Сложно быть человеком

Артано ждёт и не знает, чем заняться. Он привык приходить к Мелькору без предупреждения и оттого не мог знать, что хозяина не окажется дома. К счастью, у Гортхаура есть ключи и сидеть на лестнице в подъезде, пугая своим угрюмым видом старушку-соседку, не приходится, но от этого не менее скучно. Артано курит на кухне, безразлично представляя, как разозлится Мелькор, когда узнает об этом. Бауглира нет уже несколько часов, и Гортхаур за это время успел со скуки повесить на место сломанную полочку с посудой. Впрочем, сделано это было ещё и ради того, чтобы освободить единственный нерасшатанный стул, который с недавнего времени служил подставкой для уцелевшей посуды с той самой полочки, которую Бауглир самостоятельно решил бы вернуть на место не ранее, чем через год. Гортхаур нетерпеливо качает головой, слыша звук вставляемого в замочную скважину ключа. Но дверь открыта, и Артано молча ждёт, когда Мелькор поймёт это, войдёт в квартиру и бросит в спальне куртку. — Опять ты, — деланно недовольно констатирует Бауглир, заходя на кухню. Артано кивает, не поворачивая головы. — И, разумеется, больше покурить было негде, — вздыхает Мелькор, открывая окно. В помещение врывается поток свежего воздуха, штора взлетает к самому потолку; Гортхаур зябко передёргивает плечами. — Может, хоть так ты будешь тут иногда проветривать, — язвит Артано и недовольно фыркает, когда Бауглир отбирает у него сигарету, тушит её и выбрасывает в окно, вытряхивая следом пепельницу. — Где ты был? — У Манвэ, — неохотно отвечает Мелькор. — Он в красках описал мне, какой я дурак, лентяй и тунеядец. Добавил, что в ближайшее время заставит меня заниматься чем-нибудь полезным. — Как? — ехидно интересуется Артано. — Ты же лентяй и тунеядец. И свинья к тому же. — Вот только не начинай снова, — устало просит Бауглир. Он слишком резко садится на свободный стул и чуть с него не падает. Восстанавливая равновесие, Мелькор недовольно косится на хихикающего Гортхаура, но молчит. — Ты повесил полочку, — немного удивлённо замечает Бауглир, оглядывая произошедшие на кухне изменения. — Я? — наигранно удивляется Артано. — Нет, она повесилась сама, не выдержав грязи, в которой ты живёшь. Вообще, я тоже однажды не выдержу и повешусь. — Да пожалуйста, только не в моей квартире, — ухмыляется Мелькор. — Ну разумеется. Иначе тебе лень будет вынести мой труп и хоть как-то оповестить всех о моей безвременной кончине. — Твои шутки однообразны, — угрюмо замечает Бауглир. — А у тебя нет чувства юмора, — мгновенно отзывается Артано. — И вообще, — продолжает Мелькор, не расслышав последней фразы Гортхаура, — каких «всех» я должен буду оповестить? Такое чувство, что ты нужен кому-то кроме меня. Артано всё же поворачивается к нему, думая, стоит ли озвучивать пришедший в голову ответ, и замечает множество свежих неглубоких шрамов на лице Мелькора. — Что случилось? — безо всякого интереса спрашивает Гортхаур. — Оцарапал попугай Манвэ, — нехотя признаётся Бауглир. — У него есть попугай? — Артано удивлённо вскидывает брови. — Три штуки, — мрачно сообщает Мелькор. — Хочешь сказать, что на тебя напала комнатная птичка? — хихикает Гортхаур. — Да они у него бешеные! Огромные, яркие и злобные. И он меня ещё убеждает, что они только на меня бросаются! А сам чуть не целуется с ними. Фу, гадость! — Может, тебе тоже домашнее животное завести? — задумчиво предлагает Артано, ухмыляясь. — Мне и тебя хватает. Гортхаур закатывает глаза, но молчит. Наступает тишина, и Артано придирчиво осматривает кухню, снова размышляя, чем бы себя занять. — Я есть хочу, — наконец капризно заявляет он, но Мелькор только хмыкает, скрестив руки на груди. — Вчера ты уронил ананасы, больше еды нет. — И ты с тех пор ничего не ел? — недоверчиво спрашивает Гортхаур, со вздохом вставая и отправляясь к холодильнику. — Почему же. Я же поехал с Манвэ, и он меня накормил, ведь не может же он позволить тому, кому он читает нотации, умереть раньше времени. — Неудивительно, что для него ты тунеядец, — отстранённо отзывается Артано, извлекая на свет банку маслин. — Просроченные, — решительно заявляет Мелькор, вскользь взглянув на находку Гортхаура. — Всего на неделю. Артано пожимает плечами и снова садится, открывая банку и рукой вылавливая маслину. На стол капает чёрная жидкость, но Гортхаур умело игнорирует ехидное замечание Мелькора, что не один он здесь свинья. — Съедобно, — выносит вердикт Артано, съев уже полбанки и отодвигая её к Бауглиру. Тот подозрительно косится сначала на Гортхаура, потом на маслины и решает не рисковать. Вновь наступает тишина, пока Артано не предлагает поставить чайник. Мелькор согласно кивает, но не двигается с места. — Чайник, — через несколько минут напоминает Гортхаур. — Да иду я, — бурчит Бауглир, не предпринимая никаких решительных действий и только ёрзая на стуле. — Только очень медленно. — Мне холодно, — оповещает Артано по прошествии ещё нескольких минут. — Давай обниму, — со вздохом предлагает Мелькор. — Лучше окно закрой. — А может, лучше обниму? Гортхаур закатывает глаза и, медленно встав, закрывает окно, после набирает в чайник воды и ставит его на плиту. — Тебе нужно найти жену, чтобы она тебе готовила, убирала, стирала и вообще пыталась сделать из тебя человека. Мелькор удивлённо поднимает брови на это заявление Артано. — А ты всё это умеешь? — внезапно заинтересовавшись, спрашивает Бауглир. — Это что, предложение? — даже обернувшись, интересуется Гортхаур. — Впрочем, я в любом случае не согласен. В кухонном шкафчике он находит пачку вполне свежих печений, кладёт её на стол и собирается уже вернуться на своё место, когда Мелькор притягивает его за талию и усаживает к себе на колени. — Мне уже не холодно, и твои объятья немного запоздали, — ворчит Артано, устраиваясь поудобнее. — Чайник закипел, — отрешённо замечает Гортхаур, когда со стороны плиты слышится шипение вперемешку со свистом, а из носика валит пар. — Если я тебя отпущу, ты уйдёшь на другой стул, — отвечает Мелькор. — А держишь ты меня так, будто я от тебя совсем уйду, — сквозь зубы шипит Артано, пихая Бауглира в бок и пытаясь объяснить ему, что ему трудно дышать. — Да кому ты нужен… — отзывается Мелькор, всё же отпуская Гортхаура и лениво наблюдая, как он разливает чай по кружкам. — Зато ты, свинья, лентяй и тунеядец, точно никому не нужен, — заверяет Артано, ставя кружки на стол. — Даже мне. — Заметно, — усмехается Бауглир, когда Гортхаур снова садится к нему на колени, прислоняясь спиной к его груди.