***
Когда-то давно в мире Лестэрия случился катаклизм, унесший жизни всех ее разумных жителей. Хотя, по сути, люди были не слишком-то и разумны, ведь это именно по их вине случился конец света планетарного масштаба. И потому Бог, создавший Лестэрию, решил больше не повторять свои прошлые ошибки и заселил очищенный от скверны мир новыми существами, порожденными из выживших представителей местной фауны. Так млекопитающие, птицы, насекомые, пресмыкающиеся, рыбы и многие другие, получив от Бога Разум, приобрели новые тела, так похожие на человеческие, но сохранившие черты их предков-животных. Уши и хвосты, клыки и когти, крылья и плавники, клешни и жала — новый мир отличался большим видовым разнообразием, но именно эти различия вскоре привели к Великой вражде. Тогда Бог разделил континенты на большие и маленькие части и расселил по ним свои творения: млекопитающие и птицы на Центральном — самом большом материке; насекомые и паукообразные — на Западе; рептилии, земноводные и пресмыкающиеся — на Восточных островах; рыбы — в морях и океанах. И вроде бы это должно было остановить вражду, но, став похожими на людей, животные, кажется, заразились их неразумностью и алчностью. В этот раз разгорелась «внутренняя» война. Так хищники начали уничтожать травоядных, сильные убивали слабых, и в результате многие виды оказались на грани вымирания. Тогда в мир Лестэрии пришли монстры: огромные, покрытые густой черной шерстью обезьяны без капли разума, убивающие всех и вся — они стали тем самым общим врагом, борьба против которого объединила бывших недругов. Кроме того мясо убитых монстров пришлось по вкусу местным хищникам, и те отказались от охоты на более слабых особей и травоядных. В итоге мир был восстановлен. Жизнь на материках процветала. Но все эти войны не прошли даром: многие виды исчезли с лица Лестэрии, а многие стали настолько редки, что начали считаться настоящим сокровищем. И именно о таком «сокровище» и пойдет речь: Ликки — последний из оставшихся в мире попугаев Ара, ранее обитавших в джунглях Центрального континента. Его, еще совсем маленького, принял под опеку глава клана Лис и воспитывал его, как собственного сына, ревностно оберегая это неугомонное радужное сокровище. К слову, Лисий клан является одним из главенствующих кланов среди млекопитающих. Многие виды, из-за войны сократившиеся в численности, примыкали тогда к более сильным кланам и так и оставались в их составе даже после наступления мирного времени. На Центральном континенте таких сильных кланов было всего три: Волки, Лисы и Коты. Но последние жили на Юге и были настолько самодостаточны и ленивы, что вообще не обращали внимания на своих соседей и не поддерживали никаких контактов с другими кланами. Благо, что и войной на них не ходили, а так равнодушие Котов можно было и потерпеть. Лисы и Волки же уважали друг друга и подспудно знали, насколько силен противник: Волки брали мощью и выносливостью, а Лисы отличались просто исключительной остротой ума и хитростью. И эти два клана старались не враждовать и активно поддерживали друг с другом добрососедские отношения. Ведь еще и неизвестно было, кто из них победил бы, если вдруг началась бы война, так как под крылом каждого клана было столько различных видов зверей, что и не сосчитать. Но вернемся к нашему «сокровищу». Ликки был найден на Юге, рядом с границей с территориями Котов. Маленького, совсем худого птенчика тут же передали из рук в руки нынешнему главе клана — рыжему лису по имени Рэйв. И тот принял мальчика в свою семью, поклявшись заботиться о своем новом младшем брате. И так Ликки обрел клан и в общем-то немалочисленную рыжехвостую семью. Это уже потом, когда его потрепанную тушку отмыли-откормили, все поняли, насколько редкий крылатый экземпляр свалился им на головы. Ведь в настоящее время птиц и так было немного — только хищные подвиды смогли кое-как пережить те кровавые времена, а уж южных — «райских» птичек в мире можно было по пальцам пересчитать! Конкретно, о радужных Ару никто из клана Лис раньше и не слышал даже! Так что отъевшемуся и похорошевшему птенчику в первые годы все местные разве что не поклонялись! Так звери из лисьего клана берегли Ликки как зеницу ока, а соседи-«Волки» требовали его обязательного присутствия на всех официальных межклановых встречах. В общем, Ликки жил, не зная горя и печали! Учился летать, пучками раздаривал выпавшие после очередного купания радужные перышки, смеялся и шутил, проказничал и познавал местные науки, проводил время со своей семьей и еженедельно посещал скучные обеды с незнакомыми послами из клана Волков. Короче, жизнь его била ключом! Пока на горизонте не замаячил день наступления его совершеннолетия… Для справки: именно начиная со дня совершеннолетия, уже взрослые особи начинали подыскивать себе партнера для создания семьи и продолжения себя в потомстве. И если у обычных рядовых жителей на это давалась вся жизнь, то вот таким вот «редкостям», вроде того же Ликки, законом было постановлено: в первую неделю обзавестись супругом, а в первый год супружеской жизни — потомством. Это было сделано для того, чтобы хоть как-то восстановить популяцию почти умершего вида и не дать ему исчезнуть. В этом случае главы кланов сообща подыскивали пару из представителей редкого вида, ну и благословляли их на «плодитесь и размножайтесь». Но как же быть в случае с такими, как Ликки, про которых никто и слыхом не слыхивал? А тут здорово помогал один дар от местного Бога. Дело в том, что после наступления мира на землях Лестэрии участились случаи межвидовых браков. И не только из близкородственных и мало-мальски похожих животных, но и абсолютно разных по своей сути. Может, раньше и не было такого, но сейчас никого не удивишь парой медведь-ласка. Или заяц-олень. Да что там! Даже хищник и его «добыча» могут вполне сносно уживаться друг с другом. А уж если в дело примешать любовь… И тогда Бог, не в силах разлучить такие «неправильные», но искренне любящие пары, преподнес своим подопечным особенный дар — дар «Рождение Новой Жизни», который позволял супругам иметь детей вне зависимости от их видов и пола. Таким образом, Ликки, даже являясь последним представителем попугаев Ара, мог продолжить свой род. — Даже если и так, почему я не могу жениться на какой-нибудь куропаточке, а? Или вон! Ястреб Каул из волчьего клана давно на меня заглядывается — на каждом посольском обеде все старается поближе притиснуться… — возмущенно топорщил свои радужные перышки Ликки и продолжал ходить кругами перед главой клана, лисом Рэйвом, чинно сидящим на подушке на небольшом возвышении в центре комнаты. — Пойми ты! Птичьи подвиды сами по себе являются редкостью, и не факт, что твоя с будущим супругом или супругой кладка будет ТВОЯ! Я о том, что мы не можем контролировать этот процесс! А вдруг Божественное Провидение решит, что надо для начала восстановить популяцию твоей второй половинки, а? И тогда ты вообще рискуешь не оставить потомства! А этого мы сделать не можем! — вмешалась в разговор молодая волчица — супруга Рэйва и родная сестра нынешнего главы клана Волков, которая стала неким гарантом мира между двумя кланами, но которая ничуть не пожалела об этом, сразу же и по самые уши влюбившись в своего рыжего жениха. — Риона права. Ты должен понять, Ликки: ты слишком ценен для этого мира, чтобы вот так безрассудно лишать тебя шансов на продолжение себя в СВОЕМ собственном потомстве. И именно по этой причине я, как Глава твоего клана, запрещаю тебе жениться или выходить замуж за представителя крылатых! — твердо провозгласил мужчина, сверкнув зелеными глазами. Конечно, Ликки не был глупым — он все прекрасно понимал. Да и ему самому хотелось бы, чтобы в мире было больше таких, как он. Да он бы с радостью «наплодил» целую стаю маленьких радужных Ару — Ликки и не отказывался от этого! Но только не на таких условиях, как сейчас… Рэйв устало вздохнул и, поднявшись, подошел к своему названному брату, который все еще дулся и, даже несмотря на предстоящий день своего совершеннолетия, выглядел еще таким ребенком… Лис подошел к парню и заключил в свои теплые объятия тут же прижавшегося к его груди попугайчика, который расправил радужные крылья и обнял мужчину ими в ответ. — Ну, скажи мне, Ликки, — начал тихо говорить лис, приглаживая растрепанные красные волосы на голове брата. — Скажи, может, ты… в кого-то влюблен? Рэйв внутренне напрягся: он свое «сокровище» берег целых почти шестнадцать лет от всяких охочих до экзотики извращенцев, но что ему делать, если окажется, что кто-то из них все же сумел — в обход его самого — задурить голову его легкомысленной птичке?.. — Да не в этом дело! — буркнул еле слышно Ликки, не отрывая головы от шелковых одежд мужчины. — То есть: не влюблен? — Да нет же! — в сердцах воскликнул парень и отпрыгнул от Рэйва, порывисто хлопнув крыльями. — Почему же тогда так противишься будущему замужеству? Неужели так противны межвидовые браки? — скользнула под бок мужу волчица, чмокнув того в щеку. — Нет, — смутившись своей горячности, Ликки виновато зашаркал ножкой по полу, и супруги, переглянувшись, синхронно улыбнулись. — А что тогда? — Ну же! Объясни, Ликки! Мы не узнаем, если ты не скажешь! — проговорил Рэйв, когда вопрос его жены остался без ответа. Ликки вмиг растерял всю веселость и снова насупился, исподлобья глядя на парочку. — Я слышал ваш разговор, и я все знаю. Я, конечно, понимаю: межклановые договоры, и все такое, но мне не хочется идти в семью к Змеям! — Что?! Птенчик, никто не собирается отдавать тебя этим гадюкам! — Риона порывисто подскочила к расстроенному Ликки и крепко-крепко его обняла, отчего у бедного попугайчика неприятно примялись крылья. А Рэйв едва сумел сохранить самообладание, на секунду представив, что его «сокровище» окажется в скользких хвостах этих болотных червяков! Р-р-р-р! Он, конечно, не хочет межклановой войны, но и жертвовать счастьем своего любимого крылатика лис ни за какие блага мира не станет! Да и тем более последние лет пять он сам как только не гонял этих разжиревших питонов, так и глядящих на его пташку похотливыми глазенками! Но об этом Ликки знать совсем не обязательно… — Никто не станет отдавать тебя в клан Змей, — еще раз повторил Рэйв, отлепляя расчувствовавшуюся жену от порядком потрепанного попугайчика. — Но я слышал, как ты говорил, что нужны очень веские причины, чтобы отказать им в прошении на мое расположение! — Да, сын главы клана Змей — это серьезно. Я мог бы отдать тебя в клан Волков — они мне более приятны в этом смысле. Но дети главы еще слишком малы, а старшие уже выбрали себе партнеров… Ликки от слов мужчины снова поник, уныло опуская крылышки, но Рэйв вдруг лукаво улыбнулся, дернув рыжими лисьими ушками: — И именно поэтому я отправил письмо одному своему знакомому… Он — глава клана, и его положение выше, чем у тех же змей… Как думаешь, это достаточно веская причина отказать болотным гадюкам, а? Ликки радостно улыбнулся и на эмоциях не удержался от того, чтобы не подпрыгнуть на месте, пару раз хлопнув крыльями. — Тогда, думаю, это вопрос решенный. А спросить, кто будет твоим супругом, ты не хочешь? — Да кто угодно, но только не эти змеи! — Ну смотри… — А! Ну еще не хотелось бы, чтобы моя вторая половинка была лягушкой. Или жабой. Или другой какой земноводной. А еще не рыба. Только не рыба! Не перевариваю рыб. — А больше никого не забыл? — Нет, если кто-то не из этого списка, тогда ладно — переживу! — легкомысленно махнул рукой Ликки и, спросив разрешения, шустро удрал по своим делам. — Ах, если бы он знал, кого ты прочишь ему в мужья, в его списке «не потенциальных женихов» было бы на десяток пунктов больше! — с намеком покосилась на мужа Риона. Рэйв в ответ улыбнулся хитрой, совершенно лисьей улыбкой и загадочно проговорил: — Я и сам не ожидал, что получится связаться с НИМИ. Все-таки до этого мы даже понятия не имели о существовании друг друга. Но мне кажется, это отличный шанс для налаживания мирных отношений, что скажешь? — Скажу, что все-таки не зря брат так торопился отдать меня за тебя — если бы скорпионам удалось нас рассорить, мой бывший клан против тебя не выстоял бы. Ты — сущий интриган, мой дорогой супруг! — Спасибо за комплимент, моя дорогая супруга! *в день совершеннолетия Ликки* Как бы Ликки не кривился от мыслей о скором замужестве, он не мог отказать себе в веселье и смехе в собственный День Рождения! Рэйв постарался на славу, устроив грандиозный праздник для своего любимого братишки. Да и члены лисьего клана внесли свою лепту в копилку положительного настроения Ликки: с самого утра каждый на его пути считал своим долгом потискать и горячо поздравить именинника! По этой причине уже к обеду Ликки хотелось скрыться от такого приятного, но уж до жути надоедливого внимания, ведь из-за всех этих «поздравительных объятий» его драгоценные перышки перестали быть такими ровненькими и красивыми. А ведь попугайчик два часа потратил на то, чтобы привести свои крылья в идеальный порядок! Но даже несмотря на вконец испорченный своими поздравителями вид, Ликки сиял как радуга, целый день порхая с улыбкой по коридорам и следя за приготовлениями к вечеру. Который, кстати, вышел просто великолепным! Гостей прибыло великое множество — не только члены родного лисьего клана, но и волки-соседи со своими семьями. А чуть позже, после Ритуала Вступления, еще должны прибыть посланники от болотных Змей и тех неизвестных, в семью которых решил передать своего Ликки Рэйв. Попугайчик, кстати, так и не удосужился узнать у старшего брата: кто же станет его супругом? И его просто распирало от любопытства и странного волнения, но подобраться к Рэйву сейчас было просто невозможно. И не только потому, что хитрый лис ни на минуту не забывал о своих обязанностях вождя даже во время праздника, ведя исключительно политические разговоры с братом своей жены, но и потому, что вокруг самого Ликки было слишком много народу. Возле веселящегося попугайчика так и кружили самочки и самцы самых разных видов, голодно косясь на радужное сокровище. Все они еще не оставили надежду заинтересовать, добиться расположения Ликки. Ведь после проведения Ритуала, при выборе будущего жениха в первую очередь учитывается желание самого вступившего в брачный возраст, а уж потом глава клана разрешает посланникам назначенных им претендентов передавать свои дары имениннику. В общем-то, Ликки мог выбрать любого из этой огромной толпы зверей и птиц, да только не хотелось подводить Рэйва и развязывать межклановые войны — ему не простят супруга из числа обычных рядовых жителей. И не столько потому, что он такой редкий и достоин самого лучшего, сколько из-за его высокого статуса: «брату вождя полагается супруг из того же — высшего слоя». Хотя, если честно, это звучит как бред полный, потому как давно уже и лисий, и волчий кланы не придерживаются всех этих стереотипных правил. Да только противные гадюки — закостенелые консерваторы до самых кончиков их скользких хвостов! И как уже говорил Рэйв: «нужны очень веские причины, чтобы отказать Змеям в прошении на расположение Ликки». Потому что в противном случае, если Змеи посчитают себя хоть чуточку обидевшимися, они просто-напросто объявят войну кланам Центрального материка. И если котам до гадюк и всех остальных и дела нет, то вот волки и лисы и все, кто находятся в их подчинении, тут же ринутся в бой. И это будет не только очень опасно, но и очень глупо — никто из местных даже не представляет, насколько сильны Змеи, сколько у них кланов-союзников и даже банальное — как можно справиться с пятиметровыми полулюдьми-полупитонами! А это еще не считая того, что многие из Змей чрезвычайно ядовиты! Короче, это будет полной катастрофой — если из-за сегодняшнего дня клан Змей решит пойти войной на кланы Волков и Лис! И Ликки уж точно не хочется быть тем самым катализатором всех этих ужасных событий! Именно поэтому сегодня, меньшее чем через час, ему придется отдать свою жизнь, свое будущее и вообще всего себя до последнего перышка — одному неизвестному существу, который в буквальном смысле может оказаться кем угодно! Точнее: кем угодно, но только не Змеёй, что несомненно радует. И не лягушкой или жабой — как обещал Рэйв. И не рыбой! Ликки просто не переваривает рыб, да… *через час, после Ритуала Вступления* И вот нудная процедура Ритуала Вступления наконец-таки осталась позади. Хотя Ликки не отказался бы постоять на коленях перед Рэйвом, читающим что-то священно-заумное, еще час или два, только бы оттянуть момент Принятия Даров от посланников претендентов на его радужную тушку… — Просим подойти сюда гонцов от претендентов в будущие женихи нашего Ликки, дабы он мог выбрать одного достойного! — громко провозгласил Рэйв и, с заботой проведя руками по напряженным плечам Ликки, отошел чуть в сторону. Ликки устало вздохнул и, на секунду прикрыв глаза, решительно посмотрел вперед, где гости, расступившись, создали этакий живой коридор. По которому и должны были пройти посланники его возможных женихов прямиком к нему самому, еле заметно дрожащему от накатившего волнения. Вот, в конце огромного зала показалась парочка змеиных хвостов — толстых и противно-зеленых. Это делегация от Змеев прибыла на праздник, хотя по правилам сегодняшнего дня женихи должны прибыть лишь завтра. «Сегодня» принадлежит исключительно самому Ликки! И ему вот совсем не хотелось видеть в свой День Рождения рожи этих зеленокожих змеев! Но те бесцеремонно проигнорировали все правила и прибыли в дом лисьего вождя именно сегодня. Наверняка считали, что Ликки так и так достанется им. А вот и нетушки! Ликки, как уже говорил, согласен на любого другого жениха, только лишь бы не из клана Змей. Но вот гости замолчали, и так ярко выделяющиеся на фоне остальных Змеи, клыкасто усмехнувшись следящему за ними Ликки, пропустили вперед своего посланника. Это была маленькая и совсем даже не страшная змейка — тоненькая, изящная и красно-белая. И попугайчик задался вопросом: если эти изящные создания когда-то были предками Змеев, то почему последние так ужасно выглядят? Они как-то больше похожи на гибрид червяка и жабы: такие же толстые, скользкие и противно-зеленые. Разве что бородавок не хватает… Да, насчет этих самых посланников: это и вправду были настоящие животные, которые когда-то населяли этот мир до Великой Катастрофы, и которые являются некими прототипами живущих в этом мире существ. Эти животные сохранили свои размеры и внешний вид, но стали немного умнее со временем. И их в мире Лестэрия было очень мало — в каждом клане этих животных почитали и изредка использовали в качестве гонцов и посланников по особым случаям, как, например, этот. У самого Рэйва в специальном огороженном заповеднике рядом с главным домом живут небольшая семейка шумных и проказливых лис, парочка волчат, подаренных вождем Волков на их с Рионой свадьбу, целая стая самых разных птиц и несколько отдельных экземпляров разных видов, вроде бурого мишки, изящной лани, парочки кроликов и многих других. Плюс в одной из малых гостиных стоит огромный прозрачный аквариум с редкими экзотическими рыбками из Южных морей, которыми не устают восхищаться все местные жители. Хотя сам Ликки равнодушен к этим глупым и бессловесным созданиям. Он сам выглядит намного ярче этих рыбок. А еще попугайчику категорически не нравится их запах. Да и не считает он этих рыб чем-то удивительным, так как обычной рыбы в водах Лестэрии очень много, отчего их даже употребляют в пищу почти все местных хищники. Это потому что во время катастрофы многим водным подвидам удалось выжить — после всех этих массовых земляных разломов, землетрясений и наводнений. И в этом всем, кстати, кроется причина нежелания Ликки встречаться с полулюдьми-рыбами, которые питаются своими же предками! Это же каннибализм какой-то, ей Богу! Отвлекшись на свои мысли, попугайчик перестал уже обращать внимание на то, что происходило вокруг. Хотя, ничего такого-то как раз и не происходило… Ликки с тоской смотрел на мерно скользящую в его направлении змею. Маленькая красно-белая посланница была с каждой секундой все ближе и ближе, а посланник обещанного Рэйвом жениха все не спешил появляться. Похоже, Ликки все-таки придется отправиться на болото, чтобы там годами нянчиться с мелкими копошащимися змеенышами-червячками… Тяжело вздохнув, Ликки нехотя спустился с постамента, на котором он сидел во время Ритуала Вступления, и с опаской покосился на стоящих в конце живого коридора Змеев. Те самодовольно скалились, с превосходством поглядывая на окружающих и раскинув свои толстые скользкие хвосты на добрых пару метров вокруг себя, и другим гостям приходилось держаться как можно дальше от этих наглых змеюк. Тело Ликки прошило противной мелкой дрожью, стоило лишь представить себя на месте этих несчастных. Да он даже рядом с ними не сможет находиться, не говоря уж о том, чтобы всю жизнь жить в «змеином логове» и даже позволять сыну главы клана Змей прикасаться к своим чудесным ухоженным перышкам его скользким и мерзким змеиным хвостом!.. Но тут нерадостные мысли попугайчика прервало что-то, внезапно загородившее ему обзор на чешуйчатую вестницу его будущих несчастий, которая была уже в двух метрах от него. Парень в непонимании скосил глаза на нос, где буквально в пяти сантиметрах от него висел на тоненькой белесой веревочке… ПАУК?! — ПАУК!!! — вскрикнул в голос Ликки и порывисто отпрыгнул в сторону — хотел еще и взлететь, да только крылья страхом сковало, и попугайчик только и смог, что дернуть ими пару раз, отпорхнув к ритуальному постаменту. А паук был большим, черным — кажется, его еще Тарантулом называют. И Ликки до смерти хотел поверить в то, что это все — чья-то неудачная шутка, и паука сейчас снимут и уберут, но это маленькое исчадие Ада само спустилось на пол и целенаправленно посеменило в сторону прилипшего к каменной опоре Ликки, по пути даже обогнав бело-красную змейку. Так что сомнений не оставалось — это тоже был посланник от возможного претендента на расположение самого Ликки. И вот паук дополз до перепуганного парня и вежливо застыл в положенном метре от него. В то время как бесцеремонная змея скользнула дальше, кажется, мысленно решив едва ли не заползти под одежду своему адресату. Но тут же паук, бросившись вперед, куснул пискнувшую нахальницу и без труда отволок ее назад, после снова заняв свое место. Ликки, посмотрев на маленьких посланников, поднял взгляд на Рэйва, который напряженно следил за его действиями. На что лис ободряюще улыбнулся и кивнул ему, мол, «выбирай». «Ага, хорош выбор: болотная гадюка, или мой самый худший кошмар! Нет, я, конечно, утрирую, но… Кто бы знал, как я не люблю пауков! Хотя… змей я люблю не больше!..» Помучавшись еще немного, Ликки все же решил, что пока неизвестный «паучий» жених всё же лучше, чем уже известный гадкий и противный змеехвостый! Так что в следующий миг парень, еле пересилив себя, встал на колени и протянул дрожащую руку к замершему пауку. Но — увы! — заставить себя дотронуться до него и стянуть с одной из лап красивый ритуальный камешек на веревочке было выше его сил! Тогда умный паучок, заметив нерешительность своего адресата, ловко снял с себя «посылку» и с предельной осторожностью положил ее в протянутую дрожащую ладонь. Ликки тут же отдернул руку, и со всех сторон раздались крики и поздравления — оказалось, все напряженно следили за его действиями и даже видели — о ужас! — его недостойное поведение! Ликки стыдливо прикрылся крыльями, но подскочившая Риона не дала ему отгородиться ото всех и под ручку повела к праздничному столу. «Эх, теперь можно и расслабиться! Теперь же ничего уже не изменишь! А завтра уже и супруг прибудет…». Ликки только понадеялся, что его жених не будет таким страшным, как тот большой тарантул… * * * — Так, Аруэт, значит… — протянул Ликки, стремясь нарушить неловкую тишину, возникшую, стоило только остаться ему наедине с супругом. До этого, с самого момента знакомства с Аруэтом и до конца их брачной церемонии, рядом с попугайчиком неизменно крутились Рэйв с Рионой, слишком обеспокоенные его «душевным состоянием». Потому это был первый раз, когда Ликки смог заговорить со своим новоиспеченным мужем. — А ты… совсем не похож на паука… — задумчиво проговорил Ликки, осматривая высокого статного красавца-брюнета, который — вот и не поверишь так! — теперь является его законным супругом. Свадьба прошла как-то непривычно быстро. Хотя, это совершеннолетие празднуют с размахом, да и его замужество для клана Лис означает, что в их большой и дружной семье станет на одного болтливого попугайчика меньше — а это вам не такой уж повод для радости! А вот зато в клане супруга, когда Ликки будут туда принимать, возможно и устроят большой и красочный праздник по такому случаю — кто уж этих пауков знает… — Просто нет смысла использовать свою вторую форму, да и мой человеческий вид… не так сильно шокировал бы местных, как, скажем, мой истинный облик… — тщательно подбирая слова, ответил мужчина и искоса глянул на задумавшегося попугайчика, следя за его реакцией. — Погоди! У тебя есть второй облик?! — тут же встрепенулся Ликки, еще раз более внимательным взглядом окидывая фигуру своего уже-супруга. — Да. У всех паукообразных он есть. — А почему? У нас же нет другого облика! Мы выглядим так… как обычно выглядим! — Ну… Скорее всего это связано с тем, что вы переняли от своих предков только основные черты, вроде хвостов и ушей, крыльев и плавников. А у нас же… немного не так… — Вы полностью становитесь насекомыми?! — Нет, человеческие черты во втором облике сохраняются. Но… немного искажаются… — с некоторой заминкой ответил Аруэт, памятуя о недавнем разговоре с вождем клана Лис о некоторой… «неприязни» маленького попугайчика к паукообразным. — Ты так страшен в своем втором облике? — Ликки ощутимо напрягся, непроизвольно тряхнув крыльями. — Я бы так не сказал, но многим было бы… некомфортно в моем обществе. — Например, мне. — Рэйв говорил, что ты… не очень любишь пауков? — с некоторым волнением спросил Аруэт, тихо вздохнув. — Не то что бы не люблю, но и не сильно жалую… Но ты не волнуйся! Я постараюсь привыкнуть к твоему… специфическому облику, каким бы ужасным он не был! — горячо заверил явно расстроившегося супруга Ликки и, осмелев, практически вплотную подошел к мужчине. — Значит, не боишься? — сделал ответный шаг Аруэт, чуть склонившись над невысоким пареньком. — Нет! Аруэт легко улыбнулся в ответ на искренность попугайчика и, тут же спросив: «А если так?..», чуть изменил свой облик. Из специальных прорезей по бокам легкой рубашки мужчины тут же показались восемь мохнатых паучьих лапок, по две пары с каждой стороны. Лапки были не слишком длинными, подвижными, абсолютно черными и не очень приятными на вид — по мнению несколько опешившего Ликки. Так что в следующий момент попугайчик, пробормотав что-то вроде: « Похоже, я немного погорячился…», стремительно выпорхнул в окно. Оставшийся в комнате Аруэт только устало вздохнул, решив для себя, что «попытка — не пытка», и, спрятав свои лапки, пошел на поиски Рэйва. Следовало найти своего юного и такого пугливого супруга и справиться о его самочувствии: все-таки последние дни для него были слишком насыщенными разными приятными и не очень событиями, и это могло вылиться в приличную истерику в его исполнении. Да и не знал Аруэт: нормально