Чудовище

Ммм, странно конечно, но впервые писалось под музыку Red – Already Over. Если не лень, включите :) Пожалуй, мои эмоции остались в этой главе... - Адэйр? – И словно почувствовав что-то, Эриан вцепился в мою руку: - Что случилось? - Быстрее, нет времени на объяснения! Вставай! Хватаю его за руки и резко дергаю, чтобы быстрее поднять его на ноги. Потом бросаю ему вещи и, видя, что он медлит, рывками помогаю Эриану натянуть его одежду. Закончив, быстро подвожу его к открытым сундукам и, вытянув из одного короткий и узорчатый клинок, вручаю Эриану, который все еще не может ничего понять. - Адэйр! Скажи мне, что случилось? – И смотрит на меня, как будто уже сам отправился на бой, решимостью топя все страхи, что так легко читались на его испуганном лице. - Молчи, прошу! Утягиваю его в центр и, отворив засов на половице, пытаюсь опустить его в холодный погреб, желая спрятать его там. Но Эриан сопротивляется, вцепившись пальцами в меня и молча требуя ответ. И как же объяснить ему, что это могут быть последние минуты, когда он так спокойно может меня видеть? Смотрю в его глаза, и жуткий холод пробирает до костей от мысли, что этой ночью я могу уйти, а он останется один. И дай мне сил, моя Богиня, чтобы мой мальчик не последовал за мной! - Эриан, послушай! – Сжимаю руки на его плечах и незаметно наступаю, чтобы он двигался назад. - Сюда идут, поэтому ты должен спрятаться и ждать момента, когда я справлюсь и вернусь. Ты понял, Эриан? - Адэйр, кто идет? Куда ты собираешься, и почему я не могу быть рядом? – Глаза его чуть потемнели, а сердце, что теперь принадлежало нам обоим, безжалостно затихло и тут же разорвалось болью, почувствовав неладное. - Зачем клинок? - Нет времени, ты слышишь? – Сильнее встряхиваю и почти силком заталкиваю его вниз. Срываюсь с места, хватаю шкуру и опускаю ее Эриану. - Запомни то, что я скажу: ты здесь останешься один, укутаешься в шкуру, чтобы совсем не околеть и что бы ни случилось... Слышишь, Эриан, и что бы ни случилось, пообещай мне, что ни за что не выйдешь ты наружу! Ни звук, ни грохот - ничто не должно тебя заставить это сделать. Ты сядешь и прижмешь к себе колени, и если что-то коснется твоего сознания, уткнись лицом в них и постарайся не издать ни звука! - Но как же... - Эриан, ну посмотри же на меня. Разве стал бы я так поступать, не зная, что есть опасность, и ты здесь можешь пострадать? – И осторожно проведя ладонью по его щеке, смотрю в такие странные глаза. - Я... я отдал тебе сердце, так сохрани его. Прошу, не выходи отсюда! - Адэйр! И больше я не слушал, захлопывая крышку и отсекая тем самым свою пару от себя, стремясь хотя бы так укрыть его от наступающей грозы. И ждать осталось совсем мало: шаги касались середины леса, толпою закрывая все пути и двигаясь навстречу мне. Я вышел в самый центр маленькой поляны и принялся ждать подступающих гостей. Убегать вглубь леса я не стал, решив, что только здесь смогу помочь Эриану, если вдруг кто доберется до него раньше, чем я справлюсь с тем, кто так смело движется в мою обитель. И этот запах, такой зловонный, что зверь внутри заскребся в недовольстве, уже готовясь вырваться наружу и разорвать тот скот, что свято верит в свою силу. А он все приближается, несет с собой оружие и целую волну огней на факелах людей, которые по глупости отправились за этим монстром. Кровь на мгновение остывает и тут же лавой разливается по жилам, воспламеняя тело и будоража зверя, который в ожидании все мечется внутри меня, желая выбраться наружу и оголить свои клыки. Минута за минутой я ожидаю, когда же враг приблизится и наконец-то нападет. Быстрее бы, ведь там мой мальчик, совсем один, сидит и мерзнет, совсем не понимая, что случилось, но, не решаясь мне перечить, все продолжает ждать. Я чувствую его, как самого себя, так, словно кровь и наша близость соединили нас оковами, которые не разорвать и не разрушить. Я слышу, как он страдает, как сильно бьется его сердце, а по щекам скользят слезинки. Он не боится за себя - он плачет обо мне, молясь, чтобы я выполнил свое обещание и обязательно вернулся. Враг приближается; еще немного, и я смогу его увидеть, и, если я сегодня не умру, то без раздумий разорву его на части, тем самым поквитавшись с ним за все его поступки. Холодный ветер обжигает, скользит по коже, словно путы, стараясь удержать меня на месте и не сорваться раньше времени. И я бы не спешил, если бы не знал, как холодно и страшно Эриану, который