As Brothers We Will Stand

Дин пытался сказать Сэму, что это плохая идея. Он не переносил оружие в руках любого, кроме себя, но Сэма было не отговорить. По какой-то невероятной, мистической причине, Сэм – миротворец Сэм – хотел пистолет. И прямо сейчас. - Не в людей, - объяснил Сэм. – Я просто хочу пострелять. Еще раз. Дин-охотник воевал с Дином-братом. Дин-охотник хотел найти монстра и позволить Сэму выпустить в него целый магазин серебряных пуль, разбрызгать кровь, почувствовать силу сражения со злом еще один раз. Дин-брат был в ужасе только от того, что Сэм хотел подержать оружие в руках, ведь раковому больному, смертельно больному человеку, нельзя давать ничего из оружия. Но после обычный старый Дин увидел силу в глазах брата, и гордость за то, что Сэм все еще этого хочет, не дала ему сказать нет. Он дал Сэму то, чего тот просил. Дин вел машину еще добрых полчаса после выезда из города, пока они не добрались до поля, обнесенного старым деревянным забором. Он открыл багажник и позволил Сэму выбрать себе оружие. Сэм взял несколько полуавтоматов Дина, но остановился на черной Beretta 92. С минуту он лишь держал ее, позволяя себе привыкнуть к весу и форме. Дин вытащил из багажника пакет с пустыми пивными банками, которые он хранил как раз для такого случая. - Не смей говорить об этом Кэт, - произнес Сэм, когда Дин вернулся к нему, уже расставив мишени. - Конечно, - ответил Дин. – Но еще раз, ты точно уверен? - Да, Дин. Я не хочу доказывать кому-то свою силу. Я просто большую часть своей жизни провел, занимаясь именно этим, так что это часть меня. Сэм пожал плечами и начал медленно отходить. Дин оставался позади, опирался на Импалу. С первым выстрелом Пуля протиснулась на переднее сиденье и прижалась носом к стеклу, словно любопытный ребенок. - Если порвешь обивку, я тебя убью, - сказал Дин собаке. – Прямо перед Сэмом. Безжалостно. Еще выстрел. И еще. Ни одна из банок даже не двинулась, и Дин знал, что так и будет. Он видел, как у Сэма почти постоянно тряслись руки. Он бы не попал ни в одну цель, но Дин не собирался говорить это человеку с пистолетом в руках. Сэм выстрелил еще два раза, прежде чем Дин отошел от машины и стал насвистывать на пути к брату, чтобы он знал, что тот приближается. Охотники – люди нервные, как бы давно на самом деле не охотились. - Я не могу, - произнес Сэм, когда Дин поравнялся с ним. Тихое принятие поражения заставило Дина дотронуться до руки, державшей пистолет. - Можешь, - ответил Дин, устраиваясь рядом с Сэмом поудобней, чтобы поднять его руку и нацелить оружие на банку в пяти футах от них. Дин накрыл рукой пальцы брата, он чувствовал, как под ней подергиваются мускулы. Понятно, почему Сэм не мог попасть. Места на курке для обоих пальцев едва хватало, а Сэм был на три-четыре дюйма выше Дина, все это было очень неловко, но они справились. Дин так же учил Сэма стрелять, когда они были маленькими. Джон раз за разом привозил их к Бобби, они уходили в поле, и Дин всегда возвращал брата в целости и сохранности. Дин никогда не спрашивал, почему учит своего десятилетнего брата стрелять, он сам не был еще даже подростком. Тогда Сэм был таким маленьким, что Дин мог держать пистолет и второй рукой, обернув ее вокруг брата, и оружие лежало ровно в четырех руках. - Чувствуешь? – спрашивал Дин тогда. – Почувствуй связь между дулом, - Дин провел пальцем по пистолету и по руке Сэма, - стволом и твой рукой. Это твердая линия. Целься и стреляй. Ты можешь. - Давай, - сказал Дин теперь, и они вместе спустили курок. Одна из банок