ли для столь юного попугайчика подобные подвиги с полетами прямиком из окна четырехэтажного здания. А вдруг это он так вида собственного супруга испугался, что и позабыл обо всякой опасности? И сейчас лежит где-нибудь под окном с переломанными крылышками?! «Надо поспешить!» — с разрастающимся беспокойством пробормотал себе под нос Аруэт и ускорил шаг, вспоминая, куда ему следует повернуть в хитросплетении коридоров чужого дома… *на следующий день* Аруэт внимательно следил за яркой макушкой супруга, тут и там мелькающей в толпе хвостато-ушасто-крылатых существ. Кажется, на площади перед домом главы собрались все представители клана Лис, и только лишь для того, чтобы проводить всеобщего любимчика-Ликки в путь-дорогу. Именно поэтому попугайчик прямо-таки разрывался между всеми этими людьми, стремясь не только выслушать наставления и пожелания удачи от друзей, но и успеть самому попрощаться со всеми. Ведь он еще пока не знает, когда сможет вернуться в клан, и сможет ли вообще! Как-то вчера, после того позорного бегства от Аруэта, ему было откровенно не до обсуждений своего собственного будущего — Ликки стоически пытался убедить свое дрожащее тельце не бояться «десятирукого» супруга. Хотя ему всё же удалось более-менее успокоиться, но только ближе к ночи. А там уж поздно было метаться по особняку и искать мужа, чтобы узнать конкретные планы того на его собственную радужную тушку. А сегодня им так и не удалось толком поговорить — Ликки с самого утра начали «провожать»: задаривали подарками и всякими нужными и ненужными советами, тискали и обнимали как в последний раз, слезно просили не забывать их всех и выдирали по парочке радужных перышек «на память». И если бы не Рэйв, то бедного попугайчика к обеду точно б растащили на сувениры! Но лис появился очень вовремя и под ручку утащил замученного братца к себе в кабинет — «для серьезного разговора». А разговор-то и впрямь был серьезный! Хотя сам Ликки рассчитывал на очередную порцию «прощальных тисканий» и часовую лекцию старшего брата об ответственности, порядочности, чести и прочем-прочем. Нет-нет! И тискания, и лекция, конечно, были, но всего лишь минут на десять, а в оставшееся до обеда время Рэйв объяснял попугайчику про «то самое». Конечно, Ликки в принципе был знаком с теорией, но немного поверхностно, так как до наступления совершеннолетия ему совершенно не было нужды знать подробности… «супружеских взаимоотношений». Да и бдительный старший брат ревностно охранял невинность попугайчика от всяких охочих до его Экзотического Сокровища поклонников. Потому в списке любовных похождений Ликки, кроме парочки пунктов о поцелуях с ровесниками, ничего и не было. Оттого и заволновался Рэйв: как бы дитё не учудило чего в компании старшего супруга! Да и надо было растолковать Ликки некоторые обычаи паучьего племени, раз уж сам Аруэт пока является табу для попугайчика — с его-то боязнью пауков… В общем, свой долг как старшего брата, так и главы клана, Рэйв выполнил на «отлично» и был безмерно собой доволен. А сам Ликки еще долго не мог прийти в себя из-за безжалостно вываленной на него информации и долго еще умилял Рэйва и Риону ярко-красным от смущения лицом. «М-да-а-а, к подобному я точно не был готов…». Как оказалось после, Ликки не был готов и к встрече с Аруэтом — после такой-то подробнейшей лекции о… «поведении супругов за закрытыми дверями супружеской опочивальни»! В общем, Ликки за обедом все продолжал краснеть, заикаться и сверлить взглядом тарелку перед собой — только бы не смотреть на сидящего напротив брюнета. Аруэт, кстати, всерьез обеспокоился странным поведением юноши, но ободряющая улыбка Рэйва придала ему немного уверенности. Видимо, разговор братьев прошел неплохо, что значительно облегчило ношу самого Аруэта. Потому к концу этого «прощального балагана» брюнет уже успокоился, как и сам Ликки, позабывший за это время обо всех своих волнениях. Так что к моменту их отправления в путь супруги чувствовали себя в компании друг друга более непринужденно и даже комфортно. Ликки с Аруэтом чинно уселись в экипаж, предоставленный главой лисьего клана, и с небольшим отрядом сопровождения выехали на запад, к границе земель центральных кланов. Как пояснил Рэйв, именно на западе находится материк, на котором проживают различные подвиды насекомых: от легкокрылых бабочек и мотыльков до жуков, покрытых настоящей хитиновой броней. И хотя Ликки — да и вообще все жители Центрального материка — ни разу в жизни не встречал представителей этих видов, он мог представить себе, как они выглядят. Потому что мелкие и многочисленные насекомые, как те же рыбы, пострадали во времена катаклизмов не так сильно, и по этой причине увидеть обычных комаров, бабочек и жучков можно просто выйдя на улицу. Так что да, Ликки имел представление об этих видах, и он уж точно сможет отличить муравья от стрекозы! Разве что он не отказался бы подробнее узнать о жизни этих загадочных жителей Западного материка, на который они как раз и направлялись сейчас… Ликки, робко покосившись на сидящего рядом супруга, тихо кашлянул, привлекая внимание задумавшегося мужчины, и проговорил: — Рэйв сказал, что до границы ехать полдня… — Да, но мы не будем останавливаться на привал — только на короткий отдых каждые три часа пути, — чтобы успеть пересечь границу до полуночи и устроить ночлег уже на той стороне, — с улыбкой кивнул Аруэт, против воли любуясь радужными перышками попугайчика, которые тот теребил в нерешительности. — Да я и не против! Вот только… ехать слишком долго, а мне уже скучно… — Ты… хочешь у меня что-то спросить? — Аруэт легко разгадал причину волнения Ликки, и тот облегченно выдохнул и тут же, получив негласное разрешение, накинулся на мужчину с вопросами. В основном любопытный попугайчик хотел больше узнать о жителях Западного материка и их быте. Ему было интересно все: кто конкретно живет в их стране, какая там погода, какие растения у них растут, что обычно едят и пьют, какие праздники устраивают и прочие вещи. Но Аруэту было только в радость поговорить с супругом, который на время забыл о своей боязни пауков и теперь сидел близко-близко, с горящими глазами слушая истории о чуждой ему стране. Из этих рассказов Ликки узнал о том, что самыми многочисленными кланами на Западе считаются кланы Пауков («Мы называем себя арахнидами», — попутно уточнил Аруэт), Стрекоз, Муравьев и Крылатых Жуков. Бабочек и мотыльков сохранилось не так много — как оказалось, Запад тоже провинился перед Богами частыми междоусобными войнами и стычками. Вот только в качестве иномирной темной напасти у них выступают не огромные волосатые обезьяны, а уродливые лысые кровопийцы с кожистыми крыльями, отдаленно напоминающие летучих мышей. Эти монстры хоть и не в состоянии летать высоко, но могли бы представлять реальную угрозу для остальных жителей Лестэрии, если бы не арахниды, вставшие на защиту границ. Но Аруэт отказался пояснять, в чем же тут заслуга пауков, сказал лишь, что Ликки «сам скоро все увидит». Кстати, именно по этой причине арахниды встали во главе всех западных кланов, и сейчас успешно управляют этими землями. А сам Аруэт является Главой паучьего клана. Парень на это важно покивал — что-то подобное он и предполагал. Как говорил Рэйв: для того, чтобы отказать Принцу змеев в помолвке с самим Ликки, нужна была веская причина. И вот она — целый Глава клана арахнидов и Повелитель Западного материка (а он даже чуть больше Центрального, который делят меж собой три звериных клана)! Да, это вам не какой-то там чешуйчатый принц с Восточных болот! Ликки против воли загордился собственным супругом и мысленно поблагодарил Бога за такой невероятный подарок судьбы. Ведь если бы не Аруэт, то сидел бы он сейчас на болоте, в окружении шипящих скользких гадов, так и мечтающих попробовать на вкус его замечательную радужную тушку… Бр-р-р! Мысли о неудавшемся замужестве с принцем-змеем плавно перешли в рассуждения о судьбе собственного — уже почти бывшего — клана. А ну как скользкие змеюки решат отомстить Рэйву за его «пренебрежение» к их дражайшим персонам, м? И развяжут войну между кланами? И подключат в нее своих союзников — скорпионов из пустынных земель на востоке Центрального материка? А ведь эти пустынники довольно сильные противники — с хитиновой броней на теле и с ядовитым жалом, которое растет у них из зад… кхм, нижней части спины. И что же тогда будет с Рэйвом и всем лисьим кланом?! Хотя, конечно, волки обязательно помогут соседям, стоит только войне разгореться, но и они могут оказаться бесполезными против этих изворотливых гадов… — Что-то не так? — спросил Аруэт, заметив, что попугайчик, задумавшись, вдруг — ни с того, ни с сего — расстроился. Накрутивший себя Ликки тут же поспешил поделиться своими нерадостными размышлениями с супругом — он же тоже Глава клана, как и Рэйв, вдруг сможет что-то дельное посоветовать! — Тебе, как и всему твоему клану, больше не стоит об этом беспокоиться, — улыбнулся Аруэт и успокаивающе провел ладонью по вихрастой макушке паренька. — Мы же заключили с тобой брак. Теперь твоя семья — это моя семья, твой клан — это мой клан. А я всегда забочусь о своей семье и о своем клане. Положение Главы, знаешь ли, обязывает! — мужчина озорно подмигнул Ликки, и тот облегченно улыбнулся в ответ. — И если эти «скользкие гады» посмеют объявить войну лисьему клану, мои арахниды придут вам на выручку. И поверь: эти змейки жестоко пожалеют о том, что вообще посмели выползти из своих болот! Ликки было сложно представить, как не опасные на вид арахниды могут противостоять двух- и трехметровым полузмеям. Если только, помимо восьми паучьих лапок, у арахнидов не запрятано что-то куда более опасное, чем ядовитые клыки и жала их гипотетических врагов… Но только Ликки хотел задать этот вопрос вслух, как его перебил Аруэт, кивком указавший на окошко: — Смотри! Мы уже добрались до границы между нашими материками. Попугайчик порывисто вскочил со своего места и нечаянно зацепил крылом Аруэта. Но тот только посмеялся и усадил любопытного супруга к себе на колени, сказав, что он сможет посмотреть на это, как только они остановятся у расщелины. — Расщелины? ТОЙ самой расщелины?! — О! Нас уже ждут! — внезапно воскликнул Аруэт, рассмотрев что-то в окне, и поспешил выйти из остановившегося транспорта, естественно, вместе с Ликки на руках. И хорошо, что Аруэт надежно держал супруга в своих руках — тот в первую секунду от испуга вполне мог вспорхнуть и улететь куда подальше, а то и вовсе броситься прямиком к обрыву! А так Ликки только и сумел что пискнуть испуганно да покрепче вцепиться в одежду мужчины, прикрыв их обоих дрожащими радужными крылышками. А все из-за просто огромных пауков, что вдруг оказались прямо перед ними, угрожающе перебирая толстыми мохнатыми лапами по земле. У Ликки от этого зрелища сердце буквально в пятки упало, и Аруэту пришлось потратить целый час, чтобы успокоить супруга и объяснить ему, что эти страшные пауки совсем не опасны. И что они даже не станут его кушать / жрать / обгладывать косточки / рвать на кусочки / консервировать на зиму и прочее-прочее. Потому как эти пауки были ездовые — арахниды их специально разводили и дрессировали, а потом использовали как средство передвижения между городами. Так что пауки эти по характеру были добрые, трудолюбивые и очень дружелюбные. Конечно, кроме этого ездовых пауков учили обороняться и атаковать, и горе тому врагу, на которого эта черная восьмилапая туша нападет по приказу хозяина, но Аруэт предусмотрительно не стал рассказывать об этом Ликки. Тот и без того впадал в истерику, стоило ему только взглянуть в сторону их волосатого транспорта. — А своим ходом никак нельзя на Западный материк попасть, а? — с надеждой в голосе спросил Ликки, который уже слез с рук супруга, но все также продолжал судорожно цепляться за его одежду. — А ты посмотри туда, — кивнул куда-то вперед Аруэт, и попугайчик неохотно оторвал заплаканное лицо от груди мужчины и обернулся. А там, впереди, он увидел мост. Из паутины. Да-да: из самой настоящей паутины, только почему-то зеленоватого цвета. Ликки ранее, из их разговоров с Аруэтом, узнал, что их материки разделяет огромная расщелина, когда-то поделившая единый континент на две почти равные части. И эта «борозда» была настолько глубока, что даже дна ее не видно! И никто не знает, что же там, внизу — мало кому хотелось это узнавать. И именно поэтому жители Центрального и Западного материков ранее не контактировали друг с другом. И кто же знал, что, чтобы наладить этот самый контакт, достаточно «сплести» мост из паутины! «Какой, наверное, колоссальный это труд!» — с восторгом подумал про себя Ликки и за этими мыслями совсем даже позабыл о своем страхе перед огромными паучьими тушами, которые все также топтались в стороне, у самого края обрыва. И Аруэт поспешил воспользоваться этим «затишьем» и, вновь переведя внимание Ликки на себя, спросил, почему все-таки он так боится этих «спокойных дружелюбных пауков». — Ну… — неуверенно начал попугайчик, покосившись в сторону названных созданий. — Они такие… большие. Огромные просто! И восемь лапок этих… — Ну, у меня, если ты не забыл, тоже есть эти восемь лапок, — тихо усмехнулся Аруэт и демонстративно показал свои «дополнительные конечности». — Ну, ты-то другое дело! — тут же потянулся Ликки к пушистым лапкам мужчины, совершенно не страшась этого зрелища — как-то свыкся уже с мыслью о таком вот паучьем «оснащении» супруга. — Почему же? Мы же в этом похожи. И раз ты не боишься меня, то значит тебе просто нет смысла бояться их, — кивнул в сторону пауков Аруэт, и попугайчик невольно посмотрел туда же. В принципе, пауки не были такими уж большими — по крайней мере, точно не больше дворца Рэйва, с которым Ликки сравнил размеры пауков, в первые секунды как увидел их. Ну, этажа полтора, как минимум, точно есть. Хотя, возможно, это из-за шатров, прикрепленных сверху на брюшко каждого паука, они выглядели такими большими. А голова-то совсем маленькая. Вот только вглядываться «в лицо» чудовищу было не желательно, потому как многочисленные блестящие глазки нагоняли просто дикий ужас! А лапки, и вправду, похожи на мохнатые конечности Аруэта. Разве что у этих гигантов не «лапки», а настоящие лапищи! Длинные, толстые, мощные, наверняка очень-очень сильные! Такие растопчат маленького Ликки «на раз»!.. Попугайчика, представившего, что будет с его тушкой, наступи на него одна такая «лапища», вновь затрясло от страха, и Аруэт, вздохнув, тут же поднял его на руки и покрепче прижал к себе. — Ну что ты снова? Опять о чем-то плохом подумал? Ликки промолчал и только сильнее вцепился коготками в одежду супруга, когда тот решительно двинулся в сторону пауков. Они и так уже целый час потеряли из-за боязни Ликки, и вокруг уже начали сгущаться сумерки, а ведь надо было еще успеть пересечь расщелину. Конечно, для пауков с их ночным зрением темнота не преграда, но лучше пройти по мосту сейчас, пока еще хоть немного светло. Потому что тьма на дне разлома пугает даже при свете дня, а уж ночью… — Доверься мне и просто закрой глаза, если уж так боишься на них смотреть, — успокаивающе проговорил Аруэт, подойдя к одному из пауков совсем близко и дав тому команду лечь на землю, чтобы была возможность забраться в шатер на его спине. Ликки, последовав совету, крепко-крепко зажмурился и не менее крепко прижался к теплой и такой надежной груди супруга. С ним ему совсем не было страшно. Ну, почти… А «страшный и кровожадный» паук покорно отставил одну лапу в сторону, безмолвно предлагая хозяину забраться по ней на свою спину, и Аруэт медленно и осторожно взошел наверх. Ликки в тот момент подумал, что уже как-то поздно принимать предложение своих сопровождающих о том, чтобы вернуться к Рэйву и отложить поездку к супругу на какое-то время, пока они не придумают альтернативный вариант переправки на другой материк. Да и ему точно было бы стыдно перед семьей и кланом за свою боязнь. Хотя, возможно, его страх и поняли бы — не каждый же день встречаешь у себя на пути трехметрового паука! Хотя, никто же, кроме него, не впал в истерику при виде них. Другие арахниды, которые приехали сопроводить своего Главу вместе с его новым мужем в земли клана, так вообще вели себя с пауками, как с обычными домашними питомцами: гладили мохнатые лапы, чесали огромное брюхо, кормили с рук и называли милыми кличками, что-то вроде «Черныш», «Пушан» и «Жирок». И перед этими незнакомыми арахнидами Ликки тоже было стыдно — за то, что боялся их «любимцев», и за то, что задерживал их процессию. А ведь им наверняка хотелось поскорее вернуться домой, и только лишь уважение к Главе клана заставляет их оставаться здесь и ждать, пока у глупого пугливого птенца закончится истерика… «Я больше не глупый пугливый птенец! Мне уже исполнилось 18 лет! Вчера… Но это не так важно! Я уже взрослый, и нужно вести себя по-взрослому!». Кивнув собственным воодушевляющим мыслям, Ликки решительно открыл глаза и огляделся. Как оказалось, Аруэт почти донес его до шатра, но попугайчик все равно успел оценить высоту, на которой он располагался. А ведь это паук еще даже не поднялся с земли! Но данный факт не пугал так сильно, как мог бы — Ликки же птица по сути, и высота — его друг. Хотя он никогда не позволял себе взлетать на такую вышину, оттого паренек по достоинству оценил рост паука. И даже почти не испугался от осознания того факта, что он сейчас находился на спине такого огромного мохнатого и — по его мнению — не очень дружелюбно настроенного существа. Аруэт, поняв, что Ликки открыл глаза и больше не трясется в страхе, с облегчением улыбнулся, расслабился и осторожно опустил супруга на ковер шатра. — Посиди пока здесь и не пытайся спрыгнуть вниз. — А ты куда?! — тут же с паникой в глазах вскинулся Ликки — возможная перспектива остаться одному на спине большого паука на миг ужаснула его. — Я здесь, я никуда не уйду. Мне просто нужно подать знак к отправлению, — с нежной улыбкой ответил Аруэт и погладил паренька по рыжей макушке. Ликки в ответ с легким подозрением кивнул и наконец отцепился от мужчины, позволив ему подойти к краю шатра с той стороны, где была голова паука. Аруэт, оглянувшись на оставленного паренька, посмотрел вперед, на своих арахнидов, которые уже забрались на пауков и молчаливо ожидали сигнала к отправлению. Мужчина тут же отрывисто махнул рукой одному из них и, получив в ответ подтверждающий кивок, еле различимо для обычного слуха «пропел» команду своему пауку, чтобы тот следовал за своими собратьями. Гигант понятливо застрекотал в ответ и плавно поднялся с земли, тут же пристроившись в конец паучьей колонны. Аруэт, удовлетворенно улыбнувшись, не забыл благодарно кивнуть все еще ожидавшему в стороне отряду сопровождения лисьего клана, и те, прокричав напоследок пожелания счастливого пути, отправились назад, домой. Покончив со всеми «делами», Аруэт вернулся к Ликки, который, на удивление, не паниковал и больше не трясся в страхе — он как раз был занят осмотром шатра, в котором ему предстояло провести следующие два дня пути. И надо сказать, обстановка вокруг ему нравилась: полы шатра были застелены цветастым и приятным на ощупь ковром с красивым утонченным орнаментом, а «крышу» и стены заменяла плотная темная ткань с небольшими дырочками, через которые внутрь попадал свет уже взошедших на небо лун, создавая просто сказочную атмосферу. Также у невысоких бортиков (которые были расположены по периметру шатра с трех его сторон — для безопасности путников) тут и там валялись кучи небольших разноцветных подушек. А в одном из огороженных углов стояла парочка деревянных сундучков, украшенных, видимо, позолотой и какими-то камнями (наверняка драгоценными). Ликки было любопытно, что же лежит там внутри, и Аруэт тут же поспешил утолить его интерес, открыв один сундук с блестящей стрекозой на крышке. А внутри него нашлись свертки с едой, несколько кувшинов с напитками и посуда, и все это было надежно упаковано и обернуто какой-то пупырчатой материей, которая не позволяла вещам разбиться или помяться в пути. Аруэт споро вытащил парочку свертков с едой, кувшин с соком и бокалы и расставил все это около одного из бортиков, чтобы можно было удобно усесться на подушках и опереться на деревянную преграду, обитую изнутри мягким ковром. Ликки принял приглашение к позднему ужину и с удовольствием перепробовал все предложенные яства, попутно выпытав у Аруэта названия и ингредиенты каждого блюда. А после, убрав за собой, супруги чинно устроились на том же месте, на мягком ковре, обложившись подушками и укрывшим пушистым покрывалом, которое арахнид достал из второго сундука. Ликки всё беспокоился, как бы ему во сне не скатиться «за борт» шатра и не слететь с трехметровой высоты на землю, и потому Аруэт, внутренне ликуя, великодушно позволил супругу устроиться в своих надежных объятиях. Так они и заснули: под одним покрывалом, крепко обнимая друг друга, в пронизанном лунным светом шатре на спине огромного, плавно бредущего по паутинному мосту паука… *утром того же дня* — Ликки, радужное чудо мое, просыпайся… — донесся до сонного сознания Ликки нежный голос Аруэта, а спустя мгновение теплая ладонь осторожно погладила яркие перышки на крыльях. Попугайчик — по давней своей привычке — закутался в них, как в кокон, так, что и макушки не видно! — Сокровище мое, уже утро. Завтрак уже ждет тебя. Как и я сам… — М-м-м… Ликки, свернув крылья, привстал и с тихим стоном потянулся, прогоняя сон и приветливо улыбаясь наблюдающему за ним супругу. В шатре, благодаря солнечным лучам, нагло пробравшимся внутрь сквозь дырочки в тканевых стенах и крыше, было светло и ярко. Попугайчику даже пришлось вновь зажмуриться, спасая чувствительные после сна глаза от пестроты красок вокруг. — Давай позавтракаем побыстрее, и я тебе кое-что покажу… — с легкой улыбкой сказал Аруэт, жестом указывая на уже выставленные на ковре фрукты и сладости с парой бокалов сока. Ликки согласно покивал и поспешил «к столу» — уж больно необычными казались чужестранные фрукты, так и хотелось поскорее все их попробовать! Но долго молчать во время их трапезы попугайчик просто не мог — его буквально мучило любопытство насчет последних слов Аруэта. — А что ты мне хотел показать? Кстати, мне кажется, или мы стоим на месте? Что-то случилось, пока я спал? — Нет, все в порядке, не волнуйся. Это я отдал приказ остановиться, как только мы пройдем по мосту и окажемся на этой стороне расщелины. — Что?! Мы уже прошли весь мост? А я так хотел посмотреть вниз, на дно этого знаменитого провала… — вздохнул Ликки, расстроенно опустив крылышки. Аруэт в ответ нахмурился и, серьезно смотря на паренька, проговорил: — Лучше никогда не пытайся этого сделать. Говорят, те, кто всматриваются во тьму провала дольше пяти секунд, тут же сходят с ума — им начинают мерещиться всякие темные существа вокруг, и в страхе они по собственной воле прыгают с обрыва, прямиком в эту ужасающую тьму… Впечатленный попугайчик в страхе задрожал, и Аруэт, пересадив супруга к себе на колени, успокаивающе погладил того по голове. — Ну-ну! Не стоит принимать все так близко к сердцу! Это всего лишь слухи! Но все равно не стоит смотреть в расщелину — глубокая темнота на дне ее может вскружить голову, и ты можешь запросто туда свалиться. И тогда никто уже не сможет помочь или достать тебя оттуда… — А у вас часто туда падают? — тут же поинтересовался любопытный Ликки — в теплых объятиях супруга он на удивление быстро справлялся со всеми своими страхами. — Нет, не часто, но бывает иногда. Вообще, мы мало кого подпускаем к этой расщелине. Отчасти потому, что именно тут проходит граница с Центральным материком, расположенная на землях Клана арахнидов. Но есть также и вторая причина… — Какая? — Об этом я как раз и хотел тебе рассказать. И показать, — лукаво подмигнул Аруэт и, ссадив со своих коленей загоревшегося интересом Ликки, начал убирать посуду в один из сундуков. — Помнишь, как я тебе рассказывал о заслугах арахнидов: почему именно наш клан стоит во главе всех кланов Западного материка, м? Ликки понятливо кивнул и, повинуясь жесту супруга, поднялся на ноги. Аруэт, улыбнувшись, нежно приобнял того за плечи и подвел к одной из тканевых стен, которая служила входом в шатер. — А причина этого в том, что только арахниды в состоянии успешно противостоять темным монстрам (мы называем их по-старому — «вампы»). Конечно, стрекозы с их крыльями, муравьи с их силой, жуки с их хитиновой броней — все они могут сражаться против вампов, но только мы, пауки, можем обеспечить абсолютную защиту для наших городов и границ материка. — И как же вы это делаете? Аруэт на вопрос Ликки только улыбнулся и одним движением отодвинул ткань входа, открывая их взорам невероятную картину. Ликки в первый момент даже и не понял, что он видит перед собой. Кажется, Аруэт говорил, что они остановились после перехода по мосту на этой стороне расщелины, но вот только пугающей темноты провала почти не было видно из-за странной стены, стоящей около самого обрыва. — Это что?.. Деревья?! — брюнет на вопрос шокированного супруга с гордостью кивнул и еле успел перехватить попугайчика, когда тот, восхищенный увиденным, шагнул вперед, к краю их платформы с шатром. В прошлый раз Ликки, восхищаясь арахнидами, говорил, что их мост из паутины — это колоссальный труд? Забудьте! Вот ЭТО вот — настоящий шедевр, который наверняка стоил арахнидам недюжинного труда и сил! А ведь восхищаться там было чем: перед Ликки во всей своей красе предстала самая настоящая древесно-паутинная стена! В буквальном смысле — состоящая из огромных исполинских деревьев, между серыми стволами которых была растянута плотная сеть из зеленоватой паутины. Попугайчика потрясли не только масштабы этой огромной стены, рядом с которой даже ездовые пауки казались простыми комарами, но и неповторимый узор паутины, переливающейся на солнце всеми цветами радуги! Неописуемое зрелище! — Ну что, нравится? — вывел его из восторженного ступора лукавый голос Аруэта. — Ты еще спрашиваешь?! Мужчина в ответ громко рассмеялся и крепко прижал к себе паренька, который все никак не мог оторвать взгляда от этого прекрасного видения. Их паук стоял достаточно далеко от границы, видимо, чтобы у Ликки была возможность оглядеть всю стену целиком, и потому он не мог сейчас рассмотреть, что же там такое черное колышется в паутине между стволами. Поэтому попугайчик спросил об этом у Аруэта, который как раз отдавал своим воинам приказ отправляться дальше в путь. — О! Это как раз таки и есть те самые вампы. Сегодня ночью поймались с десяток. Видишь ли, вампы летают только по ночам, а нашу паутину можно заметить только при солнечном свете, так что эти глупые твари сами летят к нам в сети, — охотно пояснил Аруэт, утянув несопротивляющегося Ликки внутрь шатра и расположившись с ним в углу на мягких подушках. — Этой ночью?! Так они были совсем близко от места, где мы проходили?! — Не бойся, вампы хоть и находят своих жертв по биению сердец, но реагируют они только на скопления живых существ. То есть они нападают на города и поселения, а не на случайных путников, не вовремя оказавшихся на их пути. Поэтому мы предпочитаем путешествовать в компании не больше десяти существ. И именно поэтому не только арахниды используют ездовых пауков, но и другие кланы — так значительно