Your body's cold Hope is lost, I can't let go Can I die with you, so we can never grow old Cut the ties (Cut the ties) With this note you left behind As I read the words I hear you telling me why Too late, too late I never said goodbye Too late, too late Can't even ask you why And now I'm wasting away in my own misery I hope you're finally gone To a place where you belong
Я чувствовала, как меня теплой волной уносит куда-то: вспомнилась вся моя прошлая жизнь, все события, которые происходили – грустные и не очень; вспомнились мои друзья, о которых сейчас ничего не известно, а также я припомнила Эпплджек: мою лучшую подругу, которая сопровождала меня почти всю мою короткую жизнь. Я резко закрыла глаза, когда меня притащили в медицинское кресло, насильно усадили туда и привязали мои руки и ноги ремнями к этому странному приспособлению. Я решила не сопротивляться, тем более тогда, когда по моим венам разлилась успокаивающая, теплая жидкость, все мысли мгновенно разлетелись в разные стороны, а в глазах помутнело, потемнело и расплылось. Ранее четкие образы стали совсем странными, искореженными. Затем пропал слух – я стала слышать лишь через какую-то плотную пелену, завесу, да и те звуки были слишком сильно приглушены. Они не давали мне покоя, но последние лучики тревоги были успешно погашены, поэтому я полностью расслабилась. Следом исчезло осязание: кончики пальцев сначала начало покалывать, будто там накапливалась энергия, а затем всё исчезло, абсолютно всё, и я перестала чувствовать своё тело, свои руки и ноги. Потом испарился нюх: все запахи будто перестали существовать, и я всё больше чувствовала себя висящей в каком-то призрачном пространстве, я будто висела над землей, не ощущая абсолютно ничего. Когда пропало всё, я окончательно стала никем: словно безумным призраком я летела через оставшиеся крупицы воспоминаний, не в силах открыть глаза и противостоять наваждению. Мысли тоже стали пропадать: куда-то делись воспоминания о детстве, шутливых наставлениях отца и советах матери; потом пришел черед воспоминаний о школе, а также о всем, что произошло со мной после. И тогда я поняла, что так, наверное, и выглядит настоящее Забвение: без голосов в голове, без звуков и запахов, без мыслей, без людей вокруг – лишь ты и твоя пустая голова. «Не бойся, всё будет хорошо», внезапно прозвучало в моём сознании, и я слепо доверилась этому шепоту, не зная и не понимая, кто это был. Мне просто хотелось верить хоть кому-нибудь, кому-нибудь настоящему, даже если он существовал только в моей голове. А потом всё взорвалось.***
Взорвалось, смешав звуки и чувства, и вызвав новую волну страха: я внезапно вновь начала ощущать, но всё это было приглушено сильным чувством страха. Я слышала выстрелы и странные голоса, я рвалась вперед, отчаянно пытаясь освободить затекшие конечности, мотала головой из стороны в стороны, пытаясь открыть глаза, разминала непослушные пальцы и пыталась звать на помощь, но был слышен лишь негромкий, безнадёжный хрип. — Тихо, всё хорошо, — дверь хлопнула, а чьи-то холодные пальцы принялись аккуратно, крайне осторожно доставать меня из пут. Я перестала двигаться, настороженно прислушиваясь, потому что видеть просто не могла – у меня просто не получалось. — Ты слышишь меня? Хорошая девочка. Ты можешь открыть глаза, Рейнбоу? Ты можешь? — Нет, — еле выдавила из себя я, ослабленно повисая на руках моей спасительницы, утыкаясь носом в её волосы. Приятный аромат вскружил мне голову, и я с тихим стоном обреченно расслабилась ещё больше, буквально создавая из себя безвольную жертву, которой я, собственно, и являлась. Просто со стороны это, наверное, выглядело очень странно. — Кто ты? — Каденс, — прошептала она, заботливо гладя меня по голове одной рукой. Затем она полностью подхватила меня на руки, согнувшись в три погибели, и понесла в сторону двери, где отдала меня в руки кому-то другому: я почувствовала колючую небритую щеку и жесткие волосы, а также грубые руки и сильную хватку. — Шайнинг поможет тебе, Рейнбоу. Он поможет тебе видеть снова: этот препарат отключает абсолютно всё, но нам повезло напасть вовремя и спасти тебя до того, как тебя