The enemy arrives Escape into the night Everybody run now Everybody run now Break into another time This enemy alive Divinity defines Everybody run now Everybody run now Everybody run now Everybody run Under the burning sun I take a look around Imagine if this all came down I'm waiting for the day to come Come with us to the ride Join in the fight Everybody run now Everybody run now Break into another time Unity divides Division will unite
— И что же вы тут забыли? — надменный голос Луны, хлесткий, как плеть, иглой впился в наши сознания, заставив очнуться. Всё вокруг было будто в тумане, но я всё ещё ясно ощущала свой разум, хоть и чувствовала себя такой медленной и заторможенной. — Вы думали, что я с радостью пущу вас сюда, обниму и расцелую? Этого не будет. Чего вы хотели? — Присоединиться к вам, президент Луна, — сонно пробормотала Твайлайт, падая на колени и выглядя такой усталой. Если бы не искорка сознания, что промелькнула в её умных глазах, то я бы поверила, что она действительно полностью под наркотиком, что нам вкололи. — Мы смогли вырваться. Они – зло. — Я не верю вам, — с мрачным удовлетворением заключила Луна, а потом носком ботинка грубо ударила склонившуюся перед ней Твайлайт по лицу, с хрустом сломав ей нос. Кровь брызнула фонтаном, а Спаркл со вздохом подавила крик боли и отчаяния, чтобы не выдать себя, но я видела, как она страдает. Луна лишь победоносно усмехнулась и отпихнула Твайлайт в сторону. Та упала на пол и мгновенно отключилась. — Думали, что сможете меня одурачить? Я буду пытать каждого из вас до тех пор, пока вы не сойдете с ума. Вы будете рыдать и плакать, будете умолять меня прекратить пытки, но я этого никогда не сделаю… и ваши страдания будут божественной мелодией для моих ушей. Луна протянула руку к одному из солдат, что стоял около неё, и он вложил туда заряженный револьвер. Она направила оружие прямо на Пинки, которая тряслась и смотрела прямо в пол, и я затаила дыхание, завороженно глядя на орудие убийства. Нет… всё должно быть вовсе не так. Совсем, не так. — Вы надеетесь, что сможете погубить то, что я так долго строила? Вы надеетесь, что вы, маленькие идиоты, сможете убить меня? Система никогда никого не подводила, и если умру я, то взорвется всё… и здание Правительства в том числе, где спрятались ваши дражайшие друзья, — прошипела Луна и нажала на курок. Пинки мягко осела на пол, напоследок широко открыв глаза и еле двинув пальцами. Волнистые розовые волосы слегка колыхнулись, а сама девушка застыла навсегда, невидящим взглядом терроризируя потолок машины. Смотреть на то, как погибают друзья… это кощунственно. Это ужасно – стоять и ничего не делать, совсем ничего, пока Луна вредит каждому из нас. Мои пальцы также дрогнули, но я лишь негромко выдохнула, хоть мне и хотелось схватить этого тирана за горло. — Если бы вы не начали совать свой нос не в свои дела, то жили бы долго и счастливо, не было бы всего этого, не так ли? — Луна усмехнулась и крепче сжала револьвер. В её хрупких руках он смотрелся совсем неуместно. Краем глаза я заметила Айса, который, сложив руки на груди, беспечно наблюдал за всем этим со стороны, удобно прислонившись спиной к стене. Спайк, стоявший рядом со мной, еле ощутимо прикоснулся своим мизинцем к моему, и знакомая волна дрожи посетила меня. Они тут, они не покинули меня. — Посмотрите, во что вы превратили мир. Мы были едины, и никаких войн и конфликтов не было, а теперь мне приходится идти на крайние меры, чтобы сохранить мир. Это ужасно… поэтому виновные должны быть наказаны. Это закон. Айс, ты можешь одолжить свою милую подружку у меня на некоторое время… скажем, у тебя есть около получаса.***