сокращается время пути. Но ты не думай, что только благодаря нашим паукам мы завоевали уважение других кланов. Ведь основная причина, как я уже говорил, в нашей возможности ограждать города от вампов. Из-за того, что эти монстры слишком хилые и тощие, они не могут летать выше десяти-пятнадцати метров над землей, а наши стены из деревьев и паутины возвышаются на все двадцать, а некоторые и на сорок метров! И это еще не предел, так как деревья продолжают расти всю свою жизнь. — Ух ты! Здорово! Кстати, а что вы делаете с пойманными вампами? Едите их? У нас убитых обезьян-монстров едят хищники. Рэйв говорил, что их мясо очень вкусное, но я никогда его не пробовал, я же не хищная птица. А вы что делаете со своими монстрами потом, когда снимаете с паутины? Убиваете? — Нет, нам даже убивать их не надо — с этим прекрасно справляется солнце. К концу дня от тех, пойманных в нашу ловушку вампов останется всего лишь куча пепла. Солнце для них губительно, потому эти твари нападают только по ночам. — А куда они тогда днем деваются? Ну, те, кто не застревают в вашей паутине и потом нападают на города? — Хм, если честно, мы и сами не знаем. Не задумывались как-то, — Аруэт почесал затылок, замолчав, но тут же встрепенулся и в ответ на ехидное замечание Ликки: «Так стоило бы задуматься!», парировал: — А вы сами знаете, откуда приходят ваши обезьяны? Ведь сколько же хищников на Центральном материке живет, и всем нужно мясо — такими темпами эти монстры давно должны были исчезнуть. — Так вот потому что эти монстры вкусные, и их наши хищники едят — потому они и не кончаются! Так Богами было задумано, чтобы хищники других разумных существ из голода не истребили! — важно кивнул Ликки. — Интересно, а нам тогда для чего эти вампы? Мы их не едим, а они нас только так — за милую душу готовы всю кровь высосать… — нахмурившись, с горечью проговорил Аруэт. Попугайчик не нашел, что сказать в ответ, да и явно не нужны арахниду его слова — кажется, эта проблема с вампами на Западном материке была гораздо серьезнее, чем он представлял себе вначале… — Ладно, не будем о грустном! — тут же взял себя в руки Аруэт и ласково улыбнулся обеспокоенному пареньку. — Что еще тебя интересует, любопытный ты мой? Отвечу на любой твой вопрос! — А я уже и так много чего спрашивал! Теперь твоя очередь! Ну, спроси у меня что-нибудь! — Ты уверен? — двусмысленно приподнял бровь Аруэт, и Ликки в ответ порывисто закивал. — Ну ладно. Сейчас придумаю… свой вопрос… * * * Бедный Ликки так и не понял, как их невинная беседа о его семье и друзьях привела к ЭТОМУ! — Да нет же! Я умею целоваться! — горячо уверял попугайчик Аруэта и возмущенно топорщил перья на крыльях, когда тот вновь и вновь с лукавой улыбкой повторял: «Правда? И когда только успел?». — Да! Мне уже восемнадцать вообще-то! — снова вскинулся Ликки, совершенно не замечая, как супруг откровенно любуется им — раскрасневшимся, страстным, возбужденным… — О! Так может, ты уже и спал с кем-то? — с легкой насмешкой спросил вдруг Аруэт и тут же мысленно ужаснулся: вдруг супруг примет эту глупую провокацию за оскорбление, и обидится на него?! Но Ликки повел себя совсем не так, как успел себе представить мужчина. Попугайчик наоборот весь как-то разом смутился, покрылся краской до самых ушей и трогательно закрылся радужными крылышками. Аруэт только еще больше умилился представшей перед ним картиной и постарался как можно скорее унять жар возбуждения, плеснувшийся в теле. — Тебе, наверное, и не нужен такой неумелый супруг, да?.. — помолчав немного, вдруг спросил опечаленный Ликки, все также продолжая смущенно кутаться в свои крылья. — О чем ты, сокровище мое? Мне совсем плевать на твое… «неумение». Я даже рад, что ты оказался в моих объятиях таким «неумелым», чистым и невинным… — лукаво улыбнулся Аруэт и аккуратно обнял супруга, сейчас выглядящего как печальный ворох радужных перьев. — Правда? — тут же высунул нос из своего укрытия Ликки, заметно повеселев. — Правда-правда! — несколько раз кивнул арахнид и позволил оттаявшему попугайчику уютно утроиться в его объятиях. Казалось бы, смущающая тема закрыта, и Аруэт как раз обдумывал свой следующий вопрос, как Ликки вновь начал говорить об этом, трогательно покрывшись краской смущения. — А вообще, я знаю теорию! Так что я не так уж безнадежен… — Теорию? — Мне Рэйв все объяснил! Ну… про то самое… — запнулся Ликки и стыдливо спрятал алеющее лицо на груди супруга. А тот тихо засмеялся в ответ и поспешил успокоить разволновавшегося паренька. — Солнце мое, я не прошу тебя сейчас подтверждать наш брак. У нас есть на это еще неделя. И я думал воспользоваться этим временем, чтобы ты хоть немного привык ко мне и по крайней мере перестал убегать от меня в ужасе. — Я не убегаю в ужасе! Ну… уже не убегаю! — Твоя правда! Но все равно: я не стану требовать от тебя делить со мной постель вот прямо сейчас — можешь не волноваться. — Фух! Прям от сердца отлегло! — с явным облегчением выдохнул Ликки, и Аруэт вновь рассмеялся. — А ты что, думал, что я тебя тут же на супружеское ложе потащу? — Я думал, что ты церемониться не будешь и свяжешь меня своей паутиной, ну и… то самое. Вот. На самом деле Ликки так не думал. Это для нахальной гадюки-принца было б нормально — без всяких церемоний скрутить своим хвостом, не считаясь с желаниями самого попугайчика. А Аруэт точно не такой! Наверное… Все-таки они с арахнидом и знакомы-то всего три дня как… — Как бы мне этого ни хотелось, но я так не могу! Отчасти оттого, что паутину как паук плести не умею — у нас нет таких специальных желез, — в притворном огорчении покачал головой Аруэт, рассмешив тем самым Ликки. — У-у-у, так ты совсем какой-то непаучный паук, получается? — Ты просто меня всего не видел! — Но когда-нибудь же увижу! — Увидишь. Если только снова не улетишь в ужасе, теряя свои радужные перья! — А вот и не улечу! — Ловлю на слове! — улыбнулся Аруэт и тут же вскочил на ноги, решив, что для сегодняшнего дня они достаточно наговорились на всякие смущающие темы. Потому арахнид поспешил сервировать для них нехитрый обед из запасов, найденных все в том же сундуке со стрекозой на крышке. После обеда супруги вновь посвятили себя разговорам, а после вкусного ужина Аруэт откопал в одном из сундуков небольшую флейту и на пробу исполнил парочку мелодий, всплывших в памяти. Оставшееся время до наступления темноты арахнид не очень успешно пытался научить Ликки игре на флейте, но того собственная музыкальная несостоятельность ничуть не огорчила. Эту ночь супруги также провели под одним покрывалом, в теплых объятиях друг друга, укрытые серебряным сиянием луны, просочившимся в их уютный шатер… * * * А на следующее утро, едва закончив завтрак, Аруэт вместе с Ликки решили ненадолго остановить их паучью процессию. Попугайчику требовалось размять крылышки, да и ему нестерпимо хотелось рассмотреть поближе все те пейзажи, о которых ему так красочно рассказывал супруг, и которые все время несправедливо проносились мимо него. Сам же Аруэт охотно поддержал предложение Ликки, так как ему хотелось переговорить со своими подчиненными. Его беспокоили ночные шумы — явно от группы пролетающих над ними вампов, которые в очередной раз настойчиво пытались прорваться к границе. Слава Богам, что яростные вопли монстров не разбудили утомленного их дневными разговорами Ликки. Потому как по звукам в этот раз вампов было несоизмеримо больше, чем обычно. Хотя, Аруэт и был полностью уверен в крепости паучьих границ, но оставлять подобное без внимания просто нельзя. Потому он решил отправить одного из сопровождающих назад — проконтролировать, чтобы все без исключения вампы, попавшие в их сети, были испепелены лучами солнца. Так что да, Аруэт отдал приказ своему пауку остановиться и дать им спуститься на землю, что тот покорно исполнил. Другие пауки, развернувшись, тут же поспешили к ним. Аруэт, спокойно кивнув своим, взял на руки пискнувшего Ликки и плавно спустился вниз. Попугайчик, оказавшись на земле, тут же с наслаждением расправил крылья и сделал пару пробных взмахов. Когда же к Аруэту подошли их сопровождающие, он тут же отлетел на десяток метров в сторону. Только для того, чтобы не мешать предстоящему разговору, а не из-за огромного паука, который, привлеченный ярким мельтешащим пятном под носом, подозрительно следил за ним всеми своими глазками. Ликки, поупражнявшись в полетах, обратил свое внимание на то, что было вокруг него. Они остановились где-то посреди огромного поля с короткой зеленой травой и редкими белыми цветочками. Гор вокруг не было совсем, и только далеко на горизонте колыхалась в мареве темная дымка древесно-паутинной стены. Небо было таким же голубым с небольшими пушистыми облачками и диском солнца в вышине. Так что, по сути, он будто бы и не покидал дом и вообще пределы Центрального материка. Конечно, Аруэт рассказывал об отличиях местной флоры и фауны, и по пути им встречались серо-зеленые заросли каких-то странных кустов и деревьев, которых Ликки никогда бы не встретил в своей стране, но вот конкретно здесь он не увидел ничего необычного. Какое-то неудачное место для остановки выбрал Аруэт… Хотя, было кое-что — заросли довольно странного черного лишайника. Он был похож на те растения, что Ликки видел в лесу за пределами поместья Рэйва, в который его изредка водила Риона, вот только этот лишайник рос странно кривыми прогалинами, на этаких маленьких холмиках, в разных частях поля. И их было о-о-очень много. Ликки сначала даже подумал, что это просто участки с выжженной солнцем травой. Или изрытая каким-то животным земля. Или кучки продуктов жизнедеятельности ездовых пауков, которые за своими питомцами не убирают недобросовестные хозяева! Но нет! Это были как раз лишайники, почти обычные на вид, если бы не их черный цвет да еще и с серым склизким налетом сверху! Ликки даже специально присел перед одним таким скоплением, чтобы поближе рассмотреть эту кошмарную растительность. Кажется, Аруэт ничего про нее не рассказывал… — Чем занимаешься? — вдруг раздался над головой задумавшегося Ликки голос арахнида, отчего попугайчик, трепыхнувшись в страхе, упал вперед, в последний момент успев упереться руками в мерзкий лишайник. Ликки тут же брезгливо одернул руки и поспешил встать и отойти подальше от странных зарослей — ему на миг показалось, что под этим черным лишайником что-то шевельнулось… — Бр-р-р! — передернул плечами Ликки и с отвращением посмотрел на свои испачканные слизью руки. — Надеюсь, оно не ядовито?.. Аруэт в ответ только хохотнул и заверил в исключительной неопасности здешних растений. — Хотя, этот черный лишайник даже наши абсолютно неприхотливые пауки не едят. — Ваши ездовые пауки — травоядные?! — в шоке воскликнул Ликки, позволяя Аруэту отвести себя к их пауку. — А чему ты удивляешься? — хмыкнул в ответ арахнид и, быстренько забравшись в их шатер, вернулся оттуда с кувшином чистой воды. — Если бы они питались чем-то помимо обычной травы, нам было бы очень трудно их всех прокормить. Ты хоть представляешь, сколь много растений едят эти огромные туши? — продолжал делиться информацией о ездовых пауках мужчина, попутно поливая водой испачканные руки Ликки. После они вдвоем забрались в свой шатер и наконец продолжили путь. Аруэт все также рассказывал об условиях разведения ездовых пауков, о том, как из маленьких мохнатых комочков арахниды с помощью дрессировки в буквальном смысле выращивают дружелюбных питомцев, трудолюбивых помощников и верных защитников. Но Ликки почти не слушал супруга — почему-то его все не оставляли мысли о тех странных мерзких лишайниках. Он даже выглянул на минутку за полог шатра, чтобы удостовериться — знакомых черных прогалин вокруг было очень много. И это казалось странным, чуждым и одновременно пугающим. Подозрительным даже… — Ликки! Попугайчик тут же обернулся на окрик Аруэта и стыдливо задернул полог, будто его застали на месте преступления. — О чем ты задумался? — вздохнул арахнид и жестом подозвал паренька к себе. Ликки, не раздумывая, повиновался, и его тут же притянули в крепкие, но уютно-нежные объятия. Попугайчик немного повозился в руках супруга и удовлетворенно затих, наслаждаясь ласковыми прикосновениями к своим крыльям. — Что-то не так? — с заботой спросил Аруэт, пристально смотря на жмурящегося в удовольствии рыжика. — Все в порядке, — тут же поспешил его заверить Ликки, попытавшись вымести из своей головы мысли о гадком лишайнике. Ведь у него есть много других проблем и тем для размышлений. Например, предстоящая брачная ночь, которую им с Аруэтом необходимо провести в ближайшую неделю. Точнее: в оставшиеся четыре дня (!!!). А ведь Ликки до сих пор смущается даже от простых разговоров об этом! А еще и он совсем не уверен в собственном самообладании — вдруг в «тот самый» момент, когда Аруэту точно придется выпустить свои паучьи лапки, его самого переклинит, и попугайчик вновь в страхе упорхнет куда подальше, а?.. — Хм… — задумчиво протянул Аруэт, наблюдая за странно напрягшимся Ликки. — Ты все еще боишься наш местный «транспорт»? — Что?.. А! Да не-е! К этим здоровякам я уже немного привык! По крайней мере все это время они вели себя очень спокойно и не пытались откусить мне голову, — натянуто хохотнул Ликки и вновь замолчал, неловко потупившись. — А что же тогда? Что не так, м? — Да просто я думал тут… Нам же брак надо подтвердить! — Да, надо, — кивнул в ответ Аруэт и внутренне напрягся. Он все никак не мог решиться начать этот разговор, так как с одной стороны это очень серьезно, и не стоило бы откладывать проблему «на потом». А с другой стороны, не хотелось давить на Ликки — такого невинного, мягкого и беззаботного. «Но раз уж он сам заговорил об этом, надо воспользоваться шансом…» — мысленно кивнул сам себе Аруэт и проговорил, осторожно подбирая слова: — Но! Я же уже говорил тебе, что не собираюсь на тебя давить. И пока ты сам не будешь готов к этому, я не стану что-либо предпринимать. — А может, я уже готов?! — порывисто воскликнул немного оскорбленный Ликки, встопорщив перья для пущей убедительности. Аруэт оценивающе оглядел внешне решительного парнишку и удовлетворенно хмыкнул, оскалившись: — Прямо здесь и сейчас? — Ну… это… — Ликки беспомощно огляделся вокруг — он как-то подзабыл, что сейчас они находились в небольшом шатре, закрепленном на спине огромного ездового паука. — Или уже передумал? — с усмешкой проговорил Аруэт и расстегнул свою просторную рубашку, тут же сняв ее под смущенным взглядом парня. Ликки вновь осмотрелся вокруг. Хоть происходящее внутри их шатра и скрывала плотная ткань «стен», но он вдруг вспомнил, что вообще-то они тут не одни, а с несколькими сопровождающими, которые едут буквально в десятке метров от них самих. И это все было как-то… — Не волнуйся насчет невольных зрителей, — Аруэт сразу понял беспокойство Ликки. — Я уже отдал приказ нашему пауку ползти чуть медленнее остальных. Так что наши сопровождающие уже давно нас обогнали… Аруэт придвинулся ближе к замершему попугайчику и медленно потянул завязки на его безрукавке. Ликки еле успел остановить свои руки, которые уж было хотели дернуть одежду обратно — не хотелось выглядеть трусом перед собственным мужем. Он ведь сам завел этот разговор, вот теперь ему самому и отдуваться! Брюнет печально улыбнулся, заметив, как задрожал от страха его маленький супруг, но ему нужно было довести дело до конца — это был тот самый отличный шанс, чтобы на шажок продвинуться к цели по отучению попугайчика от боязни, направленной на него самого. — Не волнуйся, мы не пойдем сейчас до конца. Как я уже говорил, у нас на это есть еще половина недели! Да и обстановка для подобного не очень… Так что сейчас я тебя просто немного приласкаю… — Вообще-то я уже не маленький! И хоть я и девственник, но не ребенок — знаю, что к чему в таких вот «делах»! — фыркнул задетый сюсюканьем мужа Ликки и споро перебрался на колени опешившего на секунду Аруэта. — Доставай свои мохнатые лапки! Я еще в прошлый раз хотел их подробнее рассмотреть! Брюнету подобный настрой парнишки пришелся по нраву, и он тут же расправил все восемь своих паучьих лапок. Давно уже пора приучать Ликки к такому его виду, и не только потому, что это всё — неотъемлемая часть самого Аруэта. Ведь долго прятать свои паучьи лапки слишком сложно и утомительно. Но на самом деле это не такая уж проблема, и ради спокойствия Ликки Аруэт мог бы оставаться и так, без них. Да вот только там, куда они сейчас направляются — в главной резиденции клана Пауков, — нельзя будет приказать всем арахнидам спрятать свои паучьи лапки. Так что пусть Ликки привыкает к его «недопаучьему» виду. Несмотря на свою решительность, Аруэт пока еще опасался дотрагиваться своими лапками до заметно напрягшегося попугайчика. А тот же — что удивило даже самого Ликки — не стал закатывать истерику и начал с интересом рассматривать мохнатые конечности супруга. Эти паучьи лапки были тонкими, не слишком длинными, полностью черными и с такими же черными волосками почти по всей их поверхности. По структуре они чем-то походили на руки, только последний третий сегмент был очень подвижным и без «пальцев». Зато на этой своеобразной «кисти» было не в пример больше волосков, которые так и тянулось проверить: какие же они на ощупь? Ликки не стал отказывать себе в удовлетворении своего любопытства и протянул руку в сторону остановившейся на полпути мохнатой лапке, и… И ничего. Совсем. Ликки не обуял ужас от этого прикосновения, ему даже не было неприятно! Да, странно, но не неприятно — это точно! Волоски на паучьей лапке были удивительно мягкими и тонкими, и их так приятно было гладить! Пока Ликки был занят осмотром одной из конечностей, остальные семь вдруг взяли парнишку в кольцо и, медленно приблизившись, осторожно провели по оголенной спине и бокам. Попугайчик взвился на месте от столь неожиданного прикосновения мягких волосков к коже, но Аруэт нежно перехватил его своими человеческими руками и усадил обратно на свои колени, оглаживая напряженную спину. — Извини. Напугал? — Все нормально, — пробормотал смущенный Ликки, неуверенно пристраивая руки на оголенной груди супруга. — Тогда я продолжу? — дождавшись кивка, Аруэт вновь прикоснулся лапками к спине парнишки, который хоть и вздрогнул, но постарался тут же расслабить напряженное тело, тихо выдохнув. Аруэт поощрительно улыбнулся и начал неспеша водить мохнатыми лапками по нежной коже попугайчика, а чуткими человеческими пальцами перебирать разноцветные перышки в основании его крыльев. Ликки от подобных ласк совсем сомлел, и ему подумалось, что эти паучьи лапки могут доставлять то еще наслаждение в постели… И хотя Ликки все нравилось, спустя время он был вынужден вынырнуть из блаженной неги, ведь кто-то здесь обещал ему ласки! Конечно, поглаживания паучьими лапками по спине довольно-таки приятны, но сам Ликки думал о кое-чём другом… Не то что бы он совсем не смущался от своих мыслей и от всей ситуации в целом, но он твердо решил быть «взрослым мальчиком», не то так можно и до старости в девственниках ходить! Хотя, при таком-то красивом муже… Попугайчик, мысленно встрепенувшись, решил все же приступить к активным действиям и провести, так сказать, ревизию доставшегося в его распоряжение тела супруга. Конкретно: проведя пару раз ладонями по оголенной груди и плечам Аруэта, Ликки без стеснения чуть сдвинулся вниз, к кромке так и не снятых мужчиной штанов. Аруэт от подобной наглости остановился, замер в шоке и чуть ли не поперхнулся выдохом, когда шустрый попугайчик своими шаловливыми ручками залез к нему в штаны. Ликки не без удовольствия оглядел вытащенный на свет член супруга, который приятно порадовал своими размерами и вполне человеческим видом — была у парнишки мысль, что и здесь будет запрятан какой-то «сюрприз». От подобного «первичного осмотра» член мужчины окончательно затвердел, и Ликки не стал более медлить, принимаясь нежно ласкать немаленький орган обеими руками. Аруэт, придя в себя от первого шока, решил не отставать и шустро облапал парнишку в ответ, на что тот ответил полным согласия стоном. Сделав пару движений рукой по стволу супруга, Аруэт, не отказывая себе, притянул Ликки для поцелуя, на который тот с жаром ответил. Но страстные поцелуи вкупе с требовательными касаниями паучьих лапок к коже и подступающее к горлу наслаждение — все это просто выносило мозг, и вскоре Ликки уже ничего не соображал, полностью отдавшись захлестнувшей его страсти. И он тем самым совсем забыл о своей работе по доведению до пика своего супруга. Поэтому Аруэту пришлось — в буквальном смысле — брать все в свои руки: обхватив оба члена ладонью, мужчина быстро-быстро подвел себя и супруга к черте, чтобы в следующее же мгновение упасть с мысленного обрыва вниз, переживая небывалый по силе оргазм — один на двоих. Отдышавшись и приведя себя в порядок, парочка удобно устроилась на мягком ковре, в объятиях друг друга, думая каждый о своем. Аруэт нежно перебирал руками красные пряди придремавшего на его груди попугайчика, с предельной осторожностью обнимая его всеми восемью паучьими лапками — словно опасаясь, что кто-то посмеет вырвать его Сокровище из его рук. Но таких самоубийц поблизости не было, и Аруэт мог весь оставшийся путь наслаждаться своим ласковым и нежным супругом… * * * Оставшиеся полтора дня пути до главной резиденции клана Пауков Ликки и Аруэт провели с пользой, изучая свои тела и приемы доставления удовольствия друг другу в постели. Конечно, до самого главного они так и не дошли. Хотя, Ликки, который в руках супруга переборол свое смущение и наконец распробовал вкус страсти, был только за продолжение их чувственных ласк, но Аруэт решил провести все по правилам: секс только после проведения брачной церемонии (согласно традициям арахнидов) и ритуала принятия в Клан. Так что Ликки пришлось смириться и довольствоваться обычными ласками. Зато за это время он окончательно привык к «недопаучьему» виду супруга и теперь даже находил его паучьи лапки милыми и чрезвычайно ласковыми. О чем не уставал повторять (читай: выстанывать) каждый раз во время их супружеских ласк. Но вот, наконец, четыре дня пути остались позади, и их скромная процессия добралась-таки до города арахнидов. Его Ликки увидел еще задолго до этого — попробуешь тут не заметить огромную серо-зеленую стену с радужным отливом, которая кольцом окружала город и некоторую часть поля вокруг него. Возле своеобразных ворот их уже ждали — еще одна компания сопровождающих верхом на похожих ездовых пауках, но гораздо меньшего размера, чем те, на которых они приехали. Аруэт, взяв заметно волнующегося Ликки за руку, под приветственные крики подчиненных, неторопливо спустился с одного паука, чтобы тут же забраться на другого. Но на этот раз у животинки на спине была небольшая открытая платформа с низкими бортиками и парой подушек. Как шепотом пояснил Аруэт, это было сделано специально для их «торжественного шествия» по городу — чтобы, мол, показать всем новоявленного супруга Главы Клана. Ликки не стал возражать, уважая чужие традиции, хотя ему и было неуютно от пристального внимания тысяч арахнидов, которые специально поджидали их процессию на улицах, лишь бы одним глазком полюбоваться на «редкую радужную птицу, родом с далекого Центрального материка». Конечно, Ликки как один из представителей редкого вида уже как-то привык к подобному вниманию у себя дома, но эмоции и взгляды местных жителей напрягали его гораздо сильнее… — Не вини их, — внезапно прошептал ему на ухо Аруэт, извиняюще улыбаясь. — Я тоже был буквально ошеломлен тобой, когда увидел впервые в доме Рэйва… Ликки благодарно улыбнулся в ответ на комплимент и, выпрямив спину, демонстративно махнул радужными крыльями. Толпа вокруг восхищенно загудела. Даже сопровождающие их арахниды, которые ехали на пауках впереди, начали буквально шеи выворачивать, косо смотря на Ликки. Попугайчик польщенно улыбнулся и, почувствовав прикосновение лапок супруга на своей талии, приобнял одним крылом того в ответ. До главной резиденции Клана пауков они добрались достаточно быстро. По крайней мере никто не стал устраивать «смотрины» (что-то вроде представления Ликки жителям города) на главной площади, так что он еще легко отделался! А там пред любопытным взором попугайчика предстало громадное, монолитное строение, больше похожее на обычную скалу, непонятно как оказавшуюся прямо посреди города. И это было действительно необычное зрелище, так как остальные дома, мимо которых они проезжали, мало чем отличались от тех же домов в родной стране Ликки. Двухэтажные, с привычным оснащением типа «окна-дверь», с небольшими двориками позади, сделанные из серебристо-серого камня, но украшенные деревянными резными балками и перекладинами, с деревянной же крышей, покрытой каким-то глянцевым лаком — в центре города, и такие же дома, только одноэтажные и с гораздо более просторным двором — на окраине. А вот эта каменная громадина посреди главной площади очень сильно «выбивалась» из обрисованной выше картины. Хотя, если приглядеться, камень этого «здания» тоже был искусно украшен: резными колоннами, каменными статуями и объемными барельефами, выступающими прямо из стен. Также, кроме всего этого, почти под каждым «окном» (которые представляли собой прямоугольные дыры в монолите скалы, расположенные тут и там, без всякого порядка) был пристроен этакий балкончик, что хоть немного делало эту громадину похожей на здание. Ну, еще и массивное каменное крыльцо в полсотни ступеней, прямо перед огромными резными дверями из лакированного дерева. А так — да: скала скалой! — Раньше, когда мы еще не знали, как защищаться от еженощных нападок вампов, все кланы пауков жили в одном убежище — в огромной скале, внутри которой наши предки вручную пробивали себе ходы. Но потом мы научились строить стены с сетью из паутины, и наши города разрослись, и арахниды стали постоянно жить на поверхности. А наши старые каменные пристанища перестроили, превратив в храмы и школы, а эта скала, как самое большое из построенных арахнидами убежищ, официально стала Резиденцией Главы Клана арахнидов. В ней, помимо меня и моей семьи, также живут десяток кланов, приближенных к Главе и входящих в Высший Совет. Но даже и так большая половина подземных помещений сейчас пустует. Да и в ее многочисленных лабиринтах коридоров и ходов можно запросто заплутать, так что будь осторожен, Ликки, — твердым шепотом пояснил Аруэт, склонившись к уху супруга, и тут же выпрямился, едва их паук остановился напротив крыльца. Аруэт встал со своего места, подав руку замешкавшемуся попугайчику, и супруги чинно спустились на землю, где их тут же окружили арахниды из числа местной стражи, молча сопроводив до самых дверей. Хотя, по мнению Ликки, в этом не было смысла: все городские, пришедшие вслед за ними к «замку», остались далеко позади, а арахниды, поджидавшие своего Главу на крыльце, чинно выстроились этаким «коридорчиком», освобождая их колоритной парочке путь. Так что в услугах мощных, закованных в латы арахнидов они как-то не нуждались, но, может, это у них тут правила такие?.. Спустя минуту Аруэт и Ликки в сопровождении толпы придворных споро зашли внутрь «замка», где было, на вкус самого рыжика, немного прохладно и темновато. Там они прошлись по нескольким полутемным коридорам и пустым залам, растеряв по пути большую часть сопровождающих, и в конце концов