Солнечный

      Соби сидел на лекции по истории искусств и рассеянно делал пометки в тетради. Разумеется, он почувствовал, когда Кио покинул институт. Он не мог этого не заметить. Но если Кио считает нужным куда-то пойти, не приглашая с собой бойца, Соби не имеет никакого права ему препятствовать. Странно было только то, что Кио пытался проворачивать все свои вылазки тайно, будто боялся, что Соби будет его преследовать. И тот совершенно не понимал, к чему такие сложности.       Но гораздо больше его беспокоило другое. Эти секреты, конспирация, тайные вылазки… поведение Кио болезненно задевало Соби. Так, будто он был его жертвой. Настоящей, связанной с ним невидимыми узами. Ведь раньше Соби было совершенно все равно, куда и зачем отправляется Кио. Он чувствовал нечто подобное только по отношению к Сеймею и к Рицке. Хотя и не позволял себе никогда сознаваться в этом.       Кио говорил, что хочет быть его жертвой. Но все же он имел полное право отказаться. И потому Соби беспокоила эта связь, возникновение которой он уже чувствовал всей кожей. Не оборвется ли она так же, как и все предыдущие?       Но вдруг размышления его были прерваны. Он почувствовал холод, будто бы ему насыпали снега за шиворот. Что-то случилось. Сомнений не было. Кио в беде.       И тут же, словно в подтверждение его догадок, он услышал зов. Слабый, неумелый, но все-таки зов. И тонкая нить, связывающая его с Кио, натянулась.       Не теряя времени, Соби бросился прочь из института. И плевать, что до конца пары еще полчаса. Плевать, что вслед ему смотрит вся аудитория, а преподаватель кипит от возмущения. Если с Кио что-то случится, даже исключение из института уже не будет иметь никакого значения.       Он выскочил за ворота и побежал со всех ног. Зов сам вел его, указывая направление.       Но на пути его встали двое. Соби сперва не обратил на них внимания. Все его мысли были заняты Кио. Однако приглашение на битву сложно пропустить.       Боевая система приняла его в свои ледяные объятья буквально на бегу.       Соби остановился и окинул своих противников сосредоточенным взглядом.       — Что вам нужно? У меня нет на вас времени.       — Думаю, это не наши проблемы, — усмехнулся один из них. — Мы вызываем тебя на поединок заклинаний, Агатсума Соби.       — Привет, братик! — Чоума лучезарно улыбнулась. — Как твои дела?       — До сих пор были нормально, — заметил Кио, невольно косясь на нож в ее руке.       — Это хорошо, — она медленно пошла ему навстречу, будто дикий зверь, подкрадывающийся к своей добыче. Кио с трудом сдержал желание отступить назад. Нет, нож его не пугал. Но было в этой девушке что-то жуткое, безумное, что-то, от чего хотелось спрятаться, убежать как можно дальше и запереться на все замки. От Чоумы веяло какой-то непонятной угрозой. Кио даже почудился запах крови, исходящий от нее, хотя он и не мог сказать с уверенностью, так это или нет.       — А вот у меня дела не очень, — сказала она, продолжая приветливо улыбаться.       — ПМС? — предположил Кио, все же сделав шаг назад.       — Очень остроумно, — оценила она.       — Рад, что тебе понравилось, — он нервно усмехнулся.       — Ты знаешь, мы ведь с тобой связаны, — задумчиво проговорила она. — Одно имя, одна душа… ты в курсе, да?       Они продолжали медленно двигаться по тротуару: Чоума вперед, а Кио назад.       — Я что-то об этом слышал, — кивнул он, стараясь смотреть в лицо девушке, а не на нож в ее руке.       — Только вот меня как-то не радует счастливое воссоединение.       — Как здорово, что мы с тобой мыслим в одном направлении! — Кио уперся спиной в кирпичную кладку и нервно огляделся по сторонам. Пути к отступлению были отрезаны. — Может, я пойду тогда? Сделаем вид, что не знали друг о друге, и разойдемся миром.       — Неее, так не пойдет, — покачала головой Чоума. — Видишь ли, в чем проблема, братик, мой наставник хочет, чтобы я сражалась за тебя.       Она подходила все ближе, и нож в ее руке хищно блестел.       — Ну, ты же уже большая девочка! Ты можешь сама решать, что тебе делать, — в голосе Кио отчетливо слышалась паника, и он сам не понимал, откуда она взялась. Никогда в жизни он ничего не боялся. А эта девчонка просто приводила его в ужас. Может, это какой-то специальный гипноз?       В голове истерично забилась одна единственная мысль: «Соби! Соби, если бы ты только был здесь! Где же ты?!»       Но безжалостная логика говорила, что Соби неоткуда узнать о его маленькой проблемке, а значит, помощи от него ждать не приходилось.       — Не бойся, Кайдо, я быстро! — насмешливо сказала она. — Чик, и все!       — Нихуя-себе! Утешила, блин, — возмутился он. — Извини, сестричка, но у меня другие планы.       Чоуму этот бессмысленный треп начал раздражать. Братишка и так уже доставил ей кучу неприятностей. Ей пришлось заключить с Семью Лунами сделку, которая полностью противоречила ее намерениям избавиться от брата. Да к тому же мэтр Жан следил за каждым ее шагом. Подстроить сегодняшнюю встречу стоило ей огромных трудов. Она отправила боевую пару задержать Соби, под предлогом, что он помешает ей забрать жертву. Господин Жан в любой момент мог прийти, чтобы проверить, как все идет, и времени было в обрез. Чоума еще даже не придумала, как объяснит смерть брата наставнику. В глубине души она очень надеялась, что он поймет и простит. Наверное, поэтому она решила пока не забивать себе голову выдумыванием оправданий.       Глаза ее наполнились решимостью.       — Мне не нужна жертва, — заявила она и занесла нож для удара.       Чоума сама не поняла, что случилось. Это было ни на что не похоже. Это противоречило всем законам физики и логики вместе взятым! Но когда Кио в панике заорал «СТОЙ-ЕБ-ТВОЮ-МАТЬ!!!!!», она застыла, как вкопанная, нелепо подняв руку с занесенным для удара ножом.       Кио стоял у кирпичной стены, тупо таращась на девушку. И она тоже стояла. Стоять в такой позе ей явно было очень неудобно, однако она не двигалась. И только лицо ее выражало целую бурю эмоций. В конце концов, она в отчаянии выругалась по-французски и заорала на брата:       — Какого черта ты сделал?! Немедленно прекрати это!       — Ага, чтоб ты меня зарезала? — скептически уточнил Кио, немного отойдя от шока. девушка больше не казалась ему страшной. Теперь она скорее казалась забавной, застывшая посреди тротуара в динамичной позе, как героиня манги. Не хватало только свечения и иероглифов, призванных передать звуковые эффекты.       Так вот, что из себя представляет власть жертвы над бойцом. Чоума не могла ослушаться его приказа. Физически не могла. И этот факт приводил ее в отчаяние. Даже если у нее и были раньше сомнения в том, что брат заслуживает смерти, теперь они рассеялись окончательно и бесповоротно. Подобное унижение она могла стерпеть только от господина Жана. Но и сделать в данный момент она ничего не могла. Неведомая сила связала ее по рукам и ногам прочнее любых оков.       А Кио совсем осмелел. Осознав, что девушка не может шевельнуться, он подошел, обошел ее вокруг, задумчиво рассматривая со всех сторон, потыкал пальцем, забрал охотничий нож.       Чоума была на грани истерики.       — Отдай нож, ублюдок! Мне его господин Жан подарил!       — А шею под лезвие не подставить? — ехидно осведомился он.       Чоума дернулась изо всех сил. Получилось лишь неловко пошатнуться. Глаза ее пылали ненавистью.       — Слушай, мне совсем не в кайф с тобой воевать, — снова попытался провести переговоры Кио. — Давай просто забудем об этом и разойдемся? А то знаешь, я пацифист, и все такое.       — Ни за что! — зло выплюнула она. — Я убью тебя, слышишь? Я не позволю тебе жить после того, что ты сделал!       Он с сомнением посмотрел на нее, прикидывая, как в таком положении она сможет его убить. Силой мысли, не иначе.       — Пафоса-то сколько. Так говоришь, будто я тебя изнасиловал.       — Заткнись, подлец!       Ну да. Она его убить хочет, а он подлец. Как подло защищать свою жизнь! Офигеть просто.       — Слушай, сестрен…       — Заткнись! Я ненавижу тебя, тварь!       В голосе ее было столько гнева, что Кио стало не по себе. Он сомневался, что человек вообще способен испытывать такие эмоции. Но в искренности ее слов сомневаться не приходилось.       Он тяжело вздохнул. Вот и познакомился с родней. Было больно и очень грустно смотреть в ее искаженное ненавистью лицо. И еще больнее было от того, что это лицо было почти точной копией его собственного. Кио казалось, что это он испытывает ненависть и видит свое отражение в зеркале. Это было странно и как-то противно.       — Я уйду, а ты будешь стоять здесь, — сказал он, пытаясь сообразить, как надо говорить, чтобы слова его произвели нужный эффект. — Будешь стоять, пока я не дойду до института. И потом не будешь меня преследовать. Не подходи ко мне.       Он ушел. И через некоторое время Чоума смогла двигаться. Она рухнула на колени посреди тротуара, больно ударившись об асфальт. Ее била крупная дрожь, а с губ змеиным шипением срывался шепот. «Я убью тебя, Кайдо Кио, — шептала она, — во что бы то ни стало».       Но задача эта стала куда труднее в свете последних событий. Чоума понимала это. Она не представляла, как сможет теперь осуществить свою затею. Но оставлять брата в живых было совершенно недопустимо. На свете не должно существовать человека, обладающего такой властью над ней. Кайдо Кио должен умереть.       Соби был сильным бойцом. Он не раз уже сражался без жертвы, и мог одолеть противника если не силой, то хитростью. Но сейчас все его мысли занимал Кио, и он попросту не мог сосредоточиться на битве. И это было очень плохо. Соби проигрывал.       Парящие, так звали его противников, методично засыпали его атаками. Соби еще пытался их отбивать, но он уже держался из последних сил. Ему не хватало поддержки жертвы, не хватало энергии, а самое главное, он не мог сосредоточиться и определить их слабые стороны.       — Пусть ветер и снег неистовым вихрем закружат и саван соткут изо льда, — пропела Парящая. С ее пальцев с ревом сорвался небольшой смерч, в сердце которого мерцали острые, как лезвия, снежинки.       — Пламя, — возразил Соби, воздвигая перед собой стену огня.       Парящая лишь усмехнулась.       — Кто разожжет в тебе огонь, чтоб сил достало отразить атаку нашу?       Смерч стремительно приближался, разрастаясь с каждым мигом. Его очертания теперь напоминали огромного белого тигра, который с неистовым ревом рвался в бой.       Стена огня дрогнула, и Соби уже знал, что она не сможет сдержать натиска чужого заклинания.       Он пытался анализировать. Пара — две девушки. Хотя бойца он поначалу принял за парня. Жертва молча обнимает бойца из-за спины. Для заклинаний используют белый стих. Почти все атаки связаны с воздухом.       Не то! Все не то!       Снежный вихрь прорвал стену пламени и с бешеным ревом бросился на Соби. Ледяные когти воздушного зверя разрывали одежду и обжигали холодом кожу. Он заслонил лицо рукой. Губы онемели. На коже тонкой корочкой стал нарастать слой льда.       — Я не могу погибнуть здесь… Кио, я должен идти к нему. Кио.       