Он грубо толкнул меня в кресло и закрыл дверь. Это была небольшая комната, больше похожая на какой-то чулан, чем на нормальное помещение, но ему, видимо, больше некуда было идти. Впрочем, мне было всё равно ровно до тех пор, пока это не будет касаться меня. Айс возвышался надо мною, словно скала, он стоял неподвижно, и в его глазах горел огонь ненависти, смешанной с чем-то ещё. — Он настолько тебе нравится, что ты предпочла мне его? — задал он всего лишь один вопрос, и в его взгляде промелькнула боль, а также почти безграничное отчаяние. — Зачем? Мы могли бы быть вместе. Мы могли бы быть счастливы под знаменем Системы. Ты хоть понимаешь, что ты сама разрушаешь всё это? Сама разрушаешь собственное счастье? — Я никогда не буду счастлива с тобой, можешь быть уверен в этом, если тебя так заботит моё счастье, — ядовито произнесла я и откинулась на спинку кресла. Я не чувствовала себя тут спокойно; скорее, постоянно чувствовалось некое эмоциональное напряжение. — Не смей так говорить! — буквально прокричал Айс, а затем схватил меня за волосы и рывком притянул к себе, а потом прошептал на ухо вкрадчиво, словно змей: — Я знаю, что вы использовали противоядие, меня вам не одурачить. Но если ты посмеешь убить Луну или вывести её из строя, или сделать то же самое со мной – то погибнешь сразу же, я не шучу. Вы тут – лишь гости, и вы сами напросились на то, что с вами сделают. Я не сдаю вас лишь по той причине, что это необходимо мне, мне необходимо, чтобы ты всё ощущала… но вот когда Луна догадается, что вы всё понимаете и чувствуете… я вам не завидую, особенно тебе. Я даже не буду молиться о том, чтобы ты выжила – хоть мне и не плевать на тебя. Ты просто маленькая дрянь. Он резко оттолкнул меня от себя, и я спиной врезалась в стену, не в силах остановиться и совладать с собой. Айс навис надо мной, всматриваясь в мои глаза, и я заметила, как сильно изменились его черты лица за этот короткий промежуток времени: они стали будто высеченными из мрамора, жесткими и очень резкими, но в то же время невероятно жесткими, да и взгляд сменился на более властный. Теперь он больше не был тем самым маленьким и испуганным мальчишкой со странным огоньком в глазах. — Пошли, наше время вышло, — сухо бросил Айс и грубо схватил меня за предплечье, а затем, рывком подняв меня на ноги, поволок туда, куда надо было, наверное, снова к Луне. Я сразу же стала продолжать играть роль беззащитной жертвы, которая находилась под действием препарата: безвольно свесила голову, полностью расслабилась и стала смотреть словно в никуда. Наверное, у меня полностью получилось это, потому что стоящие во всех проходах и коридорах солдаты не обратили на меня никакого внимания. Айс приволок меня в какое-то круглое помещение, где уже находились мои друзья. Пинки нигде видно не было, и я запаниковала, вспомнив, что у неё находится противоядие, но затем увидела, как Луна аккуратно вкалывает каждому из моих спутников что-то прямо в шею. — О, Айс, ты как раз-таки вовремя, я решила немного позабавиться и убрать эффект моего изобретения на некоторое время, чтобы они явно ощущали боль, — Луна зловеще ухмыльнулась и ткнула пальцем в сторону сидящей на полу Твайлайт, что держалась за сломанный нос и тихо стонала от боли. Дверь за нами захлопнулась, а некоторые солдаты, которых тут также было очень много (основная их часть находилась около Луны), заняли места около выхода, чтобы мы точно не смогли сбежать. Луна закончила с другими и подошла ко мне, а потом я ощутила укол в область шеи. — Что же, мои дорогие, начнем представление. Как насчет тебя, Спайк? Знаешь, мне всегда нравилось смотреть на