дошли до покоев Главы Клана. Аруэт галантно завел супруга в комнаты и удовлетворенно огляделся — слуги сделали здесь все, как полагается. Даже успели прорубить парочку дополнительных окон — широких, прикрытых теперь полупрозрачной белесой паутинной тканью, да с большим соединенным балконом из дерева. Как и просил Аруэт. Сам-то он раньше предпочитал жить в других покоях, почти в самом центре скалистого убежища — чтобы недалеко было идти до кабинета и Зала Советов. А теперь пришлось переехать в самые крайние покои, чтобы была возможность осветить помещение натуральным солнечным светом, так как Аруэт знал, что его супругу не понравилось бы всю жизнь жить в его бывших мрачных и темных покоях. Но есть и плюс: некоторым особо прытким личностям будет лень соваться в отдаленные комнаты, и Аруэт теперь уверен в том, что его время наедине с супругом точно будет «наедине»… — Ну как? Тебе здесь нравится? — спросил арахнид, оторвавшись от собственных размышлений и наконец обратив внимание на Ликки, который, кажется, уже успел во все уголки комнаты заглянуть. Ликки, поставив на место красивую лакированную статуэтку девушки-стрекозы, обернулся к супругу и с удовольствием покивал. Да, ему решительно понравились эти покои — солнечные, яркие, с мягким цветастым ковром на полу, с тщательно задрапированными тканью стенами и множеством разнообразных подушек вокруг. Если бы не деревянная мебель (низкое широкое ложе, парочка небольших столиков, полки и сундуки), то Ликки и вовсе бы подумал, что он все еще находится в шатре на спине ездового паука. Хотя вот балкона там точно не было… Аруэт с улыбкой посмотрел вслед попугайчику, шустро выпорхнувшему на балкон, и, услышав стук в дверь, поспешил выйти к ожидавшему его слуге. — Господин… — начал было невысокий короткостриженный арахнид, низко поклонившись вышедшему из комнаты Главе, как тот грубо перебил его: — Надеюсь, ужин уже готов? Мой супруг устал после долгого путешествия, и я не хочу, чтобы он лег спать голодным. Принеси нам ужин на двоих и быстро! — Конечно, Господин! Но там главы Родов выразили свое желание побеседовать с Вами… — Передай им, что ИХ желание можно и отложить! А забота о МОЕМ супруге сейчас для меня первостепенна. — Но!.. — Я сказал, что пообщаюсь с ними позже! Никуда дальше крыльца Резиденции эти старые маразматики не уползут! Иди же! Слуга, сглотнув в страхе от яростного шипения Главы, еще раз поклонился и шустро побежал выполнять поручение. Аруэт же, глубоко вздохнув, попытался унять в душе гнев, чтобы не напугать своего милого Ликки. Ему ни к чему знать о внутренних распрях Главы Клана арахнидов с главами Родов, которые в последнее время совсем уж распустились… — Что-то не так? — но как бы не старался Аруэт, чуткий Ликки сразу почувствовал огонь ярости в его душе. Рыжик тут же подскочил к супругу, обнял того за талию и, потершись носом о рубашку на груди, успокаивающе что-то зачирикал. Аруэт улыбнулся и нежно обнял попугайчика в ответ, пристроив на его спине все восемь паучьих лапок. — Кстати, все хотел спросить: как будет проходить наша церемония? — Подготовку начнем завтра, а саму церемонию проведем вечером, на закате. От нас ничего особенного не требуется. Оденемся в ритуальные одежды, придем в главный зал, выслушаем Песнь жрецов, обзаведемся брачными татуировками на запястьях и уйдем в свои покои. Остальные же устроят пир в главном зале, а жители города — праздничные гуляния на площади на всю ночь. — А мы этой ночью… — с лукавой улыбкой протянул Ликки, подняв хитрющие глаза на Аруэта, и тот улыбнулся не менее лукаво: — А мы этой ночью будем предоставлены самим себе… — И какие у тебя планы на эту ночь? — Самые серьезные… *следующим днем* Хоть Аруэт и успокаивал Ликки насчет простоты брачного ритуала арахнидов, на деле все оказалось не так уж просто, но об этом чуть позже… После того разговора с супругом Ликки совсем перестал волноваться и, сытно поужинав, тут же умостился на мягком ложе, закопавшись в подушки. Аруэт в это время ушел куда-то по своим делам, так что засыпать ему пришлось в одиночку. Хотя, чуть позже Ликки сквозь сон почувствовал, как вернувшийся арахнид аккуратно улегся рядом, и попугайчик тут же подкатился к нему поближе, уютно устраиваясь в его теплых объятиях. Пробуждение тоже было спокойным. И довольно поздним. Ведь тут не было надоедливого Рэйва, который по утрам был на диво активен и старался поделиться со всеми вокруг своей энергией. Он-то всегда и мучил с утра бедного сонного Ликки, безжалостно выгоняя того из тепленькой кроватки. Да, рыжику это очень не нравилось, ведь он, хоть и будучи попугайчиком, по утреннему состоянию организма был чистой «совой» и любил поспать до обеда. Но к удивлению Ликки на новом месте будить его не спешили. Так что проснувшийся по привычке в восемь утра он решил поспать еще немного. И еще немного. И еще чуть-чуть, так как даже сам Аруэт до сих пор сопел в две дырочки прямо у него под боком. А потом оказалось, что они проспали почти до одиннадцати! Вот так Ликки готов хоть каждый день просыпаться! — Тебе, наверное, будет нелегко привыкнуть к нашему распорядку дня, — зевнул в ответ на радостные писки супруга Аруэт, сонно поглаживая того паучьими лапками. — В пути мы с тобой из-за ночных разговоров очень поздно просыпались, но здесь у нас распорядок почти такой же. Нам, арахнидам, привычнее сумерки, чем жаркий и солнечный день, так что жизнь в Резиденции и в городе начинает закипать только к полудню и не прекращает своего движения до самой ночи, а то и позднее. Хотя мне, как Главе Клана, приходится вставать раньше всех, как и моим слугам и стражникам, которые порой могут и ночью не спать. — Так мне, как супругу Главы Клана, теперь тоже придется вставать раньше? — спросил Ликки, мысленно умиляясь растрепанному и полусонному виду всегда безукоризненного Аруэта. — Нет, не обязательно. Ты можешь просыпаться, когда захочешь. Хоть в самый полдень. — Здорово! — кивнул Ликки и поспешил вслед за вставшим с постели Аруэтом, который провел его в просторную купальню. После они вместе позавтракали, и Аруэт пошел решать свои «главенческие» дела, еще раз успокоив Ликки насчет предстоящего ритуала. — Ну, до заката еще много времени. И я как раз успею разобрать свои вещи, — кивнул сам себе попугайчик и поскакал в смежную комнатку, которую под это дело ему специально выделил Аруэт. Сказано — сделано! Ликки как раз успел выгрести все свои дорожные сундуки с многочисленными вещами и расположить всё по местам: одежду на полки и вешалки в той же гардеробной, книги и разные безделушки на пустующие полочки в спальне и небольшой гостиной. И тут уж, как оказалось, подошло время обеда, о чем любезно сообщил один из слуг-арахнидов, пригласив рыжика в какой-то малый зал. Ликки в ответ только пожал плечами и доверчиво пошел вслед за невысоким слугой. Хотя он сам бы не отказался пообедать в их с Аруэтом покоях, пусть и в одиночку. Как-то не хотелось пока попадаться на глаза другим арахнидам. Да и всё вокруг было незнакомо для Ликки, потому он чувствовал себя немного неуверенно. «Но раз уж меня пригласили — отказываться нельзя!» — кивнул про себя Ликки и попытался взбодриться, но серые пустые и полуосвещенные коридоры навевали на него нервозность. «Возможно, Аруэт просто решил пообедать со мной где-нибудь поближе к своему кабинету, чтобы не отрываться от своих важных дел», — мысленно предположил рыжик, ведь, судя по тому, сколько они уже топают по этим сумеречным коридорам, их с супругом покои находятся очень далеко от всех возможных «соседей». С одной стороны это хорошо — меньше возможностей для Ликки наткнуться на незнакомых арахнидов, а с другой — плохо. Потому как Аруэт устанет ходить от своего кабинета и до их комнат ради совместного обеда-ужина… — Мы пришли, Младший Господин, — вдруг произнес слуга и, поклонившись, открыл резную дверь с узором из витого плюща. Ликки, встряхнувшись, благодарно кивнул арахниду и зашел в помещение первым, тут же застыв на пороге. В этом малом зале, к вящему ужасу попугайчика, за сервированным к обеду столом сидело по меньшей мере полсотни арахнидов, которые тут же, как по команде, обернулись к вошедшему парнишке. Ликки с трудом подавил свой недостойный порыв развернуться и со всех крыльев выпорхнуть из этого зала. По большей части его остановила мысль о том, что негоже супругу Главы Клана арахнидов вести себя столь неподобающим образом. А еще перед внутренним взором тот час же нарисовался Рэйв с длинной указкой в руках, которой он любил легонько, но обидно стучать по макушке младшего брата во время их уроков по этикету. И до того реально в голове Ликки прозвучали слова Рэйва о том, что нужно вести себя достойно, что он тут же гордо выпрямил спину, унял дрожь в конечностях и оглядел всех собравшихся отстраненно-вежливым взглядом. — Сюда, Младший Господин, прошу… — подскочил к нему с поклоном еще один слуга и шустро довел его до пары удобных кресел, стоявших во главе стола. Попугайчик чинно уселся на указанное место и попытался — как можно незаметнее для окружающих и как можно удобнее для себя — устроить крылья за спиной. Обычно за столом (как бывало раньше в доме Рэйва) он сидел на специально приготовленном для него стуле — либо просто без подлокотников, либо вовсе без спинки. Это помогало ему безболезненно устроить крылья во время обеда. А тут кресла хоть и были удобными — для него самого (как и для любого крылатого собрата) оказались сущей пыткой! Спинки слишком широкие, подлокотники слишком высокие, так что если и устраивать крылья за спиной, то только полураскрытыми. А от этого, между прочим, у Ликки спустя время начинало тянуть все мышцы спины — удовольствие явно ниже среднего! Так что, как бы ни пытался попугайчик, а устроить нормально свои крылья он так и не смог. Да и сидящие за столом арахниды уже начали с неодобрением поглядывать на него, производящего столько шума и шороха. Ликки на это смущенно потупился и застыл, так и оставив крылья за спиной полураскрытыми. Взрослые степенные арахниды, сидевшие ближе всего к местам Главы и его супруга, спустя минуту перестали возмущенно пялиться и возобновили свои важные разговоры о делах. Но Ликки до сих чувствовал на себе внимательные взгляды, от которых хотелось поерзать на месте, но он удерживал себя, не желая привлекать еще больше внимания. А смотрели на него в основном молодые арахниды, сидящие почти в самом конце стола, да слуги, которые в молчаливой покорности застыли у стен зала. Но если последние позволяли себе лишь быстрые любопытные взгляды на столь необычное и отличное от них самих существо, то арахниды из числа ближайших родственников глав Родов вели себя гораздо наглее. Они не просто смотрели и оценивали Ликки, чем безбожно того нервировали, но при этом еще и делились своими впечатлениями с собеседниками. И рыжик имел сомнительную честь выслушивать все их комментарии насчет собственной пестроты и «тошнотворной» яркости, «нелепых» крыльев и «совершенно возмутительной» одежды. Но насчет последнего Ликки мог и согласиться с этими сплетниками, так как он совсем не планировал — в первый же день своего пребывания здесь! — присутствовать на званом обеде с первыми лицами Клана арахнидов. И поэтому оделся рыжик как обычно — в свою любимую безрукавку с открытой спиной, бриджи до колен и удобные сандалии. Конечно, в привезенном из дома гардеробе Ликки есть достойные и праздничные костюмы — как раз для таких случаев, но в основном вот такая вот легкая одежда. Потому как Аруэт его заранее предупредил, что в их краях нет зимы, и почти круглый год властвует жара и сухие ветра, и что нет смысла брать с собой излишне теплые и закрытые вещи. «Так что да, неподходящий для званого обеда вид — это мой промах. За такое меня б и Рэйв с удовольствием за уши оттаскал! Но как эти… невоспитанные му… м-молодые люди могут так отзываться о моем внешнем виде?! Будь я менее воспитан, тоже бы с радостью прошелся по их собственной внешности! Но так — да, я промолчу. Как самое воспитанное существо из всех здесь присутствующих…» — ворчал про себя Ликки, нервно дергая крыльями — пополам из-за боли в мышцах спины и от общей нервозности ситуации. Ликки давно понял, что ждут они прихода Аруэта, который по неизвестной причине задерживался. Уже серьезно так задерживался… И тут, как по заказу, двери в малый зал с грохотом распахнулись, и на пороге нарисовался Глава Клана арахнидов собственной персоной. Очень злой и слегка запыхавшийся Глава Клана арахнидов… Все присутствующие тут же замолчали и поднялись со своих мест. Ликки тоже поднялся, хотя по правилам этикета ему, как супругу, можно было этого и не делать, но он просто решил воспользоваться случаем и слегка размять уставшие мышцы. Аруэт же, сурово оглядев всех арахнидов за столом, остановил свой взор на Ликки и, поджав губы, подошел к нему. Попугайчик уж было занервничал еще сильнее, но брюнет молча уселся на свободное кресло рядом и кивком разрешил сесть всем остальным. Тут же засуетились слуги, внося в зал подносы с приготовленными блюдами, и спустя минуту все принялись за трапезу. В зале вновь стало шумно, хотя никто за столом так и не решился заговорить в присутствии явно рассерженного Главы. Ликки устало вздохнул и, взяв в руки ложку, без аппетита повозил ею в супе. На самом деле из-за всех этих нервов и волнений он уже не хотел есть, но пустой желудок настаивал на употреблении пищи, так что Ликки решил съесть хотя бы ложечку. Тем более что ему уже выпадала честь откушать блюда местных поваров, и ему они пришлись по душе. Кивнув собственным мыслям, Ликки с большим интересом пригляделся к красноватому супу в его тарелке. Суп как суп. На вид очень даже ничего, хоть рыжик уже и нарушил задуманное поваром украшение из веточек какой-то зелени и разноцветной посыпки приправ. Вот только что-то не давало ему покоя… Еле заметно принюхавшись, Ликки все же понял, что именно насторожило его в поданном блюде… Кусочки чего-то явно не овощного происхождения… Конечно, пауков с натяжкой, но можно отнести к хищникам, да и Рэйв как-то упоминал, что арахниды вполне себе кровожадные существа, а не милые-безобидные травоядные. Так что и не удивительно, что на обеде для арахнидов подаются блюда с явным мясным содержанием, которые, однако, на дух не переносил сам Ликки! «И что теперь делать?..» — грустно подумал попугайчик, вновь булькнув ложкой в супе в своей тарелке, и искоса глянул на сидевшего рядом Аруэта. А тот будто только и ждал, когда супруг обратит на него внимание. Аруэт, внимательно наблюдавший за попугайчиком, тихо вздохнул, покачав головой, и жестом подозвал к себе одного из слуг. — Что у нас сегодня на второе? — после слов Главы все вокруг замерли, и в зале повисла какая-то зловещая тишина, отчего подошедший к Аруэту арахнид нервно сглотнул. — Запеченная в листьях рыжей куаравы рыба Тико и жареные в соке лаумы плоды ярра, — покорно отчитался слуга, а за столом кто-то в предвкушении вздохнул. Ликки же только с досадой поморщился — морепродукты, а тем более рыбу он тоже на дух не переносил! — Кажется, — проговорил Аруэт с едкой ухмылкой, которую Ликки ни разу не видел у супруга, — мой главный повар именно сегодня решил расстараться и приготовить столь изысканное блюдо… — Но ведь сегодня будет проведена церемония скрепления Вашего с этим… дивным созданием брака. Так почему бы в этот день не превратить обычный обед в праздничный? — размеренно ответил один из старших арахнидов, сидевших ближе всего к Главе клана. Аруэт, кажется, лишь еще сильнее напрягся и, издевательски медленно сложив длинные пальцы в замок перед собой, уставился на говорившего. — Да, Вы правы, но я еще вчера оставил подробнейшие инструкции насчет рациона моего дорогого супруга. Дело в том, что как представитель не хищного вида, мой муж не может есть ничего мясного. И не любит рыбу. Тем более я бы ни за что не стал кормить его блюдом, ингредиентом которого является рыжая куарава. Ведь мы же все осведомлены о том, как порой необычно может она подействовать на представителей других видов… К концу своей тирады Аруэт выглядел настолько грозно и убийственно, что тишина в зале была просто суперзловещей, а многие арахниды, сидящие за столом, были настолько белы лицом, что Ликки уже всерьез собирался вопить «Лекаря сюда! Лекаря-лекаря, быстрее!». Что уж говорить о бедном парнишке-слуге, который все еще стоял совсем рядом с Главой, склонив голову настолько низко, что уже побелевшим от напряжения подбородком в собственные ключицы упирался! «Нет, так продолжаться не может!» — решительно подумал Ликки и, совершенно не боясь, нежно провел ладонью по напряженным паучьим лапкам супруга. Аруэт еле заметно вздрогнул и с вопросом посмотрел на успокаивающе улыбнувшегося попугайчика. — Супруг мой, ты говоришь, что сегодня твой повар решил сделать этот обычный обед праздничным? Если это так, то я жду не дождусь, когда же подадут праздничный десерт! Ведь я уже имел честь попробовать приготовленные им сладости и выпечку, и они привели меня в неописуемый восторг! Так что я думаю, что когда нам подадут десерт, мне с головой хватит его, чтобы насытиться… Взгляд Аруэта заметно потеплел, и все в зале вздохнули с облегчением. Атмосфера за столом стала менее напряженной, и Ликки мысленно погладил себя по голове. Аруэт же, улыбнувшись одним уголком губ, вновь обратился к слуге, который, однако, уже не выглядел таким уж напряженным. — А что у нас сегодня на десерт? — Засахаренные ягоды туи, розовое мороженое и печенье с начинкой из сладкой ризолы, — с некой гордостью ответил арахнид, и Аруэт царственно покивал. — Хорошо, достойный десерт для праздничного обеда. Подавайте! Слуги вновь засуетились, забрали полупустые тарелки явно недовольных, но так ничего и не сказавших гостей и поставили на столы большие тарелки-подносы с десертами. Глаза Ликки тут же в предвкушении загорелись. Конечно! — целых три блюда на десерт! А ведь он не врал, когда говорил, что просто в восторге от местных сладостей! Так что, более не мучая свой голодный желудок, Ликки принялся за десерт. Аруэт на это только улыбнулся и как-то само собой, глядя на уплетающего за обе щеки попугайчика, начал есть мороженое, к которому до сего дня относился крайне равнодушно. Но вроде ничего — прохладное лакомство ему понравилось, а тут еще Ликки, осторожно потыкав супруга в коленку, показал, как можно сделать десерт еще вкуснее, добавив в мороженое маленькие засахаренные ягодки синего цвета. Аруэт, к удивлению своих подчиненных, настолько сильно увлекся десертом, что едва не пропустил вопрос Ликки, адресованный слуге-арахниду, который, повинуясь знаку попугайчика, неуверенно подошел к нему. — Скажи-ка мне, а какого цвета эта ваша рыба Тико? Слуга от подобного вопроса на секунду опешил, но тут же взял себя в руки. — Золотисто-желтого, Младший Господин! — А эти… м-м-м… жареные плоды ярра?.. — Зеленоватые, но при жарке в соке лаумы плоды ярра приобретают дивную ароматную золотистую корочку! Ликки благодарно кивнул, и арахнид вернулся на свое место. Аруэт с вопросом посмотрел на супруга, и тот, широко улыбаясь, чуть наклонился в его сторону и, словно рассказывая какой-то секрет, но достаточно громко проговорил: — Мне очень нравится твой повар! Ты заметил? Сегодняшний праздничный ужин он сделал в радужной цветовой гамме: красный суп — на первое, листья рыжей куаравы, золотистая рыба Тико и зеленые плоды ярры — на второе, и печенье с голубой начинкой, синие ягоды и розовое мороженое — на десерт! Цвета радуги! — Ликки демонстративно махнул цветастыми крылышками и мило улыбнулся прислушивающимся к его словам арахнидам. Аруэт, благосклонно склонив голову, улыбнулся тоже. — Да, ты прав. Очень интересный ход. Пожалуй, я больше не сержусь на повара за его выбор блюд для этого обеда. По крайней мере, сегодняшний обед смог поднять тебе настроение, мой милый супруг. Даже учитывая то, что кроме десерта, ты ничего больше не смог попробовать. Ликки на это только пожал плечами, так как рот у него был занят очень вкусным печеньем. Да и не жалел он, что не смог больше ничего попробовать из этого «радужного» обеда — ему с лихвой хватало десерта! Тем более Аруэт милостиво поделился с ним печеньем и сахарными ягодками! Закончив свою трапезу, супруги вышли из-за стола, и все присутствовавшие вновь поднялись на ноги. Аруэт тут же нежно взял руку Ликки в свою и, больше ни на кого не смотря, повел его из зала по сумрачным коридорам, в сторону их покоев. Шли они в молчании, и по непроницаемому лицу Аруэта нельзя было узнать: сердится он, или уже нет. Так что Ликки вновь охватила тревога, и он начал судорожно перебирать в памяти, за что мог сердиться на него супруг? Но сколько бы он не гадал, это совсем не помогало успокоиться, потому попугайчик оставил эти мысли, тем более что боль в перенапряженных мышцах спины отвлекала от любых размышлений. Стоило супругам войти в свои комнаты, как Аруэт тут же потянул Ликки в спальню, где молча усадил на низкую кровать и принялся осторожно разминать ему спину. Ликки благодарно вздохнул и на пять минут совершенно выпал из реальности, плавясь под нежными руками супруга. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, вот и закончился молчаливый массаж, и настало время напряженного разговора. — Почему ты был там, Ликки? — вопреки тревожным мыслям попугайчика, Аруэт говорил спокойно, без какой-либо злости, и рыжик расслабился и тут же полез к супругу с объятиями. И только когда Ликки с удобством устроился в руках Аруэта, тогда и ответил на заданный вопрос: — Я как раз закончил разбирать свои вещи из сундуков, как ко мне подошел слуга и сказал, что уже время обеда. И он предложил провести меня в малый зал, где и должен был состояться этот самый обед. Я подумал, что это ты его отправил, и что ты просто слишком занят, чтобы тратить время на беготню из своего кабинета в наши комнаты «на краю света». Ну я и пошел к тебе. Думал, что мы просто тихо-мирно пообедаем вдвоем, а оно вон как оказалось! — Ликки с досадой поморщился, вспомнив ощущения нервозности и неудобства, посетившие его, стоило только шагнуть за порог малого зала. — Почему же ты не ушел оттуда, когда понял, что меня самого там нет? — Я хотел, честно! Но как бы тогда выглядело мое бегство со стороны, а? Аруэт кивнул, задумчиво закусив губу, и успокаивающе погладил супруга по голове. — Кстати, а ты сам где был? Мы тебя целый час ждали! — с возмущением в голосе спросил Ликки и для усиления эффекта пару раз негодующе хлопнул крыльями. — Так я тебя и искал. Поначалу думал, что лучше уж я вместе с тобой в наших покоях пообедаю, чем в компании этих злобных сплетников. Но в комнате тебя не оказалось. Знаешь, а я ведь всерьез волновался за тебя. Чуть не уволил командира внутренней стражи за то, что он позволил тебя похитить! — Похитить? Меня?! Да кому я тут нужен? — Мне нужен! Мне! И некоторым нехорошим дядям, которые хотят насолить мне. Но пока не будем об этом! Так вот! Когда я не нашел тебя в комнатах, отправился обратно в свой кабинет, там пообщался со стражей, самостоятельно прочесал ближайшие к нашим покоям коридоры, никого не нашел и решил немного выпустить пар, поругавшись со стариками из Совета. Но те уже были на обеде в малом зале. Я еще удивился, что они так рано туда выползли — обычно все собираются только через полчаса после назначенного времени. Поэтому я предпочитаю обедать у себя, а если что-то нужно обсудить, то я прихожу на обед минут через сорок, но в этот раз пришел даже раньше. — Угу, не представляю, что бы было со мной, если б ты еще хоть на минутку опоздал, — ворчливо проговорил Ликки, живо припомнив все разговоры молодых арахнидов, которые не стеснялись обсуждать его незаурядную внешность. Аруэт же, правильно истолковав слова супруга, тут же в буквальном смысле озверел и потребовал от Ликки описать всех тех, кто ему навредил. Но тот отнекивался, что не смотрел на лица говоривших. И он отнюдь не покрывал этих гадких сплетников, так как сам бы не отказался высказать им в лицо все, что о них думает! Вот! — В следующий раз так и поступай! — кивнул в ответ на пламенные речи супруга Аруэт. — А еще лучше спрашивай их имена и говори мне. Уж я-то укорочу этим молодчикам их болтливые языки… Ликки, конечно, польстило, что Аруэт так за него переживал, но вот кровожадный огонь в глазах мужчины его здорово пугал. Так что попугайчик поспешил сменить тему их разговора. — Кстати, а как рыжая куарава может «необычно подействовать на представителей других видов»? — с интересом спросил Ликки, потормошив брюнета, задумавшегося о способах кровавой расправы над обидчиками своего любимого супруга. — Ну, на каждый вид — по-разному. Стрекозы, например, от нее почему-то сразу же пьянеют. Так что мы теперь поставляем им листья рыжей куаравы для производства винных напитков, — озорно подмигнул Аруэт, и Ликки сдавленно захихикал, представив себе, что было бы сегодня в малом зале, если бы неизвестная куарава подействовала на него точно также. — У бабочек же это растение э-э-э… промывает кишечник, — а вот этот факт заставил рыжика насторожиться и мысленно пожалеть тех бабочек, на которых опытным путем это было установлено. — Но бывали случаи и похуже. Намного хуже… Аруэт внезапно замолчал и в злости скрипнул зубами. Ликки, нахмурившись, попытался успокоить супруга лаской и объятиями, и у него это получилось. И через минуту арахнид продолжил свой рассказ: — Это было довольно давно, еще при моем деде. В общем, тогда блюдо с рыжей куаравой попробовал один посол из Клана Крылатых Жуков. Он был из подвида жуков-рогачей, такой большой и мощный, с непробиваемой хитиновой броней. У арахнидов всегда были напряженные отношения с этим кланом, а уж после того случая… В общем, тот посол, попробовавший куараву, отравился. Но если б только он просто умер от «яда» — нет! Он почти целую неделю мучился от боли. Как оказалось, у крылатых жуков рыжая куарава вызывает уж совсем необычную реакцию — их броня начинает в буквальном смысле гнить и таять! — Ликки в ужасе ахнул, представив, какую боль испытывал тот посол, когда часть его собственного тела начала гнить. — Да, как говорил дед, это было просто ужасное зрелище! И никто ничем не мог ему помочь. В итоге, посол скончался, во всем обвинили арахнидов, и между двумя кланами разгорелась война. Конечно, через пару лет Главы кланов подписали мирный договор, так как непрекращающиеся битвы истощили оба народа, но даже сейчас у нас с жуками весьма напряженные отношения. Нас пока спасает только то, что рыжая куарава очень редка в наших краях, так что особой опасности для жуков она не представляет. Но если они вновь развяжут войну, я сам пойду собирать рыжую куараву, чтобы мой Клан имел хоть небольшую возможность победить врагов! — А вы разве не сильные воины? — Сильные, да только против одного жука с его хитиновой броней долго не выстоит и десяток арахнидов. Это раньше наш Клан был многочисленный, а сейчас же нас во много раз меньше… Аруэт замолчал, и Ликки начал судорожно придумывать, как бы перевести тему столь печального разговора. — А вы? Как на вас самих эта куарава действует? — Никак, в этом-то и суть. Никто из нас и не знал, что безобидное и довольно вкусное растение может так подействовать на представителей других видов. Потому лучше не рисковать! Мало ли как рыжая куарава может подействовать на тебя самого! Хм, думаю, мне