взметнулась в воздух и, закрутившись, упала в десяти футах от забора. Дин почувствовал, как дрожит тело брата, и, подумав, что ему больно, хотел спросить, но увидел только улыбку на губах Сэма. Они перешли к следующей цели. Дин снова прижал свою руку к руке брата, удерживая ее на месте, и положил указательный палец на палец Сэма, чтобы они вместе спустили курок. Они повторяли это, пока все цели не были сбиты с забора. В свидетельство того, как много изменилось, Сэм ничего не сказал о том, что Дин только что помог ему стрелять, будто он снова ребенок. Быть может, потому что он знал, что не сможет сделать этого сам, и хотел принять поражение в гордой тишине. Или потому, что им так же удобно было стрелять, прислонившись друг к другу, с двумя пальцами на спусковом крючке, как и в одиночестве. - Было классно, - произнес Сэм, когда Дин собрал все банки и уложил в багажник. - Никогда не думал, что услышу от тебя такое, - ответил Дин. - Мирные люди тоже ходят на стрельбища. Постоянно, - бросил Сэм, будто бы в подтверждение тому, что любой нормальный человек тоже бы попросил у Дина пострелять. - У тебя может и есть жена и ребенок, но ты все еще не мирный человек. - Думаю, смерть от рака забрала у меня всю честь охотника, Дин, - незнающий Сэма не услышал бы в его голосе горечи, но Дин ее чувствовал. - Так зачем все это было? – спросил Дин, направляясь за Сэмом, пока тот сел на свое пассажирское сиденье в Импале. Пуля перебралась на свое место, когда появился Дин, он крутил в руках ключи вместо того, чтобы вставить их в зажигание. – Это что, был какой-то тест, чтобы доказать, что ты все еще охотник? Съесть бургеров в дорогу, поиграть с оружием? - Нет! – воскликнул Сэм, но не смог переубедить брата. – Нет, я просто… - у него не было нормального ответа, потому что он и сам не знал, что он делает. Может, он пытался играть в кого-то, как ребенок? Принять на себя роль, которая изжила себя несколько лет назад? - Я думал, что ты ненавидел охоту. - Да, временами было просто отвратительно, - ответил Сэм. - Она разрушила твою жизнь, - произнес Дин, и Сэм отпрянул. - Думаешь, охота разрушила мне жизнь? - Да, - ответил Дин. – Ты мне сам сказал. Кроме того, был еще Желтоглазый, демонская кровь, Лиллит, Люцифер, испытания, и ад, и твоя душа. И это только вершина айсберга. Знаю, что ты ненавидел эти придорожные мотели, где тараканов как грязи. Не любил еду и музыку. И убивать нечисть не любил. Ненавидел, что это отняло у тебя столько возможностей, семью и нормальность, - Дин повернул голову к брату. – Мирный человек. Сэм глядел на брата, его сердце неистово стучало в груди от смеси шока, возмущения и боли. Физической боли. Хотя его грудь будто бы что-то полоснуло, и совсем не из-за рака, когда он услышал, как Дин изрекает его собственную правду. - Охота не рушила мою жизнь, - с нажимом произнес он, думая, какие его слова могли бы разубедить Дина, чтобы он понял, как ошибается. – Она ее изменила… сильно изменила, - вымолвил Сэм. – И может быть, когда мне было двадцать два, эти изменения для меня были концом света, но нет, и я теперь это понимаю. Ты многое сказал из того, что нельзя назвать лучшей частью работы, но у всего есть свои недостатки. - Сэм, охота убила тебя, - Дин без промедления встретился взглядом с братом. - Нет. Рак убил меня, - они оба не заметили, что говорили в прошлом времени. – Охота могла меня спасти, - Дин склонил голову, на его лице начало читаться изумление. - Что, прости? - Да, хорошо, демонская кровь, Руби, Люцифер и испытания были ужасны. Но