Во-первых: сесть. Отключиться. Застыть. Почувствовать, как что-то проскальзывает в ноздри. Проникает в мозг. Ошеломляет. И накатывает волнами. Каким-то образом находит путь вниз. В лёгкие. И набивает их. До отвала. Так что теперь не остаётся ничего, кроме очищения. И снова он движется вверх. Порыв ветра... Вторгаясь в рот. Раздражение языка. Борьба с зубами. И вырывается вперёд. Далее: повторить.
На этот раз тело Гермионы проснулось быстрее, чем мозг. Спокойный пульс бился в груди, фокусируя всё внимание девушки на единственном вопросе: почему она проснулась, задыхаясь? Грейнджер откинула голову на подушку и ещё сильнее стиснула глаза, вместо того, чтобы открыть их шире. Мысли и объяснения ситуации должны сформироваться в её голове прежде, чем она будет готова выйти на улицу. Гриффиндорка поблагодарила Мерлина, что мозг способен определить, где она находится, и что она помнит всё, произошедшее после предыдущего пробуждения. Она вновь ощутила страх, сковавший тело перед последней потерей связи с внешним миром, в мыслях поблагодарив Дамблдора за помощь. Гермиона боялась, отмечая, что проснулась во вполне себе удобной кровати с балдахином в целости и сохранности, как бывало раньше, когда она скрывалась с Гарри и Роном. Это было самое неприятное чувство…понимать, что она не была в безопасности, даже скорее абсолютно беззащитна. Возможно, она просто слишком привыкла просыпаться, чётко зная, где она и с кем. Потому что сегодня она была уверена лишь в том, что знает своё местоположение. Грейнджер повернула голову в другую сторону, по-прежнему плотно сжимая закрытые глаза. Она была послана обратно на целых пятьдесят лет в качестве наказания за уничтожение одного из крестражей Реддла. Это можно было бы считать очевидным. Теперь была понятна и природа жидкости — зелье. Что это могло быть, девушка не знала. Гермиона подумала, что первый шанс найти ответ она получит, когда будет в библиотеке. Эта идея вызвала улыбку на её опухшем ото сна лице. То, что ей необходимо найти, скорее всего в Запретной секции, однако…все зелья, используемые Тёмным лордом — незаконные, а значит сомнений быть не может. Гермиона больше не улыбалась. Запрещённое зелье…она была в гораздо большей опасности, чем предполагала. Если бы она знала Волдеморта… Грейнджер, конечно, помнила, о нём достаточно для восемнадцатилетней девочки, а потому была более, чем уверена, что зелье направлено на обеспечение встречи с Томом Реддлом человеку, который смог уничтожить крестраж. — Но почему, - подумала девушка. — Почему я должна была отправиться в год, когда он ещё не планировал проклясть чашу? Ведь Гарри говорил, что медальон и чашу Волдеморт создал лишь после окончания школы. — Гермиона застонала от отчаяния. — Возможно, — произнес маленький и мудрый голос её сознания. — Возможно, это было сделано позже, когда он осознал, что совсем не защитил чашу? Теперь Гермиона не сомневалась, но.. Сейчас, когда она уже здесь, знает ли Реддл о том, что именно она уничтожила эту часть его души? Пульс девушки усилился от одной мысли о подобном. Внезапно, чёткое ощущение чужого присутствия заставило Грейнджер повернуть голову туда, где сидел незваный гость. Конечно, тёмная фигура Тома Реддла расположилась рядом с её кроватью. Уже одетый в школьную мантию, юноша сидел, закинув ногу на ногу и облокотившись, положил подбородок на руки. С трепетным ужасом, девушка поняла, что его глаза смотрели в её с того самого момента, как она открыла их. Пульс неожиданно ускорился, а дыхание разрывало засохшее горло. Она устремила взгляд на его левое ухо. Разве этот Том уже знает Легилименцию? Может ли быть, что он уже понял, что она уничтожила часть его души? Девушка изо всех сил, пыталась восстановить дыхание, но её отвлекла улыбка, дёрнувшая уголки губ юноши. Однако, когда он заговорил, его голос был серьезным и спокойным, как будто он пытался быть нежным с ней. — Мисс Морган, — начал он тихим низким голосом, выпрямляясь в кресле. Гермиона отметила, что он обратился к ней так же, как учитель. Неужели он действительно думает, что имеет так много власти? — Профессор Дамблдор сообщил мне, по какой причине Вы