Чудовище

Мир закрутился цветными красками, и жизнь стала казаться совсем иной. Все изменилось, и я менялся, сам того не осознавая. Эриан стал чем-то незаменимым, что было так необходимо мне все эти годы. Я ожил рядом с ним, раскрылся и понял, что мне совсем не страшно. И мне хотелось быть другим - таким, каким хочет меня видеть Эриан. Мальчишка, в котором я нашел свое спасение и пару. Он словно луч, что пробивается сквозь мрак и, освещая только часть, со временем растет и заполняет собой все живое. И я поймал его, впустил в себя, и он расцвел, заполнив все мое сознание. И я люблю его так же сильно, как ненавижу лунную Богиню, люблю всей сущностью, желая слиться с ним до самой глубины души. И я отдал всего себя, как если бы я был его душой и обитал в его груди. Теперь весь смысл заключался в нем, в его словах, движениях и ласковой улыбке, которая принадлежала только мне. Три жутких ночи оказались позади, жизнь вернулась в свое русло, и может быть, я бы снова жил как прежде, но Эриан и тут стал центром моих действий. Инстинкты брали верх, поэтому я стал заботиться о нем, как о партнере, а он ответил мне, вливаясь в мою жизнь, почти как теплая река, снося преграды и омывая раны. Теперь я мог не опасаться за его жизнь, давая нам возможность привыкнуть к ощущению друг друга. Поэтому всего за пару недель, обладая нечеловеческой силой и выносливостью, я смастерил то, в чем Эриан нуждался больше всего. Баня вышла небольшой, из темных брусов и с маленькой печью, но достаточно удобной для использования. Следом за ней Эриан уговорил меня вырыть глубокую яму под колодец, узнав, что недалеко есть ручей, а значит, и шанс, что и вода будет под моим двором. И все то время, что я работал, Эриан ни на минуту не позволил себе отдохнуть, постоянно помогая мне и отрываясь лишь тогда, когда и я шел отдыхать. Его желание быть рядом, поддерживать и помогать вселяло в меня уверенность, что и я необходим ему. Вот только если днем мы были неразлучны, то ночью я старался отдаляться, пресекая все попытки Эриана коснуться меня или просто вместе лечь. Я чувствовал свою вину, равно как и его прощение, но не был уверен в себе до конца. С его появлением я больше не знал, чего можно ожидать от самого себя. И как бы мне ни хотелось вновь прикоснуться к его телу, я не мог позволить себе это, боясь, что снова озверею и нападу на Эриана. А глупый мальчишка будто не замечал моих терзаний, по-прежнему ластился, стараясь увести меня на шкуры, чтобы там вновь повторить соединение двух тел. И снова день закончился, а Эриан, пока я мылся, приготовил ужин. Я все привыкнуть не могу к тому, что юноша способен так работать не покладая рук, заботиться о доме и уюте в нем. Ведь для меня все это ново, когда есть кто-то способный скрасить мои дни, заполнить одиночество за разговором и просто ощущением присутствия. И глядя на него, мне кажется, что он и в правду прислан мне судьбой, раз так легко вошел в мой дом и прикипел к нему, наладив быт и не мешая мне, как будто мы не первый год вдвоем живем под этой крышей. - Адэйр, сегодня снова ляжешь на соседней лавке? – Убрав посуду со стола, Эриан подсел ко мне поближе и положил ладошку на мое бедро. - И сегодня. К чему опять ты начинаешь этот разговор? – Устав за день, я был не в силах спорить, но и позволить парню заболтать себя не мог. - К тому, что это глупо! – Повысив голос, он взял мое лицо в ладони и чуть приблизившись, стал сбивчиво шептать: - Адэйр, ты не понимаешь. Чего ты так боишься? Того, что снова сделаешь мне больно? Но я ведь стал сильнее, да и какая боль, если мне нравится твоя агрессия и сила. - Ты сумасшедший, Эриан! Ты понимаешь сам, что говоришь? Или тебе уже не важно, что