Живые куколки

      Ни мисс Брент, ни мисс Клейторн не разрешили увидеть то ужасное зрелище в столовой и оставили их сидеть в гостиной. Женщин посадили в гостиную и заставили сидеть спиной к двери на всякий случай, хотя стоило пожилой Брент выйти за порог, доктор Армстронг сразу заявил, что раз уж она убийца, то пусть свои трупы теперь и убирает сама. С ним тут же не согласился Ломбард, Марстон (который придерживался версии, касающейся Веры), Скотт и Биффлс, а потому врачу пришлось опустить свои обвинения и молчать по поводу подозрений. Тело Роджерса было принято отнести в комнату к его покойной жене и положить к ней на кровать, а уже потом начать разбираться с топором и щелью в скале. Дворецкий был стандартного телосложения, но, как известно, после смерти тело будто свинцом наливается, и его придётся нести сразу двум мужчинам, да и третий нужен на подхвате. А также ещё один обязан нести отрубленную голову.       Мужчины решили вытянуть жребий, но никаких палочек под рукой не оказалось. Но тут судья нашёл идеальное решение - с закрытыми глазами взять каждому по негритёнку, которые стояли на подставке. Статуэтки были все выполнены в разной форме - кто-то сидел, кто-то стоял, кто-то лежал. Те негритята, которые окажутся самыми низкими, - те люди и несут труп. А один-единственный лежачий - несёт голову.       - Но негритят девять, а нас семь. Что если никто не возьмёт лежачего? - изогнув одну бровь, спросил Марстон, а ответом ему послужило пожатие плечами судьи, который не придумал, что делать в таком случае. Филипп Ломбард махнул рукой на молодого мужчину и подошёл к столу вместе с остальными. Недовольный Энтони последовал за ними.       Мужчины закрыли глаза и приготовились хватать негритёнка на счёт три. Считали все вместе вслух, чтобы никто не жульничал. Как только прозвучала последняя цифра, люди схватили первую попавшуюся фигурку, которая лежала на обеденном столе. Открыв глаза, гости внимательно посмотрели на негритят. Так получилось, что нести труп Роджерса выпало на долю Ломбарда и Армстронга, а голову пришлось нести Марстону. Последний сразу же скривился и начал вымарщивать переигровку, лишь бы не нести эту ужасную окровавленную голову, но остальные мужчины были непреклонны и не помиловали Марстона.       Когда труп наконец-то убрали, люди вернулись в гостиную к женщинам и расселись по креслам и диванам. Вера была очень бледной, и губы её дрожали, что было несколько удивительно - на прошлые смерти она никогда так не реагировала. Почему теперь - известно только ей самой, но девушка настолько нервничала, что сама не замечала, как сильно закусила губу и теребила подол платья. Губа была искусана чуть ли не до крови, а подол уже был полностью измят. Практически никто из вежливости не стал её спрашивать о самочувствии, лишь Ломбард обнял Веру за плечи. Мисс Брент, дождавшись, когда все устроятся в комнате, посмотрела на Марстона убийственным взглядом и изрекла:       - Поздравляем, Вас раскусили. Очень глупо было с Вашей стороны прятать топор. - И, презрительно фыркнув, мисс Брент перевела взгляд на камин, ожидая, что сейчас с ней все остальные согласятся. Но гости от такого наглого заявления пришли в ступор и, хлопая глазами, глядели на Энтони, который в шоке пытался хоть что-то возразить.       - Мисс Эмили Брент, смею Вам напомнить, что я всего лишь прятал топор в щель в скале. И я лишь предложил место, и все остальные о нём знали, вытащить топор мог кто угодно. Тем более, когда оказалось, то до того места долезть было очень легко, а Мастард просто ломал комедию, я могу заявить, что даже женщина могла его достать. А уж бывшая пловчиха в особенности, правда, мисс Клейторн? - И Энтони, злобно усмехнувшись, посмотрел на Веру, которая застыла от удивления. Уж кого-кого обвинить в этом, а свесить все убийства на неё...       - Мистер Марстон, если бы Вы хоть изредка думали своей головой и хоть что-то запоминали, то, возможно, без труда бы вспомнили, что я в этот момент сидела в одиночестве в столовой и раздумывала о том, какой Вы глупец. А если Вы намекаете, что я могла подставить Вас, то могу сказать откровенно - оскорбления для Вашего ума ещё не придумано человеком.       Энтони Марстон снова лишь усмехнулся, но теперь в его глазах была ярко выражена ненависть к наглой, невоспитанной девице и ярость по отношению к ней же. Слишком много она себе позволяет, но переходить на личное и сыпать оскорблениями и унижениями - сейчас не лучшее время. Тем более, учитывая то, что его действительно могут сейчас раск... обвинить.       - Может Вы и сидели в столовой, но вот мистер Ломбард уж точно стоял у подножия скалы вместе со всеми нами. А раз уж вы вдвоём так дружны, то почему бы не использовать его, прежде, чем убить так же, как и всех остальных? Вот Вы и спросили у него, куда спрятали топор, а он, наивно полагая, что такая маленькая девушка не в силах кого-то убить, развесил уши и всё выложил. И разве я не прав? - Глаза у Марстона горели злобным огоньком. Сейчас он не только подчеркнул в своих словах, что она жестокая и бессердечная, но и открыто обвинил их обоих в преступлении.       Филипп Ломбард тут же поднялся на ноги, по-змеиному улыбаясь Марстону. Гости тут же почувствовали, как раскалилась атмосфера, и поняли, что пора бы успокоить мужчин и закрыть тему по поводу Веры. Даже Армстронг сжалился над бедной девушкой, которая и так чувствовала себя не очень хорошо, и доктор надеялся, что она не заболела, ведь шприц уже дважды использовали и снова вкалывать через него антибиотики... Слишком уж опасно для её здоровья.       - Мистер Марстон, раз уж Вы намекаете, что мы с Верой стали очень хорошими друзьями на острове, то не могу не припомнить и Вашу покойную подругу, которая сейчас бы в гробу перевернулась, если бы он у неё был, увидев, как Вы нападаете на беззащитную молодую женщину, - медленно произнёс Ломбард, тем самым распалив Энтони ещё больше. Молодой мужчина сжал кулаки и уже был готов подраться с капитаном Ломбардом, однако, начал рассчитывать.       Филипп старше его года на четыре, может лет на пять, следовательно, он в самом расцвете сил. К тому же, у Ломбарда очень хорошая реакция и много силы. Лучше, конечно, такому человеку дорогу не переходить, но раз уж перешёл, то стараться уладить всё тихо-мирно, без драк, а то и убьёт его случайно. Обдумав всю ситуацию, Марстон отступил и потёр виски, отвернувшись от людей в гостиной.       Повисла тишина. Мужчины были готовы уже вскакивать и останавливать молодого Энтони, чтобы тот не влез в драку с Ломбардом, а потому, когда он вдруг резко повернулся, они все дёрнулись и подготовились предотвращать драку между двумя мужчинами, но Энтони поворачивался вовсе не для того, чтобы развязать драку. Напротив, он бросил уничтожающий взгляд на мисс Клейторн и прошипел:       - Надеюсь, что зло, наконец, остановят. Очень жаль только, что должно умереть ещё несколько людей, чтобы Вы все, в конце концов, наказали виновного. Грустно, что патрон был всего лишь один. - И, чуть ли не выплевав эту фразу из себя, Марстон развернулся и гордым шагом прошёл к выходу из гостиной, захлопнув за собой дверь.