стоит сейчас же отдать распоряжение повару, чтобы не смел больше вообще готовить это ужасное растение! — Но это же деликатес для арахнидов! Да ты и сам сказал, что она вкусная! — Ну, кому захочется деликатесов, пусть идет есть к себе домой! А ты лучше отдохни немного. Скоро начнем готовиться к вечерней церемонии. После этих слов Аруэт, нежно поцеловав супруга в губы, отправился в свой кабинет, а Ликки, улыбнувшись, решил все же последовать его совету и с удобством устроился в ворохе подушек на супружеской постели. А через минуту сытый и утомленный недавними переживаниями попугайчик сладко заснул… * * * … и проспал до самого вечера! А там уже как раз пришло время подготовки к церемонии! С одной стороны хорошо — Ликки, считай, проспал все часы волнений, которые обязательно бы заставили его нервничать и ходить из угла в угол по комнате. А так он мирненько поспал, набрался сил и заодно лишил себя всех этих «предпраздничных» тревог! Плохо было только то, что он из-за этого так и не поел. А от прошедшего обеда к вечеру не осталось и воспоминаний, так что голодный желудок уже настойчиво бурчал и требовал кормежки. Да только пришедшие в покои Главы слуги тут же взяли Ликки в оборот, готовя того к предстоящей церемонии. И что бы ни говорил Аруэт, а подготовка была отнюдь не проста. Сначала сонного Ликки насильно запихнули в ванную, где он тут же проснулся и попытался отказаться от навязчивой помощи, но слуги были непоколебимы и молчаливо подавили все протесты рыжика. В итоге тройка арахнидов довольно споро и умело отмыли его тело, натерли чем-то склизким, но быстро впитавшимся в кожу, обстоятельно высушили каждое его перышко и заплели недлинные волосы в странную прическу, стянувшую кожу головы. После этого Ликки, наконец, оставили в покое, но, как оказалось, совсем ненадолго. Тут же в их с Аруэтом покои набежали другие арахниды — повзрослее и посерьезнее на вид, да еще и с многочисленными баночками в руках. Эти арахниды не позволили Ликки даже одеться после ванны! Хорошо, что он мог прикрыться собственными крыльями, не то совсем бы сгорел от смущения от косых взглядов этих странных личностей. Но после, когда арахниды все-таки намешали что-то странное из своих баночек, Ликки настойчиво попросили сложить крылья за спиной, расставить руки в стороны и стоять не дергаться. Попугайчику это совсем не понравилось, так что он решительно отказался, потребовав объяснений. Просто вспомнился ему сегодняшний «праздничный» ужин с возможно опасной для него куаравой, который явно был подстроен недоброжелателями Главы Клана пауков. Так что и эти странные настойчивые дядьки Ликки насторожили, и он попытался отвертеться от… того, что они там придумали — что бы это ни было! И в этот момент в комнату ворвался злой Аруэт и со словами: «Что здесь происходит?!», решительно попер на враз отступивших от Ликки арахнидов. — Я жду ответа! — пророкотал брюнет, воинственно расправляя все свои паучьи лапки. Рыжик же на минуту выпал из реальности, залюбовавшись мужественным видом супруга. — М-мы… — Мы готовим Вашего супруга, Господин, к ритуалу принятия в наш Клан! — перебил своего менее решительного товарища один из арахнидов. — Я не отдавал такого приказа! — Но как же?! Сегодня же будет проведена Ваша брачная церемония! А перед этим надобно принять чужака в один из паучьих Родов! — В таком случае я сам займусь подготовкой к ритуалу и сам же проведу его за час до рассвета, — скрипнул зубами злой донельзя Аруэт и своим фирменным убийственным взглядом проводил выскочивших за дверь арахнидов. Ликки же в этот момент стоял в уголочке ни жив ни мертв. Похоже, он чуть снова не нарвался на неприятности! А вдруг та жидкость, которую намешали тут эти незнакомцы, на самом деле является ядом? И Ликки просто под шумок бы отравили?! Аруэт же, вздохнув, устало потер переносицу и обернулся к застывшему в стороне супругу. Брюнет нахмурился и тут же подскочил к тому с вопросом, мол, «эти сволочи тебе ничего не успели сделать?». Ликки в ответ покачал головой и с удовольствием позволил арахниду утянуть себя в теплые крепкие объятия. Тем более что, пока он тут голый посреди комнаты стоял, весь продрог — перья на крыльях это вам не мех, от холода мало помогают. — Что это за ритуал, про который они говорили? — все же решился спросить Ликки, немного отогревшись в руках супруга. — Ритуал принятия в Клан — я говорил тебе о нем. Его проводят, только если супруг арахнида — представитель другого вида. Но вообще-то совсем не важно, когда этот ритуал проводить — до или после брачной церемонии. Я, вот, и собирался провести его позже, да только эти… ушлые советники подсуетились… Хорошо, что я решил лично позвать тебя на ужин перед церемонией, а не отправил слуг. — А что было бы тогда? — Они могли бы изменить ритуальный рисунок себе в угоду. Например, сделать так, чтобы ты вступил в какой-то другой Род. Конечно, после брачной церемонии ты так и так будешь принадлежать моему Роду и Клану, но в этом случае «твой» Род мог претендовать на кое-какие… привилегии. Да и если бы эти старики начали проводить ритуал, они точно не были бы с тобой мягки и заботливы и затянули бы все это дело до самого утра! — хмуро проговорил Аруэт и, печально вздохнув, взял в руки чашу с приготовленной для ритуала черной краской. — Этот ритуал настолько сложен? — зябко передернул плечами Ликки, следя за действиями мужчины. — Отчасти. Но если бы мы проводили этот ритуал после брачной церемонии — как и планировалось, — это было бы в разы проще. — Так, может, отложим его? — с надеждой посмотрел на Аруэта попугайчик, но тот только покачал головой и успокаивающе погладил того по плечу. — Нельзя, раз уж советники не поскупились приготовить краску для ритуала — она делается из очень редких ингредиентов. Но не бойся! Со мной ритуал пройдет гораздо быстрее и легче. По сути от тебя ничего не требуется: просто стоять тихо на месте и не шевелиться. А я сам нанесу на твое тело специальные узоры и исполню песнь-молитву. Мы даже никого приглашать не будем — меня одного будет вполне достаточно. Да и я не хочу, чтобы кто-либо другой видел моего милого и красивого супруга без одежды… Ликки в смущении попытался прикрыться крыльями, но ставший серьезным Аруэт тут же попросил его сложить их за спиной, вытянуть руки в стороны и замереть на месте. Попугайчик покорно исполнил просьбу и застыл, внимательно следя за действиями супруга. А тот, сняв свою рубашку, взял в руки чашу с краской и поочередно окунул в нее концы своих паучьих лапок. Потом он медленно подошел к Ликки, присел перед ним на колени и начал осторожно водить лапками по коже рыжика, выписывая тонкие причудливые узоры. И прикосновения эти были столь легки и интимны, что тело Ликки тут же откликнулось на мимолетную ласку, отчего тот покраснел пуще прежнего, но все же не посмел и двинуться с места. Аруэт, бросив косой взгляд на алую мордашку супруга, ничего не сказал и продолжил рисовать ритуальные узоры. Это требовало немалой концентрации, но вид распаленного, не скрытого одеждой тела любимого был настолько возбуждающ, что Аруэт уже еле сдерживал себя, чтобы не плюнуть на ритуал и не отволочь свою законную добычу в супружескую постель… Но все-таки он сумел сдержаться и довести дело до конца. И вот, рисунок был готов, ритуальная молитва произнесена, и на все это ушло даже меньше времени, чем планировалось изначально. Оставалось только дождаться, когда краска сама собой сойдет с кожи Ликки, но тот по виду ждать уже не мог. Как и сам Аруэт… — Я не в первый раз провожу подобный ритуал, но впервые вижу такую… интересную реакцию… — хриплым шепотом проговорил Аруэт, демонстративно проведя ладонью по возбужденному члену Ликки. Тот в ответ на долгожданную ласку тихо ахнул и, прикрыв лукаво блеснувшие глаза, спросил полушепотом: — Мне уже можно… шевелиться?.. — Пока еще нет, — игриво усмехнулся в ответ арахнид и медленно опустился на колени перед парнишкой. — Но если хочешь, я могу помочь тебе с этой маленькой проблемкой… Ликки согласно простонал, и Аруэт, не став более томить своего нетерпеливого супруга, взял в рот его возбужденный член. Было не очень удобно: мужчина не знал, куда деть свои собственные руки, так как не хотелось стереть еще не подсохшую краску с кожи Ликки, а потом еще и начинать весь ритуал сначала. Но и отказаться утолить эту жажду он не мог, так как пламя собственного возбуждения уже разрывало грудь, плавно перетекая в пах. А еще Ликки, постанывая, начал нетерпеливо крутить бедрами, выпрашивая ласку и сбивая ритм. Но тут Аруэт вспомнил о своих дополнительных конечностях и, на миг отстранившись, пристроил лапки на теле супруга так, чтобы и линии рисунка не задеть, и суметь удержать на месте ошалевшего от страсти рыжика. Который, кстати, из-за заминки мужчины неудовлетворенно захныкал и уж было потянулся руками к его темноволосой голове. Но Аруэт перехватил его ладони (на которых уже пропал ритуальный узор) своими и переплел их пальцы вместе. Арахнид посмотрел горящим взглядом на супруга, и тот понятливо замер на месте, подчиняясь легким прикосновениям паучьих лапок. В награду мужчина невесомо поцеловал каждый пальчик на руке Ликки и продолжил прерванную ласку, доводя любимого до грани… Ликки еще даже не успел прийти в себя после невероятного оргазма, как его тут же начали тормошить. — Ликки, Сокровище мое, нам нужно подготовиться к церемонии. У нас и так осталось уже меньше часа до наступления заката, — попугайчик устало вздохнул в ответ на слова Аруэта, но все же позволил поднять себя с постели и наскоро обтереть влажным полотенцем. Потом они с Аруэтом в скоростном порядке с помощью слуг одевались в приготовленные церемониальные одежды, укладывали волосы в прически и наносили на руки очередные ритуальные узоры. Но все, что было необходимо, они сделать успели, и ровно на закате счастливая парочка стояла в большом зале Главной Резиденции Клана пауков, перед странным витым столбом черного с серебристыми искорками цвета. Парочка арахнидов в серых с красным балахонах прочли молитву местным божествам, прося их дать благословение супружеской паре. И когда остальные арахниды, присутствовавшие на церемонии, подхватили песнь жрецов, Аруэт, взяв Ликки за руку, сделал шаг вперед и положил их сомкнутые ладони на камень. Спустя миг блеснувший искрами столб неуловимо завибрировал, и рисунки на руках супругов начали тускнеть, пока не стали полупрозрачными. Аруэт довольно кивнул и улыбнулся напряженному попугайчику, и тот облегченно выдохнул. Как-то Ликки не думал, что все пройдет так просто — он так и ждал какой-нибудь подлянки! Все вокруг захлопали в притворной радости и начали выкрикивать льстивые пожелания счастья Главе Клана и его младшему супругу. Аруэт, состроив серьезное лицо, покивал на поздравления подчиненных и тут же уволок Ликки из зала, в их супружеские покои. — А пира не будет? — с некоторым недоумением спросил попугайчик, оглядываясь на шумную толпу позади. — А ты хочешь пойти на пир? А я хотел предложить тебе поужинать вдвоем, в тихой романтической обстановке… А потом заняться… более интересными вещами… — многообещающе улыбнулся Аруэт, крепче сжав ладонь Ликки. Рыжик в ответ смущенно потупился, но тут же вернул лукавую улыбку супругу: — «Более интересными вещами»? Думаю, я не буду против… * * * Но как бы Ликки не храбрился, а перспектива заняться этими самыми «более интересными вещами» его немного пугала. Даже после заверений супруга о том, что он прямо так сразу, с порога, ни в коем случае не будет набрасываться на него, так как вначале их ждет великолепный романтический ужин, не менее романтические по атмосфере водные процедуры, которые помогут расслабиться после напряженного суматошного дня, а уж потом и все остальное… Ликки, конечно, порадовался такой отсрочке да только волнующую дрожь в теле все равно так и не смог побороть. И попугайчик оставался напряженным и во время восхитительного ужина (вкуснейшие блюда которого лишь ненадолго отвлекли его от волнующих мыслей), и даже когда Аруэт самолично раздел его и усадил в небольшой бассейн с теплой ароматной водой. — Что-то не так? — спросил наконец мужчина, всеми конечностями обнимая Ликки, который уже основательно увяз в своей тревоге и потому почти не реагировал на действия супруга. — Все в порядке, — Ликки вяло бултыхнул по воде крыльями и, вздохнув, пристроил мокрую голову на плече брюнета. — Не ври мне — я же вижу, что что-то не так, — Аруэт ласково погладил ладонью рыжую макушку и невесомо пощекотал основание крыльев своего радужного мальчика. — Что тебя беспокоит? Скажи мне, и мы вместе разберемся со всеми страхами и проблемами. — Я не боюсь! — тут же запальчиво буркнул Ликки, шевельнув тяжелыми от воды крыльями. — Чего не боишься? — Ну, это… того самого… Под лукавым взглядом Аруэта рыжик немного стушевался, но, подумав, что с таким поведением он точно похож на несмышленого ребенка, тут же взял себя в руки и, подняв голову, заставил себя взглянуть в лицо супруга. — Я не боюсь нашей близости и… ну, брачной ночи… Просто… это же мой первый раз, и это как-то… очень волнительно… Аруэт нежно улыбнулся, глядя на покрасневшего, но так решительно настроенного рыжика, и ласково погладил его румяную щечку. — Для меня тоже это очень волнительно. Чувствуешь?.. — мужчина, взяв Ликки за руку, прижал его хрупкую ладошку к своей обнаженной груди. — Мое сердце так быстро и громко бьется, и все потому, что это ты… Любовь во взгляде Аруэта, его нежность и искренность заставили Ликки успокоиться и отогнали все его страхи и тревоги на задний план, при этом вытянув на поверхность ответную любовь и начавшую разгораться страсть. И уже не так страшно было самому — первому — целовать жаркие губы супруга, принимать откровенные ласки и дарить несмелые прикосновения в ответ… — Давай вернемся в нашу спальню — там будет удобнее… — жарко прошептал в алеющее ушко супруга Аруэт и, не дожидаясь ответа от разомлевшего и явно мало что соображающего рыжика, вместе с ним на руках вышел из воды. Ликки тут же словно очнулся и помог Аруэту промокнуть полотенцем свои крылья, пару раз махнув ими для избавления от лишней влаги. Брюнет на это тихо рассмеялся, но тут же продолжил прерванные ласки, затащив все еще мокрого попугайчика на их супружеское ложе. — Доверься мне, Сокровище мое — я никогда не сделаю тебе больно… — горячо зашептал Аруэт, целуя точеную шейку своего маленького супруга, на что тот согласно что-то простонал и покрепче вцепился в плечи брюнета. Ликки, осмелев, притянул мужчину к себе ближе и требовательно, но неуклюже клюнул его в губы. Ведь в прошлые их разы ему так понравились жаркие поцелуи супруга, что теперь он никогда не упускал возможности попробовать на вкус лукавую улыбку Аруэта. А тот только и рад потакать желаниям своего маленького пернатого Сокровища, и потому с удовольствием переключил свое внимание с нежной шейки мальчика на его не менее нежные алые губки… И за этими страстными поцелуями Ликки так распалился, что растерял весь свой страх и волнение, позволяя старшему супругу творить с его возбужденным телом все, что тому вздумается. И Аруэт поспешил воспользоваться молчаливым разрешением, умело лаская маленькое нежное тельце под собой и настойчиво подготавливая к предстоящему действу. Покрытые ароматным маслом пальцы аккуратно обвели вход в тело Ликки и медленно скользнули внутрь. От чего попугайчик почувствовал небольшой дискомфорт и дернул разведенными в стороны ногами, но тут же позабыл обо всем, отдавшись очередному страстному поцелую. Следовало признать, что в поцелуях его старший супруг был на диво искусен, мастерски отвлекая Ликки от разминающих его дырочку пальцев, которых, между прочим, было уже три! «И когда только успел?..» — Ликки… — хрипло прошептал Аруэт и, все-таки оторвавшись от припухших губ попугайчика, нежно чмокнул того в лоб. — Сокровище мое, позволь мне… — брюнет, задыхаясь от страсти, провел напряженным членом по раскрывшейся покрасневшей дырочке и на миг отстранился от желанного тела. — Обещаю: я не сделаю тебе больно, никогда в жизни!.. Рыжик посмотрел затуманенным взором на возбужденно блестящего глазами супруга, который громко и загнанно дышал, нависая над ним — потный, напряженный и безумно красивый! Ликки задохнулся волной возбуждения, бросившей все его тело в жар — от одной только мысли, что это ЕГО супруг, и вся эта красота принадлежит одному ему! И так нестерпимо захотелось стать еще ближе к Аруэту, что его внезапная задержка только разозлила, и Ликки, не церемонясь, цепко ухватился за длинные черные пряди и больно потянул супруга на себя, впиваясь в его губы требовательным поцелуем. Арахнид, еще больше распалившись от мимолетной боли, порывисто куснул Ликки за нижнюю губу и углубил поцелуй, цепко обнял всеми своими паучьими лапками, а руками приподнял за бедра. И, помедлив всего лишь миг, Аруэт вошел в распаленное ласками тело супруга. Ликки от этого первого движения выгнулся дугой, раскрыв свои радужные крылья во всю ширь кровати, и громко протяжно застонал от невиданного ранее наслаждения. Арахнид, изменяя своему стальному контролю, не смея сдержать свою страсть и желание, нетерпеливо толкнулся вновь, выбивая очередной сладкий стон из груди зажмурившегося попугайчика. И больше уже ничего не могло его остановить, и, перехватив поудобнее дрожащего в его объятиях Ликки, Аруэт начал порывисто двигаться внутри супруга, доставляя им обоим небывалое наслаждение. И возбуждение их было столь велико, что уже через пару минут оба почувствовали, что находятся на самом краю, всего лишь в паре моментах от завершающей точки — пика их жаркой всепоглощающей страсти. Но в последний момент перед оргазмом Аруэт вдруг наклонился вперед и рукой закрыл глаза опешившего на секунду Ликки. Тот только хотел спросить, что случилось, но мужчина не дал ему и слова сказать, внезапно ускорив темп и каждым новым глубоким толчком буквально выбивая из легких весь воздух. И Ликки стало откровенно не до странного поведения мужа — он уже был готов кончить, как вдруг почувствовал прикосновение чего-то мохнатого к влажной от пота шее. И парень бы не обратил на это внимание, но он отчетливо ощущал кожей прикосновения всех восьми паучьих лапок супруга в районе бедер и спины. Тогда что же такое сейчас находилось у его шеи?.. Но внезапная вспышка оргазма накрыла его с головой, и Ликки даже на секунду отключился, с громким стоном выгнувшись под также напрягшимся супругом. Чуть отдышавшись, Ликки попытался аккуратно спихнуть с себя навалившегося Аруэта, который был далеко не самой легкой ношей, но тот только теснее прижал ладонь к его глазам, чуть ли не до боли вдавливая голову парня в подушку, и уткнулся лбом в его шею. Попугайчик покорно застыл, откровенно не понимая, что происходит, но все же безропотно позволяя мужу делать то, что ему вздумается. А Аруэту там явно что-то такое «вздумалось», так как в следующую секунду над ухом что-то так звучно застрекотали, и снова что-то мохнатое ткнулось ему в шею. Ликки в натуральном смысле обуял страх: неизвестность напрягала, да и попугайчик думал, что они, вроде как, уже все обсудили с мужем, а ан-нет! Этот паукообразный решил еще какой-то «сюрприз» про запас от него утаить! И пока Ликки мысленно костерил мужа-тихушника, сам Аруэт вдруг начал активнее копошиться у его шеи, странным образом прихватывая нежную кожу, одновременно с этим своими лапками стискивая затрепыхавшееся тело попугайчика. В принципе, Ликки мог бы пережить эти сумасшедшие объятия — пусть обнимает на здоровье! — но только не тогда, когда дорогой супруг начал своими мощными конечностями подгребать его крылья, причиняя заметное неудобство и даже боль. Поэтому попугайчик не стал больше терпеть и, извиваясь, начал возмущаться уже в голос и лупить будто съехавшего с катушек мужчину руками по спине. Но тому было хоть бы хны! Наоборот, встретив такое ярое сопротивление, Аруэт застрекотал угрожающе, сдавил тело в тисках еще сильнее и — финальным аккордом — больно впился в шею подавившегося криком супруга. У Ликки перед глазами все помутилось от выступивших слез, и крик застрял в горле. Он отчаянно задергал крыльями, кажется, при этом выдрав себе пару десятков перьев, и заскреб пальцами по спине Аруэта, который все продолжал словно какими-то иглами впиваться все глубже в шею своей жертвы. Боль была просто невыносима, и Ликки почел за благо спустя секунду провалиться в обморок… * * * В себя Аруэт пришел достаточно быстро и ужаснулся от того, что сотворил: его маленький милый и беззащитный супруг без сознания лежал на разворошенной постели — голый, растрепанный после недавнего секса, с отметинами по всему телу и с большой кровоточащей раной на шее. Арахнид тут же кинулся обследовать эту рану, мысленно умирая от вида ярко-красной крови, большим пятном пропитавшей их супружескую постель. И хоть все и выглядело очень ужасно, на самом деле все было не так плохо — Ликки был жив (и это главное!), и Аруэт по крайней мере не впрыснул в его тело яд при укусе. Но все эти доводы мало помогали успокоить свою совесть и уменьшить собственную вину и ужас от содеянного, пока мужчина споро обрабатывал рану супруга и отмывал его тело и собственное лицо от крови. Приведя в порядок себя, Ликки и их супружеское ложе, Аруэт достал из своих запасов баночку с заживляющей мазью, изготовленной им самим (ибо Глава Клана Арахнидов по некоторым причинам никому не мог доверить приготовление лекарств, предназначенных для него самого). Брюнет, присев на край постели, еще раз окинул внимательным взглядом лежащего перед ним юношу. Тот был очень бледен из-за большой потери крови, но его здоровью уже ничто не угрожало, и сейчас попугайчик мирно спал, чуть хмуря во сне свои тонкие бровки. Рана на его шее выглядела по-прежнему ужасно — в области укуса уже начал наливаться огромный синяк, но по крайней мере кровь остановилась. Аруэт, нахмурившись, со злостью стиснул зубы и мысленно проклял себя раз этак сто двадцать — как же ЕГО угораздило потерять контроль в постели и причинить боль своему маленькому беззащитному Сокровищу?! Раньше он как-то не грешил подобным: может, он и не был столь нежен к своим бывшим любовникам, но до нанесения вреда никогда не доходило. Хотя, раньше он никогда и не испытывал такого — в буквальном смысле — крышесносного удовольствия в постели. Неужели дело в том, что он был не с арахнидом? Экзотическая внешность любовника голову ему вскружила, или что? Или же дело в самом Ликки, в том, что это был именно он — его маленькое радужное Чудо?.. И когда Аруэт только успел так сильно полюбить этого наивного мальчика, что даже захотелось пометить его как свою пару? Или это чисто проявление его собственнических инстинктов — дать понять другим арахнидам, что это пернатое Сокровище принадлежит ему и только ему?.. Аруэт устало вздохнул, покачав головой, не в силах пока точно ответить на данный вопрос, и поставил баночку с мазью на пол рядом с кроватью. Напряженные размышления совсем не помешали ему сделать то, что было нужно — аккуратно нанести лекарственную мазь на шею спящего рыжика для скорейшего заживления раны. И в этот момент Ликки внезапно заворочался на постели, мило нахмурился и что-то хрипло прошептал, потянувшись рукой к своей шее. Аруэт предусмотрительно перехватил маленькую ладошку и в извиняющем жесте прижался губами к холодным пальчикам. Данный жест, или же просто близость старшего супруга успокоили Ликки, и он, счастливо вздохнув, вновь затих. Рука мужчины тут же потянулась погладить разметавшиеся по подушке волосы, но Аруэт тут же одернул себя — нескоро еще он позволит себе без оглядки прикасаться к этому хрупкому беззащитному телу. Устало выдохнув, арахнид достал приготовленные повязки и, действуя предельно аккуратно, чтобы не потревожить спящего мальчика, не туго, но надежно перевязал его рану. После мужчина, поправив теплое покрывало, в которое успел замотаться по самую макушку Ликки, начал устраиваться на полу рядом с изголовьем кровати (он вообще бы предпочел провести остаток ночи в другой комнате, не доверяя себе, но оставлять раненого супруга одного было категорически нельзя). Но в этот самый момент Ликки вновь зашевелился и, высвободив из кокона покрывала одну руку, но при этом так и не открыв глаза, вытянул ее в сторону замершего брюнета. — Аруэт… От этого хриплого просящего шепота Аруэт почувствовал себя еще хуже, вина за причиненную маленькому супругу боль тяжестью сдавила грудь. А ведь он же обещал Ликки, что никогда не сделает ему больно!.. Дальнейшее самобичевание было прервано очередным жалобным «Аруэт…», и арахнид нежно подхватил дрожащую руку супруга. — Холодно… — всхлипнул попугайчик и попытался повернуться на бок, но Аруэт не дал ему это сделать, чтобы Ликки не потревожил свою рану, и тут же прилег рядом с ним на постель, аккуратно обняв кокон из покрывала, радужных перышек и с огненно-рыжей макушкой, выглядывающей из него. Ликки удовлетворенно затих, и Аруэт позволил себе остаться рядом с ним, впрочем решив не спать остаток ночи — мало ли… * * * Проснулся Ликки только вечером следующего дня. За это время Аруэт успел несколько раз сменить повязку и обработать рану супруга, практически не отлучаясь от его постели. Благо, что подчиненные арахнида понимали, что сегодня не стоит беспокоить своего Главу и вообще ожидать, что тот бросит своего молодого красивого супруга на следующий день после бракосочетания. Так что кроме слуги, принёсшего для парочки поздний завтрак и обед, никто их так и не потревожил в этот день. — Как себя чувствуешь, Ликки?.. Попугайчик, проморгавшись, медленно повернул голову на звук голоса своего старшего супруга и зашипел от пронзившей его тело боли. Вот только если не совсем приятные ощущения чуть пониже спины он еще как-то мог себе объяснить (достаточно было припомнить пикантные подробности их с Аруэтом брачной ночи), то вот острая боль в районе шеи требовала тщательного осмысления… — Осторожно! Повязка с раны может сползти, — предупредил Ликки арахнид, осторожно перехватив руку попугайчика, когда тот решил наощупь исследовать неучтенный источник боли. — А что там? — хрипло спросил рыжик, удивленно глянув на мужчину. Тот только молча поджал губы, состроив скорбное выражение лица. Ликки нахмурился, почувствовав себя неуютно, и дернул плечом. Аруэт смотрел на него странно — внимательно и серьезно, с оттенком тревоги и болезненной вины. И в этот момент мальчик вспомнил то самое, что произошло ночью, перед тем, как он потерял сознание от невыносимой боли. — Ты меня укусил, — хмуро выдал результат своих копаний в памяти Ликки. — Прости! Мне нет оправдания… — тут же склонил голову Аруэт, опустившись на колени рядом с кроватью и аккуратно коснувшись руки напряженного супруга. — Ты… хотел меня съесть? — с какой-то детской обидой спросил попугайчик, автоматически ухватившись за большую теплую ладонь брюнета. — Что? «Съесть»?.. Нет, что?.. Это не так! — тут же порывисто воскликнул арахнид, обхватив маленькую ладошку двумя руками и прижав к своей груди. — Как ты вообще мог такое подумать?! Ты же мой супруг, мое радужное Чудо, мое маленькое Сокровище, мой любимый… — последнюю фразу Аруэт прошептал прямо в губы супруга, с нежностью во взгляде склонившись над ним. — Я тоже люблю тебя! — Ликки счастливо улыбнулся и потянулся к мужчине за поцелуем, и тот просто