чувствую при этом я? – Я выдохнул и с грустью посмотрел на Эриана, жалея, что не могу дать ему то, в чем он нуждается и так настырно просит. - Ты не прав. Ведь это было только раз, и ты еще был под заклятием. Сейчас, спустя две недели, когда ты полностью собой владеешь, позволь себе попробовать, – он на минуту замолчал, все так же прижимая к моему лицу ладони, затем продолжил, но надрывно, словно боясь, что это лишнее и он не вправе это говорить: - Ведь до меня ты был с другими. Вы предавались страсти, и ты не думал о таких вещах. - Какой ты глупый, Эриан. Тогда я не был так зависим от тебя и силы твоих глаз, – уже и я шептал, все ближе прижимая к себе парня, и с жадностью оглаживая его бока и спину, - и страсть я чувствую, лишь находясь с тобой. И мир мой рухнул, возрождаясь в поцелуях и объятиях мальчишки. Я притянул его к своей груди и вместе с ним поднялся, направляясь к лавке. Не знаю, что он делает со мной, но страхи отступили, а на замену им пришли любовь и то всепоглощающее желание, что на самом деле возникало только по отношению к Эриану. Я хотел его до дрожи в руках, хотел так, что скулы сводило от желания зарычать. А он, такой невинный и вместе с тем порочный, лежит и смотрит на меня, а руки уже тянутся обнять. И нет тех глупых и жестоких мыслей, которые пульсировали в голове в ту ночь - была лишь легкость и уверенность, что эта ночь окажется другой. И я в который раз поверил, поддался его чарам, уже снимая с нас одежду и покрывая его тело поцелуями. *** Желание разлилось по всему телу Эриана, легкими волнами приближаясь к паху и скручивая спазмами низ живота. Как долго он хотел, чтобы Адэйр расслабился и принял все как есть. Но он упрямился, ругался и ночью уходил подальше, тем самым раздражая юношу, который слушать не хотел про эти отговорки о волке. Уже бояться нечего, и Эриан готов был ко всему. Любовь заполнила его всего и, словно лилия, раскрыла свои лепестки, зовя и умоляя ее не отталкивать. И вот теперь, когда он снес последние барьеры, Адэйр молча нависал над ним, а Эриан лишь шире развел ноги и сам коснулся твердых губ. Руками обхватив мужчину, он притянул его, почти укладывая на себя, и уже вставшим членом потерся об Адейра, чем вызвал глухой стон. Затем ладонями прошелся по его спине, чуть нажимая и массируя твердые мышцы, которые постепенно расслаблялись под его руками. А губы их по-прежнему соприкасались, но так легко и невесомо, что Эриану стало мало, и он толкнулся языком в чуть приоткрытый рот Адэйра. Мужчина наконец-то отпустил себя и с тихим стоном накрыл горячий рот губами, терзая их, но не до боли, а ласково и как-то трепетно, растягивая сладость и пьянея от ответных действий. И поцелуй все разгорался, круша последние сомнения, и принося любовникам радость и волнение свободы, что неподвластна зверю именно сейчас. Адэйр оторвался от манящих губ и не спеша прошелся поцелуями по подбородку и щеке, затем спустился ниже, губами захватив на шее кожу, а после прикоснулся языком к ключицам, лаская их и чуть царапая зубами. А Эриан сходил с ума от нежных губ, от томности момента и сдерживаемой страсти, что исходила от мужчины. Ладони Эриана медленно скользнули с плеч к груди, наткнувшись там, на твердые бусинки сосков и, не желая обделять их вниманием, он нежно покружил вокруг них пальцами, чуть сжал, оттягивая и снова обводя по кругу. Адэйр выдохнул куда-то в его шею и резко опустился ниже, лаская языком теперь уже его соски, кружа и чуть надавливая и изредка покусывая, тем самым заставляя Эриана застонать и с силой сжать большие плечи, что опускались все ниже и ниже. А вместе с ними и язык, который оставлял блестящий мокрый след на гладкой коже живота. Мгновение, и Эриан