в этот миг желает оказаться рядом со мной, но силой воли продолжает ждать меня внизу. Еще глоток лесного воздуха, и первый факел освещает лес, а следом тоненькой цепочкой поляну озаряет яркий свет и тени смертных наступают. Я жду, все так же стоя на одном месте и взглядом рыская по лицам. А он умен: встал позади селян и чуть похлопывает по бедру мечом. Глупец, ведь знает, что я вижу его через тени, и ни один звук не разорвет ту нить, что натянулась между нами, как только я почувствовал его в этом лесу. Я сделал шаг вперед - и в тот же миг он пробирается через толпу и, замерев на месте, открывает свой мерзкий рот: - Ну здравствуй, Адэйр! Давно не виделись! – бросает он, а люди, словно скот без разделенного ума, кричат и гукают в поддержку своему герою, что смело так стоит сейчас передо мной. - Давно. И лучше бы я не встречал тебя. – Мой голос тих, почти как песня духов, вот только ярость, что скрывается за маской безразличия, совсем им чужда, а мне привычна, словно солнце людям. - Боишься? И правильно! Тебе, отродью, и должно быть страшно перед лицом охотника, который прибыл за тобой! – И снова люди заглушают криком тишину. - Твой смрад и то достоин больше страха, чем твоя рожа! – Я не боюсь, совсем, но за моей спиной сейчас есть тот, кого я буду защищать даже ценой своей проклятой жизни. - Ты, мерзкое создание, совсем страх потерял? Неужто думаешь, что сможешь выстоять перед таким количеством людей? Сегодня ночью ты поплатишься за все! За все, ты слышишь, псина? – И столько яда и гнева было в этой фразе, что можно бы и испугаться, но я не тот, кого можно напугать глупыми словами. - Ты сам пришел в мой лес. Ты сам привел людей на смерть. И ты умрешь сегодня, забрав вину за всех, Закир! – И голос дрогнул, а зверь впервые замер, прислушиваясь к моему желанию и тут же зарычал, одобряя то, что я решил. - Ты, проклятый вервольф, все еще веришь, что сможешь победить? Я знаю, что ты уязвим, и этой ночью лес покинешь ты! – Закир оскалился не хуже волка и вбил свой факел в землю, освобождая две руки. - Но перед тем, как я начну рвать твое тело, я расскажу тебе одну историю. Давным-давно среди людей пошла молва, что на заходе века, родится зверь, чья кровь с рождения пропитана проклятьем смерти. И он познает то, что принесет ему страдание, а людям смерть и вечный страх под властью глаз, что при луне горят янтарным светом. Детеныш этот, говорили, рожден был по любви, но ни один вервольф не создан для великих чувств, поэтому под страхом смерти от лап своих же соплеменников, ребенка бросили в лесу на корм зверью. Но, как и было сказано, ребенка все-таки спасут и он окажется среди людей, но только до тех пор, пока проклятье не разбудит его кровь. – Закир вдруг замолчал, но через миг продолжил говорить: - В то время, жил в этом лесу один отшельник, и только единицы знали, что он на самом деле оборотнем был, которого изгнали из общины. И словно нить судьбы порвали, когда он обнаружил человека с переломанными ногами и, напоив его своей же кровью, отдал ему свою любовь. Но тут вернулись посланники из стаи, с намерением вернуть назад изгнанника, и тот, чтобы спасти своего избранника, отправил его к людям, а сам собрался уходить. А человек тот глупый был, ушел, так и не поняв, что забирает он с собой всю душу зверя, обрекая оборотня на годы одиночества и боли, что сродни вырванному сердцу из груди. И жил тот человек почти как все: завел семью, продолжил род, забыв про то, что в жилах каждого теперь течет кровь зверя. - Я слышал эту сказку. При чем здесь ты? – Не дав договорить Закиру, я лишь усилием смог спрятать чувства, что рвались из моей груди. Я знал, я чувствовал, что говорит он про меня, и мне от этого хотелось выть. Выть так, чтоб сердце разорвалось и больше не болело. - Я? Адэйр, так получилось, что я стал тем, кто разрубил своим мечом того несчастного вервольфа, что по глупости своей вернулся в лес. Тогда я только прибыл в новую деревню и занял место старосты. Вот так случайно я отправил за чертоги одинокого Эклея, чье сердце рвалось за своим хозяином. - Эклей? – внутри все натянулось от мысли, что догадки все мои верны, вот только знать бы, какой конец у той истории. - Да-да, Эклей. Ведь он был дедом юноши, который, я уверен, сейчас таится где-то здесь, – усмехнулся он и как-то подозрительно прищурился, будто пытаясь в темноте и свете факелов найти того, чье сердце так мне дорого. – Ты знал, что он несет в себе часть крови