Живые куколки

      Спустя полтора часа после происшествия Уоргрейв держал в руке чистый отполированный нож и рассматривал его. Остальные одиннадцать человек сидели кто в креслах, кто на диване, и внимательно смотрели на судью, дожидаясь, когда он выскажет свое мнение по поводу смерти кухарки. Судья Уоргрейв медленно опустил нож и положил его на столик, а затем взглядом обежал комнату и всех присутствующих в ней. Задержав свой взгляд на Армстронге, он слегка прищурился и вновь посмотрел на нож.       - Что ж, теперь я могу сказать лишь одну вещь, которая давно пробралась в мою голову, и я больше не в силах оттягивать её, пора огласить, - со вздохом произнёс судья и продолжил, - все эти смерти неслучайны. И миссис Роджерс, и генерал Макартур, и Луиза Вуйден умерли от руки таинственного и жестокого мистера Онима. Тот буклет, который показал нам мистер Скотт… У меня нет слов, впервые я сталкиваюсь с убийцей, который даёт нам информацию о своих следующий убийствах! - вздохнул судья, помассировав виски.       - Мистер Уоргрейв, прошу прощения, что вмешиваюсь в Ваши размышления, но мы обыскали весь остров, включая сарай и даже щель в скале, я сам её обследовал, - заявил Виктор Мастард, явно подозревая, что судья не верит его словам и что его считают покрывателем преступника.       Судья отвёл свой взгляд от ножа и перевёл его на Мастарда. Слегка покачав головой, он немного помедлил, думая над ответом, а затем всё же принял решение сказать вслух то, что давно сидело у него в голове и доставляло беспокойство:       - Я не намекаю, мистер Мастард, что Вы нас обманываете, я говорю совсем о другом. Мне начинает казаться, что мистер Оним вовсе не прячется в сарае, на пляже или в кустах. Я думаю, что он находится в доме, - громко сказал судья.       - Минуточку, судья, если бы мистер Оним был бы в доме, то я давно бы его уже обнаружил. Он не прячется здесь в подвале, я Вас уверяю, когда мы с Этель сюда приехали, то сразу же исследовали весь дом! - воскликнул мистер Роджерс, который начал сомневаться в том, что его тут же не обвинят в невыполнении своих обязанностей и это очень задевало чувства нашего ответственного дворецкого.       - Я подозреваю, мистер Роджерс, что убийца попал тем же способом, что и все мы. Он приехал на лодке вместе со своими "гостями". А это значит, что мистер Оним - это один из нас, - бесстрастно заявил мистер Уоргрейв и начал наблюдать за реакцией всех окружающих после его заявления.       В гостиной воцарилась тишина. Каждый из присутствующих с ужасом и недоверием смотрел на остальных, гадая, кто же такой безжалостный убийца. В этот раз даже мисс Брент отвлеклась от своего любимого вязания и с подозрением наблюдала за гостями, вдруг кто-то из них сейчас встанет, достанет пистолет и начнёт стрелять в остальных строго по часовой стрелки.       - Как же мы теперь сможем жить все вместе, как же мы сможем друг другу доверять после осознания этой ужасной правды? - воскликнула Вера, схватив руками платье, будто бы оно могло её защитить от нападения на беззащитную девушку.       - Да, особенно несладко должно прийтись Роджерсу, ведь убили уже двух слуг, а он остался единственным работником, - едко заметила мисс Брент, которая уже успокоилась и продолжила вязать.       - А может, наоборот, нам следует опасаться Роджерса, ведь отговорка "ох, бедная моя жена, кто же такой её убил?" прекрасно может сработать, - без обиняков заявил мистер Ломбард, наблюдая за реакцией Роджерса на его открытое обвинение. Ломбард, возможно, и не считал, что дворецкий окажется мистером Онимом, а просто решил слегка пошутить, но Роджерс тут же сделался мертвенно-бледным.       - Но… Как Вы… Как Вы можете говорить такое? Как Вы можете заявлять, что я убил свою собственную жену? - в шоке произнёс Роджерс, а затем быстро повернул голову к судье. - И разве за это обвинение все будут несправедливо считать меня убийцей, мистер Уоргрейв? Может, вы все повесите меня за ложные подозрения?!       - Успокойтесь, Роджерс, ничего такого, конечно же, не будет, - мягко сказал судья, а затем отошёл в угол комнаты к секретеру. Открыв его, он увидел три авторучки за граммофоном и множество пустых листочков. Отсчитав ровно двенадцать штук, он достал их из секретера и взял с собой найденные авторучки. Подойдя к столу, он убрал с него нож и положил его на окно, а двенадцать листочков разделил на три стопки, по четыре листика в каждом, положив на каждую стопку по авторучке.       - Мы устроим голосование и проверим, кто больше остальных вызывает подозрения. Я проголосую первым, и вы все сделаете ту же процедуру, что и я, - с этими словами судья подошёл к одной из стопок и, закрывая рукой листочек, написал чьё-то имя, согнул листочек дважды и бросил его в маленькую корзинку рядом со столом.       Каждый сидящий в комнате проголосовал точно так же. Кто-то, как Уильям Блор, моментально написал имя предполагаемого убийцы и бросил в корзину, кто-то, как Ария Рей, долго размышляла над тем, за кого проголосовать и испытывала терпение окружающих, кто-то, как мистер Мастард, сто двадцать раз спросил, можно ли написать несколько имён и столько же раз интересовался, почему нельзя. Наконец, все написали свои догадки на листочках и сдали их. Правда, Вера раза четыре подбегала и просилась исправить свою догадку на новую, что возникла у неё в голове, и все эти четыре раза судья отказывал девушке, отодвигая корзинку от неё, волнуясь, что она случайно схватит чужую записку и вся анонимность, которая очень играла на руку остальным, полетела бы к чертям.       Судья устроился поудобнее в кресле и с восторгом развернул первый листочек. Это было его любимым делом - выслушивать приговор суда присяжных и каждого в отдельности, а затем выносить свой собственный, иногда внезапно и резко, шокируя и подсудимого, и его адвоката, и самого прокурора. И так, развернув первый листочек, судья пробежался по нему глазами, а затем огласил на всю комнату, показав запись:       - Эмили Брент - за Вас один голос, - слегка усмехнулся судья, складывая и убирая листочек на стол, чтобы потом его выбросить. Мисс Брент с презрением оглядела комнату, удивляясь, как кто-то мог обвинить её в произошедшем здесь. Судья тем временем разворачивал второй листочек и, увидев запись, глухо засмеялся, демонстрируя его:       - Лоуренс Уоргрейв, за меня один голос, что ж, и я не избежал обвинения, - с ухмылкой произнёс судья, которого лишь забавляла эта записка и, по его мнению, глупость его автора. На какой-то миг ему показалось, что зря он позволил всем сохранить анонимность. Но лишь на миг.       - Филипп Ломбард, за Вас один голос, - громко объявил судья. Капитана Ломбарда это тоже позабавило, и он попытал счастье запомнить почерк, но содержимое записки уже скрылось с его глаз. Судья бесстрастно развернул следующий листочек и зачитал следующее имя:       - Энтони Марстон, за Вас один голос, - сказал судья, а Марстон чуть ли не подскочил на месте. Голос! За него отдали голос! Мысли Марстона метались, смешивались в кучу, и он яростно начал обдумывать, какой подлец мог отдать свой голос за него и какой ненормальный мог бы посчитать его убийцей.       - Ария Рей, за Вас один голос, - произнёс судья, сам изрядно удивившись. Маленькая и хрупкая Ария вскинула свои глаза глаза на листочек, и они у неё расширились от шока и удивления. Кто мог посчитать её убийцей, она ума не могла приложить. Мистер Уоргрейв, достал следующую записку и зачитал:       - Томас Роджерс, за Вас один голос, - и с этими его словами глаз у дворецкого начал странно дёргаться. Роджерс отвернулся, стараясь успокоить тик и судья в душе пожалел его. Переведя взгляд на корзину, он достал следующий листочек и продолжил:       - Томас Роджерс, за Вас два голоса, - передать, что сталось с Роджерсом было практически невозможно. Бедняга выдавил вымученную насмешливую ухмылку и отошёл от стола, чтобы попить воды. Судья тем не менее продолжал и, стараясь быстрее подвести итог, он чуть ли не тараторил, запоминая количество голосов за каждого подозреваемого:       - Эмили Брент, за Вас два голоса,       - Филипп Ломбард, за Вас два голоса.       - Филипп Ломбард, за Вас уже три голоса.       - Вера Клейторн, за Вас один голос, - мисс Клейторн заметно удивилась, судя по тому, как вытянулось её лицо, но решила не возмущаться и не выставлять обиду на показ.       Последнюю бумажку судья достал и нежно на неё посмотрел. Здесь могло быть имя, которое ещё не было названо, здесь могло быть имя, которое сравнило бы счёт мисс Брент или мистера Роджерса с мистером Ломбардом. Судья Уоргрейв развернул бумажку и расправил её, а затем громким и торжествующим голосом зачитал имя:       - Филипп Ломбард, за Вас четыре голоса. Поздравляю, Вы победитель. Как Вы это прокомментируете?