не мог отказать своему маленькому сокровищу. В итоге к разговору парочка вернулась только спустя семь минут, которые были наполнены нежными поцелуями и взаимными заверениями в любви. — Так значит, ты не пытался меня съесть? — задумчиво спросил Ликки, млея от нежных объятий старшего супруга, спиной опираясь на его теплую крепкую грудь. — Нет, на нашем материке нет никого, кто питается мясом, как ваши хищники. Ну, кроме вампов, конечно. Почему тебе вообще это в голову пришло? — Ну, как ты и сказал: наши хищники питаются мясом. И было время, когда они ели тех, кто относится к травоядным видам. Но я очень рад, что арахниды не похожи на наших хищников в этом плане! — попугайчик заметно расслабился, позволяя Аруэту задумчиво перебирать огненные пряди своих волос. — Хм, если задуматься… Я как-то читал в одной из древних хроник, что раньше существовал особый вид пауков, отличающихся большим размером, которые ловили в свои сети мелких птиц и грызунов. Кажется, они еще назывались «птицеедами»… Ликки в страхе дернул крыльями, и арахнид поспешил его успокоить, то и дело шепча на ушко своему мальчику слова уверения в том, что арахниды правда-правда никогда не питались бедными маленькими птичками и точно-точно не собираются начинать это делать с него самого. — Уж я-то точно не стану тебя кушать — слишком сильно тебя люблю, и я не собираюсь больше причинять тебе боль и вред, — Аруэт с виноватым взглядом невесомо коснулся повязки на шее притихшего попугайчика. — А вот если кому-то из моих арахнидов вдруг захочется попробовать тебя на вкус — я быстренько растерзаю его на тысячу мелких кусков! Ликки сразу же поверил, что так оно и будет — неприкрытая угроза, сталью звенящая в голосе арахнида впечатлила его до дрожи в коленках. — А что же тогда произошло? — задумчиво спросил Ликки, против воли дотрагиваясь рукой до повязки на шее, вот только бдительный супруг тут же перехватил его ладонь и невесомо поцеловал костяшки пальцев. — Прости, я… вышел из себя. Из-за нашей первой близости, из-за того, что это ты… я перестал себя контролировать… Но мне нет оправдания, прости за боль, что причинил тебе… — Да ничего, ранка уже почти и не болит. Эй, не нужно так убиваться по этому поводу, все же хорошо! — Ликки попытался хоть как-то подбодрить мужчину, который так явно корил себя, но Аруэт только молча покачал головой и, выпустив попугайчика из своих объятий, выбрался из кровати. — Это не хорошо, Ликки. Разве ты не понимаешь? Я ведь мог даже убить тебя! Ликки молча наблюдал за нервно шагающим туда-сюда по комнате Аруэтом. Он, конечно, понимал, что это все серьезно, но его оптимистичная натура была такова, что не позволяла парнишке грустить и беспокоиться о том, чего не случилось. Но Аруэт оставался глух к его словам, потому рыжик срочно перебирал в уме варианты, как отвлечь любимого супруга от мысленных проклятий в адрес себя самого. — Но… как ты это сделал? — арахнид, заинтересованный внезапным вопросом Ликки, остановился напротив кровати, и попугайчик воодушевился тем, что смог отвлечь его от горьких мыслей. — То есть, я не думаю, что простыми зубами ты бы смог прокусить мне шею практически насквозь! — Аруэт от этих слов только еще больше нахмурился, и рыжик мысленно стукнул себя по лбу. — О! Еще я тогда почувствовал что-то такое мохнатое, прямо как твои паучьи лапки. Но ведь это были не они, я уверен! Что же тогда? Арахнид, устало вздохнув, потер ладонью лоб. Было видно, что он не хочет об этом говорить, и Ликки уже был готов к тому, что супруг так и не ответит на его дурацкий вопрос, но тот, к удивлению паренька, все же заговорил: — Прости, тогда, во время нашего путешествия сюда, когда я пытался сделать так, чтобы ты привык к моему настоящему виду и перестал шугаться моих паучьих конечностей, я показал тебе… не всего себя… — И что же у тебя есть еще? Ну же, покажи! Лучше сделай это сейчас, чтобы потом я не пугался тебя на глазах у твоих придворных! — Хех, твоя правда. Хорошо, я покажу… — с этими словами Аруэт на секунду прикрыл глаза, и вдруг нижняя половина его лица оказалась закрыта чем-то черным. Ликки пригляделся внимательнее, и в тот же момент арахнид пошевелил этим самым «чем-то», отчего попугайчик в испуге дернулся назад, захлопав раскрывшимися в процессе крыльями. Аруэт обреченно прикрыл глаза и опустил голову, но Ликки тут же воскликнул: — Нет! Подожди-подожди! Не… не убирай их! Я хочу посмотреть поближе! Ликки кубарем скатился с кровати, подскочил ближе к супругу и, совершенно не боясь, принялся с интересом рассматривать «новую» паучью часть арахнида. Это было похоже на коротенькие маленькие лапки, которые как будто выросли на скулах мужчины, чуть ниже ушей. Эти лапки полностью закрывали его рот, соприкасаясь между собой ровно посередине, были очень подвижны и покрыты такой же черной короткой «шерсткой», как и «обычные» паучьи лапки. Ликки решил проверить, такие ли мягкие они на ощупь, и уж было потянулся к ним рукой, как вдруг Аруэт зашевелил этими… «лапками», и по комнате разнесся переливчатый звонкий стрекот. — Вау! — восхитился необычными звуками попугайчик. — О! Ты не можешь говорить, когда вот так, да? Аруэт коротко кивнул и мгновенно спрятал свои странные «лапки», и Ликки даже и не понял, куда арахнид их все-таки девает. — Это паучьи жвала — тоже одна из особенностей, доставшихся нам от предков-пауков. Раньше арахниды общались только так… — О! Это как будто особенный паучий язык! — Да, наш особенный паучий язык. Но после того как мы начали общаться с другими кланами, нам пришлось выучить другой язык, так что теперь мало кто из арахнидов разговаривает так, — с охотой пояснил Аруэт, усаживаясь вместе с супругом на кровать. — Мы используем жвала для «разговора», когда нужно отдавать команды питомцам-паукам (они воспринимают только такой «паучий стрекот»), или во время поединков, для устрашения противника. Но еще… жвала могут появиться произвольно, когда арахнид теряет контроль: например, также во время сражения, или во время секса, когда… безумно хочется укусить своего партнера, пометить его как пару… — Значит, ты просто хотел пометить меня как свою пару? — задумчиво наклонил голову рыжик, и Аруэт, нежно провел ладонью по его щеке. — Да. Но как бы сильно я этого ни хотел, я не должен был этого делать… После слов мужчины все тело Ликки затопила горькая обида, и Аруэт поспешил объясниться, чтобы успокоить расстроившегося супруга: — Потому что я должен был сначала рассказать об этом! Предупредить тебя, что нужно делать в таких случаях, как нужно вести себя, чтобы не спровоцировать и не привести все к… к такому вот итогу, — Аруэт с намеком кивнул на перевязанную шею мальчика, и тот, удовлетворившись объяснением, погасил в себе обиду. — И что же я должен делать? — в ожидании продолжения Ликки уселся на колени брюнета, на что тот только вздохнул и покачал головой. — Ты думаешь, что мы еще раз дойдем до такого? — А почему нет? — парнишка в удивлении округлил глаза и тут же стыдливо отвел взгляд, покраснев до самых ушей. — Мне очень понравилась вчерашняя ночь… И я бы… я бы хотел повторения… — лукавый взгляд кольнул из-под полуопущенных ресниц, и Аруэт почувствовал дрожь легкого возбуждения от воспоминаний об их недавней близости. — А ты разве не хотел бы этого? — Хотел бы… Хочу… — хрипло отозвался в ответ арахнид и уж было потянулся к губам своего маленького Сокровища, притягивая его тело к себе еще и еще ближе, как вдруг Ликки в его руках внезапно задрожал, всхлипнул в требовательный поцелуй и в панике замахал крыльями. Брюнет тот час же выпустил мальчика из своих объятий, грустно улыбаясь — он предполагал нечто подобное: его маленькому Чуду будет трудно забыть о боли, которую ему причинил он, Аруэт. Поэтому арахнид и высказал то предположение — знал, что будет так, как сказал он, а Ликки может храбриться сколько угодно, но в ближайшее время у них ничего не получится в плане близости. Если уж он даже поцелуев его шугается… — Мне… у меня просто еще болит шея. Я боюсь, что рана может открыться… — попытался оправдать свой инстинктивный страх Ликки, и мужчина притворился, что поверил этому объяснению. — Так-с… мы с тобой сегодня еще даже не ели, — тут же перевел тему Аруэт, вставая с кровати и подходя к столику с расставленными на нем тарелками с едой и бокалами с напитками. — Ты наверное очень голоден? Суматошный предыдущий день, жаркая ночка с не очень приятными последствиями, почти двадцать часов сна — не понимаю, как ты еще меня не растерзал в порыве голода? — Эй! Это не я тут паук-птицеед! — притворно возмутился Ликки и мягко улыбнулся, следуя за супругом. — О, будь я пауком-птицеедом, я бы не стал столь расточительно поступать, съедая тебя. Я бы оставил тебя себе и наслаждался бы твоим телом и твоим прекрасным голосом долгие-долгие ночи напролет… — Аруэт усмехнулся и подмигнул мило покрасневшему попугайчику, который стрельнул в него лукавым, наполненным страстью взглядом. Кажется, еще не все потеряно… * * * — Молодой Господин, — задумавшийся Ликки вздрогнул и, поспешно спрятав за спину руки, обернулся в сторону вошедшего в спальню слуги. — Вот Ваш десерт из фруктов и сок, как Вы и просили, — молоденький арахнид с непримечательной внешностью и тихим вкрадчивым голосом сделал вид, будто ничего не заметил, и аккуратно переставил кувшин и тарелки с фруктами со своего подноса на столик. — Хотите что-нибудь еще? — Нет, ничего больше! Спасибо! — поспешно ответил Ликки, и слуга, поклонившись, тут же выскользнул из комнаты. Попугайчик, нервно выдохнув, прислушался к тихому удаляющемуся шороху за дверью и продолжил заниматься своим делом, которое прервал так некстати заглянувший арахнид. Нет, ничего криминального или очень важного — он просто собирал разноцветные перышки, пара десятков которых неизменно украшала пол их с Аруэтом спальни после купания Ликки и последующей сушки его крыльев. Конечно, младшему мужу Главы клана не пристало самому прибираться в комнате, но с некоторых пор Ликки не дает кому-либо прикасаться к его выпавшим после купания перьям, сразу же сжигая их в камине. Нет, на самом деле Ликки не жадный: у себя дома он частенько дарил знакомым и друзьям свои радужные перышки — «на удачу», так сказать. А особо красивые экземпляры оставлял для себя и хранил в небольшой резной коробочке (как бы глупо это не смотрелось со стороны). Но оказавшись в клане Арахнидов, рыжик сначала думал, мол, «Кому нужны его перья? Что вообще за глупость такая?!», и просто не обращал внимания. Но потом Ликки заметил, что когда он принимал ванну, и когда Аруэт был слишком занят своими важными делами и не мог составить ему компанию — то в тот же миг к нему прибегали два, а то и три арахнида за раз, предлагая свою помощь «Молодому Господину». Поначалу Ликки смущенно отказывался, но, один раз согласившись — под поникшим взором отвергнутых им слуг, уже не мог отказываться впредь, настолько искусными и деликатными были их прикосновения. Рыжик позволял молчаливым слугам помочь ему в помывке своих крыльев (которые, между прочим, теперь доставляли ему немалые хлопоты из-за своих достаточно больших размеров), а те только и рады были, хотя сам Ликки не понимал, почему. Но позже он узнал, в чем причина — случайно, когда зашел в купальню после помывки за оставленной там расческой. — Ой, смотри-смотри, Аму! Какое красивое перо! — У меня еще лучше, Ри! Ты только посмотри, как оно на свету переливается! — У меня тоже переливается! И смотри, какое оно длинное! Длиннее твоего пера! Замерший на пороге Ликки тихо засмеялся над видом арахнидов, которые с восторженным шепотом рассматривали выловленные из ванны перышки и хвалились друг перед другом более удачными находками. В тот момент мальчишки очень испугались и тут же бросились просить прощения у «Молодого Господина», но Ликки только махнул рукой и подарил им еще десяток перьев, которые он, смущаясь, частенько сам собирал с супружеской постели после очередной бурной ночи в объятиях Аруэта. Радости арахнидов не было предела, как и их многочисленным комплиментам его, Ликки, потрясающим радужным крыльям. Попугайчику льстило подобное внимание, так что он и не препятствовал инициативе слуг по сбору его выпавших перышек. Ему же не жалко, а мальчишки-арахниды были довольны. Они даже определили очередь, кто и когда помогает «Молодому Господину» мыться (если он делал это один), или прибирается в купальне (если к Ликки присоединялся Аруэт) — о чем как-то проболтался один из мальчишек. — А зачем вам вообще так нужны эти перья? — как-то поинтересовался у слуг Ликки, довольный и расслабленный после очередного купания. Аму, аккуратно высушивая маленькое ярко-красное перышко, несмело улыбнулся: — На нашем материке живет не так много птиц, в основном где-то в горах, и их перья очень ценны… — Потому что они красивые, и найти на своем пути перо — это к большому счастью! — тут же влез неугомонный Ри. — И потом с найденными перьями можно сплести оберег или украшение! А Ваши перья такие красивые и яркие — просто чудо! Тогда Ликки только порадовался, что кому-то так нравятся его перышки, которые он сам, кстати, не раз подумывал выщипать в порыве злости из-за вечно взъерошенного вида своих крыльев. Но после некоторых происшествий рыжик кардинально поменял свое мнение… Началось все с разговора Ликки и Аруэта одним вечером, за их поздним семейным ужином. — Ликки, сокровище мое, я тут недавно заметил, что у нас почти все слуги ходят с украшениями с подозрительно знакомыми радужными перышками… — по деланно равнодушному виду Аруэта нельзя было понять: злится он по этому поводу, или нет. Ликки нервно сглотнул — может, это какое-то нарушение правил и традиций Клана Арахнидов? Или это вот может каким-то образом навредить репутации и статусу Главы Клана?.. Про самого себя Ликки не сильно беспокоился — он переживет! Но вот если эта выходка скажется на дружелюбных мальчишках- слугах или — не дай Боги! — на любимом супруге, рыжик себе этого не простит… — Извини… Это я подарил слугам свои перья — я так дома часто делал… Да и перья эти у меня после каждого купания сами по себе выпадают — не выбрасывать же! А им они понравились… — Ликки заметно стушевался под внимательным взглядом брюнета, но Аруэт, улыбнувшись, примирительно погладил его по голове. — Это хорошо, что ты сам им свои перья даришь. А то я уже прикидывал, сколько слуг мне придется уволить за то, что те без твоего ведома берут твои перья. Или, не дай Боги, незаметно выдирают их из твоих радужных крыльев! — Нет-нет, все в порядке! Я сам их отдаю, мне не жалко! — А знаешь, я думаю, что если пройтись по городу, то там наверняка можно встретить в десять раз больше арахнидов, щеголяющих в украшениях с твоими перьями. — Это плохо? — Не то что бы. У нас перья птиц считаются редкостью и счастливой приметой. Так что я уверен, что простые жители нашего города относятся к твоим перьям как к великому сокровищу. Но вот боюсь, что среди знатных арахнидов найдется немало… личностей, которые не упустят шанса через тебя позлить меня… — после этих слов взгляд Аруэта потяжелел и стал каким-то опасным. — Прости, я не хотел, чтобы у тебя были проблемы из-за меня… — Ну что ты, Чудо мое! Это всё чисто мои проблемы, не волнуйся об этом. Все в порядке, — Аруэт усадил встревоженного Ликки к себе на колени и нежно обнял, невесомо целуя розовеющие скулы. — И кроме того, так как у нас перо — это признак счастья, то я должен быть самым счастливым арахнидом в мире, так как в моих руках настоящее Сокровище!.. Рыжик лукаво улыбнулся и со всей серьезностью заверил, что обязательно сделает своего дорогого супруга самым счастливым, и начнет он прямо сейчас… Дальше последовала одна из тех жарких ночей, про которые так стыдно-сладко вспоминалось, что Ликки непременно покрывался краской до самых плеч. Вот только сколько бы не уверял Аруэт, что все в порядке, но этого самого «в порядке» у рыжика совсем не было… А началось все с того, что перья Ликки каким-то (как предполагал сам попугайчик — не совсем честным) образом попали в руки тех самых придворных, которые были бы не прочь позлить своего Главу. И Ликки во время своих ознакомительных прогулок по «резиденции Главы Клана Арахнидов» (естественно, в компании парочки слуг и безмолвных стражей) все чаще стал замечать, как незнакомые ему арахниды делали… всякое с его перьями. На самом деле до этого Ликки мало интересовался, что делают другие с подаренными им перышками. Но все знакомые и друзья из лисьего клана, как и многие из «простых» подчиненных Аруэта, довольно трепетно и бережно относились к подаркам Ликки. А эти же — с напыщенными лицами и в богато украшенных одеждах — как будто специально втыкали перья Ликки себе за пояс или подвешивали их сзади на манер птичьего хвоста. И поначалу рыжик как-то не особо интересовался, в качестве какого украшения и куда именно подвешивают его родные перышки эти странные арахниды — мало ли, какие у них тут понятия о моде. Но вот шок и возмущение пополам со священным ужасом, возникающие на мордашках слуг, сопровождавших Ликки в его экскурсиях по «замку» арахнидов, подсказали ему, что вот такое вот поведение явно не вписывается в рамки приличного. А чуть позже, во время прогулки по саду, попугайчик и сам испытал шок от увиденного — того, как несколько молодых арахнидов, откровенно забавляясь, поджигали его перья, демонстративно ощипывали их. Некоторые даже, явно заприметив остановившегося неподалеку попугайчика, вдруг начинали носиться по аллее, размахивая руками с пучками разноцветных перьев, под громкий гогот своих дружков. Ликки же, молча понаблюдав за этим представлением, невозмутимо отвернулся и пошел дальше — под восторженными взглядами своих провожатых. Ну не мог он позволить себе поведение, недостойное младшего супруга Главы клана. Хотя Ликки ой как хотелось подлететь к этим «пародистам» и надавать всем знатных тумаков! А потом пойти нажаловаться Аруэту! Но если первое он еще мог сделать, дабы хоть как-то усмирить злость — посредством избиения своих обидчиков, то вот высказывать все мужу явно не стоило. Во-первых потому, что не хотелось в его глазах казаться слабым и беззащитным. И во-вторых, чтобы не создавать проблем супругу. Ведь все это делалось придворными только для того, чтобы насолить Аруэту… После Ликки видел много подобных ситуаций, но старался просто не реагировать на провокации и с неизменно гордым видом проходил мимо. А ведь с каждым днем делать это было сложнее — придворные, не видя реакции непосредственного предмета своих подначек, придумывали более жестокие издевательства. Особенно старалась местная молодежь. Конечно, никто не говорил вслух грубости в адрес младшего супруга Главы клана и тем более не причинял Ликки какой бы то ни было физический вред, но вот все эти завуалированные оскорбления и намеки заставляли попугайчика порядком понервничать. И все это неизменно происходило только тогда, когда Ликки был один, без Аруэта — слуги и стража не в счет. А вот во время редких совместных обедов многочисленных советников и венценосной четы все эти наглецы вели себя тише воды, ниже травы. Видно, очень уж боялись гнева своего правителя, что немудрено, ведь Аруэт не раз уже показал, что не даст спуску тому, кто посмеет хотя бы косо глянуть на его маленькое Сокровище. Ликки это прекрасно понимал, но не спешил жаловаться супругу, чем и пользовались вконец обнаглевшие придворные. Хотя сам Аруэт давно заметил удрученное состояние своего любимого рыжика, но все никак не мог выловить того, кто стал тому причиной — к величайшей удачи его подчиненных. И вот, чтобы дать меньше поводов для издевательств над собой, Ликки решил больше не давать никому свои выпавшие перья. Тем более что слуги, приняв ситуацию и желая хоть чем-то помочь Молодому Господину, но не имея возможности противиться приказам советников, больше не просили подарить им перышки. Так что теперь Ликки с чистой совестью мог сжигать их в камине. Главное только, чтобы Аруэт не застал его за этим делом — рыжик вряд ли смог внятно объяснить, зачем он это делает… * * * Но как бы ни старался Ликки, Аруэт все же обо всем узнал. Наверное, допросил слуг, а потом устроил для самого попугайчика ночь любовных пыток, и тот только подтвердил их слова, не смея сопротивляться умелым рукам супруга и разожженной ими страсти. И на следующий день многие из знатных арахнидов получили свое наказание, и благо, что сам Ликки, обессиленный, проспал практически до вечера и не был свидетелем кровавой расправы жестокого Главы Клана Арахнидов… * * * После всех этих событий повседневная жизнь Ликки претерпела значительные изменения. Теперь даже дружелюбные ранее слуги относились к нему по-другому, с некой опаской, что уж говорить о придворных, которые старались как можно меньше попадаться ему на глаза, а на совместных обедах, скрипя зубами, не отрывали взгляда от своих тарелок. Аруэт на все это смотрел с каким-то мрачным удовлетворением и неизменно старался окружить своего маленького супруга заботой и любовью. И не сказать, что вся эта ситуация Ликки напрягала — он был очень рад избавиться от навязчивого внимания злобных придворных, да и старший супруг теперь проводил с ним больше времени, но все же в его отсутствие попугайчик очень скучал — без друзей, без простого общения. Это тоже не смогло укрыться от внимательных глаз Аруэта, потому через несколько дней к Ликки приставили сопровождающего — молоденького вежливого и вполне дружелюбного арахнида по имени Куори. Как ни пытался, попугайчик не смог вспомнить этого смешливого юношу среди тех, кто некогда издевался над ним. Хотя вряд ли Аруэт, строго следящий за безопасностью своего дорогого супруга, позволил бы кому-то из тех придворных приблизиться к Ликки хотя бы на шаг. Так что вскоре рыжик совсем расслабился и позволил себе вдоволь насладиться общением со своим ровесником. Куори был неизменно вежлив и предупредителен. Кажется, он ни на минуту не забывал о том, что перед ним младший супруг Главы клана, и Ликки, проникшись симпатией к своему компаньону, попросил того поубавить неуместное по отношению к нему раболепие. Хотя бы пока этого не видит Аруэт. И Куори со смешком согласился. С этих пор их отношения стали более неформальными и простыми, что и было нужно самому Ликки. Вот только кто же мог знать, что это небольшое «послабление» в отношениях между Ликки и Куори выльется в нечто подобное… * * * — Твой супруг — чудовище! — тихо прошипел Куори, быстро оглядевшись вокруг. Ликки, замерший на месте, удивленно приподнял брови. До этого момента юный арахнид не позволял себе каких бы то ни было оскорблений в адрес его старшего супруга. Только всегда глаза закатывал да морщился, когда попугайчик начинал восторженно щебетать что-то про своего любимого. Отчасти Ликки его понимал — и не только потому, что он мог быть реально надоедливым, едва начинал разговор о своей любви к мужу, но и потому что доподлинно знал, насколько сильно боятся (и, возможно, ненавидят) некоторые арахниды своего Главу… Но как бы там ни было, Ликки не желал просто так выслушивать подобные высказывания в адрес своего супруга, даже от Куори, за прошедший месяц ставшего ему другом. — А не боишься так говорить, а? Я ведь могу все рассказать Аруэту! — опасно сощурившись, спросил рыжик и сложил руки на груди. — Не расскажешь! Ты же и сам знаешь, что я прав… — заговорщицки проговорил Куори, и Ликки подавился словами, припомнив увиденное чуть ранее… Это было пару дней назад. Ликки тогда один возвращался из библиотеки (Куори ненадолго «отпросился» по каким-то срочным делам) и решил немного погулять по местным лабиринтам, наивно названным коридорами. И Ликки не хотел подглядывать — честно! Это как-то само собой получилось, что, услышав разъяренный голос супруга в одном из коридоров, он по инерции свернул туда и попал в итоге в какую-то странную полутемную залу с до жути высокими потолками и кучей отверстий и ниш по стенам. — Кто еще был с тобой?! Говори! — Аруэт, весь такой могущественный и сексуальный, стоял в центре странного квадрата, высеченного в каменном полу, а перед ним на коленях стоял голый до пояса незнакомый арахнид да еще и «под прицелом» копий двух стражников по бокам от него. Все это было очень похоже на допрос. И Ликки легкомысленно подумал, что этот мужчина в чем-то провинился перед своим Владыкой, вот и получает заслуженное наказание. Попугайчик совсем не хотел мешать мужу с его «владыческими» делами, так что он тут же развернулся и, незамеченный, направился к выходу из зала, но его остановил на полпути выкрик того незнакомца: — Долой тирана! Ликки в момент обернулся назад, уже готовясь лететь супругу на помощь, чтобы своим собственным телом закрыть того от всех его обидчиков, но этого не понадобилось. И попугайчик, как в замедленной съемке, наблюдал, как Аруэт, выпустив вперед пару своих паучьих лапок, одним движением буквально разрубил напополам преступника. С некоторой задержкой хлынула кровь из уже мертвого тела, и стражники, чертыхнувшись, отскочили в стороны. И только сам Аруэт с нечитаемым выражением на лице остался на месте, смотря на убитого им врага и совершенно не обращая внимания на кровь, пропитавшую почти всю его одежду. Спустя мгновение Аруэт словно очнулся, передернул плечами и, развернувшись лицом к выходу и к все еще стоящему там Ликки, равнодушно бросил через плечо: — Убрать этот мусор! Ликки тогда совсем не запомнил, каким образом покинул зал, при этом оставшись незамеченным — перед глазами все стояла жуткая картинка сурового профиля супруга, с черных паучьих лапок которого стекала ручейками кровь только что убитого им арахнида. Попугайчика тогда всего передернуло от ужаса, а в полупустой голове родилась мысль о том, что он еще долго не сможет расслабиться под нежными прикосновениями этих паучьих лапок. Ведь, как оказалось, для арахнидов — это не просто дополнительные конечности, доставшиеся от предков-пауков, а самое настоящее оружие, способное при желании и напополам рассечь, и голову отрубить, и сердце вырвать, и еще много всякого… Воспоминания яркими кровавыми пятнами пронеслись перед глазами, и от Куори не скрылось то, как Ликки зябко повел плечами и отвел взгляд в сторону. — Ты ведь и сам понимаешь, что твой супруг просто чудовищен. Он — настоящий тиран, и чуть что сразу же рубит головы всем мало-мальски провинившимся! — «Ага, или же разрубает их напополам…» — И ты и сам знаешь: он совершенно не умеет себя контролировать… и даже в постели… — на этом моменте Куори посмотрел с сочувствием на показавшийся в вороте рубашки шрам от того самого укуса, и Ликки поспешно оправил свою одежду. Да, хоть рана на его шее уже давно зажила и больше не причиняла никакого дискомфорта, след от укуса остался, служа напоминанием несдержанности Аруэта. — И что же ты… предлагаешь? — настороженно спросил попугайчик, отступая чуть назад от напирающего арахнида. Куори остановился, словно и не услышав вопроса, и посмотрел в окно. Он молча постоял так полминуты, а потом внезапно обратился к Ликки: — Ты мне не веришь, да? Хотя, о чем это я? Это чудовище — все еще твой супруг! Но я могу доказать тебе… показать его кровавую суть, его истинное лицо монстра! Идем! — Куори цепко ухватил Ликки за руку и потащил за собой из комнаты, в неизвестном направлении. Сколько бы попугайчик не сопротивлялся, вырваться у него так и не получилось, а тут