***

      - Он единственный из живых лазил к расщелине и точно знал, где спрятал там топор. Кроме Марстона никто больше и не может быть убийцей, я в этом уверена, Филипп, - выдохнув, произнесла мисс Клейторн, сидя рядом с Ломбардом на диване. Несмотря на смерть Роджерса, ужин нужно было доготовить и по небезызвестному способу гости снова тянули жребий - кто готовит, а кто накрывает на стол. Ломбарду и Вере повезло - они могли никак не участвовать и спокойно отдыхать, а потому молодые мужчина с женщиной остались в гостиной, чтобы разложить всё по полочкам.       - Это не он, клянусь тебе. В одном он прав: его решили подставить, но уж точно не ты. Кто вместе с ним искал топор? Кристофер Скотт и Уильям Блор. А с кем вместе Марстон нашёл это орудие? С Блором. Он точно надоумил Энтони, где его взять, так как он сам и спрятал его изначально. Не мог Марстон один его найти - он абсолютно бесхребетный и безмозглый, - фыркнул Ломбард, качая головой. И снова версия Веры не совпадала с его собственной. Интересно, когда они начнут мыслить в одном направлении? Видимо, никогда.       - Энтони знал сам, где лежит топор. Не забывай, что наш дорогой мистер Оним - артист до мозга костей. Вот он и сыграл при Блоре со Скоттом радующегося мальчишку, который гордится тем, что смог помочь нам найти оружие и предотвратить смерти. Ничего ведь не исправили - наоборот, Марстон в очередной раз просто вышел сухим из воды. Он так волновался, что его сейчас обвинят во всех убийствах. А Блор простой как три рубля. - Вера увидела в столовой Марстона, который помогал судье с тарелками, и сощурила глаза, явно показывая, что ему она не доверяет и даже не собирается когда-либо это делать.       - Он и простой, и непростой одновременно, понимаешь? Может, он с виду и ворчлив, но внутри он весь аж светится, что со всех сторон убийства. Нормального человека это не может радовать, а мы ищем сумасшедшего, коим мистер Оним и является, - возразил мистер Ломбард, но Вера лишь отмахнулась от него, показывая, что её версия куда правдоподобнее.       - Он просто бывший детектив, к тому же ему было невыгодно, чтобы кто-то находил топор. Я тебе всё пытаюсь втолковать про личность Марстона. Он самый молодой из мужчин, и ему вполне под силу устроить нам этот ад на земле. Филипп, когда я думаю о том, что он может оказаться убийцей, у меня будто обрывается всё и я понимаю, что эти мысли правдивы. Иногда человек просто чувствует правду! - воскликнула Вера, уткнувшись носом в плечо мужчины. Ломбард только хотел ей возразить, но увидев, как она решительно настроена, понял, что точку зрения мисс Клейторн не поменяет. А раз уж она этого не сделает, то какой смысл разубеждать её?

***

      За ужином Энтони Марстон делал вид, что за столом сидят семь человек, а не девять. Отныне Филипп Ломбард и Вера Клейторн для него не существовали, были словно пустым местом. По мнению девушки это был настоящий "детский сад, штаны на лямках", но всё же гораздо лучше, чем если бы Марстон постоянно огрызался на любой звук с их стороны или вновь начал свои провокации.       Топор выбросили к сараю, понимая, что от него никак не избавиться. Никто из негритят даже и не подумал посмотреть, какое убийство планируется мистером Онимом дальше.* Люди молча сидели за столом и лишь изредка кто-то обращался к другому - и то лишь в просьбе что-нибудь передать, чтобы не тянуться через весь стол.       В голове у гостей со скоростью света метались различные подозрения, обвинения и размышления. После того как их осталось девять всего за несколько дней, люди начали паниковать. В какой-то момент им казалось, что всё кончено и они обхитрили мистера Онима, но всё оказалось с точностью наоборот, а, возможно, спрятать топор в скалу было и подстроено им же. Каждый выстраивал у себя в голове цепочку событий, но ниточки всё равно вели к разным людям.       "Она определённо виновна, в этом нет сомнений. Пытается нас всех одурачить и делает вид, что на неё никаких ни доказательств, ни улик не найти. Играет лишь одну из жертв, а холодный и жёсткий взгляд всё равно говорит сам за себя. Сумасшедшая, глупая и слишком много самоуважения к своей персоне. Ни гроша не стоит, а наглядно пытается показать, что самый безобидный и безвредный человек среди нас всех. Но в конце концов её поймают с поличным. Только бы по её вине никто больше не успел умереть, только бы не успел, у меня всё одна надежда".       "Я ничего не понимаю. Просто поражаюсь, как он мог умереть, если он по идее и должен был быть мистером Онимом. Это что-то из ряда вон выходящее... Если не он, то кто? Кто кроме Роджерса мог быть на это способен? Я в ужасе, просто в ужасе, и в этот раз я действительно испугался не на шутку, честно говоря. Убийца всё ещё жив и всё ещё на острове среди нас. Как бы мне хотелось, чтобы сюда пришла лодка, но мы отрезаны от всего остального мира и можем лишь ждать своей участи. Боже, упаси меня от этих смертей и помоги мне выжить, я больше ни о чём тебя не прошу".       "Он опасен. Его глаза представляют собой глаза безумца, который готов нас всех хоть изрезать прямо здесь и сейчас! То, что он творит - просто неслыханно. Но он думает, что мы все обречены, а вот и нет. У меня есть план, как его остановить, и его надо выполнить в кратчайшие сроки. И тогда, когда он соберётся убить следующего - я не дам ему этого сделать. Ни за что. И никогда, пусть помянет моё слово. Ох, какое же тяжёлое дело мне предстоит, но оно стоит того. Главное - быть начеку и всегда готовым, мыслить впереди мистера Онима, и только тогда мы сможем одержать над ним победу".       "Его холодность и убийственное спокойствие скоро доведут меня до ручки. Я больше не могу видеть его вечную ухмылку и пронизывающий ледяной взгляд. И все мы купились на эту его уловку с приглашениями на остров. Не могу больше смотреть на него, приходится отводить взгляд, чтобы он не заподозрил, что его разоблачили. Только бы он этого не узнал, ведь иначе я умру вслед за шестью остальными людьми. Надо что-то делать, но я не знаю что именно. Лучшего всего тихо сидеть и молчать в тряпочку, а то я и так уже слишком много на него нашёл и могу стать помехой и врагом номер один".       "Зря она думает, что так просто от меня отделается. Я вижу её насквозь, какую она бы из себя не строила - добродетельную или безразличную. Её руки по локоть в крови, и никто не сможет ей помочь, никто её не спасёт, когда я до неё доберусь. Она хорошая актриса, так посмотрим, как она сыграет саму невинность на суде и само раскаяние у подножия виселицы. Быстрее бы увидеть петлю на её шее. Может, я и кажусь безобидным человеком, но и я тоже хорошо держусь на сцене. А убийц ждёт не сцена, а смертная казнь, на которую она попадёт очень и очень скоро".       "Этот мужчина - самый эгоистичный человек на всём свете. Либо сердца у него никогда не было и нет, либо оно замёрзло на веки вечные и никогда никто не сможет его отогреть. И из-за его злобы, ярости и проблем со психикой, мы медленно умираем, один за другим. Его надо немедленно остановить, но один вопрос так и крутится в голове, не даёт мне покоя - как? Нету никаких доказательств, что именно он убийца, но я знаю это. Видно это, конечно, только вооружённым глазом, таким как у меня, но ведь не я один здесь неглупый человек и связан с работой с преступниками. Почему же никто больше этого не видит?"       "Не могу ничего сказать определённо, я впервые так теряюсь перед выбором. С одной стороны, он может быть виноват и действительно потрошит всех и каждого, но с другой стороны, есть более подходящий вариант на роль мистера Онима. Что бы мне не приходилось сказать, всё равно всегда надо думать, как выгоднее и осторожнее выдвинуть обвинение, чтобы сразу же не полететь на тот свет. Хотя я за себя постоять могу и так, но неизвестно, с какой из сторон ждать удара. Чем больше думаю, тем невероятнее мне кажутся мои собственные мысли".       "Смех, да и только. Расположенность к садизму написана у него на лице, честное слово, как можно этого не замечать. Мне лишь одно интересно, неужели больше никто этого не видит и не пытается остановить его злодеяния? Ведь если мы все вместе прижмём его к стенке, то он расколется и можно будет его связать и посадить в подвале, а потом ждать лодки. Не может же она идти ещё месяц - человек, который нас привёз, знает, что мы здесь и нас нужно забрать. Только вот куда он делся и почему его всё ещё нет - вот в чём вопрос".       "Интересно, кто-нибудь меня подозревает, кроме нашего истеричного, делающего поспешные выводы, человека? Ну, это вряд ли. Всё равно они все глупы, как один. И это меня немного раздражает, хотелось бы, чтобы они хоть чуть-чуть поразмыслили и хотя бы разок включили мозги. Это было бы очень полезно для них, но так как они этим не занимаются, мне очень повезло. Внешность обманчива, вот о чём нужно помнить всегда и в любых обстоятельствах. Но слишком уж часто они об этом забывают. Мне не терпится расправиться со следующим "негритёнком". Как же это всё-таки забавляет".       - Можете передать хлеб, пожалуйста?       - Да, конечно, держите.