здесь оказались. — Нелогичная паника охватила Гриффиндорку. Неужели он рассказал Реддлу о её происхождении и о том, из какого она времени? — Это должно быть страшно и печально, — между тем продолжил юноша, — лишиться семьи из-за Гриндевальда. Я сожалею о Вашей потере, — закончил мысль Том. Грейнджер не была уверена в том, что сказал Реддлу Дамблдор, но спокойствие накрыло мягкой волной, то ли от объяснений юноши, то ли от голоса, которым он это говорил. Гермиона моргнула и покачала головой: она должна держать ситуацию под контролем, ведь она знала, какой опасный замысел скрывается за этим вкрадчивым голосом. — Пожалуйста, называйте меня Морган… Или Артемис… Не люблю, когда ко мне обращаются столь официально, — ответила девушка, и голос прозвучал резче, чем ей того хотелось. Гермиона внутренне сжалась, ожидая злости со стороны Реддла за подобную грубость и тот факт, что она не будет подчиняться ему так быстро, как он того пожелает. На мгновение лицо Слизеринца изменилось, выдавая намек на злость или раздражённость, но в следующий момент оно стало сочувствующим, и даже милым. — Конечно, Артемис, — Грейнджер почти зримо съёжилась, услышав своё новое имя. Это казалось слишком личным, чтобы позволять подобное впервые самому Тёмному лорду, а посему девушка была почти абсолютно уверена, что юноша дразнил её. — Меня зовут Том Реддл. Я Староста Хогвартса и мальчиков, по совместительству. Профессор Диппет просил меня помочь Вам освоиться до праздника, чтобы Вы чувствовали себя комфортно и успели познакомиться с новым окружением. — Он улыбнулся, почти успокаивающе. Было ли его поведение наигранным или это потому, что она уже знала, что он успел сделать и сделает в будущем? — Хорошо, Том, — кивнула девушка, подчеркивая имя. Она конечно же не позволит этому человеку обмануть её или принудить к чему-то опасному. Но когда Гермиона с болью осознала, что он произнес её имя с гораздо большей враждебностью по отношению к ней, стоило проигнорировать его авторитет, она вдруг поняла, что сейчас он действительно властен над ней, не имеющей волшебной палочки. Страх сковал её тело. Отражение гнева мелькнуло на его красивом лице, прежде чем на нём снова появилась леденящая душу улыбка. — Отлично. Мы будем хорошими друзьями. Кстати, профессор Дамблдор сказал мне, что Вы чистокровная, — он продолжил, словно она не делала этой жалкой попытки противостоять ему. Его голос и манера были схожи с повадками Перси, но Том прекрасно знал, как хорошо играть свою роль. — Да, — ответила Гермиона, с огромным усилием стараясь сохранить горечь в голосе. — Я…Я..чистокровная… — Внезапная вспышка ярости затопила сознание девушки, стоило ей ещё раз посмотреть на этого молодого юношу. На человека, который всем сердцем ненавидит таких, как она и хочет превратить жизнь магглорожденных в сущий Ад. Это изменение было замечено Реддлом, на что юноша лишь поднял бровь: — Вы не уверены в Вашем происхождении? — Спросил он с неподдельной серьезностью. Грейнджер поняла, что мысль о том, что кто-нибудь с чистой кровью не захочет подчиняться ему, вдохновляла. — Я чистокровная, — высокомерно ответила Грейнджер, думая о своем истинном происхождении и о родителях, которые, вероятно, ещё были в Австралии, позабыв о том, что у них есть дочь. Гермиона закусила губу и отвернулась от Тома. Она не хотела, чтобы источник всех страданий и несчастий девушки имел удовольствие наблюдать за ней. Сердце готовилось выпрыгнуть из груди, прежде чем солёные капли снова обожгли щёки. В голове девушки крутились давно позабытые вопросы: Будет ли хоть кто-нибудь заботиться о её родителях? Будут ли Гарри и Рон искать их? Девушка кивнула самой себе: они будут. Она была более чем уверена, что юноши уже поехали к родителям, в надежде найти знаки подруги в их обществе. Гриффиндорка вздрогнула и успокоилась. Она будет держаться, будет сильной ради них. И ещё, она должна забыть о войне в её времени. Она не могла уделять внимания своим страданиям, находясь в такой опасности. Девушка вытерла слёзы рукавами, прежде чем повернуться к собеседнику. Грейнджер увидела на лице юноши смесь любопытства и отвращения, прежде чем