***
Раннее утро. Молчание. Очередная бессонная ночь. Всё это уже входило в привычку у обитателей острова. Десять человек - даже Роджерс - в тишине сидели за столом, но никто не завтракал. Перед людьми лежал журнал, журнал со всеми смертями и дразнящими картинками, которые в первый день казались забавными, но тогда они были лишь просто рисунками. Сейчас они оказались судьбами. Люди смотрели не на пятую страницу - на шестую. Почему? Потому что пятая страничка их пребывания на острове прошла, они медленными, но верными шагами подходят к шестой. И, несмотря на то, что Мастард умер в сарае, смерть наступила в адской печи. И теперь - какая ирония - на следующем рисунке вновь была печь. Но теперь, казалось, она не имела к убийству шестого негритёнка никакого отношения. Смерть наступила не от огня. Смерть наступила от топора. Голова была полностью отделена от тела и лежала на печи, а окровавленный топор валялся под ней. Всё и так было ясно, насмерть перепуганные люди все как один смотрели в журнал и молчали. Затем, вздыхая, судья Уоргрейв заметил: - Если уж нам угрожает опасность, то предлагаю как можно больше времени проводить всем вместе, в гостиной. Убийца нападет только тогда, когда он с жертвой наедине. Если будем держаться все вместе и ждать лодку, то опасность может миновать, - предположил пожилой судья, наблюдая за реакцией на его предложение других присутствующих. - А ночью? Мы ведь не сможем все спать в гостиной, придётся расходиться по комнатам, - на выдохе произнёс Энтони, отстранённо смотря куда-то вперед, а затем ненадолго замялся, прежде, чем продолжить: - Мастард... Боялся, что мы все здесь в сговоре, и поэтому ушёл. Нет, так нельзя поступать. Нужно не сплотиться, а заниматься расследованием и находить убийцу. - В этом я согласен с мистером Марстоном, - задумчиво кивнул головой Кристофер, смотря на журнальчик. Гости поддерживали Энтони, но они всё ещё не забыли его необдуманного поступка с револьвером, который вновь лежал в ящике стола у Ломбарда, пуль там всё равно не было, и незаряженный револьвер был совершенно неопасен. Всё ещё приходя в шок от случившегося, люди вновь замолчали. Одновременно с молчанием, они бросали злобные и грозные взгляды, каждый на своего главного подозреваемого. В гостиной стало жарко от накопившейся агрессии и молчаливого гнева. - Доктор, не могли бы мы с Вами отойти на несколько минут? - негромко спросил судья, но все девять пар глаз тут же уставились на него, будто бы он только что признался в преступлении. Доктор слегка похолодел, но сдержанно кивнул, рассудив, что судья не стал бы его убивать вот так в открытую, если он мистер Оним, и встал из-за стола, отойдя в гостиную, закрывая за собой дверь кухни. Мисс Брент с мистером Биффлсом тут же прижались головами к двери, подслушивая. Армстронг ждал любой неожиданности, любой просьбы, любого обвинения, но судья Уоргрейв вовсе не собирался того убивать. Кашлянув, он сообщил: - Доктор, мне кажется, что меня продуло ночью. С самого детства я страдаю ангиной, поэтому эта болезнь уже живёт во мне и от каждой обычной простуды, она выплывает наружу. Такое возможно? Армстронг ели удержался от облегчённого вдоха, он безумно обрадовался, что его услугами наконец хоть кто-то решил воспользоваться. Мисс Брент и мистер Биффлс разочарованно махнули руками и отошли от двери, а доктор принялся за свою работу. - Конечно, возможно. Сколько раз Вы болели ангиной, не припомните? - Так... Первый раз в восемь лет. Затем молодым был совсем, школу оканчивал. После свадебного путешествия. Ну, потом ещё раза два, кажется. В общей сложности раз пять-шесть, - напряг всю