эйвери и Мальсибером, едва сдерживавшими хохот. Нотт незаметно махнул под столом палочкой, отпуская заклинание в направлении стола Пуффендуя. Гермиона проводила его взглядом, наткнувшись на почти рыдающую моментально полысевшую магглорожденную девушку. Горячая ярость заполнила Гермиону, её разрывало от злости и желания помочь, она продолжала смотреть на несчастную девушку и Слизеринцев, которые уже состояли в узком кругу Пожирателей смерти. — Прекрати это! Она ничего тебе не сделала! Пожиратели смерти посмотрели в её сторону, не скрывая на лицах смесь удивления и смущения. — Конечно, она нам ничего не сделала, - сказал Нотт, изогнув брови в насмешливом жесте, не сводя палочки с Пуффендуйки. — Она просто должна быть грязной, маленькой жалкой грязнокровкой. Гермиона не знала, как это произошло... Обычно Гарри совершал безрассудные и глупые вещи, а она его останавливала... Возможно, потому, что Гарри не было здесь, чтобы вмешаться, Гермиона и взяла дело в свои руки. Она очнулась в центре класса, направив палочку на лицо Нотта. — Остановись, сейчас же, - сказала она предупреждающе, - ощущая, что пламя её гнева не угасает. Нотт вскинул палочку из-под стола прямиком на Грейнджер, не сомневаясь в собственной готовности выкрикнуть защитное заклинание в нужный момент. Гермиона чувствовала, как кровь шумела в черепной коробке, как пульсировал мозг, когда она была готова отшвырнуть ублюдка от его же стола. Именно в тот момент, когда она открыла рот для первого заклятья, в классе раздались два оглушительных крика, слившихся в единый. — Нотт! Реддл и Дамблдор точно знали, кого они должны останавливать. Воздух класса был пропитан напряжением, парализовавшим Гермиону и Нотта. Девушка обернулась, замечая что профессор устремился из другого конца кабинета к ним. Однако стоило ей перевести взгляд, как она наткнулась на медленно приближающегося Реддла. Инстинкт не позволил разжать кулак, а заставил еще сильнее стиснуть древко. Мгновения хватило, чтобы понять, что Том забылся и был готов лично разобраться с Пожирателем, напрочь забыв о профессоре. Его взгляд метался между ней, Ноттом и Дамболдором, оставляя на последнем осадок неприязни. Но казалось, что Дамблдор совершенно не слышал постороннего голоса, почти вплотную подходя к несостоявшимся дуэлянтам. — Что между вами произошло? - Он смотрел пристальным взглядом, надеясь разобраться в ситуации. Гермиона снова хотела заговорить первой, но лишь услышала спокойный голос Слизеринца. — Прошу прощения, профессор, это моя вина. - Гермиона, окончательно потеряв дар речи, посмотрела на Нотта внимательным взглядом, пытаясь найти оправдание рыцарскому порыву. Его не было. Юноша выглядел испуганным, но Грейнджер до последнего не верила, что он боялся профессора. Дамблдор не внушал страха ученикам, а уважения к нему у Слизеринцев недостаточно, чтобы быть искренними. — Я испортил волосы Анджелы. И искренне сожалею. - Дамблдор изучал его из-под нахмуренных бровей, обдумывая ситуацию и неожиданное признание. — Я ценю Вашу честность, - начал профессор, — однако, это не помешает мне назначить Вам отработку, - серьезно заключил Дамблдор. Нотт не скрывал собственного недовольства, но перечить не стал, кивая в знак принятия наказания. — Хорошо. Также, я присуждаю пять очков Гриффиндору за проявленную храбрость, - изрек профессор, переводя взгляд на Гермиону. Грейнджер смотрела, как Дамблдор неспешно возвращается к Анджеле, которая уже пыталась восстановить естественную длину своих светло-рыжих волос. Девушка заметила мимолетный взгляд профессора куда-то влево. Реддл уже сидел на своем прежнем месте, сверля своего последователя взглядом, полным непонятного напряжения. Гермиона с беспокойством посмотрела на Нотта, прежде чем вернуться за свою парту. Девушка чувствовала множество взглядов, сливающихся на её затылке в огромную дыру, однако стоило ей посмотреть на недовольных Пожирателей, как это ощущение исчезло. Гермиона пыталась собрать свои мысли в стройный поток, однако вопросы в её голове появлялись с уже готовыми ответами, усиливая головную боль. Реддл защищал её лишь потому, что знал об их связи. Но что теперь будет с Ноттом? Мысли роившиеся в голове внезапно оборвались. Что-то шевелилось у нее в волосах, переплетая и без того запутанные после снятия заклинания локоны. — Я думал, - за её спиной раздалось едва слышное рычание, — что уже говорил тебе, как мне нравятся твои волосы. Она обернулась, испуганно глядя на юношу, тщетно пытаясь унять мурашки, пробежавшие по телу. Её рука запуталась в волосах, едва достававших до плеч, словно в попытке защититься. Он смотрел на неё тем же взглядом, что и тогда — в раздевалке команды по квиддичу. Речь по-прежнему не хотела срываться с приоткрытых губ, а взгляд был прикован к юноше. Когда урок был окончен, Гермиона специально собирала книги в разы медленнее, чем обычно, чтобы чётко проследить за тем, как Реддл покинул кабинет. Она не тешила себя иллюзиями, не отрицала наличия опасности, возрастающей с каждым днем. Он получил над ней слишком много власти.***