полностью отключили бы. Они не собирались делать Процедуру: Луна просто наврала всем подряд, она хотела убить тебя. Она почти выкачала из тебя все воспоминания и, вероятно, выкачала бы ещё, но мы успели сюда войти. Она позорно сбежала, прихватив с собой своих личных роботов, и сейчас, наверное, прячется на какой-нибудь секретной базе, но люди Сопротивления сражаются с военными, которые сюда прибыли почти сразу же. Как видишь, точнее, как чувствуешь, мы смогли уберечь тебя, но не полностью. — Твоё зрение пострадало сильнее всех, мы должны найти способ восстановить его. Ты можешь открыть глаза? — спросил Шайнинг: я узнала его по хриплому голосу и легкому акценту. Должно быть, при его Процедуре ему оставили его акцент, потому что у всех остальных его не было. Наверное, он хотел оставаться особенным, даже будучи идеальным, как и все остальные. — Попытайся это сделать. Если ты откроешь их, то мы сможем быстрее восстановить тебя полностью. Ты будешь такой же, как и раньше. Я попробовала открыть глаза, но тщетно: это вызвало вспышки жгучей боли, что волнами распространялась по всему моему телу, начиная с моих несчастных глаз. Я слышала, как взволнованно дышит Шайнинг и как цокнула языком Каденс, стоя рядом. Где-то вдалеке кто-то стрелял и громко ругался, а совсем рядом прогремел очередной взрыв. — У меня не получается, — жалобно прошептала я, горько вздыхая и крепче прижимаясь к Шайнингу, который сейчас был моей единственной опорой. У меня не осталось ничего: у меня больше не было друзей, которые, вероятно, сейчас были убиты или превращены в бездушные машины, у меня не осталось родителей, которых наверняка уничтожили по приказу Луны, от меня отвернулось даже моё зрение. — Не волнуйся, мы найдем способ спасти тебя, нужно только проникнуть в лаборатории, или же… — Шайнинг повернул голову, по-видимому, глядя на больничное кресло и на множество инструментов вокруг него, а также на всякие препараты, которых тут было в изобилии. — Или же мы просто попробуем сделать это здесь. Позови какого-нибудь медика, Каденс: у меня есть опыт работы в госпитале, но я не уверен, что у меня получится восстановить зрение Дэш.***
У меня было такое чувство, будто им нравится ставить надо мною опыты и вовсю экспериментировать: сначала Шайнинг даже не додумался усыпить меня на время и опомнился лишь тогда, когда я завопила от дичайшей боли в глазах. Он бормотал что-то извиняющимся тоном, любезно предложил мне воды, а затем вколол обезболивающее и дал снотворное. Я очнулась лишь через несколько часов, когда везде всё ещё были слышны выстрелы. Я попыталась приоткрыть глаза, и у меня получилось: зрение действительно возвращалось ко мне, и я несмело посмотрела на Шайнинга, который склонился надо мной и внимательно глядел мне в глаза. — У тебя получилось, — прохрипела я, радостно, безумно улыбаясь, а затем резко села, отчего у меня закружилась голова, и я пошатнулась. Каденс, стоящая позади, подхватила меня, и я благодарно ухватилась за её ладонь. — Спасибо. Спасибо вам всем. Сейчас у меня только один вопрос: что происходит? Кто-нибудь может объяснить мне это? — Сопротивление внезапно напало на Правительство, — пояснил Шайнинг, садясь на край стула. Кто-то вышел из комнаты, и я успела увидеть лишь белоснежный халат, а затем дверь захлопнулась. Каденс аккуратно отпустила меня, а потом стала ходить по помещению туда-сюда, задумавшись о чем-то и время от времени поглядывая на своего мужа. — Мы сначала были среди простых людей, наблюдали за выступлением Луны, а потом выжидали, а также подзывали подкрепление, поняв, что задание практически невыполнимое. Мы подождали несколько дней, а затем всей мощью Сопротивления напали на Правительство. На нашей стороне была неожиданность, но у них было намного больше военных, поэтому мы быстро стали сдавать позиции. К счастью, нам удалось многое наверстать и пробиться в Правительство. Я лично пошел искать тебя по приказу Каденс: ты была в этой комнате, бледная, выглядела как мертвец, смертельно уставшая… Луна стояла рядом и считывала твои воспоминания на карту памяти. Увидев меня и нескольких бойцов, она забрала всё самое нужное, включая твои