Лед таял, но новый слой нарастал в тот же миг, как исчезал прежний.       Соби пошатнулся и упал на колени. У него больше не было сил бороться. Теперь он думал лишь о том, как бы умудриться остаться в живых.       Кио почувствовал неладное уже подходя к институту. Было совершенно непонятно, откуда взялась эта уверенность, что с Соби что-то случилось. Кио просто знал: его друг в опасности. Уголком сознания он даже удивился своей внезапно усилившейся интуиции. Но времени размышлять на эту тему не было. Его руки подрагивали от напряжения. Кио точно знал, что времени нет. Нужно срочно отыскать Соби. И самое странное, он точно знал, куда идти. Как будто кто-то вел его за руку. Круто изменив траекторию движения почти у самых ворот института, он побежал обратно вглубь квартала. Соби был где-то там.       — Эй, Нацуо, чего застрял? — Йоджи подошел к своему бойцу, легкомысленно размахивая пакетом с чипсами. Нацуо стоял возле крыльца какого-то невзрачного домика и с интересом рассматривал что-то в глубине переулка.       — Соби вон убивают, — пояснил он, указав подбородком в сторону переулка.       Йоджи вытянул шею и тоже присмотрелся.       — Ага, убивают, — несколько удивленно согласился он.       — Я вот думаю, помочь, что ли? Он ведь нам жизнь спас. Долг, как-никак.       — Мы тот долг уже вернули, — припомнил Йоджи. Не то, чтобы он хотел смерти Соби. Просто восстанавливал в памяти события. Да и в драку лезть ему, честно говоря, не хотелось.       — Тоже верно, — кивнул Нацуо. — А он ведь без жертвы опять. Совсем этот Рицка ни на что не годится.       — Да, жалко Соби, — покивал Йоджи. И хотя говорил он вполне искренне, идти на помощь объекту сочувствия он не торопился.       Вдруг из-за угла вырулил еще один участник этой трагикомедии. Йоджи удивленно подался вперед, разглядывая вновь прибывшего.       — Смотри, это же Кио! — сказал он, указав пальцем куда-то в сторону переулка. — Не, ну Рицка совсем охренел! Его бойца уже штатские спасают! — он задумчиво потеребил прядь светлых волос. — А как он, интересно, в систему влез?       — Не знаю, — отозвался Нацуо. — Мож, все-таки, поможем?       — Ну лааадно, — нехотя согласился Йоджи. — Будет жаль, если он умрет.       — Ага, жаль.       Громко и замысловато выругавшись, Кио подбежал к Соби. Тот лежал посреди тротуара и, похоже, был без сознания. Кожа его побелела от холода, и снежинки, вызванные атакой противника, уже не таяли, соприкоснувшись с ней.       Увидев Кио, противники Соби замешкались. Появление жертвы явно не входило в их планы, да и честно сказать просто удивило. Куда смотрела Чоума, спрашивается?       — Вы охуели, что ли?! — взревел Кио, вскочив на ноги. Он просто кипел от злости и вполне готов был идти против Парящих в рукопашную. Он так и не успел еще привыкнуть к тому, что физическая сила бесполезна против боевых пар.       Он бы и впрямь кинулся на девушек с кулаками, если бы кто-то вдруг не схватил его за руку.       — Стой, дурак, — сердито сказал ему мальчишка с длинными светлыми волосами. — Ты так ничего не добьешься, только сдохните оба.       Кио удивленно посмотрел на него. Он не сразу узнал паренька, но вскоре в памяти всплыло имя.       — Йоджи?! Вы что, тоже?!       — Ага, вроде того, — последние слова принадлежали уже Нацуо.       Парнишка с длинными медными кудрями каким-то мистическим образом оказался между ним и Парящими. Он смотрел только на противника и прям-таки излучал веселую надменную уверенность.       — Забирай Соби и уходи, а мы пока разберемся тут, — сказал он.       — Что?! — впервые подала голос жертва противника из-за спины своего бойца. — Не знаю, что вы задумали, мальчики, но Агатсума может отправиться отсюда только в два места: или в морг, или на кладбище.       