Сложно быть человеком

Артано будит Мелькора немного после полуночи. О том, сколько времени, Гортхаур не знает, потому что ему это неинтересно, а Мелькор о нём не знает, потому что упорно утыкается в подушку и притворяется мёртвым. Но Артано был настойчивым и упорным, и Бауглиру всё-таки приходится подать признаки жизни. — Что тебе надо? — спрашивает он наконец, когда получается выдать что-то кроме сонного мычания. — На улице снег выпал, — отвечает Артано, тормоша Мелькора, не давая ему заснуть снова, и бросая завороженные взгляды в окно. — Очень мило, — бормочет Бауглир, приоткрывая один глаз. — И дальше что? — Пойдём на улицу. — Зачем это? — Лепить снеговика. Мелькор открывает второй глаз, отыскивает в темноте лицо Артано и мрачно в него вглядывается. — А может, лучше завтра? — просит Бауглир, хотя ему даже не нужно видеть выражение лица Гортхаура, чтобы знать, что отговаривать его безнадёжно. — Завтра снег растает, — невозмутимо отвечает тот, будто это было по-настоящему весомым аргументом в пользу того, чтобы выйти на улицу посреди ночи и лепить снеговика. — Ну вот и хорошо, — бурчит Мелькор, но так, чтобы Артано не расслышал. Закрывает глаза и пытается как можно быстрее уснуть, но Гортхаур упорно стягивает его с кровати, рука касается холодного пола, и, когда Бауглир вздрагивает, ему приходится признать себя живым и бодрствующим и сесть. По довольной улыбке Артано становится понятно, что момент, когда от него можно было отделаться, упущен. — Завтра всё равно выходной,— подначивает Гортхаур, толкая Мелькора в плечо, — спи хоть весь день. Бауглир смотрит на него с сомнением, но встаёт, натягивает свитер на голое тело и бредёт в прихожую за курткой. Артано суетливо копошится в темноте и первым вываливается из квартиры. На улице действительно идёт снег — морозно колет щёки и тут же попадает Мелькору в глаз. Тихо и пусто, людей нет совсем, даже свет в окнах почти не горит. Снега ещё совсем мало, видно траву на газоне и серый асфальт там, где остались их следы, но Артано это не расстраивает, и к детской площадке, куда он намеревается поставить своего снеговика, он идёт уверенно. Садится на корточки и, вдруг вспомнив, хлопает себя по карманам куртки в поисках перчаток. Мелькор вздыхает. —Держи, — прежде чем Гортхуар успевает что-нибудь сказать, Бауглир протягивает ему свои. Артано берёт только одну. — Ты тоже лепишь снеговика, и тебе тоже нужна перчатка, — поясняет он. Мелькор вздыхает и присаживается рядом. Ветра нет, и большие снежинки густо падают на землю. Не тают, золотятся в свете фонарей, закрывают вытоптанные ногами прогалы. У Артано левая рука краснеет от холода, Мелькор свою правую вообще не чувствует и тем более не хочет знать, какого она цвета. В кармане она совсем не греется, поэтому снежный шар он катит обеими руками, тем более что вторая в намокшей перчатке едва ли замёрзла меньше. Снега кругом становится всё больше, он опускается вниз такой плотной пеленой, что Мелькор уже толком ничего не может разглядеть перед собой, только слышит, как Артано напевает Фрэнка Синатру где-то слева. Туда и катит свой шар. Гортхаур вылепил нижнюю часть снеговика и осторожно водружает на него то, что слепил Бауглир. Делает дырки для глаз и рисует широкую улыбку. Мелькор, гладя на неё, ждёт, что снеговик оживёт и начнёт рассказывать, откуда у него эти шрамы. Мелькор украдкой зевает. Сколько сейчас времени, он определить не может, знает только, что рассвет всё равно не скоро. Гортхаура он притягивает к себе, голую его руку прячет себе под куртку, через свитер чувствуя, какая она холодая. Ему кажется, она должна согреться и растаять, как ледышка. Артано прижимается к нему — тоже такой холодный, будто будет жить только до ближайшего потепления. Снеговик у них маленький, кривой и, несмотря на все старания Гортхура, заваливается на бок. — Доволен? — спрашивает Мелькор, наблюдая, как снеговика начинает заносить падающим снегом. Артано трётся щекой о его жёсткий свитер, кивает. — Купишь завтра мандарины? — Мелькор закатывает глаза. — А я квартиру украшу. А что ты такой недовольный? Декабрь уже! Артано смотрит вверх, на золотой свет фонарей, висящий как по волшебству в белом пространстве, и на нахмуренные брови Мелькора и ухмыляется. Тот мычит что-то невразумительное и утягивает Гортхаура домой. Всё это похоже на сон. Наутро снеговика нет, и снега тоже совсем нет — а Артано есть. Согревшийся, не растаявший и готовый начать свои новогодние безумства, как только проснётся и сможет выпутаться из одеяла и объятий Мелькора, собирающегося демонстративно спать весь день.