захлебнулся в ощущениях, когда все тот же проворный язык скользнул по ровному стволу, лизнул гладкую головку, и следом Адэйр полностью вобрал его в свой рот. И тело выгнулось дугой, а зубы кусали губы до крови, желая еще большего, еще развратнее и горячее. А оборотень отвечал на каждый стон, заглатывая глубже и быстрее, оттягивая пальцами яички и медленно скользя все дальше, туда, где в нетерпении сжималось маленькое колечко мышц. И хитрый Эриан, ни на минуту не сомневаясь в том, что Адэйр рано или поздно сдастся, подготовил заранее мазь в изголовье под шкурой, чтобы облегчить им обоим процесс проникновения, вытянул бутылочку и сунул в руку Адэйра. - Хитрец! – улыбнулся мужчина, ненадолго отстраняясь и открывая бутылочку, чтобы зачерпнуть из нее заживляющую мазь на свои пальцы, и тут же поднес их к входу, одновременно с этим заглатывая член и скользя по нему языком. - Я знаю, - простонал парень, когда почувствовал, как палец проскользнул внутрь него. В этот раз Адэйр очень долго и терпеливо подготавливал юношу к проникновению, то вводя пальцы и разводя их внутри горячих стенок, то вынимая и массируя края влажной дырочки. Эриан метался по гладкой шкуре, цеплялся за нее пальцами и протяжно стонал, пытаясь насадиться на пальцы Адэйра еще сильнее. И когда оба были почти на грани, Адэйр развел ноги парня шире и одним плавным толчком вошел внутрь горячего тела. Эриан вцепился пальцами в широкие плечи мужчины и сам толкнулся на встречу, умоляя двигаться, потому что терпения больше не осталось, а желание лавой расползалось внизу живота, словно сжигая его изнутри. Движения стали резче, толчки сильнее и глубже, а поцелуи развратней и громче. Дыхание опаляло кожу, покрытую маленькими бисеринками пота, вызывая этим целую волну мурашек по всему телу. И уже сгорая в этом пламени страсти, где больше не было страхов и сомнений, а только жгучая страсть и трепетная любовь, мир для них снова рухнул, но только за тем, чтобы возродиться, искря и будоража сознание и тело. *** В глазах еще долго мелькали темные пятна после того, как я вышел из расслабленного тела Эриана и устроился рядом с ним. Чуть отдышавшись, я сгреб его в охапку и перетянул себе на грудь, довольно жмурясь от веса его тела и ощущения близости. Я никогда так не был счастлив, как сейчас, когда впервые познал любовь не только через взгляды и слова, но и через прикосновения горячей влажной кожи. Он был моим. Моим полностью и безоговорочно. И это делало меня еще счастливее, как если бы я был рожден обычным человеком. Эриан уснул, так и не двинувшись, поэтому я осторожно переложил его на лавку и сверху накинул шкуру, чтобы он не замерз. Пожалуй, и в правду пора обзавестись одеялом. Ему будет приятно. Я тихо, чтобы не потревожить Эриана, спустился с лавки и, накинув на себя одежду, вышел в ночь, прикрыв легонько дверь. Нужно было набрать воды, теперь уже из бани, чтобы обтереть мальчишку, да и самому обмыться не мешало бы. Вернувшись в дом и приведя Эриана в порядок, я снова вышел для того, чтобы развесить во дворе сырую ткань и выставить туда же пустую бочку. И только я ступил на землю, как чувства обострились и по спине прошелся неприятный холодок, предупреждая об опасности, что надвигалась в нашу сторону. Прикрыв глаза и отрешившись, я четко уловил шаги еще в начале леса, а следом и эмоции, в которых было столько злобы и неприязни, что я невольно выпустил наружу когти. Я знал, кто направлялся в гущу леса, и знал, что Эриану нужно поскорее спрятаться. Рванув обратно в хижину, я подбежал к мальчишке и ощутимо его встряхнул, чтобы он начал просыпаться. - Эриан, вставай! Быстрее, здесь опасно! – И серые глаза впервые распахнулись в неподдельном ужасе.