Но ее явно никто не слушал. Кио, не теряя времени, поднял своего бойца с земли и взвалил себе на плечо.       — Пусть встанет ветер стеной, не пройдет ни один, — проговорила боец Парящих, и ветер с завываниями закружился вокруг места сражения.       — Коридор! — с усмешкой отозвался Нацуо, махнув рукой в сторону, и там, куда он указал, в воздушной стене появилась брешь.       — Теперь мы твои противники, детка, — заявил Йоджи, делая шаг вперед и беря своего бойца за руку.       — Спасибо, ребята! — крикнул Кио, поспешно отступая вместе с Соби.       — Сочтемся! — бросил ему вслед Йоджи.       Жертва Парящих обиженно надула губки, на что Нули выдали ей самую неприятную из своих надменных улыбок.       — Ну что, поиграем, девочки?       Белые круглые лампы плыли перед глазами. Звуки доносились, будто бы сквозь толщу воды: тихие разговоры и звон металла, а еще его собственный голос. Он почти кричал, но получалось только слабое хрипловатое мычание. Голос не слушался. Казалось, язык распух и онемел. Зрение тоже предавало: белесый молочный туман перед глазами никак не хотел рассеиваться. И только эти отвратительные лампы, напоминающие глаза огромного мерзкого паука, отчетливо вырисовывались над головой.       «Не прикасайтесь ко мне! Не смейте ко мне прикасаться!» — пытался сказать он, но с губ по-прежнему слетали лишь слабые стоны и невнятное бормотание.       Шаги. Они звонким эхом отдавались в черепной коробке.       «Не подходите! Не прикасайтесь!»       — Он в сознании?... — голос глухой и далекий. Его обладатель — расплывчатое зеленоватое пятно где-то справа.       — Не знаю. Пока не должен, вроде. Так что давай заканчивать, пока действие наркоза не прошло.       «Не приближайтесь! Нет! Пожалуйста!»       Из белесого тумана вынырнуло расплывчатое лицо в марлевой повязке.       «Нет! Не надо! Нет!!!!»…       Сеймей вскрикнул и подскочил на кровати. Сердце колотилось, как безумное, а волосы слиплись от мерзкого холодного пота.       Он обхватил себя руками и попытался восстановить дыхание.       Кошмары из прошлого все никак не давали ему покоя. Эти сны были такими яркими, что даже казались правдоподобнее реальности. Порой Сеймею казалось, что он все еще там, в лабораториях Семи Лун. А все, что он видит вокруг сейчас — это просто сон, навеянный наркозом. В такие моменты становилось очень страшно.       Сеймей наконец сумел прийти в себя. Он потряс головой, окончательно прогоняя наваждение, и потер пальцами виски. Несколько раз глубоко вздохнув, он поднялся с кровати и направился в душ.       Эксперименты Семи Лун подарили ему не только неуязвимость, но и периодические ночные кошмары, которые сводили с ума. Он успел объездить всю Японию, и нигде не смог от них скрыться. Он думал, что сбежав из школы, инсценировав свою смерть, он сможет покончить с этим ужасом, забыть о месяцах, проведенных в лабораториях. Но это не помогло. Даже если днем он мог отвлечь себя, по ночам жуткие воспоминания владели им безраздельно.       И когда он уже был на грани безумия, выход нашелся сам собой. Нужно просто отомстить. Уничтожить школу, сжечь ненавистные лаборатории, перерезать надменных сенсеев, которые так долго истязали его. Если он разрушит Семь Лун, если не оставит от них камня на камне, его кошмары должны будут отступить. Он победит их раз и навсегда. Прохладная вода успокоила расшатанные нервы. Сеймей с облегчением закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями водяных струй к коже. Да. Так он и сделает. Камня на камне не оставит. Теперь все было готово. Он нашел своего настоящего бойца, и Соби все еще был ему подвластен, хотя и привязался излишне к Рицке. Сеймея немного удивила его преданность мальчику. Он и не ожидал, что так выйдет, когда оставлял брату своего бойца. Но это уже не важно. Разведка боем показала, что Соби все еще слушается его приказов. К тому же после того инцидента в Семи Лунах он позаботился о том, чтобы Рицка не составлял ему конкуренции в этом плане. Найти Нелюбимую оказалось непросто, но ему это удалось. И если все прошло как надо, Кирики уже должна была встретиться с Рицкой.       