— Я думал, ты не разочаруешь меня, Нотт. — Милорд, я ничего не сделал девушке. Как Вы и приказывали. Я только поднял палочку, чтобы защититься. — Глупость. Ты не должен был поднимать на неё палочку. Если она захочет отправить твою жалкую задницу прямиком в окно — она может это сделать. Тебе понятно? Они вернулись в комнату старосты, не забыв повесить на стены заглушающие чары. Все Пожиратели смерти присутствовали, не покидая своих мест в строе круга. Том вызвал Нотта в центр, наслаждаясь его озадаченностью. — Но, лорд Волдеморт, она всего лишь Гриффиндорка. Она даже не ценит свою кровь! Она защищала грязнокровку, будто сама была ею! Том побледнел. Его Артемис — грязнокровка? У носителя частички его души ни капли чистой крови? Нотт, казалось, заметил гнев своего лорда и сделал шаг назад. — Я имею в виду, милорд, - Нотт пытался сохранить спокойное лицо, — что она, кажется, совсем не заботится о своей крови. Даже величайшие предатели крови гордятся её чистотой. А ей, словно, все равно. Том держал под контролем свой гнев, чтобы обдумать то, что сказал Нотт. Остальные в комнате не двигались и не разговаривали, наблюдая, как их лидер думает. Он должен был признать, что его Пожиратель смерти был прав. Он вспомнил день, когда они встретились: она не казалась взволнованной, говоря ему, что она чистокровная волшебница. Он заподозрил в её словах предательство. Это была еще одна тайна, которой владела девушка, и он должен был добраться до сути, и чем раньше, тем лучше. Том даже не кивнул, и Нотт вернулся на своё место в круге. — Тем не менее, вы теперь вне миссии. Мне нужны люди, которых Морган не презирает, чтобы завербовать её на нашу сторону. Кто-то, кто не получал наказания в течение недели, - холодно сказал он. — И вы, к сожалению, потерпели неудачу. Нотт выглядел смущенным и сердитым. — Ты тоже получил отработку не так уж давно, или уже забыл? Если это было возможно, в комнате воцарилось кое-что похуже, чем мёртвая тишина. Нотт, казалось, осознал, что он сделал, и отпрянул в тень крупного мальчишки, стоящего рядом с ним. Тот отошел в сторону, словно Нотт был источником самой опасной болезни. — Мой лорд, - выдохнул Нотт. — Мой лорд, я не это имел в виду. Я прошу прощения... Том приближался к нему, пока он бормотал свое оправдание. Значит, один из Пожирателей смерти считал себя равным ему? Он начинал думать, что может опровергнуть слова своего лидера и ответить ему? Том был рад присутствию остальных, ведь это будет отличный урок. Волдеморт поднял руку. — Мой лорд, пожалуйста! — Круцио! Несколько других мальчиков вздрогнули, когда крики Нотта пронзили комнату. Волдеморт был полон решимости, его рука с палочкой была тверда, когда Нотт корчился на полу, бессвязно крича. Волдеморт продержал его ещё несколько минут, прежде чем, наконец, отпустил. Мальчик лежал на полу, дергаясь и всхлипывая, когда Волдеморт стоял над ним, сохраняя бесстрастное и жёсткое выражение лица. — Что ты понял, Нотт? - Спросил он тихим голосом, разнесшимся по комнате тихим шипением. Нотт продолжал рыдать. — Ответь мне, или ты почувствуешь это снова, - предупредил Волдеморт. — Кто здесь главный? — Вы, мой лорд! Только Вы! - Прошептал Нотт сквозь рыдания. — А кто обладает властью над Тайной комнатой? Кто наследник Салазара Слизерина? - Волдеморт не спрашивал. Он требовал ответа всем своим нутром. — Вы, мой лорд, - захныкал Нотт. — Верно, - насмешливо сказал Волдеморт, с отвращением глядя на съежившуюся фигуру Нотта. Он отвернулся от него, устремляя взор к остальным. Они отпрянули, как будто боялись, что их накажут так же, как и его. — Есть здесь кто-нибудь, кто не был полным дураком и не потерял доверие Артемис Морган? - Бесстрастно спросил Том у небольшой группы. — Долохов, Розье, теперь вы возьмете на себя эту миссию. Не разочаруйте меня, как они. - Нотт издал стон у него за спиной. Молодые люди горячо закивали, желая показать своему господину, что выполнят его приказы. Шестеро Пожирателей смерти были отпущены, каждый из них поклонился Тому перед уходом на этот раз... Нотт поцеловал край его одежды. Том поднял брови, глядя на Нотта, удаляющегося из комнаты, поскольку он был последним Пожирателем смерти. Эта небольшая доза наказания сработала лучше, чем он ожидал. Его последователи теперь начали почитать его...и они даже не знали, что это было не самое жестокое, на что он способен. Он не рассказал им о своей поездке в Литтл-Хэнглтон. Они не знали, что он убил своего отца и дедушку. Он скажет им об этом в свое время, хотя никогда не расскажет, что сделал потом. Слишком рискованно сообщать кому-либо из Пожирателей смерти о крестражах... Нотт доказал это. И теперь он знал, что ему придётся пристально следить за всеми. Том зарычал и опустился в кресло, постепенно осознавая, сколько неприятностей на самом деле доставляет ему Артемис.