истинного оборотня? Так вот, по той молве было еще одно предание: что проклятый ребенок, спустя года, все в этом же лесу, найдет мальчишку, который сможет снять его проклятие и подарить ему покой. Поэтому, Адэйр, я здесь, чтобы закончить этот круг, забрав твое спасение и наконец-то обезглавить твое тело, даруя этим всем покой! Безумный гневный взгляд, и он берет свой меч, чтобы уже через мгновение направить острие в меня. А я, как бестелесный дух, почувствовал всю силу, что была дана мне этой ночью. Я понял, что за взгляды бросал он на меня, когда встречались мы на рынке. Закир лишь наблюдал, искал моменты, чтобы собраться силами и в нужный час прийти сюда за моим телом. Я рассмеялся: дико, жутко и раскатисто, вгоняя всех людей в безмолвный страх. Какой глупец! Он думает, что сможет так легко меня убить? Да я же проклят! Мне не подвластен страх, мне чуждо горе, я лишь живу для серых глаз. Тех глаз, что силою своей способны подарить мне жизнь и настоящее дыхание. И ни один клинок не сможет это изменить, я буду жить, пока мой мальчик будет охранять мое сознание. Я поднимаю взгляд на небо, туда, где тучи затянули все просветы и, отрешившись от всего, молю: Богиня, дай мне сил! Верни мне облик зверя и дай мне поквитаться с тем, кто хочет зла и крови. Я не просил тебя о боли, как не просил и о любви, но именно сейчас - позволь мне выжить! Дай силу, и пусть сегодня я останусь зверем навсегда, но Эриан... И ярым ветром разошлись все тучи, являя всем Богиню, чей свет коснулся моего лица, и вспышкой боли разорвал все путы, мгновеньем возвращая мне так ненавистный облик, но так необходимый в этот миг. Я снова ужасающий вервольф, и разум постепенно утончается, неспешно уступая место зверю, чья жажда наконец-то вырвалась на волю. И свет, что освещал мою поляну, явил их взору огромное чудовище, с безумным взглядом и пастью, что раскрылась в жутком оскале. И люди убежали, опомнились, что зверь не пощадит, а человек, который их привел, совсем того не стоит. Закир лишь выплюнул проклятья, с презрением провожая спины, что еще совсем недавно толпились, обещая помощь. Он сделал шаг вперед, и острым лезвием рассек холодный воздух, готовясь к нападению. А я, как обезумевший, сорвался с места, и рыча накинулся на монстра, что именует себя человеком. Закир еще раз замахнулся, а я подставился, чтобы через минуту, он смог с неверием рассматривать, как рана заживает на глазах, а капли крови растворяются, как дым. - Так это правда? Ты бессмертен? – Осипший голос резью отозвался по моим ушам. - Глупец! Ты шел сюда, не зная о таких вещах? – Я рассмеялся, слова перемежая с рыком. - Знал, но ты же должен умереть! – И столько веры в собственных словах. Я подобрался и одним прыжком достал до его шеи, смыкая лапу и вонзая когти. Закир, как кукла трепыхался, давно уже откинув меч, и с ужасом смотрел в янтарные глаза. Богиня снова осветила мое тело и вместе с ним, его лицо. Нагнувшись, я еще сильнее сжал свои тиски и тихо прорычал: - Зачем тебе мое спасение? Зачем тебе мальчишка? – Глаза Закира потемнели, налились похотью и жгучей страстью, а дымка совершенного безумия раскрыла мне глаза. О, Эриан, ты проклят, как и я! - Он так красив. Я бы ласкал его... - И шея с хрустом разорвалась в моих лапах, а голова упала вниз. Мой! Он только мой! И никому о нем я не позволю даже думать! Старый охотник верил в свою власть, решив, что после нескольких смертей вервольфов она коснуться сможет и меня. Но как наивен человек: лелеет сказки и не верит в правду, что они порой скрывают. Я был рожден с проклятием, и никому не властен, даже мечу, что был заговорен. И пусть та рана затянулась, но сил так мало, словно лезвие забрало их с собой, и грудь горит, сжигая болью изнутри. Мне нужен отдых, чтобы вылечить себя, но времени опять так мало. И снова я смотрю на небо, пытаясь разглядеть светило, но все заволокло, скрывая даже блеклые лучи. Ну что же ты молчишь? Верни мне тело! И не успел договорить, как молния пронзила небо, и дождь стеной обрушился на землю. Водою я смывал с себя всю боль и страх, всю горечь и печаль, что столько лет меня не покидали. Я вскинул морду и завыл: протяжно, с хрипом и тоской. Когда же прекратился вой, я оказался человеком, а в голове чуть слышно отзывалась песня, которую шептала мне Богиня, когда впервые я принес сюда мальчишку. Минуту я позволил себе отдохнуть и обернулся к дому, где тихой мышкой, свернувшись в маленький клубок, меня ждал Эриан.