было столько хорошего. Я знаю, что ты любишь охоту, Дин. Ты любишь адреналин, силу и трепет от спасенных жизней, от знания, что делаешь правильные вещи. Все те жизни, что я спас… это лучшее, что я сделал. И ты, быть может, не согласишься, но я думаю, что слишком дорого было бы заплатить всеми ими за одну лишь мою. Кто такое скажет? Я думаю обо всех тех людях, которые умирают ни за что, и слава Богу, что я не один из них. Голос Дина хрипел. - То есть, ты бы не сделал все по-другому, если бы мог? - Ты имеешь в виду охоту? Если бы у меня был выбор, жить нормальной жизнью или той, которую я уже прожил? Нет, я бы ничего не менял. Дин хмыкнул. - И я не сказал про лучшую часть. Я столько времени провел со своим братом. Знаешь, есть привычки, которые я в тебе не люблю, Дин. Как алкоголь, женщины и глупые шуточки, - Сэм улыбнулся. – Но ты – моя семья. И ты так долго был моей единственной родней. Я не забуду все те хорошие вещи, которые мы вместе делали. Кроме спасения всех женщин и всех детей, да всего мира, чего уж там. Мы выпивали ночью и мошенничали, играя в пул, и ты заставлял меня смеяться над вещами, которые не должны быть смешными. Дин даже не пытался скрыть, что он плачет. - Ты меня столькому научил, Дин. Как стрелять, как взламывать замки, как никого не оставлять без защиты. Ты будто написал руководство к самопожертвованию и долгу. Расти с тобой было таким приключением, и иногда, когда ты сидел за рулем, я чувствовал себя особенным человеком. Потому что ты был моим братом. Несмотря на все, что я тебе наговорил, ты самый живой из всех, кого я встречал. Сэм опустился на сиденье, будто его держали эти слова, а когда он их сказал, силы его оставили. Он сказал все, что хотел, и теперь мог только надеяться, что Дин поймет значение и важность этих слов. - Так что нет, Дин. Охота не разрушала мою жизнь. Она ее сформировала. Ты ее сформировал. И после этого ты будешь винить меня в том, что я хотел пострелять с собственным братом в последний раз? Дин не мог вспомнить, когда в последний раз плакал так сильно, или так открыто, но он позволял слезам стекать по своему лицу, будто они копились всю жизнь. Импала вдруг показалась слишком тесной, а взгляд Сэма слишком тяжелым, и в груди что-то словно хотело взорваться. - Я… сейчас… вернусь… - произнес Дин между всхлипами и открыл дверь, едва не вывалившись на траву. Сэм смотрел, как он идет и спотыкается по полю, и наконец исчезает в ближайших деревьях. Дин оставил ключи на сиденье, и Сэм вставил их в зажигание, благодаря машину за то, что включилась печка. Ему было ужасно холодно, день кончался. Он надел капюшон и оперся на дверь. Пуля тотчас протиснулась на переднее сиденье и легла ему на колени, согревая теплом своего тела уставшие мускулы. - Это все, девочка, - произнес Сэм. – Я все сказал. Все, - собака заскулила, и Сэм почувствовал, как она прерывисто вздыхает, позволив себе расслабиться. Дин спотыкался меж деревьев, не заботясь о том, чтобы их нормально обходить, он обеими руками обхватил волосы, будто хотел сорвать с себя кожу. Он не чувствовал боли, упав на колени, качался вперед-назад, пока лоб не вымазался в грязи. Теперь он знал, что не сможет. Как мог Сэм признаться во всем этом и потом оставить? Будто он не знал, что так хорошо умеет убивать Дина. Старший Винчестер сдавленно закричал и запустил пальцы в землю, сжимая листья и грязь, пока ногти не стали впиваться в ладони. Скорбь была необъятной, подавляющей, а Сэм все еще был жив. Плечи Дина затряслись, когда он снова закричал, позволяя звуку