то, как кричат беспомощные жертвы, а ещё мне нужны признания и факты о устройстве вашего штаба или лагеря, называйте это как хотите… думаю, что мы сможем договориться, так? Ведь ваши шпионы везде, и у меня просто не хватит времени для того, чтобы найти их всех. Луна жестом приказала усадить пока ещё спокойного Спайка на стул посреди комнаты, а затем крепко связать его, чтобы он не вырвался. На его лице застыла маска беспомощности и отчаяния, и я сделала неуклюжую попытку броситься к нему, но всё было зря. Айс держал меня слишком крепко. — Я ничего тебе не скажу, — прохрипел Спайк. — Никогда. Я не предатель. — К сожалению, все мы предаем кого-то рано или поздно, порой даже не осознавая этого, — издевательски улыбнулась Луна, а затем попросила у ближайшего к ней солдата нож. — Что же, начнем. Мой первый вопрос будет таков… какова численность вашей, так сказать, жалкой и ничтожной армии? Когда Спайк мотнул головой и уставился в пол, Луна мягко, почти по-доброму рассмеялась, а затем с силой вогнала нож в его бедро. Крик застыл где-то у парня в горле, а я вновь бросилась вперед, но несколько солдатов впереди снова смогли меня сдержать. Кровь окрасила его штаны в багряный, и мне мгновенно захотелось убить Луну ещё сильнее. Только вот как? Взглядом я наткнулась на пистолет, что торчал в кобуре у солдата спереди. Так близко… если бы я ещё могла дотянуться до него… — Спайк? — Луна слегка склонила голову, непонимающе улыбаясь, но всё ещё не вытаскивая нож. Я знала, что если она его вытащит, то у Спайка, возможно, будет болевой шок, но даже сейчас ему невероятно больно: я видела это по расширенным зрачкам, прерывистому дыханию, тихому скулежу, и я знала, что не все из нас выживут сегодня. Даже если выживет хоть один, то это будет невероятной удачей. — Спайк, я всё ещё жду от тебя ответа. Впрочем, у меня есть и другие. Она демонстративно отошла в сторону и опять подала определенный знак. Ближайший к ней солдат рывком вытащил нож из бедра Спайка, ударил его прикладом по затылку и, развязав, отправил к стонущей от боли Твайлайт, которая всё никак не могла успокоиться. Спайк упал на пол рядом с ней, кровь всё текла из его раны на бедре, и совсем скоро он потерял сознание, перед этим коротко вскрикнув. — Флаттершай, дорогая, вот мы и встретились вновь, — прошептала Луна, в предвкушении потирая руки. Её губы исказились в неправильном подобии улыбки, потому что настоящая улыбка не означала скорую смерть. Жаль, что Пинки больше никогда не улыбнется – мы даже не знаем, где сейчас стынет её тело. — Флаттершай, не бойся, иди сюда. — Нет. Возьми меня, — я заставила всех замолчать, когда Флаттершай шагнула вперед одновременно с моими словами. Она застыла на месте, нерешительно глядя на меня, а затем прижалась к Эпплджек, постоянно качая головой и с сожалением глядя на меня. — Луна… — Вообще-то, Президент Луна, но ты у нас особенная, — Луна приказала вытолкнуть меня вперед, что Айс и сделал. Я с отвращением всматривалась в глаза своей мучительницы, и вместо умного взгляда, наполненного мудростью настоящего правителя, увидела взгляд безумный, взгляд человека, которому интересны лишь убийства и страдания других. — Я надеялась, что из тебя выйдет что-то более путное… чем это. Я следила за тобой всю твою жизнь. — В смысле? — я непонимающе глядела на Луну, даже на пару секунд забывая о желании убить её, схватить пистолет и убить. — Я знаю, что ты контролировала меня, но… — Ты никогда не задумывалась, почему у последних Президентов нет детей? — невесело, мрачно протянула Луна, хмурясь. Позади меня Айс нерешительно вздохнул. Эпплджек утешительно приобняла Флаттершай за плечи, и я