С первого взгляда

Амари нерешительно остановился на пороге. Дверь была приоткрыта, а на небольшом столике у камина ждал ужин на двоих. Князь обернулся, едва услышав его шаги. - Проходите, Эллери, – он улыбнулся и протянул ему руку. – Добрый вечер. Садитесь к огню. Но едва тот коснулся самых кончиков его пальцев, как рука Амари невольно дрогнула. Князь сжал его ладонь, успокаивающе поглаживая запястье. - Я рад, что вы здесь, – мягко сказал он. – Налить вам вина? *** Эллери застенчиво кивнул, садясь напротив. Его пепельные волосы сегодня были так собраны и заколоты, что закрывали одну сторону лица, но и это шло ему, а светло-зеленая туника подчеркивала цвет его глаз. И движения – текучие, легкие, плавные – тоже услаждали взор. Лери снова показался ему волшебным созданием из сказки, и Бриан откровенно любовался им. Он попробовал разговорить своего гостя, и вскоре обнаружил, что ему действительно интересно общаться: суждения Эллери отличались независимостью и легкой ироничностью, что интриговало и притягивало не меньше, чем его внешность. Они ужинали, пили красное вино и наслаждались беседой, а после его собеседник встал и поклонился. - Спасибо за ужин, мой князь. А теперь я займусь десертом, если позволите. И он удалился, заставив его томиться нетерпеливым ожиданием. Но Эллери вернулся скоро, бережно неся серебряный поднос, на котором стоял высокий блестящий сосуд с длинной ручкой и изящная чашка. Он поставил все это на стол перед князем и поклонился. - Прошу, ваша светлость. - Налейте своей рукой, Лери, – улыбнулся Бриан. – Так будет еще вкуснее. У того чуть заметно вспыхнули скулы, но блеск глаз тут же скрыли длинные ресницы. Эллери только кивнул и почему-то слегка вздохнул. Темная шоколадная струя медленно и тягуче потекла в чашу. - Какой соблазнительный аромат, – сказал Бриан, поднося ее к губам. – Настоящее искушение. Он сделал первый глоток и мечтательно зажмурился. - Просто чудесно. Именно такой, как я и люблю. Открыл глаза и с удовольствием заметил, как вспыхнула радостная улыбка на лице Эллери – такая искренняя и светлая, что отозвалась той же чистой радостью в сердце. А напиток действительно оказался именно таким, как ему всегда нравился: пряным и сладким, но с легкой горчинкой, таящейся в обволакивающей шоколадной сладости. Некоторое время князь просто наслаждался этим тонким, изысканным вкусом, неспешно потягивая бархатистый напиток. Но когда Эллери вновь наполнил его чашку ароматным шоколадом, Бриан поймал тонкую ладонь. - Почему же вы захватили только одну чашу? – улыбаясь, спросил он. – Теперь вам придется разделить со мной эту. Тот попытался запротестовать и мягко ускользнуть, но Бриан ничего не желал слушать: он потянул к себе Эллери и осторожно усадил на свои колени. - Вот так. Удобно, Лери? – он погладил его по спине, но совершенно невинно – просто хотелось прикоснуться. – А теперь, попробуйте сами – просто невозможно устоять перед этим лакомством. Ну же, смелее. Так они сидели у горящего камина, а Эллери постепенно расслабился в его руках и прильнул к нему. Его волосы шелковой лаской скользили по плечу и щеке Бриана. - Настоящее искушение, – повторил Бриан, но уже глядя в его потемневшие глаза и легко ведя рукой по бедру. – Я хочу попробовать шоколад с ваших губ. Он потянулся к ним и коснулся своими, а потом чуть прикусил нижнюю и провел по ней языком. Губы Эллери доверчиво и приглашающе раскрылись. - Лери... Ри... - Вы правы, мой князь, это искушение, – выдохнул тот между поцелуями. – Но какое же сладкое. Они еще немного посидели так, целуясь медленно, лениво и томно, говоря тихо и наслаждаясь этой уютной близостью, но в какой-то момент Лери не ответил на его вопрос и, заглянув ему в лицо, князь увидел, что тот спит. «Он, наверное, так устал за день. Кажется, у него слишком много работы». Бриан не стал его сразу будить, а лишь прижал к себе крепче, гладя по волосам и устремив взор на золотое пламя в камине. *** Амари проснулся в покоях князя и в его объятиях. Они лежали на широком княжеском ложе, укрытые одним пледом, свечи уже догорели, а