свою память судья. Да, от этого мужчины ничего не ускользнёт, всё запомнит. - О, ну так у Вас ведь совершенно лёгкое её принятие организмом. Сегодня, прямо сейчас, сделаю один укол - антибиотики ввести - и всё. Завтра уже будете как огурчик, - широко улыбнулся доктор Армстронг, пропуская пожилого судью на лестницу первым, а затем провожая Уоргрейва в свою комнату. Пока судья морально готовился к уколу, доктор достал свою аптечку, в которой должен был лежать шприц. Должен был. А его там не было. Паника охватило Армстронга. В голове пронеслось ясное осознание: шприц украли. Куда его могли деть? Как доктор не пытался отбросить одну, леденящую кровь мысль, она возвращалась. Шприц, которого больше не было у Армстронга, был орудием убийства Арии. Уоргрейв всё понял без слов. Он просто молча и отстранённо смотрел на Армстронга.***
Филипп с Верой снова сидели на террасе. Утро сегодня удалось ветреное, а тучи заволокли небо. Какая ирония,если бы дождь начался ночью, Мастард был бы жив и план мистера Онима полетел к чертям. Неужели у убийцы есть знакомый-метеоролог, который расписал ему всю погоду на ближайшие дни? И такое может быть. Вера всё спорила с Ломбардом по поводу версии мисс Брент. С ума сойти, только вчера они вдвоем ей верили, а сегодня он уже бросает глупые догадки о том, что эта пожилая женщина - самый адекватный человек на острове - убивает их товарищей и новых соседей. Верить в это девушка отказывалась. - Она даже ненастоящее убийство совершила, а ты уже говоришь о том, что она нас сюда заманила! Я ведь тебе рассказывала о её нелёгкой судьбе. Придётся сделать это ещё раз, как видимо. Её муж изменял бедняжке Эмили множество раз на протяжении нескольких лет, прежде чем та поймала его с поличным. Ты же знаешь мисс Брент - она не из тех, кто будет молчать в тряпочку. Устроила скандал, причём совершенно справедливо, и скандал - это ещё мягко сказано. Старушке нужно было сразу подавать на развод, а она всего лишь схватила сковороду! Откуда ей было знать, что её муж трусливо отшатнётся, споткнётся о ступеньку лестницы, и упадёт? Это была чистая случайность, и он ответил за свой поступок, - разошлась в тираде Вера, и наконец остановилась, дабы перевести дух. Филипп просто пожал плечами и опровергнул её мнение. - Ну и? От одиночества крыша поехала. Знаю я этих одиноких пожилых людей, на что угодно готовы, на любое развлечение. И раз она готовилась треснуть мужчину сковородкой - у неё вполне хватило бы характера и выдержки, чтобы собрать нас здесь и убить. Тем более, она вовсе не старалась ничем помочь, когда Виктор умирал. - И что? Я была в шоке этим утром и могла только кричать и валяться на земле, но это не делает меня убийцей, - воскликнула возмущённая Вера. Ломбард заглянул ей в глаза, обдумывая то, что крутилось у него в голове, стоит ли об этом говорить. Решив, что всё-таки стоит, он произнёс: - Почему же не делает? Ты и так убийца. Как и мы все здесь - десять человек. Ты убила ребёнка. Я убил двадцать трёх туземцев. Армстронг убил пациентку. Брент убила мужа. Ария убила подругу. Блор убил заключенного в тюрьме. Марстон убил двух детей. Уоргрейв убил невиновного в суде. Про Роджерса, Скотта и Тедди - чёрт их знает, но они тоже убийцы. Мы все здесь непросто так и любой из нас может оказаться Онимом. Вера опешила от такого наглого обвинения. Обида захлестнула молодую женщину, заставив её подняться с диванчика на веранде и крепко сжать руки в кулаки. Она злилась. Очень сильно. - Ты убил двадцать трёх человек. За что? Что они тебе сделали? Поздравляю, ты побил рекорд по количеству убийств, можешь собой гордиться, убив бедных невиновных