Так даже было лучше. Теперь он мог рассчитывать на поддержку брата. Конечно, Сеймею не хотелось рисковать и втягивать Рицку в это опасное дело, но лишняя боевая пара ему сейчас не помешает. Хоть он и заручился поддержкой нескольких пар из школы мэтра Жана, доверять им до конца Сеймей не мог. Слишком уж странной и чуждой была эта школа. Он и Нисею особо не доверял. Но с бойцом пока вроде не было проблем. Конечно он был не таким покорным, как Соби, но приказы выполнял исправно. Так что Сеймей не собирался отказываться от его помощи. Два бойца всяко лучше одного.       Осталось проделать одно последнее приготовление, и можно начинать штурм Семи Лун. Сеймей долго сомневался, следует ли ему делать это. Он очень любил своего брата и не хотел подвергать его опасности. Но так же он нуждался в помощи. Он нуждался в человеке, которому мог бы всецело доверять, не боясь быть обманутым. В конечном итоге Сеймей решил просто рассказать Рицке обо всем. А дальше пусть мальчик сам думает. Он уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Сеймей просто расскажет брату правду. И будет надеяться на его поддержку.       Дверь тихонько отворилась, и в ванну вошел Нисей.       — Сеймей, с тобой все в порядке? Ты кричал, — обеспокоенно проговорил он, тронув свою жертву за локоть.       Сеймей, не слышавший, как тот вошел, из-за шума воды, шарахнулся прочь. Да так, что поскользнулся и, неловко взмахнув руками, шлепнулся на пятую точку.       — Сеймей! — Нисей протянул руку, чтобы помочь ему, но тут же получил хлесткий удар по ладони.       — Не смей! — голос Сеймея был резким и сердитым, но в глазах читался самый настоящий животный ужас. — Никогда не смей прикасаться ко мне!       Нисей растерянно смотрел на него, мокрого, напуганного, с бешено сверкающими глазами.       — Прости, — сказал он и торопливо вышел из ванной.       Он все никак не мог понять, что такое с его жертвой. Всякий раз, когда Нисей касался его, Сеймей просто впадал в безумие. Даже случайное едва заметное прикосновение пальцев оборачивалось скандалом. И самое обидное, что Сеймей никогда не объяснял, что его так злит. Нисей даже подумал, грешным делом, что его жертву кто-то изнасиловал. Но у Сеймея были ушки, и это разрушало единственное более-менее разумное объяснение его поведения.       Покачав головой, Нисей вытер мокрые руки о джинсы и пошел готовить кофе. Если Сеймей не хочет принять от него помощь, то пусть сам борется со своими демонами.       Сеймей второй раз за утро пытался отдышаться и взять себя в руки. Он знал, что повел себя как истеричка, знал, что надо быть сдержаннее, сильнее. Но после ночных кошмаров ассоциации были особенно яркими, и каждое прикосновение напоминало о пальцах в резиновых хирургических перчатках и холодной стали скальпеля, который с противным скрипом разрезал плоть. Сеймей очень отчетливо помнил эти ощущения, ведь наркоз перестал действовать на него уже после первого эксперимента Семи Лун.       Он провел ладонью по лицу и осторожно поднялся, держась за бортик ванной.       Никому нельзя доверять. Только Рицке. Только Рицка не обманет и не предаст.       