черты его лица вновь вернули себе сочувствующее выражение. — Я извиняюсь, - отчетливо проговорил юноша, и это звучало почти искренне. — Моё поведение было неучтивым, по отношению к Вам. Я жду в коридоре, как только Вы будете готовы выйти. - Он махнул рукой куда-то влево, словно показывая, куда ей нужно двигаться, чтобы покинуть Больничное крыло. — Наша экскурсия начинается оттуда. - Он поднялся со стула, напоследок улыбнувшись, и нежно смерив её взглядом, вышел из Крыла, поправляя значок Слизерина на чёрной мантии. Гермиона смотрела ему вслед с растущим беспокойством. Ей не придётся жить в этом времени всегда, но это определенно имело смысл. Конечно, блестящий Староста школы, который был так харизматичен и очарователен, просто обязан взять бедную беженку под свою опеку. И будущее Волдеморта имело достаточно доказательств, дававших немалую подпитку его мыслям, будто планы возымеют успех, а потому и вести себя, словно он уже правитель Магической Англии. Голова девушки была наполнена воспоминаниями о том, что сказал ей Гарри. В настоящее время Реддл уже убил своего отца, бабушку и дедушку, и создал по крайней мере, один, а может и два крестража. Он уже был бессмертен. Бешеный стук в груди Гермионы прекратился, и она почувствовала необъяснимое спокойствие. Девушка поднялась с больничной койки и начала одеваться в чёрную одежду, несомненно, оставленную для неё школьной медсестрой. Девушка выдохнула, смирившись с мыслью, что сейчас она должна встретиться с Томом и делать вид, что не произошло ничего из ряда вон выходящего.***
Том Реддл прохаживался по коридору школы и был заметно раздражён. Конечно же, ему было разрешено вернуться в Хогвартс на день раньше, чем остальным студентам. И безусловно, он сказал директору, что обязанности Старосты школы ему жизненно необходимы уже сейчас. Но действительной причиной возвращения в школу стала необходимость обеспечения обязательной явки начинающих Пожирателей смерти и, если повезёт — изучение ещё одного предмета для крестража, а вместо этих дел и планов, он был здесь и ждал девушку, лишившую его возможности что-либо осуществить. Диппет знал о ней гораздо меньше и не так уверен в её личности, как Дамблдор. Беженка? Она, конечно, казалась усталой, словно прошла войну, но он не сказал ни слова об этом, когда она заплакала. Реддл отметил и слабое место девушки, но все же…Она отвернулась, словно стыдилась своей боли, а вместе с тем, юноша отметил, как быстро она взяла себя в руки. Она была очень странной. Может быть, она попадет на Слизерин, и у него будет возможность узнать её поближе. Том сомневался, что она станет хорошим Пожирателем смерти. Она казалась слишком милосердной, и ей не хватает надлежащей гордости за происхождение. Кроме того, она должна ненавидеть что-нибудь, чтобы заняться тёмными искусствами, например, видеть, как Гриндевальд убил семью. И это было самым интригующим качеством девушки: она каким-то образом была связана с Гриндевальдом. Волнение захлестнуло Реддла, и он облокотился на каменную стену. Где они с Морган могли видеться? Что должна была сделать её семья, чтобы заслужить такое наказание? И почему она избежала его? Или, эта девушка и правда сбежала? Он не будет копаться в этой части её прошлого. Она выглядела достаточно жёсткой, чтобы рассказать об этом самостоятельно. Том усмехнулся, думая о её неповиновении. Но это изменится, стоит ей увидеть, как другие студенты уважают, восхищаются и боятся его. Одно было ясно: Артемис Морган не будет кем-то незначительным, он должен быть с ней очень и очень внимателен.***