ни в чём людей. - Я ничего не отрицаю. А убил я их по той причине, что мне нужно было спасать свою шкуру, причём срочно. А что тебе ребёнок-то сделал, Вера? Или не ребёнок? Может... Отец ребёнка? - Ломбард усмехнулся, хотя в душе у него бушевала ярость по поводу обвинения девушки. Не иначе как совесть заиграла. Странно. Много лет молчала, а тут вот вдруг стало жаль этих двадцати трёх людей. Но зато он, Ломбард, жив. И этот факт отметал любое сочувствие. - Это не твоё дело. Не удивлюсь, что ты давным-давно знаешь, кто такой мистер Оним. С твоим-то характером, всё надо разнюхать, а потом бить по-больному. - Девушка развернулась и быстро зашла в дом. Её переполняла злость. Не на Филиппа, а на его слова. Что ж, о'кей. Она разберётся во всём и без него.***
Армстронг себе места не находил. Доктор всё рвался поговорить с Марстоном, но если бы он зашёл в столовую и позвал его оттуда – это вызвало бы много подозрений. А Армстронгу и так их хватало. Взять хотя бы эту девчонку – мисс Клейторн. Он пытался всячески игнорировать её пытливый взгляд, сильно раздражающий его. Она думает, что он не замечает этих подозрений и страха, исходящих от девушки, но он замечал, и это оскорбляло личность доктора. И вот Армстронг услышал хлопок одной из дверей в левой части коридора. Доктор, надеясь, что это Марстон вернулся к себе, он подошёл к двери молодого мужчину, вздохнул и постучался. Никто не ответил. Комната была пуста. Мысленно чертыхнувшись, доктор только собирался вновь вернуться к себе, как услышал холодный и резкий голос позади. - Что Вы забыли у моей комнаты, доктор? – скривил губы Энтони. Доктор быстро повернулся и радушно улыбнулся парню, будто они были закадычными друзьями. Молодой человек приподнял брови вверх, показав всем видом, что ждёт ответа. - Я вас ждал, мистер Марстон. У судьи нефоллекулярная ангина, и ему обязательно нужно сделать один укол. Энтони фыркнул, всё ещё стоя на месте, явно но собираясь просто так его отдать. У Марстона была противная привычка пытаться играть судью, творить правосудие. Что с игрой в русскую рулетку с Ломбардом, что с допросом Армстронга, что с его стилем жизни. - У Вас нет своего шприца? Доктор без инструментов – не доктор, – усмехнувшись, молодой парень, облокотился о стену. Армстронг, видя, что расспроса не избежать, решил говорить правду и не врать. - Шприц, что находится у Вас в комнате – мой, – спокойно начал доктор, – именно этим шприцем убили молодую мисс Рей. Его у меня украли, а сейчас я хочу его вернуть. Энтони злобно сверкнул глазами, сжимая зубы, а затем медленно покачал головой. Подойдя к двери, Марстон слегка отодвинул доктора и с презрением посмотрел ему в глаза. - Откуда мне знать, что Вы не врете? Может, Вы здесь главный мафиози, убили всех пятерых, а теперь планируете следующее убийство. - Мистер Марстон, шприца, на картинках журнала этого чокнутого, больше нет. Там только топор. Тем более, это бессмысленно – если смерть снова наступит от шприца, то станет ясно, что я – убийца. После укола для судьи, я, честное слово, сожгу шприц. Энтони, нахмурившись, наблюдал за лицом сорокалетнего доктора. Понимая, что если он шприц не отдаст, то судье станет хуже, Марстон в итоге согласился. - Хорошо, мистер Армстронг. Проходите, – кивнул головой парень и открыл дверь в свою комнату. Доктор вздохнул с облегчением и прошёл за Марстоном. Молодой человек открыл ящик комода и, отодвинув в сторону белье, посмотрел на его дно. Нахмурился. Подвинул стопку вещей ещё раз. Затем лицо у парня выразило ужас и удивление. Энтони в шоке повернулся к доктору и произнёс лишь одну фразу: - Он исчез. Шприц исчез.