еще и Куори выпустил свои паучьи лапки, и парнишка, вспомнив, насколько опасны могут быть эти чертовы «щупальца», решил пока не артачиться. Тем более, что они уже пришли и как раз в ту самую залу, в которой он был не так давно. Только в этот раз они вышли откуда-то сбоку от главного входа, в небольшой нише в паре метров от пола. — Смотри! Вот он, твой дорогой супруг — настоящий, а не тот, который тебя целыми днями на руках носит, а по ночам нежно и трепетно любит! — фыркнул насмешливо Куори и отвернулся, смотря в центр помещения, где в уже знакомом квадрате снова стоял Аруэт и незнакомый арахнид. Ликки внимательнее прислушался к их разговору. — Ну давай, Эмит! Посмотрим, на что ты способен, и как долго сможешь избегать смерти от моих крюков! — В этот раз умрешь ты! — противники обменялись еще парочкой уничижительных реплик и, явив свету свои мощные жвала, угрожающе застрекотали на весь зал. Как бы Ликки ни хотелось отвернуться, он не мог — а вдруг его супруга смертельно ранят, а он не успеет к нему на помощь, чтобы самому добить противника? Хотя, это маловозможно, ведь Аруэт сильный и ни за что не проиграет, а сам Ликки против арахнида и секунды не выстоит. Задумавшись над низким уровнем собственной боевой подготовки, Ликки пропустил все действия кружащих в центре зала арахнидов. А между тем Аруэт единым слитным движением обезглавил своего противника. — Вот! Видишь! — торжествующе прошипел Куори на ухо попугайчику, и тот, отстраненно кивнув, позволил товарищу увести себя из темной ниши обратно в гостевую комнату. — Твой супруг — настоящий монстр! Он уже стольких убил, что и не сосчитать! Он зверь, монстр, тиран! — продолжил вдохновенно декламировать Куори, искоса поглядывая на задумчиво молчащего попугайчика и мысленно потирая руки. А Ликки в это время напряженно размышлял над одним вопросом: зачем же Куори потребовалось показать ему эту сцену в зале? Явно чтобы на деле подтвердить свои слова о том, что Аруэт — бездушный монстр, кровавый тиран и бла-бла-бла. Тогда он ждет от него каких-то действий? Нет, это пока рано, скорее всего — определенную реакцию! А какая может быть реакция у маленького наивного и глупого попугайчика на подобную кошмарную сцену с участием любимейшего супруга, оказавшегося «безжалостным зверем»? Естественно страх, ужас и слезы! — Да как же?.. Это же… там наверное был не Аруэт… Точно! Это не мог быть мой любимый Аруэт!.. — словно очнувшись, начал причитать Ликки, вполне натурально плача — как-никак у него за плечами годы актерской практики на знакомых из родного лисьего клана. — Нет, это был точно твой Аруэт! Ты все сам прекрасно видел! И отрицать это глупо! — твердо ответил Куори и, подойдя поближе, небрежным жестом утешающе погладил по дрожащим плечам Ликки. — Ну-ну! Не плачь! Мы не дадим тебя в обиду! Мы спасем тебя от рук Тирана, но ты должен нам помочь. Понимаешь? Ликки со всхлипом кивнул и с обожающей надеждой в глазах уставился на Куори, который от вида заплаканного, явно уже «готового» попугайчика приободрился и победно ухмыльнулся. — Нам нужна твоя помощь в устранении Кровавого Тирана! Нет-нет! Никто не собирается просить тебя убивать его! — тут же замахал руками Куори, увидев, как от его слов вздрогнул Ликки. — Мы сами все сделаем, нам нужно только немного помочь… — Но как же… Что будет потом, когда вы… свергнете Аруэта? Как вы собираетесь помочь мне? И что вообще за «мы»? — на этих словах Ликки, опасливо оглядевшись, наклонился ближе к присевшему рядом с ним арахниду. — У вас что, есть какая-то… команда против Аруэта? — Да, а ты думал: я тут один недовольный? Нас много. Больше, чем ты думаешь, — с ухмылкой прошипел Куори и с превосходством глянул на подозрительно сощурившегося рыжика. — Не веришь? А зря! Нас правда много! Кроме того нам помогают… — Кто? — заговорщицким шепотом спросил Ликки, на что его собеседник презрительно хмыкнул: — Думаешь, я так просто раскрою наши карты? — Но мне ведь нужны гарантии! Если я помогу вам, но вы не сможете сделать, что обещаете, если вы не сможете… убить Аруэта, то тогда он отрубит мне голову! Прямо как тому арахниду на арене! Ликки вновь залился слезами, страдальчески заламывая руки и дрожа всем телом. И Куори купился на это представление и признался в том, что поддержку этой их «революционной группе» оказывают сами жуки-рогачи из Клана Крылатых Жуков! Ликки восторженно покивал на слова Куори о том, что с такими мощными союзниками они на раз-два одолеют Тирана и его прихлебателей, и клятвенно заверил помочь с этим делом. В итоге довольный Куори проводил Ликки до их с Аруэтом супружеских комнат и ускакал по своим делам, посоветовав напоследок привести себя в порядок и ни в коем случае не показывать виду, что что-то не так. Рыжик заверил «друга», что сделает все, чтобы Аруэт ничего не заподозрил, что он будет вести себя так, будто ничего не произошло. Хотя, отчасти эти обещания были правдой — Ликки решил вести себя как обычно, пока сам во всем не разберется. Но он знал точно, что не станет помогать Куори и причинять вред Аруэту, ведь как бы ни называли своего владыку подданные, он, Ликки, доподлинно знал, что сам Аруэт совсем не жестокий и не плохой арахнид. Ну не может садист и монстр быть так нежен с ним, быть таким заботливым и внимательным, говорить такие искренние слова о любви… Ликки несказанно повезло, что в этот день Аруэт был слишком занят своими делами, и потому пришел в супружескую спальню только под самую ночь, когда сам попугайчик уже обо всем подумал. А подумать он успел о многом. Во-первых, он точно уверился в том, что его любимый Аруэт на самом деле не так жесток, как его за спиной и еле слышимым шепотом описывают недовольные из числа знати. Все благодаря жарким ночам и теплым дням, наполненным заботой и любовью. Как уже говорил себе Ликки: не может такой заботливый и любящий арахнид быть садистом и монстром. Тем более что сам рыжик прекрасно понимает свое нынешнее положение — он сейчас находится в чужой стране, один, в чужом клане, среди существ, которые никак нельзя назвать семьей и друзьями. А все те, кто мог бы за него заступиться и помочь, находились буквально на другом конце материка! Потому, если бы Аруэт был садистом, он явно не упустил бы шанса поиздеваться над маленьким беззащитным существом, полностью зависящим от его воли и не имеющим возможности попросить кого-либо о помощи! А он этого не делает! Наоборот — Ликки окружили такой трепетной заботой и настолько крепкой защитой и поддержкой, словно он сейчас дома, в окружении многочисленной дружной семьи. И попугайчик не только очень благодарен Аруэту за все это, он по-настоящему влюблен в него, так что ничего более о всяких там заговорах он слышать не желает! И тем более соглашаться на участие в этом мероприятии он не собирается! Хотя, только если понарошку — чтобы подробнее разузнать о планах заговорщиков и оградить Аруэта от нависшей над ним угрозы. Все же тот факт, что Куори помогают жуки-рогачи — давние и очень сильные противники арахнидов, — очень обеспокоил даже такого далекого от политики Ликки… И второе, что усиленно обдумывал попугайчик все время до встречи с супругом, — это те самые жестокие сцены, увиденные им в том мрачном темном зале… Если бы Ликки не воспитывался в семье Главы Лисьего Клана, его реакция на эти кошмарные воспоминания была бы очень далека от спокойной и рассудительной. Но попугайчику, выросшему под заботливым надзором Рэйва, было не привыкать наблюдать за жестокой стороной своих любимых, которые просто были вынуждены вести себя так из-за своего статуса Главы Клана. Да, было дело, когда Рэйв специально показал Ликки одну из подобных сцен — казнь одного преступника из его бывшего клана. Тогда лис с непроницаемым лицом собственными руками убил собрата, предавшего родной клан. Ликки в тот момент очень испугался, но не вида крови и растерзанного тела перед собой, а вида холодного и жесткого Рэйва — такого незнакомого и чужого. Тогда попугайчик еще около недели относился к названному брату с опаской, но его отношение к рыжику ничуть не изменилось — Рэйв все так же заботился о нем, говорил, что любит, подшучивал и с теплом во взгляде внимательно следил за каждым его шагом. И Ликки перестал бояться. Нет, он не забыл ту кровавую сцену, но перестал соотносить образы «любимого старшего брата» и «жестокого, но справедливого главы клана». А уж после обстоятельного разговора с Рэйвом он понял, как тяжело это — быть Главой Клана. Нужно быть твердым, несокрушимым, в какой-то мере жестоким, чтобы не дать подчиненным повода задуматься о том, чтобы саботировать власть своего главы. Но при этом нельзя забывать о том, для чего все это делается — о благе клана и благополучии собственных подчиненных, которые доверили свои жизни в руки главы. И именно потому Ликки не стал устраивать истерики и не позволил себе даже пары сомнений в собственных чувствах к Аруэту. Ведь он в первую очередь Глава Клана Арахнидов. Если он позволил себе убить тех незнакомцев в зале, значит они это заслужили. И вообще кто такой Ликки, чтобы возмущаться решениями своего старшего супруга, которого он безмерно любит и которому без оглядки верит? В итоге Ликки решил, что, что бы ни случилось, он всегда поддержит Аруэта, как и подобает младшему супругу! Но поговорить все же им стоит. Но чуть позже, когда у Ликки будет достаточно информации о готовящемся заговоре… — О, ты еще не спишь, Сокровище мое? — с теплотой в голосе спросил Аруэт, неслышно зашедший в комнату, отчего задумавшийся попугайчик чуть не упал с постели. Арахнид вдруг нахмурился и устало прикрыл глаза. Ликки, поднявшись на ноги, уж было хотел подойти обнять супруга, сказать тому, как он соскучился за этот ужасно долгий день, но остановил себя, видя, что с мужчиной что-то не так. Оставшись на месте, рыжик молча ожидал продолжения разговора. Аруэт же, еще раз вздохнув, потер переносицу и присел в одно из кресел у камина, лицом к застывшему посреди комнаты Ликки, от чего тот почувствовал себя, как на допросе. И вопрос, тут же заданный арахнидом, только усугубил это ощущение. — Один из моих стражников видел тебя сегодня… — Ликки тут же нахмурился и начал мысленно перебирать места, где он сегодня был: библиотека, одна из гостинных комнат рядом с малым обеденным залом, сад… — В одной из ниш ритуального зала для дуэлей, — …и-и-и тот самый зал с ареной, где он был сегодня с Куори. Аруэт пристально смотрел на явно занервничавшего Ликки, но тот, к удивлению арахнида, не прятал взгляд, хоть и чувствовал себя неуютно, и уж тем более не выглядел напуганным и не собирался бежать куда подальше от «супруга-убийцы». Это в некотором роде успокаивало… — Ты все видел, — спокойно констатировал Аруэт, на что попугайчик робко кивнул. — И не боишься? Ликки в ответ на это лишь пожал плечами — он уже обо всем этом успел подумать на сто рядов, и увиденная им сцена — это явно не то, что может отвратить его от старшего супруга и заставить бояться любимого арахнида. Кроме того, пусть попугайчик и выглядит маленьким и слабеньким, но такая «пустячковая» сцена казни не сможет напугать его. Только не Ликки — того, кого уже не раз и не два похищали разные нехорошие личности из-за его редкости и экзотичности. Попугайчик после многочисленных похищений уже перестал бояться крови и прочего. И не только из-за того, что его друзья-защитники из лисьего клана прямо на его глазах буквально на куски рвали обидчиков своего любимца, сколько из-за того, что Ликки уже доводилось убивать самому — чтобы спасти свою жизнь. Конечно, после тех событий он долго приходил в себя, но благодаря поддержке семьи и наставлениям строгого Рэйва рыжик перестал винить себя и видеть в убийстве другого существа что-то такое запредельно плохое. Поэтому и сейчас он ничуть не винил Аруэта, не стал любить его меньше и тем более не начал его бояться. О чем и поспешил уверить явно поникшего старшего супруга. В итоге заверения во взаимной любви ожидаемо закончились парочкой жарких и страстных часов в постели. Но после, наслаждаясь теплой негой в объятиях супруга, Ликки все же решился продолжить прерванный разговор. Он рассказал о том, что видел на арене, и что все это никак не сказалось на его чувствах к мужчине. В ответ Аруэт пояснил, почему он убил тех двоих арахнидов: — Они были руководителями групп, которые надумали устроить революцию в клане… — «Долой Кровавого Тирана»? — зевнул Ликки, припомнив, что о чем-то подобном толковал ему Куори. — Да, «Кровавый Тиран» — это мое прозвище среди недовольной знати. Все дело в моем отце. Как глава клана он был, мягко говоря, никудышен. Слишком мягкий и уступчивый, он практически передал все бразды правления в руки Совета. А те только и рады были: власть, уважение, деньги — и все это принадлежит только им! Вот только все советники относятся к разным родам, и все они начали выбивать для своих родичей привилегии, старались перетянуть власть на себя. В итоге это все чуть было не привело к войне между паучьими родами. Тогда же моего отца убили, и я стал новым Главой Клана. Я тут же устранил все разногласия, покарал всех недовольных, назначил новых глав родов и урезал их аппетиты — взял власть в свои руки, как и должно быть в Клане. И чтобы не допустить возобновления беспорядков я веду дела клана жестко и беспринципно, жестоко наказываю всех провинившихся, не щажу предателей, потому и стал среди знати «Кровавым Тираном». Ликки тут же заверил Аруэта, что прекрасно понимает его, что он сам видел, каким жестоким Рэйв бывает со своими подчиненными, чтобы те «не сели ему на шею», и потому он ничуть не боится своего любимого «тирана». Аруэт на это лишь тепло улыбнулся и страстно поцеловал свое маленькое Сокровище. — Но если некоторые арахниды смирились и даже признали, что мои решения очень эффективны и полезны для будущего нашего Клана, — после пары минут нежных ласк продолжил свою исповедь Аруэт, — то некоторые все никак не могут позабыть вольные года, которые были при моем отце. Потому они решили, во что бы то ни стало, вернуть себе власть. И для этого советники не гнушаются использовать любые подвернувшиеся им шансы. Но если арахниды повзрослее действуют в пределах клана, то вот «активисты» из молодежи обращаются «за помощью» к другим кланам. Наивные, они не понимают, что если их планы сбудутся и меня устранят, то их «союзники» просто-напросто уничтожат весь наш клан! Ведь те, кто откликается на зов заговорщиков, являются нашими врагами, как те же жуки-рогачи. Им только в радость — устранить меня, тем самым обезглавив Клан Арахнидов и лишив его поддержки других кланов-союзников. Потому что именно на мне держатся все наши дружеские договора с соседями — они давно знакомы со мной и моей жесткой хваткой в ведении дел. Ведь не факт, что следующий глава Клана будет достойным арахнидом. Да и у нас принято аннулировать все договоренности со смертью главы, заключившего их. Так что новому Главе — после меня — придется потрудиться, чтобы заработать доверие и уважение соседей и заключить с ними союз. И это время будет идеальным для того, чтобы напасть на земли арахнидов и уничтожить здесь всех! И именно на это и рассчитывают «союзники» этих самых молодых активистов-революционеров… — Но ведь они же не смогут тебе навредить! Ты же такой сильный и непобедимый! — с жаром воскликнул Ликки, внутренне содрогаясь от представленной в уме картины худшего исхода. — У всех из нас есть свое слабое место, Сокровище мое. Кроме того, многие из наших врагов настроены слишком серьезно. Боюсь, что скоро они устанут ждать и надеяться на мою кончину и просто-напросто объявят войну. Единственное, что их пока сдерживает, это наш с тобой брак. — Наш брак? В смысле? — тут же встрепенулся попугайчик, приподнявшись на постели. — Ну, точнее не сам факт нашего замужества, а его последствия. Конкретно — союз с одним из сильнейших кланов Центрального материка. — Точнее: с двумя сильнейшими кланами! Клан Лис и Волков — союзники. Куда Лисы, туда и Волки, — твердо кивнул Ликки, на что Аруэт с улыбкой чмокнул в лоб мальчишку, с независимым видом усевшегося на его животе. — Как я уже говорил, из всех кланов Западного материка только арахниды в состоянии пересечь расщелину и попасть к вам, так что за нами преимущество в создании союзов с вашими кланами. И вообще, кроме меня и нескольких моих преданных соратников, которые — помнишь? — сопровождали нас в поездке, никто больше не знает о том, кто и как живет на Центральном материке. И пока наши враги не в курсе того, какой силой обладают животные, живущие за расщелиной, они не посмеют напасть на нас. — Да! Пусть только попробуют! Рэйв соберет свои лучшие отряды, а там еще и волки подтянутся! Знаешь, какие они все драчуны? Им только дай волю с кем-нибудь поскалиться да когтями помахать — только так побегут! Хоть на другой материк! Тем более сейчас у нас там затишье — не с кем повоевать, так что прибегут, только позови! — Да, это хорошо. Только ты не думай, что я взял тебя в супруги только из-за этого союза, — с серьезным видом Аруэт поцеловал ладошку Ликки и паучьими лапками огладил его обнаженное тело. — Я, как только увидел тебя, так и потерял голову… Мое маленькое радужное Чудо!.. Польщенный Ликки тихо засмеялся и, наклонившись вперед, страстно поцеловал брюнета, явно настроившегося продолжить безумную ночь в жарких объятиях супруга… * * * На следующий день Ликки проснулся довольно поздно — даже по меркам арахнидов, спящих почти до полудня. И это было совсем не удивительно — после такой-то насыщенной ночи накануне! Вот только во время разговоров, которые вели супруги в перерывах между постельными раундами, попугайчик совсем забыл рассказать Аруэту о предложении Куори и его странных «товарищах», которые не только решили использовать его, Ликки, в своих мутных делах, но и приплели сюда жуков-рогачей! А ведь это очень-очень серьезно! Ведь Ликки помнит, как Аруэт рассказывал о крайне напряженных отношениях между кланами Арахнидов и Крылатых Жуков. И что эти-то… жуки точно не упустят шанса раздавить вражеский клан, перед этим избавившись от самого Аруэта и тем самым посеяв смуту среди паучьих родов. Поэтому Ликки, едва закончив с приведением себя в порядок, тут же направился в центр Резиденции Клана, где в одном из запутанных коридоров находился кабинет Аруэта. Попугайчик спешил поделиться «новостями» с супругом, отчасти — чтобы предупредить того об опасности, отчасти — чтобы спросить совета: как ему вести себя с Куори? Конечно, так сразу говорить о том, что Ликки отказывается участвовать в его планах, нельзя — Куори уже достаточно рассказал ему, так что точно попытается устранить. С другой стороны можно было бы продолжить свою игру, чтобы вызнать больше информации о заговорщиках, которая была бы полезна Аруэту. И об этом-то и следовало поговорить со старшим супругом — чтобы в последствии не возникло никаких недопониманий, и чтобы арахнид не посчитал его предателем. Ликки заметно передернуло от мысли, что любимый Аруэт мог бы так подумать, мог бы разочароваться в нем, обидеться и даже разлюбить. «Бр-р-р! Аж холодок по спине прошелся, и перышки дыбом встали! Ни в коем случае нельзя этого допустить!» — нахмурился Ликки и ускорил шаг, сворачивая в очередной пустынный коридор. Заблудиться в этих мрачных каменных лабиринтах он уже не боялся — за время своего здесь проживания рыжик вдоль и поперек исходил почти все эти коридоры. Кроме того стражник-арахнид, молчаливой тенью всегда следующий за его спиной, мог в любой момент подсказать нужное направление. Хотя эти вот коридоры были прекрасно знакомы Ликки — он здесь столько раз проходил, когда хотелось повидаться с любимым, надолго засевшем в своем кабинете и в очередной раз забывшем поесть. Вот и сегодня, заранее узнав у слуги, что Аруэт до сих пор не обедал, Ликки решил составить тому компанию во время трапезы. Попугайчик уже предвкушал тихий обед наедине с супругом, перемежающийся невинным флиртом и легкими поцелуями, как вдруг из-за очередного поворота тенью вынырнул Куори. Ликки, замерев на месте, напрягся, уж больно странно выглядел арахнид: бледный, с каким-то больным блеском в глазах, с кривой улыбкой, более подходящей сошедшему с ума маньяку… — Ох! Добрый день, Молодой Господин! А я как раз направлялся к Вам! — Куори с крайне решительным видом подскочил к Ликки и, восклицая о каком-то срочном разговоре, настойчиво подтолкнул того к раскрытой двери одной из пустующих гостевых комнат. Опешивший попугайчик не успел даже возразить, как оказался внутри помещения, и тут же отпрянул в сторону, заметив краем глаза стремительное движение позади. Нервозность достигла пика, и сердце попугайчика забилось где-то в горле, стоило Ликки оглянуться. Перед глазами встала страшная картина: Куори с окровавленным кинжалом в руках отпрыгивает в сторону, уворачиваясь от мохнатых лапок арахнида-стражника. Который в следующую секунду, пошатнувшись, с хрипом оседает на пол комнаты. Со стороны Ликки наверняка выглядел очень смешно — с широко распахнутыми глазами, в шоке наблюдающий за «другом»-убийцей, который, отбросив ненужный более клинок, деловито выглянул в коридор, посмотрел по сторонам и аккуратно закрыл за собой дверь, а потом с независимым видом обернулся к Ликки. — Что?.. Куори, что ты наделал?.. — в шоке прошептал рыжик, переводя взгляд с парнишки на бездыханного стражника, лежащего у его ног. — Убил его, разве не видно? — пожал плечами в ответ Куори и кивнул на брошенный в стороне клинок. — Пришлось схитрить и воспользоваться ядом, так как не думаю, что у меня хватило бы сил убить профессионально обученного бойца. Но вот тебя я убить сумею… — юноша с безумной улыбкой сделал шаг вперед и скинул с плеч темный плащ, выпуская наружу свои паучьи лапки, — …и сделаю это своими собственными руками! Ликки, поддавшись панике, раскрыл крылья и вспорхнул в сторону, стремясь оказаться как можно дальше от источника опасности. — Ну-ну, тебе все равно не убежать от меня! И можешь начинать кричать — мне все равно: к тому моменту, как сюда прибежит стража, я как раз успею порвать твое тельце на кусочки! Арахнид кинулся в сторону своей жертвы, опасно размахивая паучьими лапками с острыми крюками на концах, но Ликки умело ускользнул от опасности, не ко времени вспомнив, как точно также — но со смехом и томными криками — уворачивался от настырных конечностей возбужденного супруга во время их очередных любовных баталий. Секундная потеря внимания стоила Ликки царапины на левом бедре, слава богам — неглубокой, но Куори заметно приободрился и едко усмехнулся, остановившись на миг: — Тебе не увернуться от моих крюков! Ну же, перестань убегать и дай мне тебя убить! — А в чем смысл? Если ты меня сейчас убьешь, то позже тебя убьют стражники по приказу Аруэта! Он не простит тебе моей смерти! — со злостью закричал в ответ Ликки, пользуясь секундной передышкой, но стараясь не терять концентрации и внимательно следя за крадущимися шагами противника. — Меня все равно убьют! Час назад стража вырезала всех наших! Мне одному удалось скрыться, а затем тайно проникнуть сюда — ради этой нашей встречи! — Куори, безумно блеснув глазами, остановился около двери, отрезая Ликки путь к выходу. — Ты наверное думаешь: «А при чем тут я?»? Я знаю, что ты не рассказывал о нас своему… «любимому супругу», — лицо арахнида скривилось в гримасе злобы и отвращения, и все его существо словно налилось темной ненавистью. — Но этот монстр убил моего Риола! Буквально только что, на Арене! Прямо на моих глазах! И теперь я убью тебя! Это будет моя месть! — закричал Куори, тут же показывая свои жвала и переходя на угрожающий клекот. Обезумевший арахнид, не мешкая, бросился вперед, и Ликки лишь в самый последний момент удалось увернуться от острых, но не слишком больших крюков на концах его паучьих лапок. И хотя в последующие атаки попугайчику также везло, но Куори был слишком настырным в своем стремлении покрошить на фарш бедного крылатого. В итоге противник не только нанес Ликки множество мелких ран, которые заметно ослабили его, но и сумел серьезно зацепить левое крыло Ликки, и тот лишился изрядной доли маневренности: в закрытом помещении хоть и не полетаешь особо, но при помощи своих крыльев юноша мог ловко уходить с линии атаки врага. Но теперь же уворачиваться было сложнее, не говоря уже о том, что рана на крыле была достаточно серьезной. Ликки закричал, призывая на помощь, а Куори удвоил усилия. Его глаза странно почернели, а клекот стал каким-то утробным, таким, что Ликки на раз пробрало аж до костей! Следующая атака сбила рыжика с ног. Он уже и так потерял много крови, отчего в ушах противно шумело, потому и не успел подняться с пола. А в следующий миг над Ликки навис обезумевший от запаха крови арахнид, готовый нанести последний удар… И тут дверь в комнату с грохотом раскрылась, и на входе показался взбешенный Аруэт в компании десятков стражников. Брюнет, за секунду оценив обстановку, тут же угрожающе застрекотал жвалами, отчего все находящиеся в помещении арахниды инстинктивно прижали свои лапки к себе. И только лишь этот псих Куори, игнорируя инстинкт самосохранения, бросился в сторону застывшего на месте Аруэта. Но тот только отмахнулся от него, отправив в полет до ближайшей стены, и, более не обращая ни на кого другого внимания, подлетел к лежащему на полу Ликки. Бухнувшись перед раненым попугайчиком на колени, Аруэт жалобно застрекотал, перебирая своими лапками в воздухе и не решаясь притронуться к супругу в окровавленной, изрезанной на лохмотья одежде. — Да все нормально со мной. Всего-то пара царапин, — попытался ободряюще улыбнуться Ликки, но тут же охнул от боли, пронзившей израненное крыло. Аруэт возмущенно застрекотал, мол, «Пара царапин?! Да из тебя тут почти решето сделали!», и попугайчик поднял взгляд на мужа, чтобы хоть немного того успокоить, как вдруг заметил за его спиной перекошенную злобой рожу Куори, который, похоже, не собирался сдаваться так просто. Аруэт, видимо, что-то такое прочитал по глазам Ликки, и тот даже не успел ничего сказать, как брюнет, круто развернувшись, вонзил все восемь своих лапок в тело противника и одним слаженным рывком разорвал его на части. Почти минуту в ушах у Ликки стоял противный писк, пока он отстраненно рассматривал оторванную руку Куори, упавшую буквально в двух шагах от него самого. Но потом он встряхнул головой, равнодушно подумал, мол, «Так ему и надо!», и наконец обратил свое внимание на происходящее в комнате. А происходило в тот момент что-то явно очень интересное и вместе с тем странное… Напряженно застывший в угрожающей позе Аруэт громко и надрывно стрекотал своими жвалами, прикрывая Ликки от взглядов стражников, которые все еще толпились где-то на входе. При этом сам арахнид выглядел прям точь-в-точь как тот же Куори пять минут назад — с каким-то странным перекошенным лицом и безумным черным взглядом. Ликки со стоном, еле превозмогая боль в многочисленных ранах, поднялся с пола и в недоумении выглянул из-за плеча супруга. Застывшие истуканами стражники, заметив его, вдруг начали подавать какие-то ясные им одним сигналы и строить полные ужаса рожи. Ликки ничего из этого не понимал: вроде же опасность миновала, так чего арахниды так напряжены? Дернув плечом и сдавленно зашипев от боли, Ликки протянул руку в сторону стоявшего перед ним супруга, но так и не оперся на его плечо, как