Гермиона закончила расчёсывать свои волосы и нашла волшебную палочку лежащей на прикроватном столике. Она никогда не была так счастлива видеть её, как сейчас. Девушка боялась, что потеряла её ещё в своем времени, но она лежала здесь, ожидая момента, когда волшебница её поднимет. Грейнджер коснулась древка, чувствуя импульсы силы и тепло, ласкающее пальцы. Вместе с находкой вернулось и доверие от воссоединения с палочкой. Гриффиндорка пересекла Больничное крыло и открыла двойные двери, сворачивая налево по коридору, прогуливаясь по каменному полу, пока не увидела чёрную фигуру, прислонившуюся к стене замка. Сейчас, когда они были рядом, она видела, как он высок. Он был таким же высоким, как и Дамблдор. Она остановилась рядом с ним и смотрела на юношу с опаской. Он заметил её беспокойство и улыбнулся своей холодной, чарующей улыбкой. Как и несколько минут до этого. Он заметил её напряжение. — Не бойтесь, Артемис… Я не причиню Вам боль, - с усмешкой выдал юноша. Для кого-то это могло выглядеть, как шутка или флирт, но для Гермионы это было угрозой. Она стояла, не двигаясь, подобно великому чёрному камню, которым выложен древний замок. Её глаза расширились, словно он начал оживать. Гермиона не сомневалась, что Тому уже удалось сделать второй крестраж. Грейнджер смотрела на кольцо со смесью отвращения, страха и осторожности, прекрасно зная, чем может грозить для неё малейшая оплошность. Конечно, он не знал, какую власть это кольцо обретёт в дальнейшем. В своей гордости и глупости он думал только о чистокровности предков. Она подняла взгляд на лицо юноши, впиваясь в выразительные черты. Оно было почти нечитаемым, но Грейнджер с уверенностью могла сказать, что от прежнего напускного дружелюбия уже не осталось и следа. — Итак, почему бы нам не начать экскурсию? – Улыбнулся юноша удивительно вежливым и спокойным голосом. Он поманил Гермиону следом за собой, делая вид, что не заметил отсутствия желания. Они двинулись по коридору, нарушая покой картин и приведений мерным, лишенным эмоций голосом Реддла. Том постоянно оглядывался на девушку, стараясь не упускать ни одного изменения милого личика. А между тем, Гриффиндорка пыталась придать своему лицо хоть какую-то заинтересованность в его рассказе. Конечно, перечитав "Историю Хогвартса" множество раз, она знала едва ли не больше, чем рассказчик. Однако тон его голоса привлекал девушку гораздо больше, чем то, что он пытался до неё донести. Голос, подобно своему владельцу двигался ровно, спокойно и грациозно. Казалось, он уже в сотый раз рассказывает некогда заученный наизусть текст и теперь может читать его даже среди ночи. Также Грейнджер отметила участившийся пульс, не зависевший от размеренного шага. Её дыхание постоянно обрывалось, словно воздух в коридоре с каждым вдохом всё больше приближался к критической точке. Реддл обернулся на спутницу, отмечая дискомфорт, вызвавший остановку. Девушка стояла, облокотившись на подоконник и рвано дышала. Казалось, она задыхается. — Это очень большая школа. И Вам стоит привыкнуть к ней как можно скорее. Не исключено, что уже на этой неделе Вам придётся пересечь весь замок, чтобы попасть на урок. — Да.. Я… Я в порядке… Просто, этот замок больше, чем Дурмстранг, - она лгала, он точно это чувствовал. Звук бьющегося о ребра сердца можно было расслышать даже с расстояния в несколько шагов. Реддл внимательно рассматривал бледное лицо, пытаясь понять причины лжи. Он смотрел на неё сверху вниз, будто пытаясь прожечь в ней дыру своими чёрными глазами..прочесть мысли. А она прилагала огромные усилия, чтобы не смотреть на его кольцо. Она старалась скрыть мечущийся взгляд, невольно всматриваясь в полуоткрытый рот, тут же скривившийся в мерзкой усмешке. — Вы очень умная ведьма, - выдохнул Том после долгой паузы. — Не удивительно, что Вы смогли уйти от Гриндевальда. Гермиона, не ожидавшая подобных слов, подавилась воздухом, резко столкнувшись взглядом с тёмными омутами. — Спасибо, - запинаясь поблагодарила Гриффиндорка. После она будет себя ругать за подобное поведение, но сейчас она не могла думать ни о чем, кроме этой завораживающей глубины. — Как Вы сбежали? – Вопрос Реддла вызвал дрожь и заставил крепче ухватиться за подоконник. Сердце предательски застучало ещё сильнее. — Вам удалось ускользнуть от Гриндевальда? – Его голос выдавал возбуждение, так резко сменившее монотонность и изысканность. Было заметно, что юноша восхищался данностью её побега и не верил в подобную везучесть. — Д-да, - она снова врала, боясь сказать что-то не так. Ошибиться и выдать себя. Должна ли она убедить его в том, что мужественно сбежала из Дурмстранга, прилетев в Хогвартс, или он почувствует ложь? — И теперь Вы похожи на меня, - улыбнулся