скопированные воспоминания, а затем бросилась прочь. Она скрылась очень быстро вместе со своим Личным Отрядом, а мы остались тут и стали пытаться помочь тебе, потому что ты была практически мертва. — Сейчас ещё идут жесткие бои, обстановка накаляется, — мрачно прервала его Каденс, недовольно фыркнув и поджав губы. Она перевела взгляд на свои потрепанные армейские ботинки черного цвета, а затем грустно покачала головой, выражая отчаяние. — Становится всё хуже и хуже для нас. Луна сидит в каком-то укрытии неподалеку и шлет указы военным, приказывая им атаковать нас до последней капли крови, так что Сопротивление стало стремительно терять своих людей, а к военным постоянно прибывает подкрепление, также у них полно боеприпасов и медиков. У нас не просто нехватка штата: у нас нехватка абсолютно всего. Нам не выиграть эту войну. Теоретически, её можно выиграть, но для этого необходимо остановить Луну, чтобы она перестала направлять своих солдат. Тогда можно будет и остановить Систему, потому что со смертью лидера всем структурам придет конец: они не смогут выживать сами. Им придётся смириться с Сопротивлением у власти. Но у нас нет шансов для выигрыша… их просто нет. — Где мои друзья? — взволновано спросила я, чувствуя себя ужасно взвинченной и чересчур обеспокоенной. Мне не стоило так сильно переживать из-за своих друзей, которые сейчас могли быть совершенно здоровы, но они также могли быть и мертвы, так что у меня совершенно не удавалось успокоиться. — Где Спайк, Твайлайт и Пинки? Что с Эпплджек и Макинтошем? Я думаю, что вы уже знаете, как мы оказались тут и зачем… — Да, ты права, Рейнбоу, но ты явно не знаешь ничего о камерах, которые висят буквально на каждом шагу, — торжествующе усмехнулась Каденс, но затем вновь помрачнела. — Кажется, Спайку, Твайлайт и Пинки удалось сбежать; мы обнаружили их камеры, но они пусты. Либо их забрала с собой Луна, что маловероятно, либо они сейчас сражаются вместе с другими. Будем надеяться, что они живы. А Эпплджек и Макинтош последовали вслед за Луной, что и было ожидаемо: они ведь всё-таки входят в её Личный Отряд. Кстати, Айс тоже сбежал вместе с ними, если тебе это интересно. Наши программисты пытаются определить место, в котором они спрятались, но пока что всё тщетно и очень уныло. Я подозреваю, что они либо в здании Правительства, либо где-то совсем рядом с ним, потому что они передают сюда новые и новые приказы каждые двадцать минут: мы можем перехватить волны радиопередач, но они как-то усовершенствовали всё это, так что мы не в состоянии найти их местоположение. Да и техника у нас не ахти… — Я – боец Сопротивления, — я вдохнула и расслабленно улыбнулась, сжав кулаки. Затем я встала с больничного кресла, слегка покачиваясь, но потом всё пришло в норму: глаза лишь чуть-чуть болели, но я могла нормально видеть. Каденс с волнением проследила за моими манипуляциями, Шайнинг же оставался абсолютно спокойным. — Мой долг – защищать невинных и бороться за Сопротивление до последнего вздоха, так что я пойду… я должна выполнить мой долг. Спасибо вам за помощь.***
Я бежала по коридору, постоянно оглядываясь назад. Мне удалось выбраться относительно безопасным путем, но я всё равно ограбила какого-то мертвеца, схватив револьвер и кобуру, в котором ещё было пять патронов. Рукоять была липкой от крови, поэтому я основательно потрудилась, смывая всю грязь, но теперь револьвер блестел как новенький, и я была очень довольна своей работой. Но для начала мне следовало найти своих друзей, а также обновить свою одежду и надеть что-нибудь более практичное; например, военную форму. Я свернула за угол и вбежала в цех, в котором изготавливали одежду специально для Чиновников. Схватив со стола обтягивающую майку, темно-зеленую куртку, а также спортивные штаны и удобные кроссовки, я юркнула за ширму и быстро переоделась, сбросив грязные тряпки на пол. Я выглянула в разбитое окно и ужаснулась: на улице были сотни человеческих тел, а кровь была повсюду. Я лихорадочно выискивала среди погибших в бою моих друзей, но их там не оказалось, и я облегченно вздохнула, поняв, что в случае чего трупы придется искать в самом здании Правительства. Внезапно