Мальчишка вернулся домой. Он, как всегда, незаметно проскользнул через прихожую к лестнице, быстро взбежал по ступенькам и юрко шмыгнул в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь. Сегодня мама, вроде бы, вела себя спокойно, но не стоит искушать судьбу. Чем меньше попадаешься маме на глаза, тем меньше вероятность, что она разозлится. Поэтому он не мог чувствовать себя в полной безопасности, пока не запрется в своей комнате. В свое время Сеймей прикрутил к его двери задвижку, чтобы нельзя было открыть ее снаружи.       — Рицка.       Знакомый голос заставил мальчика вздрогнуть и выронить сумку с учебниками.       На подоконнике в его комнате сидел Сеймей. Солнце светило ему в спину, так что лицо было в тени. Но Рицка не мог не узнать брата. Это был он.       Мальчишка так и замер возле двери, широко открыв глаза. Он не мог произнести ни слова. Конечно, Рицка уже знал, что Сеймей жив. В тот раз, когда они вместе с Соби пришли в Семь Лун, Сеймей был там. Но увидеть его здесь, сейчас, после всего, что произошло… Рицка не знал, рад ли он снова видеть брата. Он не знал этого человека. Не знал даже, человек ли он. Рицка боялся Сеймея.       — Рицка, — вновь проговорил Сеймей таким родным знакомым голосом. Он соскользнул с подоконника, как большой черный кот, и сделал шаг к мальчишке. — Ты не рад меня видеть?       Рицка непроизвольно шагнул назад и уперся спиной в дверь. Он по-прежнему молчал.       Сеймей грустно улыбнулся и присел на краешек кровати.       — Прости меня. Я, наверное, сильно тебя напугал. Я знаю, что не должен был так поступать с тобой, но у меня не было выбора. Я должен был исчезнуть, понимаешь?       — Кто ты? — наконец смог справиться со своими эмоциями мальчик.       Сеймей озадаченно посмотрел на него.       — Ты меня не помнишь? — вскинул бровь он. — Я твой брат, Сеймей.       — Мой брат умер! — Рицка окончательно взял себя в руки, и испуг уступил свое место гневу. Он навострил уши, как сердитый кот. Его глаза нехорошо поблескивали из-под челки, а кончик хвоста нервно подрагивал.       — Кто ты?! — повторил он свой вопрос.       Сеймей перекинул ноги через кровать и уселся на ее противоположной стороне, чтобы быть ближе к Рицке. Он долго внимательно смотрел на своего брата. Это был уже не тот забавный малыш, обиды которого можно было развеять, просто потрепав его по макушке.       — Почему ты так злишься на меня, Рицка?       — Почему?! Да как ты можешь спрашивать у меня, почему? Ты бросил нас с мамой! Ты делал ужасные вещи, ты… ты…       На глаза мальчишки навернулись злые слезы, но он быстро смахнул их, не желая показывать свою слабость.       — Сеймей, которого я знал, сгорел! Он умер! Я не знаю, кто ты! – гневно добавил он.       — Я и сам не знаю, кто я, — тихо и спокойно сказал Сеймей, неотрывно глядя брату в глаза. — Смотри, Рицка.       Мальчик хотел что-то возразить, но Сеймей его не слушал. Он достал из кармана маленький перочинный ножик и раскрыл его.       — Что ты… нет! Не надо! Что ты делаешь?! — Рицка запоздало сообразил, что тот собирался сделать, но остановить брата он уже не успел. Сеймей размахнулся и всадил нож в свою левую ладонь. Лезвие прошло насквозь, и кровь тяжелыми темными каплями стала стекать на пол.       Мальчишка вскрикнул и зажмурил глаза. А Сеймей, все также не отводя взгляда от лица брата, вынул нож из раны.       — Смотри, Рицка, — вновь сказал он.       Мальчик лишь помотал головой, крепче зажмуривая глаза.       — Посмотри на меня, Рицка.       Его голос был спокойным и добрым. Совсем как раньше, до всего этого ужаса. Происходящее казалось страшным сном. Почему все так? Почему?       — Рицка, пожалуйста, открой глаза.       Рицка сдался. Он осторожно открыл глаза и как-то затравленно посмотрел на брата, украдкой бросив взгляд на его раненую ладонь.       