Обрети покой на вершине этой горы,
'Cause, son, your work on Earth is done.Сынок, твоя работа на земле выполнена.
"Go Rest High on That Mountain" – Vince Gill
Дин проснулся весь в поту, с колотящимся сердцем, и все не мог понять, о чем же был его сон. Конечно, о Сэме. Но было что-то еще – что-то другое – на краю сознания. Он сначала решил, что его разбудил именно сон, но потом телефон на прикроватной тумбочке пронзительно зазвонил прямо в левое ухо. Он уже почти дотянулся до трубки, когда звонок вдруг оборвался. Дин застыл в темноте, парализованный, а его сердце все так же колотилось. Это конец. Он это чувствовал. Сэм умер, а Дина не было рядом. Он лежал в своей постели, в теплой мягкой постели, пока его младший брат… Сэм был в коме уже больше тридцати шести часов, а Кэт заставила не выспавшегося Дина пойти домой, сказала, что лучше вернуться через пару часов. - Он даже не поймет, что вы уходили, - сказала одна из медсестер. – Я побуду с ним, хорошо? - Он поймет, - настаивал Дин. - Я побуду с ним, - повторила медсестра, и Дин наконец развернулся и ушел. Как же ему будет плохо. Его бы стошнило на том самом месте, если бы остатки достоинства не заставили опустить ноги на пол и выйти из комнаты, чуть не свалившись под грузом реальности. Открыв дверь в коридор, он почти напоролся на что-то и оперся на дверь, автоматически ища оружие, которое уже давно не носил. - Дин? - Кэт? – ее голос звучал чисто, без слез. – Я слышал звонок… Дин провел рукой по стене в поисках выключателя за дверью и нашел его, его невестку резко осветило ярким светом. Она была полностью одета. - Звонили из больницы. Он жив, - у Дина едва колени не подкосились от облегчения. Боль в груди уменьшилась, но не ушла совсем, будто напоминая, что еще вернется. – Но была остановка сердца. Кэт опустила голову, скрывая за прядями волос выражение лица, ее голос дрогнул. И после всех этих лет, после стольких месяцев знания своей участи, после наблюдения за тем, как Сэм угасает все больше, желание защитить Сэма затопило Дина. Сэму было плохо, Сэм был болен, Сэм был в беде. И Дину было нечем дышать. - Нам нужно ехать, - сказала Кэт, уже глядя не на него, а на входную дверь. Она держала в руках ключи. - Да, - пробормотал он. Дин нырнул в комнату, чтобы набросить куртку и надеть брюки, а потом сломя голову помчался к двери, зная, что Кэт уже в машине. Она села на пассажирское сиденье, но видя, как у нее трясутся руки, он порадовался. Порадовался, что ему есть, чем себя занять, что может сжать пальцами руль, а ногой нажать на газ. Это было знакомо, и по дороге в больницу Дин думал, сколько раз так срывался на охоту, сколько крутых поворотов совершала Импала. Эта машина – серебристый внедорожник – была просто неповоротливым великаном по сравнению с его деткой, но желание добраться как можно раньше было точно таким же. Они остановились у больницы двадцать минут спустя, проделали уже знакомый путь по поворотам стерильных коридоров и на лифте доехали до онкологического отделения. Дин остановился у палаты брата, а Кэт пошла в приемную, искать врача или информацию. Сквозь стеклянные стены он смотрел на фигуру на кровати. Сэм будто похудел со вчерашнего дня. Его тело, когда-то высокое и царственное, теперь казалось пустой оболочкой под одеялом. Пара новых приборов пищали рядом, а кожа его брата приобрела серый оттенок. Дин почти слышал, как тот задыхается, глядя, как неустойчиво поднимается и опускается его грудь. - Господи, Сэмми, - вздохнул он. Дин слышал, как сзади Кэт приглушенно разговаривает с доктором Джонсом, но не вслушивался в слова. Ничего нового