юноша, стараясь снова встретиться с ней взглядом. — Простите? – Её голос выдал недовольство с головой. Как он посмел сказать, что она такая же, как он? Как он посмел сравнить себя с ней? Была ли она разрушительницей надежды и добра, каким являлся он? — Вы сирота. Как и я, - сказал он просто, изучая радужки расширившихся карих глаз. Он искал сочувствия. Хоть что-то, что позволило бы ему манипулировать девушкой. — Ах, да, - нашлась девушка. — И я сожалею о вашей потере, - добавила она быстро, пытаясь поддержать разговор, надеясь, что безразличие не прозвучало так явно, как она это ощутила. Реддл ещё раз впился в её лицо, пытаясь найти хоть какую-то брешь в нечитаемом выражении. Хоть что-то, за что он бы мог зацепиться. Её пульс сделал резкий кульбит, в ожидании разоблачения. В конце концов, он Волдеморт, ему это ничего не стоит. — Я надеюсь, Артемис, мы сможем узнать друг о друге намного больше, - выдохнул юноша, не прекращая смотреть в её глаза и получая истинное удовольствие от раскрытых губ. — Вы очень интересная женщина. — Ну, посмотрим, - ответила девушка, с трудом сдерживая рвущее на куски желание отвернуться и скрыться под пологом больничной кровати. Их экскурсия так или иначе подходила к концу. — Осталось полчаса до прибытия студентов, - произнесла девушка, отводя взгляд и готовясь пойти куда угодно, лишь бы скрыться от этих внимательных глаз. Но прежде, чем она успела что-либо предпринять, Реддл одним плавным движением оказался перед ней, заставляя отступить к подоконнику, блокируя пути побега. — Я думаю, Вы заметили, что здесь, в Хогвартсе, я являюсь своеобразным лидером. И с Вашей стороны было бы очень глупо — становиться моим врагом. – Его голос был по-прежнему вежлив, но мягкий низкий баритон словно предупреждал об опасности. Гермиона не смогла спрятать взгляд. Гнев вспыхнул в ней с новой силой, принимая вызов. Она смотрела в его глаза, не обращая внимания на ускоряющееся сердцебиение, злясь на саму себя за собственную безоружность перед ним. Впервые за все время их общения, её лицо выражало решимость. — Я не пытаюсь заводить себе врагов, Том. Так что, будь добр, отойди с моей дороги. Мне нужно готовиться к распределению. Реддл невольно поднял брови от столь вопиющей наглости. Скорее всего, эта девица будет распределена на Гриффиндор, и тогда ему придётся наблюдать за ней с удвоенной силой. Он сделал ещё несколько шагов, оставляя между телами едва ли больше миллиметра, почти касаясь. И вновь по жилам разлилось головокружительное удовлетворение: с каждым его шагом, дыхание девушки становилось хриплым и рваным. — Нет, Вы не пытаетесь заводить себе врагов, Вы правы, - передразнил Гермиону юноша. — Но мне кажется, что Вы совершенно не желаете меня видеть. Кого угодно, кроме меня, - поправился Реддл, наблюдая за девушкой. Гермиона покраснела, а глаза загорелись какой-то маниакальной решимостью. — Подвинься, - приказала девушка, смотря в его глаза. Том не сдвинулся с места, но в его глазах было что-то, что её задело. Это было не то привычное любопытство, с которым он рассматривал её в Больничном крыле. И это явно не было гневом. Странное мерцание, наполнившее его взгляд насторожил Гриффиндорку, но она так и не смогла определить, что же это. Так же она поняла, что он не позволит ей вернуться в Больничное крыло. Юноша про себя отметил, что на него эта близость подействовала также, как и на девушку. Но он был опытнее и мог это скрыть. Его грудь поднималась и опускалась гораздо быстрее, чем это было раньше, но ему нельзя было раскрыть себя. Через несколько мгновений упорного самовнушения, Том отошёл в сторону, освобождая проход. Гермиона застыла на месте всего на секунду, чем вызвала странный приступ раздражения. — Ну? – Голос Реддла не предвещал для неё ничего хорошего, возможно потому, что он был насквозь пропитан истинно фальшивым участием. Грейнджер дернулась, словно слышала этот голос впервые. Девушка очнулась от ступора и отошла от Слизеринца, иногда оглядываясь, будучи абсолютно уверена в том, что он снова смотрел на неё с любопытством. И не ошиблась. В тёмных глазах юноши плескался неподдельный интерес к этой волшебнице.