кто-то вошел внутрь цеха, и я прильнула к ширме, стараясь не дышать. Рука сразу же легла на кобуру, ощущая под собой холод рукояти револьвера. Это были трое мужчин в военной форме. У них были нашивки с гербом Правительства, а также оружие, а ещё на шее каждого из них мирно покоился черный треугольник: знак прошедшей Процедуры. Они стали перерывать всю одежду, видимо, ища что-то. Время от времени они ругались друг на друга, но особо не говорили, пока что-то из них не начал беседу первым. — Эта девчонка одурачила нас и сбежала, — тяжело выдохнул самый крупный, плотный из них, с короткой косматой бородой и хитрыми серыми глазками. Его военная форма была заляпана чужой кровью, а одна ладонь надежно покоилась на кобуре, как и моя собственная: повадки выдавали его сущность хорошего военного и бывалого разведчика. Он сновал по всему цеху, выискивая нужную вещь, а потом снова вернулся к тем двум, что растерянно глазели на него, прекратив поиски. — Чего вылупились? Нам нужно найти эту штуку! Она сказала нам, что противоядие находится в маленькой бутылочке, и что оно лежит вместе с шприцами где-то под темно-зеленой одеждой в этом помещении. Я обыскал всё, и тут ничего нет! — Она не сбежала, Зверь, наши держат её за дверью, — щуплый, невысокий вояка неудовлетворенно хмыкнул и ткнул пальцем в сторону открытой двери. Крупный и бородатый военный, которого назвали Зверем, негромко прорычал что-то на ухо щуплому, и тот громко хлопнул в ладоши, а затем связался с кем-то по рации. — Ведите её сюда, она соврала. Дверь распахнулась, и внутрь вошли военные Правительства, которые крепко держали беспомощную Флаттершай, которая лишь могла беспомощно оглядываться по сторонам и тихо хныкать, всё больше и больше раздражая Зверя. Он подлетел к ней и схватил её за горло, заставив бедную девушку широко открыть рот и глаза. Она стала казаться похожей на рыбу на суше. — Луна приказала нам уничтожить все бутылки с этим противоядием, и мы уничтожили всё, но ты сказала нам, что осталась ещё одна колбочка, которая спрятана под темно-зеленой одеждой, но тут нигде ничего нет, — угрожающе прошипел Зверь, слегка ослабляя хватку и даря Флаттершай возможность отдышаться. — Ты создаешь нам проблемы, понимаешь? Либо ты говоришь, что тут и как, либо мы подключим к твоей миленькой голове что-нибудь такое, отчего ты сдохнешь в муках, но нам станут доступны абсолютно все твои мысли. Как ты смотришь на это? Согласна? — Противоядие – в кармане темно-зеленой куртки, которая лежала сверху, — четко произнесла Флаттершай, несмотря на всё свое волнение. Она осмотрела цех и задержала внимание на кучах одежды, которые лежали тут и там. Страшная догадка пришла мне в голову: внезапно я почувствовала тяжесть в правом кармане куртки и, чуть погодя, стремительно сунула туда руку, мгновенно ощутив кончиками пальцев прохладу бутылочки с противоядием. Флаттершай тем временем резко выдохнула и продолжила, слегка дрожа. — Тут нет никакой куртки. Наверное, её кто-то забрал. Внезапно военные, стоящие у выхода, зашевелились: кто-то начал говорить что-то по рации, и они, как ужаленные, подскочили и стремительно вышли, на ходу перезаряжая оружие. «Должно быть, это новый приказ от Луны», пронеслось в моей голове, и я вздрогнула. Третий из троицы военных, которые допрашивали Флаттершай, шепнул что-то на ухо Зверю и удалился, оставив Флаттершай в руках двух враждебно настроенных мужчин. Я поняла, что вот он, момент, когда нужно действовать: Третий мягко закрыл за собой дверь, и мы остались совершенно одни в огромном цеху. Никто и не услышит нескольких выстрелов, когда вокруг идут бои. Я резко выскочила из-за ширмы и, точно прицелившись, выстрелила в щуплого, попав ему в область легкого. Он был надолго выведен из строя и, скорее всего, должен был скоро умереть, так что я поскорее спряталась обратно за ширму. Остался Зверь, который, настороженно оглядываясь, прижал Флаттершай к себе, одной рукой в мгновение ока выхватывая пистолет из кобуры. Он напряженно осматривал цех, не зная, откуда стреляли, но потом он заметил мои ноги и выстрелил. Мне удалось уклониться; я впечаталась в стену и с громким стоном