срываться с губ, как раненое животное. Он не хотел жить, только не так. Его мысли вернулись к Импале, в багажнике которой было столько пистолетов и ножей. К снотворному, что Сэм оставлял в шкафчике на кухне. Так было бы легче. Но потом Дин вспомнил слова Сэма о том, каким он был человеком, и понял, что умирающий в его машине только что спас его жизнь. Дин не мог покончить с жизнью; не тогда, когда Сэм все еще так уважал его, так гордился им. Не тогда, когда Сэм на него рассчитывал после собственной смерти. Даже если Сэма больше не будет, это не будет значить, что работа Дина окончена. Часть Сэма все еще нужно было защитить: его семью. Сидя на коленях посреди деревьев, Дин поклялся себе, что как бы ни было трудно, он найдет способ это пережить. Так же, как он нашел причину жить сейчас. Это не было охотой, некого было убивать, но Дина успокаивало то, что у него все еще было задание, и нельзя было сломаться. Сэм был тепло укутан в свою одежду, когда Дин вернулся. Он открыл глаза, услышав, что Дин садится рядом. - Привет, - поздоровался он. – Ты в порядке? - Да, - ответил Дин. – Спасибо, Сэмми. За все, что ты сказал. Это много для меня значит. Сэм мягко улыбнулся, но он слишком устал. - Пожалуйста. - Тебе холодно? Сэм кивнул. Дин достал из багажника одеяло и укрыл брата, совсем даже не возражая, что Пуля снова свернулась у него на коленях, расположив свой хвост на Дине, пока он вел машину. Он позвонил Кэт по дороге домой. - Привет, - произнес он хриплым от криков и слез голосом. - Дин, где ты? Все хорошо? - Все нормально, - ответил он, бросив взгляд на спящего Сэма. – Сэм проголодался, захотел съездить куда-нибудь и поесть. - Чего? - Да. Он почти весь бургер съел. - Вас нет почти три часа. - Он хотел поговорить. - О чем? – Дин колебался. – Ладно, не нужно, - продолжила Кэт спустя несколько секунд. – Все хорошо. Рада, что он наконец-то с тобой поговорил. Он уже давно хотел. - Мы скоро приедем, - пообещал Дин. – Приготовь его таблетки, - он глянул на то, как Сэм неглубоко дышит. – Кэт, я думаю, скоро конец. На другом конце было так тихо, что Дин подумал, что Кэт бросила трубку, и он взглянул на телефон, чтобы проверить, но звонок все еще длился. - Я тоже так думаю, - прошептала она. – Скоро увидимся. Сэм все еще спал, когда они подъехали к дому сорок минут спустя. В Импале было так жарко, как в жерле вулкана, Дин весь вспотел, но когда он разбудил брата, его знобило. Значит, лихорадка. Замечательно. Наверное, из-за выхода на улицу и сидения на холоде несколько часов. Если не говорить о том, что Сэм провел на ногах столько, сколько за последние несколько дней вместе взятых не был. Но большей части Дина не было жаль. - Пойдем, Сэмми, - позвал он. – Мы дома. Дин вспомнил, что когда Сэм был маленьким, Джон останавливал Импалу и брал его на руки, неся до очередного мотеля, в которых они останавливались. После это стало работой Дина. - Принеси брата в номер, - говорил Джон. – Только не разбуди. - Сэм, пойдем в дом, - позвал Дин, выпуская Пулю. Собака терпеливо ждала, пока Дин заведет брата в дом, принимая на себя почти весь его вес. - Подожди, - пробормотал Сэм, увидев Кэт, пришедшую, чтобы помочь им. Он обернулся, чтобы стеклянными глазами взглянуть на машину, из которой только что вышел. Он будто бы искал что-то взглядом, и когда наконец нашел, то улыбнулся Дину. Дин напряженно улыбнулся в ответ, только чтобы помочь брату, но ему этого хватило. Он устроился между женой и братом и позволил им завести себя в дом. Сэм в последний раз ездил на Импале.