огонь в камине почти угас. «Надо вернуться к себе, пока Мио не проснулся. Мне вообще не следовало оставаться здесь». Он даже не помнил, как заснул: казалось, что просто закрыл глаза на миг, ведь он слишком утомился за весь долгий день, а в руках князя было так спокойно и тепло. «Но проснуться рядом с ним и уйти – это так сложно». И все же он заставил себя отстраниться, но князь тут же пробудился и тоже поднялся. - Простите, что я заснул, – смутился Амари. – Мне жаль, что... - Тшш, – Бриан коснулся пальцем его губ, ласково проводя по ним. – Все хорошо. Зачем вы встаете? Еще очень рано, и вы могли бы остаться здесь до утра. - Но мне надо идти, – он неловко отвел взгляд. - Ну что ж, – Бриан взял его руки и поцеловал в обе ладони. – Идите, мы сможем увидеться позже. Я провожу вас. - Не стоит, ваша светлость! Но князь все равно проводил его до дверей комнаты Амари, а на пороге снова поцеловал его руку. - Спасибо за сладкий вечер. Его улыбка болезненно отозвалась где-то внутри. Едва закрыв дверь, Амари бросился к зеркалу: «К счастью, шрам еще не успел проступить до конца». Но покинуть князя ему пришлось даже не из-за этого, а из опасения, что задержись он дольше – и вовсе не сможет оставить его. «А мне нельзя забывать ни его место, ни свое», – жестко подумал он. Амари убедился, что Мио безмятежно спит, поправил на нем одеяло и подошел к окну. Прижавшись горячим лбом к ледяному стеклу, он смотрел на далекие равнодушные звезды, пока соленая влага не заставила их дрожать и расплываться перед глазами. *** Зима почти кончилась, но война затягивалась, хотя им удалось отразить новое нападение врага на город, а местами и самим перейти в наступление. Но лишь накануне князь получил донесение об осаде другого приграничного города, а также о захваченных в плен мирных жителях из других мест, нехватке оружия и перебоях с поставками продовольствия. После очередных набегов остались выжженные и разоренные села. И лишь одно согревало его в этом мраке – Эллери, всегда готовый помочь или просто быть рядом. Они часто виделись: говорили обо всем на свете, ужинали вместе или играли с Мио, и каждый такой вечер снимал всю усталость и тяжесть с души, лучше всех других средств. «Но почему же он так печален? – часто раздумывал князь. – Что его гнетет? Он почти всегда улыбается мне, но я же вижу, что с ним что-то не так». Это по-прежнему оставалось загадкой. Они не успели еще перейти определенную черту в отношениях, но князь не хотел спешить: «Похоже, ему нужно время, чтобы довериться мне. У каждого свои границы в душе, которые мы ревностно оберегаем. Или же дело в чем-то другом?» Бриан не знал, есть ли у того опыт подобных отношений. Никаких пределов для любви в его огромных владениях не существовало: никто давно не порицал союзы двух мужчин или женщин, дозволялись не только интимные связи, но и настоящие освященные браки. «Но, возможно, для него это впервые? Он ведь был женат». Однако, возвращаясь в крепость, он заметил Лери, беседующего с каким-то симпатичным белокурым парнем. Присмотревшись, он узнал в том местного кузнеца Энара. «Должно быть, тот принес заказанные нами щиты и мечи. Конечно, они знакомы, ведь городок такой маленький, а в чайной «Златоцвет» собирались все жители. Но как близко они стоят. И как увлеченно разговаривают. И как Лери улыбается этому парню!» Его самого удивила своя реакция: раздражение было таким острым, какого он давно не испытывал. И все же Бриан не стал ни окликать их, ни мешать: «Может, они просто друзья, хотя кузнец явно надеется на большее, – он сразу узнал этот взгляд голодного самца. – В любом случае, Эллери имеет право на выбор». В этот миг его заметил Мио и тут же бросился навстречу. Князь легко соскочил с коня, подхватил смеющегося малыша и взъерошил его светлые пушистые волосы. - А можно погладить Велеса? - Конечно, Мио, – он поднял его повыше, позволяя дотянуться до своего вороного красавца, а потом опустил на землю. – Ну, беги. Бриан ощутил чей-то взор, и, оглянувшись, встретился глазами с Эллери. И в этом взгляде обнаружилось столько нежности, что