краем глаза заметила заботу во взгляде моей подруги, направленному на ту, кого она обнимала. Луна вторила вздоху Айса, вновь получив моё внимание. — Потому что они могут сделать их уязвимыми. Настоящий Президент должен быть хладнокровным диктатором, человеком, вторым именем которого является Власть. Он должен править всеми железной рукой, не допускать промахов и ошибок, а дети, всё равно как и так называемые вторые половинки, делают нас слабее. Мы могли бы быть намного сильнее, если бы у нас такого не было. Именно поэтому была придумана система подбора пар, именно поэтому дети – это то, что должно быть у каждого, это как парта. Парта в школе есть у каждого, её ценят, но не любят. А у Президентов не должно быть семьи, потому что это делает их очень слабыми и беспомощными. Я избавилась от Селестии отчасти лишь потому, что она ослабляла мою позицию: она, как-никак, моя сестра, и мои враги могли воспользоваться нашими семейными связями, чтобы взять её в заложники. Разумеется, честь нашей семьи должна быть восстановлена, поэтому я бы спасла её, но потеряла бы ещё немного драгоценного времени. — Так что насчет меня? — я ошеломленно стояла, разинув рот от удивления. Кажется, я начинала понимать, только если не… — Когда-то я встретилась с одним парнем, который действительно мне понравился, — Луна произнесла это так человечно, и я даже не задумывалась ранее о такой части её натуры – человечности, но эта вещица быстро скрылась за остальными чертами её характера. — Мы провели вместе всего одну ночь, после чего Селестия узнала про это… тогда она уже была Президентом, а у меня была определенная власть. Она приказала мне забыть о нем, а сама казнила его. Однако потом оказалось, что я беременна, но было уже поздно что-то делать – я специально не говорила ничего моей сестре, потому что хотела сохранить частичку этого парня у себя, ведь он был уже мертв. Селестия разрешила мне родить, но сразу же после родов отдала ребенка какой-то паре, которые были неспособны зачать ребенка. Разумеется, их нужно было уничтожить, потому что они являлись ошибкой природы, но мужчина был ценным сотрудником, а женщина так молила о ребенке… не было и речи о том, чтобы оставить его себе. Селестия сказала, что моя дочь сделала бы нас двоих уязвимыми, потому что о ней нужно было бы заботиться, и наши возможные противники могли бы убить её, чтобы навредить нам, чтобы навредить моей душе и моему сердцу. Поэтому все эти годы и следила за тобой, но не вмешивалась в твою жизнь полностью. Я знала, что ты идешь по моим стопам, знала, что… ты ведь моя дочь. Ты должна быть такой, как я. Власть – это монета, у которой две стороны. Я владею одной, второй владеешь ты. У меня власть физическая, у тебя власть душевная, власть над парнем, которого ты влюбила в себя, но эта власть неправильна, поэтому я хотела уничтожить его. О, бедный Спайк… — Ты сумасшедшая, — я покачала головой, не в силах осознать то, что она действительно была моей биологической матерью. Если присмотреться, то мы были даже похожи – и я поняла это только сейчас. — Но зачем тогда ты пыталась убить меня? — Когда умрешь ты, умру и я, — Луна усмехнулась и взяла пистолет, что протянул ей солдат, стоявший рядом с ней, а потом она направила оружие на меня. — Я не пыталась убить тебя, я пыталась тебя остановить и дать тебе шанс исправиться. А то, что я сделаю сейчас – не считается. Я всего лишь сделаю то, что должна. Ты будешь жить вечно в сердце того, кто полюбил тебя, а я – в сердцах народа. Мы никогда не умрем, Рейнбоу. Это смертные прихоти. Когда она выстрелила, парень, стоявший позади меня, выстрелил тоже. Мы никогда не умрем, Рейнбоу…