Но никакой раны там уже не было. Не было даже пореза. И только размазанная по коже кровь напоминала о том, что произошло только что.       — Что ты такое?... — в ужасе прошептал мальчик.       — Я не хотел быть таким, — голос Сеймея по-прежнему оставался ровным, но Рицка хорошо знал своего брата, чтобы понять: Сеймей на грани отчаяния. Ему грустно, ему плохо. Чего стоит ему спокойно смотреть в глаза Рицке? — Семь Лун меня таким сделали.       Рицка поборол свой страх и гнев. Он осторожно, как недоверчивый котенок, подошел и сел на край кровати рядом с братом.       — Почему ты ничего мне не говорил?       — Я не мог. Я не хотел, чтобы ты знал о них. И не хотел, чтобы они знали о тебе. Я сделал все, чтобы Семь Лун до тебя не добрались.       Рицка начал понимать. Нет, он по-прежнему не мог себе представить, что сделали с Сеймеем в Семи Лунах. Но он смутно догадывался, что это было нечто ужасное. Настолько ужасное, что Сеймей сбежал, инсценировав собственную смерть. Настолько ужасное, что он оставил своего бойца сражаться насмерть с теми, кто хотел забрать туда Рицку.       Но все же оставался еще один момент, который не давал Рицке простить брата и забыть все то, что произошло. Жестокость Сеймея, о которой ходили легенды среди знакомых Соби, и о которой сам Рицка не подозревал до того случая в Семи Лунах. То чудовище, оставившее на стене Семи Лун надпись человеческой кровью, и его добрый заботливый брат никак не желали сливаться в одного человека в сознании мальчишки.       — Сеймей, я совсем ничего не знаю о тебе, — серьезно сказал он.       — Я просто хотел защитить тебя от всего, что могло тебе навредить, — мягко сказал Сеймей.       — И от себя? — в голос мальчишки снова закрались сердитые нотки.       — Я бы никогда не причинил тебе зла.       — Как я могу верить тебе теперь?!       — Я сделал все, чтобы защитить тебя.       Рицка молчал. Он знал, что Сеймей говорит правду. Но что-то мешало ему снова поверить брату. Теперь этот человек казался ему чужим.       — Ты нужен мне, Рицка.       Мальчик хотел спросить, где был Сеймей, когда он сам так нуждался в нем. Но Рицка знал, что это глупый эгоизм говорит в нем. Сеймей не мог. Сеймею тоже было тяжело. Но он оставил Соби. Помог — ничего не скажешь! Но, видимо, иначе было нельзя.       — Что ты задумал? — наконец спросил он.       Сеймей внимательно на него посмотрел. Да, Рицка сильно повзрослел за это время.       — Тебе не обязательно участвовать в этом. Я просто хотел, чтобы ты знал, что я по-прежнему с тобой.       — Я сам решу, участвовать мне или нет, — упрямо сказал мальчик.       Сеймей кивнул.       — Я хочу отомстить Семи Лунам за то, что они со мной сделали.       Рицка нахмурился.       — Ты уверен, что справишься?       Настала очередь Сеймея молчать.       — А что будет с Соби?       Вопрос Рицки застал его врасплох. Сеймей и думать не думал о Соби. Видать, мальчик и правда сильно к нему привязался. Это не очень хорошо.       — Соби будет сражаться за меня, — пожал плечами Сеймей, осторожно подбирая слова, чтобы не ранить чувства мальчика. Ему совсем не хотелось ссориться с братом из-за такой ерунды, как боец.       Рицка хотел еще что-то добавить, но передумал. Вместо этого он кивнул и взял в руки ладонь Сеймея.       — Хорошо, — серьезно сказал он. — Тогда я тоже пойду с тобой.       — Это будет опасно.       — Я знаю!       Сеймей улыбнулся. В первый раз после его мнимой смерти он улыбнулся как раньше, добро, беззаботно, задорно. Так, как он улыбался только Рицке. Сеймей сгреб брата в охапку и растрепал его темные волосы. Рицка завозмущался, неловко вырываясь, но это уже была не настоящая злость. Все было как раньше. Почти как раньше.