он бы не услышал. Рука Кэт вдруг оказалась у него на плече, и Дин обернулся, слегка удивленный спокойным выражением ее лица. Может, она все еще все отрицала. Она, как-никак, не была со смертью на короткой ноге, как Дин. Может, это ее не пугало так, как пугает его. В этот момент ему захотелось жить в тени неведения, как она, не знать больше все, что он знал о жизни. - Дин, я поговорила с доктором Джонсом. Он мне кое-что объяснил, - Дин просто смотрел на нее. Седовласый врач выглядел слишком уж сочувствующим, большими глазами наблюдал за ним. Дину хотелось его ударить, но вместо этого он сжал руку в кулак в кармане. - Что? Кэт неуверенно посмотрела на доктора, но скоро сдалась со вздохом. - У Сэма был тяжелый сердечный приступ. Его сердце – оно просто слишком сильно старается – все тело старается. Он продолжает бороться. - Мы спасли его дважды, - вмешался врач. Его голос должен был успокаивать, но Дину почему-то становилось тошно. Он поверить не мог, что врач ему когда-то нравился. Второй кулак сжался. Кэт, казалось, понимает его горе – чудесным образом - через свое. - Мы думаем, он держится… - продолжила Кэт. - Дин, я с ним попрощалась. Я сказала ему, что он может идти. Он ждет не меня. Само сердце Дина застонало. Сэмми. Ни слова не сказав никому из них, Дин вошел в палату и захлопнул за собой дверь. Краем глаза он видел, как доктор обнимает Кэт за плечи и уводит с собой. Братья снова остались наедине. - Черт возьми, Сэмми, - произнес Дин, опираясь на дверь и глядя на белый потолок в надежде, что сможет сдержать слезы. Они все равно текли, стекали на щекам и жгли кожу солью. – Ты лучше не делаешь, знаешь же? – он пошел вперед, медленно переставляя ноги одну вперед другой, как будто если пойдет быстрее, то упадет. Потом он сел в кресло, и на это ему понадобилось столько сил, сколько старику. - Они думают, что ты ждешь меня. Знали бы они, что ты никогда меня не ждешь. Не ждал, когда мы были детьми, и когда мы ходили в город, ты бежал передо мной. Не ждал на охоте, всегда подвергал себя опасности, даже не думая. И не ждал меня, чтобы понять, что охота – не единственная вещь в мире. Я всегда за тобой плелся. Дин повесил голову впервые за все годы, и ему так хотелось, чтобы у него на шее висел амулет, что Сэм подарил ему когда-то на Рождество. - Но если ты теперь меня ждешь, то Сэмми, – Господи – я разрешаю тебе идти дальше, - голос сорвался, а слезы усилились. – Ты где-то тут стоишь, наверное, прячешься от своего жнеца, да? Или ты уговорил его остаться еще чуть-чуть. Но так лучше не будет, Сэм. Дин взял Сэма за руку, пальцем ведя по избитым костяшкам и старым царапинам, удивляясь, насколько у брата пальцы длиннее, а ладонь больше. - Передай привет маме и отцу, хорошо? А я присмотрю за твоим малышом тут, обещаю. Он вырастет, зная, какой великий у него был отец. Я все сделаю так, как ты хотел, Сэмми. Я только этого и хотел, слышишь меня? Дину стало слишком сложно говорить из-за слез, и все, что он мог – держать брата за руку и плакать, зная, что это конец. Конец всего. Все его тело содрогалось от скорби. - У нас была хорошая жизнь, Сэмми. Теперь можешь уснуть. Я присмотрю, - и тогда, сквозь слезы, Дин стал напевать песню, ту же колыбельную, что Мэри пела, укладывая старшего сына. Его голос подымался и опускался с ритмом, пока слова песни не превратились в бормотание, и он почувствовал на своем плече руку. Дин обернулся, хотел сказать, чтобы кто бы то ни было убирался, но сзади никого не было. Он никого не видел. В тот момент все приборы стали отключаться, и он знал. Это был конец. Сэм Винчестер был мертв.