князь мгновенно остыл от злости, а на душе стало легко. Казалось, что в этот миг Лери видит во всем мире лишь его одного. *** «Я же не выдал себя?» – мучительно размышлял Амари после очередной встречи наедине с князем. В вечерние, закатные часы они по-прежнему часто встречались на смотровой площадке дозорной башни и разговаривали. Бриан ласково улыбался ему, и сердце таяло в ответ. Но когда тот однажды спросил, а не от матери ли унаследовал Мио золотистые глаза, Амари совсем растерялся: ни солгать он не мог, ни ответить честно. Такой цвет глаз считался редким и необычным, и хотя он все же встречался у простых людей, но издавна назывался «королевским». Ходили легенды о златоглазых королях древности, от которых, по преданиям, произошел и княжеский род этих земель, но история эта уходила в глубь веков. С трудом выдавив из себя пару слов, он так и не ответил ничего толком и, конечно, это могло показаться странным. «А в другой раз Бриан сказал, что мой облик кажется ему таким знакомым, словно мы уже встречались когда-то». Амари даже похолодел при этих словах, замер под пристальным взглядом, но князь лишь рассмеялся и добавил: «наверное, я видел вас во сне». И поцеловал так крепко, что, окончательно потеряв голову, Амари сам набросился на него, прижимаясь всем телом, обвивая руками и щедро отдавая поцелуи. «И если бы не появление курьера с каким-то срочным донесением, я бы так и не вернулся этой ночью к себе. Просто не смог бы уйти». Он, конечно, мечтал об их близости, но и понимал, как это опасно: «В постели выдать себя намного проще, а еще этот проклятый шрам, который удается полностью скрыть лишь на несколько часов. Повезло еще, что сезон гона давно закончился, иначе разоблачения не миновать». Гон случался дважды в год: неделя в начале зимы и еще одна летом. Конечно, Амари очень выручало знание трав и разных зелий, что помогало облегчить состояние или даже временно блокировать его, но полностью контролировать себя в этот период он не мог. Не удалось бы ни справиться с влечением, ни скрыть особый запах жаждущей слияния омеги, – во всяком случае, от альфы это было невозможно утаить, в отличие от других людей. Впрочем, после рождения сына хоть это стало проще: невероятно изматывающие прежде «течки» стали проходить менее заметно и легче подавлялись все теми же зельями и порошками. Но и не только в этом заключались его сомнения: «А захочет ли он вспоминать? – горько думал Амари. – Что, если я лишь так могу быть с ним, как сейчас? Зачем ему тот жалкий омега из леса или давно забытый лекарь, с которым он провел всего одну ночь. Сколько таких ночей с другими было в жизни князя и до, и после? Сейчас ему вдруг понравился Эллери, который готовит шоколад и тает от его поцелуев, а вот нужен ли ему настоящий я или мой сын? Да, пусть больно думать об этом, но лишь так я могу сохранить ясность мыслей, а иначе слишком легко забыться в его объятиях и потерять все». И все же он знал, что может сопротивляться себе, но только не своему альфе. «А Бриану достаточно всего лишь смотреть на меня так, как он это делает, и я уже готов забыть обо всем», – подумал он, вспоминая их встречи. Князю даже не придется настаивать, достаточно лишь обнять: голову сразу ведет от наслаждения, а тело быстро слабеет от сладкой истомы, и вспыхивает жар внутри, который можно утолить лишь его прикосновениями. «Значит, нам нужно как можно реже встречаться и меньше общаться», – безрадостно понимал Амари, но знал, что даже не стоит обещать этого себе, поскольку он все равно не сможет выполнить. *** - Подарите мне эту ночь, Лери, – прошептал Бриан между поцелуями. Амари только кивнул, не в силах вымолвить и слова. Князь тут же подхватил его на руки и направился в спальню. Только ночь слышала его шаги, а лунный свет выстилал им путь в темном коридоре, заливая пол через высокие узкие окна. Бриан вошел в комнату и бережно уложил его на свою постель, а потом закрыл дверь. Он вернулся и склонился над ним, жадно целуя. Амари прижался к нему, обнимая князя руками и ногами, а потом откинулся назад и потянул его на себя.