Великий Роман или 7 подвигов Мэри-Сью. Часть 1. Операция "Украсть Гакта"

Утром следующего дня, уже смирившись со своей участью и собравши все свои сорок четыре чемодана, Мэри-Сью, попрощавшись с родным домом и до безобразия счастливыми родителями, которые старательно строили хорошие мины при плохой игре, села в наводящий на нее благоговейный ужас Бройлер 747. Мэри было скучно! Мэри было до безобразия скучно, и поэтому по старой русской традиции наша очаровательная героиня решила банально нажраться. Пассажирам первого класса улыбчивые стройные стюардессы приносили все, чего душа желала: от Кристала по девятисот американских долларов за бутылку, до рябчиков с ананасами. От вида несчастных тушек нашей удивительной красавице, как и любой другой порядочной Мэри-Сью, полагалось плакать навзрыд и проклинать живодеров и браконьеров. А вот банальной, такой родной водки в запасах продовольствия не оказалось. Поэтому наша доблестная красавица решила на зло родителям, которым потом платить по счетам, героически упиться дорогущим Кристалом, для большей эффективности запивая последний коллекционным вином. Сначала Мэри было жутко тоскливо, потому как пить в гордом одиночестве наша красавица и умница не привыкла. Затем блондинка догадалась вынуть из сумочки карманное зеркальце, и в хорошей компании дело пошло быстрее и веселее. Час спустя юная прелестница признавала всех пассажиров братьями по духу и пела матерные частушки. Пассажиры молча офигевали. Еще через полчаса Мэри откровенно заявляла каждому желающему и не очень пассажиру мужского пола, что он козел. И даже порывалась пойти в кабину пилота и порадовать его тем же. Но, благодаря турбулентности и слишком высокому уровню алкоголя в крови, шансов у Мэри не было. Стюардессы молча офигевали. В общем, до самой посадки в Токио очаровательная Мэри-Сью радовала всех в салоне первого класса философскими изречениями и номерами самодеятельности. Остановить ее никто не посмел: это же сама Великая Мэри-Сью. Мацумото Таканори, по прозвищу Руки, был простым японским мужчиной. Да, более известным, чем остальные, да, более талантливым, но все же простым. Он, как и все японские мужчины, любил правила, сдержанность и выпить рюмочку сакэ под суши. А еще, как и простые японские мужчины, Руки считал, что правильная женщина должна а) лежать б) молча. Теперь же японской звезде предстояла встреча с существом, которое - он был уверен - не отвечало ни одному из вышеперечисленных критериев. И Таканори желал сейчас очутиться в длительном мировом турне, потому что грядущие неприятности чувствовал всем своим японским естеством. Но отказать Руки, к сожалению, не мог, так как гостья приходилась дочуркой его старинному другу, который в свое время спонсировал покупку еще самых первых барабанов Мацумото времен его суровой джей-рокерской молодости. С тех пор прошло много времени, но депортированную из России барабанную установку Руки все еще помнил. Увидев Мэри-Сью воочию, во всей ее красе, солист the GazettE малодушно решил сбежать. Но, пока он боролся со своей так не вовремя проснувшейся совестью, было уже поздно. Ведомая двумя работниками аэропорта под белы рученьки, Мэри остановила на нем взгляд своих васильковых, слегка окосевших глаз: она сразу узнала его. Но для верности освободила одну руку, попутно с небрежностью нокаутировав одного из поддерживающих ее бренное тело работников аэропорта, и достала из кармана до неприличия узких джинсов помятое фото, заранее выданное предусмотрительным отцом. -Руки...эм...эм...кун! - во всю глотку заорала милашка и с резвостью молодой кобылы бросилась к Таканори, таща за собой, как на буксире, оставшегося на ногах работника аэропорта. Руки опешил... Да что уж там: он просто охренел! За все свои долгих тридцать лет жизни Мацумото видел многое, но, посмотрев на охмелевшую от вина вперемешку с шампанским и вселенской радостью Мэри, он понял, что не видел в своей жизни практически ничего. А уж когда малышка Мэри бросилась его крепко обнимать, и все тридцать лет пролетели у вокалиста перед глазами, он с ужасом осознал, что еще и многого в этой жизни не успел. Счастливый работник аэропорта поспешно ретировался, оставив Руки наедине со своим горем: милой и забавной Мэри-Сью и ее сорока четырьмя чемоданами, которые были погружены на тележки заботливыми носильщиками и вереницей тянулись к выходу из здания, где их ждала комфортная поездка в заказанном предусмотрительным Таканори грузовом -такси. Великий вокалист с горем пополам впихнул свою подопечную на заднее сидение такси, а сам сел впереди, рядом с водителем, всем своим видом демонстрируя, что он бы с большим удовольствием ехал в машине с багажом. Таканори был так расстроен, что в дебрях его рокерского сознания уже зарождался текст нового мрачного хита, в котором Руки бы с садистским удовольствием проклял весь мир и в отдельности неугомонных русских Мэри-Сью, а так же подаренные барабаны. И Мацумото с ужасом осознал, что выхрапывающая на заднем сидении автомобиля опенинг первого сезона "Наруто" очаровательная блондинка стала его неожиданной музой, даже несмотря на то, что местами она не вытягивала, а местами фальшивила.