сползла на пол, уж точно привлекая к себе его внимание. Моя задача сейчас – спасти Флаттершай, поэтому я немедленно вскочила и стала целиться четко в голову Зверя. Но и он не мешкал: он целился точно туда же, и я поняла, что сейчас или никогда. Одновременно раздалось два выстрела: мой и Зверя, но в последний момент Флаттершай подбила его и вместо моей головы он попал в люстру наверху. Моя же пуля попала прямо в его глаз, заставляя мужчину кричать от боли и содрогаться в конвульсиях, пока ещё один выстрел милосердно не лишил его жизни в кратчайшие сроки. Я склонилась над Флаттершай, которая спиной прислонилась к столу. Она внимательно осмотрела меня, неловко улыбнувшись, когда заметила темно-зеленую куртку. — Тебе удалось забрать противоядие из их рук, — стеснительно заметила Флаттершай. Я протянула ей руку, помогая подняться, и она вполне отблагодарила меня смущенным взглядом. — Я знаю, где находится Личный Отряд Луны, и я могу провести тебя туда. Твайлайт сбежала, а потом немного усовершенствовала это противоядие, так что у тебя есть два шприца и две дозы для Эпплджек и Макинтоша, но не более. Следуй за мной, Рейнбоу Дэш, и ты попадешь прямо в центр боя: Луна благоразумно спряталась там, где никто не будет её искать.***
Флаттершай привела меня в парк, который находился на территории около здания Правительства. Также она поведала мне, что Луна находится совсем близко, но она точно не знает, где именно, а вот Эпплджек и Макинтош охраняют вход в ещё одну подземную лабораторию, которая скрыта под парком. Вход скрыт в одном из туалетов, которые стоят около сцены, так что Личный Отряд просто ходит там, где практически пусто: около туалетов никто не сражается, потому что никто не знает, что там находятся важные стратегические точки. Флаттершай призналась, что она всего лишь подслушала разговор двух военных. — Сейчас сменится караул. Там как раз будут Эпплджек и Макинтош, так что всё, что тебе останется – вколоть им в шею это противоядие, тогда они очнутся практически сразу, — поучительно произнесла Флаттершай, сопровождая меня в сторону туалетов. — Главное – не нарвись на вооруженных подростков, потому что они немного не в курсе, а многие сошли с ума. Военных тебе тоже встречать не обязательно. Иди, Рейнбоу. Я послушно кивнула и, накинув капюшон, поспешно направилась в сторону тех, кто караулил около туалетов. Я ещё издалека заметила широкую спину Мака и походку Эпплджек, так что я еле удержалась от приветственных возгласов. Они не узнают меня сейчас, так лучше будет повременить с объятиями и прочим. Я усмехнулась своим мыслям и стремительно подбежала к Эпплджек, которая смотрела куда-то вдаль, а потом резко вонзила шприц в её шею. Её ноги подкосились, и она упала прямо на меня, так что я выдохнула и подхватила её. Макинтош настороженно обернулся и, заприметив меня, поднял оружие; прицел был наведен прямо на меня, и я молилась, чтобы Эпплджек очнулась прямо сейчас. Ну же, Эй Джей! Внезапно позади послышался топот. Я обернулась, а Мак просто перевел взгляд на девушку, и мы оба узнали в ней Рэрити. Она счастливо улыбалась, увидев Макинтоша, совсем не понимая, что с ним произошло. Её слегка округлившийся живот выдавал бы её с головой, но вокруг её утонченной ранее фигуры развевался плащ и несколько шарфов, так что я поняла, каким образом она провела Каденс, уговорив её о том, чтобы они взяли её с собой. — Макинтош, любимый!.. — воскликнула Рэрити и приветственно подняла руки, стремясь к бесчувственному Маку всей душой. Она раскинула руки в стороны, ликующе усмехаясь, а по её щекам бежали слезы радости. Я оттолкнула от себя Эпплджек, которая очнулась, и бросилась к Маку, втыкая шприц ему в шею… но он уже нажал на курок, и пуля влетела прямо в живот Рэрити, в мгновение ока стирая счастливую улыбку с её прекрасного лица, которое сейчас омрачилось болью. Она лишь перевела взгляд на живот, на котором расползалось пятно крови, а затем рухнула на землю, словно подкошенная, а потом её глаза перестали видеть навсегда. Макинтош ошарашенно смотрел на то, как своими руками убил Рэрити; его палец всё ещё был на курке, но сам Мак уже мог чувствовать. И он чувствовал.