хотел это сделать секундой ранее. Потому как Аруэт сам повернулся к нему, и Ликки уж было улыбнулся ему, и эта его широкая счастливая улыбка, предназначенная любимому мужу, так и застыла на его лице, постепенно сменяясь на непонимающую кривую полуулыбку. Потому что в следующую же секунду две черные паучьи лапки с наиострейшими крюками на концах продырявили его тело насквозь. Ликки непонимающе смотрел в безумные черные глаза супруга и даже не чувствовал, как из дыр в его теле ручьями бежит горячая кровь. Сморгнув пару набежавших слезинок, парнишка вновь открыл глаза, и последнее, что он увидел, было «чудесное превращение» Аруэта-психа в нормального Аруэта, который с не меньшим шоком и с все нарастающим ужасом смотрел на него, Ликки, нанизанного на его собственные лапки, как виноградинка на шпажки. Ликки только и успел подивиться такому нелепому сравнению, как пелена тьмы пополам с болью накрыла его сознание… * * * В первый раз Ликки проснулся в преотвратнейшем состоянии: все его тело буквально пылало болью, а голову разрывало противным монотонным гулом. Думать из-за этого было очень трудно, так что попугайчик не смог более держать себя в сознании, и потому снова провалился в забытье. Последующие пробуждения отличались от первого чуть меньшей отвратностью ощущений, но даже так Ликки не мог бодрствовать больше минуты и засыпал, едва подав окружающим сигнал о том, что еще жив. Хотя по виду самого попугайчика этого совсем не было видно: с черными синяками под глазами и посеревшими губами, с заметно потускневшими перьями на неловко заломанных крыльях, с едва заметным дыханием, бледное, неподвижное тельце едва-едва можно было не принять за мертвое. И только благодаря редким моментам, когда Ликки начинал дрожать и, хрипло дыша, приоткрывал глаза, лекари могли говорить о том, что еще не все потеряно, и пациент еще может выкарабкаться. Если, конечно, на то хватит его сил… Но вопреки неутешительным прогнозам некоторых докторов-пессимистов сил Ликки все же хватило на то, чтобы вернуться в мир живых. И вот, спустя три недели, он очнулся… Ну, как «очнулся»? В этот знаменательный день Ликки — как и всегда — проснулся на пару минут, но чувствовал себя не в пример лучше. Нет, болью все еще дергало раненое тело, но по крайней мере голова работала нормально, и он даже смог мельком осмотреться. И перед тем, как снова заснуть, успел удивиться, что видит перед собой потолок своей родной комнаты в доме лисьего клана. «Наверное, глюки…» — мелькнула напоследок мысль в утомленном сознании. * * * «Нет, не глюки…» — с долей настороженности подумал Ликки в следующее свое пробуждение тем же днем. На этот раз сил хватило на то, чтобы повернуть голову — так рыжик и удостоверился, что точно находится в своей старой комнате в доме своего бывшего клана: на тумбочке слева от кровати как раз стоял его «Сундучок с сокровищами», приметный и буквально единственный в своем роде. Ликки складывал в него самые красивые экземпляры своих выпавших перышек. Кстати, он еще хотел взять его с собой, в дом — тогда еще будущего — супруга, но подумал, что это будет выглядеть немного странно. «Стоп! Почему я дома у Рэйва, а не дома у Аруэта?..» — Ликки! Слава всем Богам! Ты очнулся! Риона! Наш малыш очнулся! Боги, как я рад, что ты жив! Не представляешь, как я боялся, что ты больше не откроешь глаза!.. — с громкими возгласами внезапно ворвался в тишину комнаты Рэйв, а за ним — Риона в компании целого десятка разномастных лекарей. Ликки от этой кутерьмы, вмиг окружившей его, стало немного плохо, но прогнать беспокоившихся о нем родичей из Клана Лис он не мог. И не только физически — из-за слабости и смертельной усталости. Ликки видел, как еле-еле сдерживает слезы всегда стойкая Риона; видел, с каким облегчением и радостью смотрят на него доктора. И он сразу заметил, как Рэйв — сильный и невозмутимый Глава Лисьего Клана — осунулся и посерел лицом от волнения за него, и как дрожали его руки, когда мужчина аккуратно взялся за его холодную ладонь… — Все будет хорошо, малыш… Ты скоро поправишься, и все будет как прежде! Отдыхай, поспи еще — тебе нужно набираться сил… — тихо проговорил Рэйв после того, как доктора, удовлетворенные осмотром пациента, напоили того лекарствами и вышли из комнаты. Ликки в ответ лишь слабо улыбнулся — говорить он пока что не мог, только что-то хрипло чирикать и невнятно пищать точно маленький птенец! Это очень удручало рыжика, потому он решил последовать совету брата и еще немного поспать. А там как раз и лекарства начали действовать… * * * Ну что ж, как и обещал Рэйв, вскоре Ликки поправился. И уже через две недели он смог почти полностью восстановиться. Раны-царапины, нанесенные Куори, затянулись, еще когда Ликки лежал в отключке. Вся основная проблема была в тех ранах, «автором» которых был Аруэт. Попугайчика до сих пор всего передергивало при воспоминаниях о том, как острейшие крюки черных паучьих лап супруга пронзили его тело насквозь… Эти раны были очень серьезными. Очень. Ликки до сих пор был в глубоком шоке от того, что вообще выжил! Казалось, что те смертоносные крюки буквально выдрали куски плоти из его тела! По крайней мере только об этом и можно подумать, посмотрев на ужасные шрамы, оставленные «на память» об этом событии. И Ликки каждый день благодарил неизвестных лекарей-арахнидов, которые каким-то неведомым образом сумели заживить эти страшные раны (хотя, вот, знать о том, как они это сделали, ему совсем-совсем не хочется!). Да, основную лепту в исцелении Ликки внесли именно паучьи доктора, потому как в Лисий клан он попал уже в таком вот состоянии — со страшными шрамами на месте дыр, с еле поджившими порезами, с обмотанным бинтами крылом. Как оказалось, в бывший клан попугайчика доставил сам Аруэт. — А он что-нибудь сказал? — робко прохрипел Ликки, когда Рэйв все же решился поговорить с ним на тему его ранения. Хотя сам он только и делал что кривился в злобном оскале да поливал руганью ненавистного «паучьего короля», который «позволил его маленькому птенчику оказаться в подобном плачевном состоянии». — Ничего он не сказал. Почти… — Ликки с ожиданием посмотрел на хмурого лиса, который до сих пор был бледен от волнения, хотя жизни его любимого младшего братишки уже ничто не угрожало. — Он сказал, что это он виноват в твоем состоянии. И вид у него при этом был какой-то больной и жутко виноватый, так что я сразу поверил его словам. У Ликки внутри все похолодело, стоило вспомнить тот памятный день и обстоятельства его ранения… — Я ему тогда одним ударом нос сломал, — с усмешкой продолжил Рэйв, и Ликки, замерев, со страхом уточнил, не покалечил ли его в ответ Аруэт (арахнид же запросто мог своего обидчика на части порвать — парнишка это знал на собственном печальном опыте). — Нет, в том-то и дело! Он даже не защищался! Только молча принимал от меня все удары. А я тогда ой как разозлился, когда тебя, такого бедного-избитого-раненого, увидел! Чуть не прибил гада! Если б не Риона, то ты бы сейчас уже вдовцом был! Но ты не волнуйся — вот поправишься, тогда и в храм наш сходим, там от мужа своего чертового откажешься, Боги это подтвердят, и ваш союз распадется! Тем более что сам Аруэт это и предложил! А там найдем тебе нового супруга — какого только захочешь, но только из нашего клана! Слова Рэйва заставили Ликки всерьез обеспокоиться. Сначала он подумал о том, как больно было Аруэту — принимать удары разозленного Рэйва! Ведь лис просто дьявольски страшен в гневе — попугайчик не раз становился свидетелем его поступков, совершенных в порыве ярости. А потом Ликки переключился на мысль о расторжении брака, да так и завис на этом и ни о чем более не мог думать до самого своего выздоровления. Ведь как же так можно: расторгнуть их с Аруэтом союз? Но ведь они же любят друг друга! По крайней мере, сам Ликки точно уверен в своих самых искренних чувствах к арахниду, он целиком и полностью хочет принадлежать ему, и никого другого ему больше не надо! Но вопрос лишь в том, хочет ли того Аруэт? Нужен ли ему такой супруг как Ликки? Или он и рад был избавиться от него, сплавить обратно в бывший клан и полностью оборвать все их связи?.. Ликки каждый день задавался этими вопросами, но найти ответ был не в силах. Чтобы узнать это, нужно было спросить самого Аруэта. Но пока попугайчик, слабый и раненый, лежал в своей постели под присмотром лекарей, он не мог даже помыслить о том, чтобы отправиться на Западный материк, в столицу Клана Арахнидов, прямиком в Резиденцию Главы, и там выспросить все-все у Аруэта. А еще сказать ему, что он прощает супруга. У Ликки было много времени подумать обо всем случившемся, и он пришел к выводу, что не злится на супруга за причиненные раны и совсем не винит его, и что сам он отчаянно желает вернуться к Аруэту, вернуть их счастливую совместную жизнь и хотя бы еще раз (а в перспективе — очень много-много раз) повторить их жаркие, наполненные страстью и любовью ночи. Конечно, все у них не будет как прежде — Ликки отдает себе отчет в том, что пройдет время, прежде чем он перестанет вспоминать и боязливо вздрагивать при прикосновениях паучьих лапок Аруэта. Но он будет очень-очень стараться пересилить свой страх! Да и сам арахнид не откажет в помощи, верно же? Главное только вернуться домой, к Аруэту… * * * Итак, раны Ликки все же затянулись, слабость ушла, состояние нормализовалось. Правда, раненое крыло до сих пор не слушалось и отзывалось тянущей болью на любое движение, но это не беда — летать Ликки все равно не умел, а если крыло подвязать, то оно почти и не беспокоило! Так что это было как раз то время, чтобы задуматься о возвращении домой, к законному, до сих пор и несмотря ни на что любимому супругу, но тут возникла другая проблема, которую звали «Рэйв». Да, Рэйв — ну и Риона и весь лисий клан в придачу! — категорично запретил Ликки даже думать о своем бывшем (пока еще нет!) супруге. — Я не позволю тебе вернуться к этому проклятому душегубу! — решительно восклицал глава лисьего клана, аккуратно, но настойчиво укладывая в постель подскочившего Ликки. — Он ни в чем не виноват! — скандировал в ответ попугайчик, уворачиваясь от рук заботливого сверх меры братца. Ликки так и не раскрыл все обстоятельства своего ранения — после такого Рэйв не только бы не отпустил своего «птенчика» к Аруэту, но и вовсе с войной пошел бы на клан арахнидов! Да еще и при страстной поддержке всех его подчиненных-соклановцев, которые и так не прочь были передавить всех «пауков» за нанесенный вред своему любимцу-Ликки! — Виноват! Еще как виноват! Что не сумел защитить тебя от опасности и вообще позволил подобному случиться! И теперь я ни за что не отдам тебя в лапы этого проклятого паука! — Аруэт ни в чем не виноват, сколько можно повторять! — Он не оправдал моих надежд, подверг твою жизнь опасности! Ты хоть представляешь, что я испытал, когда увидел тебя, еле живого, всего в крови и бинтах?! — на этом моменте голос Рэйва начал заметно дрожать, но уже не столько от ярости и возмущения, сколько от слез, комом застывших в горле. — Да я чуть душу Богам не отдал!.. У меня сердце едва не остановилось!.. А ты!.. Ты хочешь вернуться к НЕМУ?! Зачем?! Чтобы в следующий раз он принес мне твой труп?! Чтобы я сам тут же сдох?.. От того, что сам, своими руками, отдал тебя в клан убийцы?.. Да я же жить не смогу, если с тобой снова что-то случится, как ты не понимаешь, малыш?.. Ликки, не сдерживая слез, тут же обнял дрожащего Рэйва, уткнувшись лицом в его грудь — совсем как в детстве, когда был совсем маленьким птенчиком, и когда он боялся всех вокруг, кроме этого строгого заботливого лиса, ставшего для радужного попугайчика самым близким и родным человеком. Рэйв же крепко обнял мальчишку в ответ, стараясь не потревожить его раненое крыло, и мысленно ужаснулся тому, как сам он слишком близко к сердцу принимает все, что хоть как-то связано с этим маленьким радужным чудом. Эдак он вскоре бросит Риону и сам заключит союз с Ликки!.. «Нет! Ликки мне всегда был как младший брат! Любимый братишка… Нет! Прочь все эти мысли! Думаю, нужно сегодня же поговорить с Рионой насчет детишек! Давно пора обзаводиться наследниками! Пока я правда не оставил у себя под боком это пернатое беззащитное чудо и не повязал узами… Но отдавать его этому чертовому пауку — нет уж, увольте!.. Но малыш к нему так отчаянно рвется, что и мне не удержать его на месте… Сбежит же, как пить дать, сбежит!..» Рэйв устало покачал головой. — Ну вот скажи ты мне, Ликки: зачем тебе возвращаться к нему? Оставайся здесь, мы найдем тебе нового супруга — любящего, заботливого, самого лучшего! Зачем тебе этот… арахнид? — Я люблю его, Рэйв… — тихо шмыгнул в ответ Ликки, отстранившись и вытерев ладонью слезы. «Что ж… Если уж Боги смирились и не стали противостоять Любви, то кто я такой, чтобы делать это?..» * * * — Зря я, наверное, решился пойти в одиночку… — пробормотал вслух Ликки, оглядывая предстоящий «фронт работ». В настоящий момент Ликки стоял на землях Западного материка, под сенью гигантов-деревьев, составляющих древесно-паутинную границу на этой стороне расщелины. Он отчаянно вглядывался вперед, в бескрайние поля, с далекими горами на горизонте, вспоминая, что эту равнину они с Аруэтом пересекли за два дня. Ага, два дня пути на огромных пауках, без перерывов и остановок на ночь! А он сейчас один, пешком и с минимумом провизии и воды… — Вот, ни дурак ли я, а? — в сердцах сплюнул Ликки, оценив масштабы собственной глупости, и еще раз оглядел высокие стволы деревьев с блестящими нитями паутины меж ними. Рыжик до последнего надеялся, что, может, ему встретится «паучий патруль», который — как рассказывал когда-то Аруэт — следит за целостностью паутинной сети и потому нередко «ползает» где-то здесь, на границе. Это было бы наилучшим вариантом — тогда Ликки (на правах младшего супруга Главы, о котором — он надеялся — знали даже здесь, на приграничных землях) попросил бы одного из арахнидов отправить весточку в столицу. Или можно было бы и вовсе с относительным комфортом доехать до города в компании встреченного арахнида-пограничника и устроить этакий сюрприз Аруэту! Но, как видно, не судьба ему, Ликки, быстро и без потерь добраться до супруга! — Ну что ж, придется тогда своими силами!.. — кивнул сам себе Ликки и нерешительно двинулся вперед, кося взглядом на неаккуратные кучи черного песка, рассыпанного тут и там под деревьями. Как сразу догадался Ликки, это как раз то самое, что остается от чудовищ-вампов, оказавшихся в плену паутины и попавших под солнечные лучи. Кстати, здесь, рядом с «паучьим» мостом, в сети арахнидов тоже попалась пара десятков вампов, что сейчас с визгами и шипением трепыхались в вышине. Ликки передернул плечами и с тоской оглянулся. Позади был мост из паутины, которым некогда так восхищался попугайчик, но который — при ближайшем рассмотрении — оказался довольно жутким и страшным «аттракционом». Все же гораздо лучше пересекать это «произведение архитектурной мысли арахнидов» верхом на ездовом пауке, а не вот так — пешком, на своих двоих… Да, сколько бы ни думал Ликки о том, чтобы вернуться назад и попробовать из дома связаться с Аруэтом, а потом дождаться его приезда и чинно-мирно доехать на пауках до столицы, он не мог этого сделать. Потому что снова пройти по ЭТОМУ мосту он не решится ни под какими угрозами и ни за что на свете! Это же просто сущий УЖАС! До этого Ликки и не представлял, что этот мост может быть настолько неустойчивым. Когда он переходил по нему, крепкие на вид, толстые канаты белой паутины буквально ходуном ходили под его ногами и, казалось, качались от малейшего порыва ветра! Конечно, понятно, что из-за этой кошмарной расщелины у моста есть только две точки опоры, и потому совершенно ничем не удерживаемые нити могут раскачиваться в разные стороны. Но от этого объяснения дикий страх при пешем переходе через такой мост никуда не девается!.. «И как только громадные туши ездовых пауков без проблем проходят по этому мосту?..» — на секунду задумался Ликки, но тут же помотал головой, прогоняя непрошенные воспоминания о своем переходе через расщелину, из-за которой он также испытал немало неприятных минут. Ведь как можно было переходить через несплошной мост из паутины и при этом не смотреть себе под ноги и, соответственно, на то, что находится под самим мостом?.. Вот и Ликки еле сдерживал себя от страха, бросая быстрые взгляды в бескрайнюю черноту под собой. Легенды все же были отчасти правы: смотря в эту кошмарную расщелину, можно и правда сойти с ума. По крайней мере Ликки как раз и подумал, что сошел с ума, когда на половине пути, мельком посматривая себе под ноги, вдруг понял, что там, внизу, в чернильной темноте, кто-то есть… Рыжик тогда так перепугался, что непроизвольно распахнул крылья и взлетел. И хорошо, что мост имеет этакие высокие борты из паутины, не то он живо бы полетел вниз, навстречу гибели! А так, благодаря этой подстраховке, Ликки удалось пролететь добрый десяток метров и без травм приземлиться на очередную «перекладину» моста из паутины. Так что остаток пути он преодолел короткими перелетами, каждые четыре-пять раз давая себе небольшую передышку. Все же, хоть крыло рыжика уже зажило, но последствия раны все еще ощущались при движении. Таким вот образом Ликки и смог пересечь расщелину всего за каких-то полдня. Но после непривыкшие к нагрузке крылья и спина отозвались резкой болью, так что продолжить свой путь рыжик смог только на следующий день. И, считай, все утро он сидел на границе, расположившись под исполинами-деревьями, и ждал, что ему повезет, и вот сейчас появятся арахниды-пограничники со своей проверкой. А ведь Ликки и так уже три дня как сбежал из дома, из-под опеки Рэйва, и ему стоило бы поторопиться, чтобы успеть дойти до столицы клана арахнидов за пять-шесть дней (именно на столько можно было растянуть имеющуюся у попугайчика провизию). Да, а как все началось? Да с того же, на чем закончилось — с очередной ссоры с Рэйвом. Ликки ведь уже полностью оправился от ран и как раз начал потихоньку собираться в обратный путь — домой, к супругу, как Рэйв вновь начал о своем: «не пущу-разведу-заново женю!». Попугайчик, как мог, отбрыкивался от настойчивого братца на пару с его, не менее настойчивой женой, все повторял, что он любит Аруэта и никто больше ему не нужен, но все вокруг игнорировали его желание и только грубее ругались в адрес «проклятого паучьего короля, задурившего голову маленькому невинному птенчику»! А уж когда Рэйв насильно притащил его в храм и настойчиво упрашивал отречься от союза с Аруэтом, тогда уж Ликки не выдержал и закатил знатную истерику! И это помогло: на следующие три дня все вокруг притихли, и даже Рэйв опасался заходить в комнаты разозленного попугайчика. И Ликки решил воспользоваться представленным шансом и, собрав нужные вещи, ушел из дома. Конечно, оставлять вот так Рэйва вместе с родным кланом было трудно, но навсегда расстаться с Аруэтом и никогда больше не увидеться с ним было бы для рыжика еще труднее. Так что, вскочив на коня, Ликки лихо поскакал на запад и за два дня успешно добрался до расщелины. Потом, правда, он немало времени потратил, чтобы собраться с силами и ступить на паутинный мост, но зато теперь это испытание позади, а он уже полдня идет по равнине, в сторону столицы Клана Арахнидов. По пути ему так никто и не встретился, хотя Ликки отчаянно умолял Богов смилостивиться над ним и послать хотя б одного завалящего провожатого-арахнида. Рыжик даже был готов погладить мохнатую морду громадного чудища-паука, который был бы в состоянии довезти его на своей спине до самой столицы! Потому что солнце жарило нещадно, и юноша боялся, как бы он сам — на манер тех же вампов — не рассыпался под его лучами черным песочком. Кстати, насчет вампов — Ликки надеялся, что Аруэт не врал, когда говорил, что эти монстры не нападают по ночам на компании числом до десяти существ. Ведь одно — путешествовать в шатре на спине огромного паука, и совсем другое — идти пешком через поле, или пытаться заснуть ночью, когда над головой в любой момент могло пролететь кровожадное чудовище! Для себя Ликки еще не решил: то ли ночью попытаться уснуть или хотя бы просто неподвижно полежать на земле, чтобы не привлекать внимания вампов, то ли наоборот — не останавливаться и бежать со всех ног, только бы побыстрее добраться до безопасного города. — Сделаю так: если смогу уснуть этой ночью, то посплю; а если будут еще силы, то буду идти, сколько получится. Все же будем надеяться, что вампы не заинтересуются одним маленьким худющим и невкусным птенчиком… — пробормотал себе под нос Ликки и посмотрел в сторону солнца, край которого уже скрылся за далекими горами. Попугайчик тут же решил сделать привал и быстренько подкрепился фруктами, устроившись на небольшом камне и оглядывая знакомо-незнакомую траву под ногами. Через пару минут Ликки продолжил свой путь, старательно обходя странные черно-грязные холмики лишайников, которые тут и там этакими проплешинами виднелись в зеленом море бескрайней равнины. Эти странные скопления еще в прошлый раз показались попугайчику подозрительными, а сейчас внутреннее чутье буквально вопило держаться от них подальше. Да Ликки и сам не решился бы близко подойти к этим лишайникам: на вид они были просто суперпротивными — с жирным сероватым налетом, да и наощупь — тоже самое (как успел уже ранее узнать сам попугайчик). Поэтому Ликки ускорил шаг, стремясь до темноты пройти внушающий опасение участок с черным лишайником. Ведь, как он помнил, подобные насаждения были не по всей равнине. Вблизи границы, вначале своего пути, ничего такого юноша не встречал, да и во время путешествия с Аруэтом он не часто видел эти черные кляксы на полях. Но сколько бы Ликки ни шел, а по пути все равно попадались эти лишайники, которые теперь, после заката, больше походили на черные ямы — уменьшенные копии той кошмарной расщелины. А меж тем вокруг начало стремительно темнеть, и рыжик с опаской осмотрелся вокруг, решив все же устроиться на ночлег и, так сказать, разведать обстановку. Не может же быть, что вампы будут кругами летать над его поляной! А там он, отдохнув немного, сможет пойти дальше, а когда вблизи окажутся чудовища, то он просто неподвижно замрет на земле и переждет, а после снова продолжит путь. И так — перебежками — и будет двигаться всю ночь! — Отличный план! — кивнув сам себе, Ликки огляделся вокруг и, на глаз определив место, расположенное как можно дальше от ближайших скоплений лишайников, закутался в теплый плащ и прилег на землю. Сам факт ночевки вне стен безопасного теплого жилища попугайчика не пугал — в прошлом он ходил в походы с друзьями и даже пару раз ночевал один в лесу (во время побегов от очередных похитителей его драгоценной тушки). Так что Ликки совсем не испытывал страха и даже спокойно смог подремать десяток минут, пока вдруг какой-то странный звук, раздавшийся в тишине ночи, не заставил его проснуться и напрячься всем телом. Юноша прислушался и с опаской приподнялся, медленно оглядевшись. Вокруг было темно, но бледного света луны и звезд было достаточно, чтобы разглядеть ЭТО. Подспудно Ликки ждал чего-то эдакого со стороны странного противного лишайника, потому, когда неизвестные звуки повторились, он тут же вперился внимательным взглядом в черный холмик в метрах пяти от него самого. А посмотреть там было на что: этот странный холм вдруг… зашевелился! Странная черная жижа, масляно заблестевшая в свете луны, внезапно поднялась и — словно — расслоилась… Нет! — начала принимать человекоподобную форму! И Ликки уже знал, что увидит в следующий момент… Задрожав всем телом, юноша быстро огляделся вокруг: тут и там, на фоне по-ночному серой равнины, из черной жижи вырастали скрюченные фигуры вампов. С противным чавканьем они расправляли широкие кожистые крылья и махали ими, словно разминаясь перед полетом. А через пару минут подобных «упражнений» с голодным воем взлетали вверх на пару метров. Но не все — краем глаза Ликки насчитал три десятка вампов, которые так и не смогли взлететь, и которые, покачиваясь, просто начали идти вперед. И парочка таких доходяг как раз направлялась прямо на него самого… «Боги милостивые!.. Прошу… я хочу… хотя бы раз… увидеть в этой жизни Аруэта… Молю!..» — про себя в отчаянии шептал Лики, зажав себе рот руками и с все нарастающим ужасом в глазах наблюдая за приближающимися к нему чудовищами… *To be continued…*Птица счастья
5 января 2019 г. в 01:14
Персонажи: Ликки, Аруэт, Рэйв и пр. зверолюди.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Фэнтези, Романтика, Юмор, Мифические существа
Предупреждения: Насилие, Смерть второстепенных персонажей
Описание:
— Так, Аруэт, значит… — протянул Ликки, стремясь нарушить неловкую тишину, возникшую, стоило только остаться ему наедине с супругом. До этого, с самого момента знакомства с Аруэтом и до конца их брачной церемонии, рядом с попугайчиком неизменно крутились Рэйв с Рионой, слишком обеспокоенные его «душевным состоянием». Потому это был первый раз, когда Ликки смог заговорить со своим новоиспеченным мужем.
— А ты… совсем не похож на паука… — задумчиво проговорил Ликки, осматривая высокого статного красавца-брюнета, который — вот и не поверишь так! — теперь является его законным супругом.
Тэги от автора:
— (!)данный фанфик пока еще не закончен (!) Планируется вторая часть!
— новый фэнтези мир с полулюдьми, имеющими внешние признаки животных
— этакие «межвидовые» отношения, которые в этом мире не запрещены
— есть описания постельных сцен, хоть и не таких «полноценных», но все же
— возможны расхождения в логике придуманного автором мира в разных частях фанфика (т.к. данная история писалась в течение целого года). При обнаружении логических ошибок и при возникновении вопросов по устройству мира — пожалуйста, пишите в комментариях или в лс автору! (постараюсь исправить текст, где это будет необходимо)
— немного насилия и убийств
— романтические отношения героев развиваются по ходу дела
Примечания:
С Новым годом, дорогие читатели!))))
Итак, Автор вернулся! \(*0*)/ Как раз под "юбилей" своего любимого "Сборника"! XD Ровно 600 страниц и почти 600 отметок "нравится" (но думается мне, что чуть позже их будет как раз ровно 600)))) Спасибо огромное вам, дорогие мои читатели! °(Т^Т)°
Визуализация героев:
https://pp.userapi.com/c844521/v844521343/17397a/dCxoiP5xiCI.jpg - Ликки
https://pp.userapi.com/c850732/v850732476/84760/KKnHe2pJtQs.jpg - просто пример зверолюда с предком-совой.
Эта история получилась достаточно длинной, кроме того это только 1 часть (продолжение обязательно будет, но когда именно - сказать, увы, не смогу, т.к. 2 часть обещает быть такой же большой...)
И как вы заметили, в данном фанфе есть постельные сцены... (._.) Автору очень интересно Ваше мнение! (стоит ли вообще включать нечто подобное в мои истории? Или это настолько плохо, что и не надо пытаться?)
И как указано вначале фика: в тексте возможны логические ошибки и несостыковки. Если что, пишите в комментариях или в лс)))
А ещё Автор хотел бы обратить Ваше внимание на одну свою заявку: https://ficbook.net/requests/455291 - "Попаданцы бывают разные..." или 7 идей необычных попаданцев для Вашего фанфика". Если какая-то из идей Вас заинтересует - пишите в комментариях, и возможно следующая часть "Сборника" будет написана именно по ней! ;)