Теперь я сплю,
Sleep the hours that I can't weep.Сплю все то время, что не могу плакать.
When all I knew was steeped in blackened holes,Все, что я знал, потеряно в черноте,
I was lost.И я потерян.
"Below My Feet" - Mumford & Sons
Приехав домой, Дин закрылся в своей спальне и не смог даже дойти до кровати, рухнув коленями на пол. Он громко рыдал, слезы ручьями текли по лицу, которое он закрыл руками. Тело отяжелело, хотелось кричать, хотелось руками разодрать грудь, чтобы достать из нее предательски колотящееся сердце. Он не мог. Не мог жить без Сэма. Прошло всего несколько часов, а он уже чувствовал, как из его жизни уходит груз ответственности. Его больше ничего не держало: вся семья Дина теперь была мертва, а он сам остался один. Обреченно и бесповоротно, и это чувство раздавило его. Он доковылял до кровати и яростно содрал матрас, открыв блеснувшее серебро. Дин никогда так сильно не сжимал нож. Деревянная рукоятка под кожей была теплая и удобная, будто вырезана под его ладонь. Он убил достаточно тварей и людей, чтобы знать, куда бить. Умрет сразу же. Умрет и вернется к единственно важным людям. Он помнил свои обещания Сэму, что он останется, что он будет помогать его семье, но что Сэм знал? Он же мертв, а Дин собрался следом. Следом… куда? Видение души брата в аду пронеслось перед глазами, Дин содрогнулся, а слезы все продолжали литься. Он говорил неправду, когда обещал Сэму, что он будет в Раю, слишком много демонов хотело бы вцепиться в душу младшего Винчестера. Жаркая злость прокатилась волной по телу при мысли о том, что Сэмми будут мучить на адском огне целую вечность. Дин повернул нож в другую сторону, от груди. Покачиваясь, встал на ноги. Он всех сукиных детей порвет на части, пока не найдет способ вызволить брата и выпустить на небо. Последнее, что Дин сделает. А потом убьет и себя. Злой Дин Винчестер – это повод для беспокойства. Злой Дин Винчестер, которому нечего терять – опасен. - Дин. Он развернулся, пытаясь разглядеть что-то сквозь мутную пелену. Фигура перед ним вызвала у Дина громовой рык, и он подался вперед с ножом на изготовку. Но фигура исчезла, а он едва остановился, не успев запустить нож в дверь. - Я тебя убью! – зарычал он, повернувшись к фигуре, что стояла теперь в другом конце комнаты. – Свали отсюда! Кастиэль склонил голову. - Не убьешь. Дин снова подался вперед, но Кас, нахмурившись, шагнул в сторону. - Пожалуйста, прекрати. Дин помотал головой: он только начинал. - Тебя не было три чертовых года, а теперь ты появляешься? Теперь? Прошло несколько часов, несколько часов, как Сэм… - Дин не смог закончить. - Мне жаль насчет Сэма, - произнес Кас. Искренность, прозвучавшая в его голосе, остановила Дина от новой попытки его ударить. – Правда, мне очень жаль, Дин. - Ты мог его спасти. Ты мог его вылечить. Кас этого не отрицал. - Дин, я пришел предложить кое-что другое. - Мне от тебя ничего не нужно. - Я вознесу душу Сэма на небеса. Все исчезло. Скорбь, печаль, полуразрушенная комната и далекое обещание убить Кастиэля, если Дин хотя бы еще раз его увидит. - Зачем тебе это? Кас выглядел непонимающе. - Сэм был моим другом. Дин фыркнул, голова кружилась. Ангел мог легко это сделать. Намного легче, чем Дин. Намного быстрее. И Сэм почти не пострадает. Дин сдвинул брови. - Чего ты от меня-то хочешь? Кас снова наклонил голову. - Ничего. Я уже слишком много с тебя спросил, Дин. - Ты правда это сделаешь? Правда? - Да. Дин успокоился, проведя мозолистой рукой по лицу и выпрямился, ослабив хватку на ноже. - Спасибо, Кас, - слабым от боли и облегчения голосом ответил он. - Не за что, - Кас замер на несколько секунд, колеблясь, а потом продолжил: - Дин, хочешь, чтобы я вернулся? Дин подумал о своей разбитой, разрушенной жизни, кусочки которой он уже столько раз собирал. Кас был лишь одним из них. И хотя он все еще злился на то, что его игнорировали три года, он знал, что никогда этот кусочек не отпустил бы. Сейчас рядом с ангелом было находиться невыносимо. Слишком о многом он напоминал. - Мне нужно немного времени, - произнес он. – Но если однажды ты захочешь объявиться, я больше не буду пытаться тебя убить. Кастиэль исчез с легкой улыбкой и шепотом крыльев. Дин вышел через несколько часов, как только поправил кровать и собрал осколки какой-то сброшенной на пол в попытке достать Каса посуды. Кэт будет все равно. Он увидел Пулю на пути в кухню: собака лежала у входной двери еще с тех пор, как Сэма увезли в больницу. В кухне мама Кэт кормила Паркера завтраком. - Дин, - Барбара поднялась, - мне очень жаль. - Спасибо, - пробормотал он, позволив себя обнять. - Просто хотела, чтобы ты знал, что я любила Сэма, как своего ребенка. Он был замечательным. Дину не хотелось говорить о Сэме. - Ага. - Ты голоден? Я могу что-нибудь тебе подогреть. На столе стояла тарелка запеканки, но Дина тошнило при одной мысли о еде. - Нет, я просто искал Кэт. Барбара скосила взгляд на Паркера, солнечно улыбающегося им со своего стула, держа в жирных руках кусочек курицы. - Она в спальне. Дин без церемоний развернулся и вновь пошел по коридору. Он тихо постучал в дверь, прежде чем войти. Кэт свернулась калачиком на краю постели, сжимая подушку и глядя на совместную с Сэмом фотографию в рамке на тумбочке. Дин болезненно осознавал, что халат Сэма все еще висит здесь на стуле, а его обувь лежит за дверцей шкафа. Весь дом кричал о нем. - Привет, - поздоровался он, устроившись на краю кровати. Кэт даже не взглянула. - Привет. Дин не знал, что сказать. Она была единственным человеком в мире, разделявшим с ним такую же сильную боль, а он не знал, чем ее утешить. Все, что приходило на ум, казалось фальшивым, никуда не годным. Они оба знали, что ничто этот день не поправит. И завтрашний. И послезавтрашний. - Эм… эээ… я уезжаю на пару дней, - спустя некоторое время произнес он. Это привлекло ее внимание: Кэт села, сложив подушку на ногах. Дин едва не отшатнулся, обнаружив, что подушка эта с Сэмовой стороны кровати. - Что? - Нужно кое-чем заняться. Взгляд Кэт изменился с пропитанного горечью в злостный за секунду. - Да уж, мне тоже нужно кое-чем заняться, черт возьми, - прошипела женщина. – Похоронами, например. Моего мужа. Твоего брата. Дин вздрогнул от слова «похороны». - Знаю. Но твоя мама может помочь, и… - Дин замолчал, опустив голову под гневно-обвинительным взглядом. - Ну ты и баран, - выплюнула она. Дин уже такое слышал. На пути к выходу он, не поворачиваясь, вперившись взглядом в стену, ответил: - Я вернусь вовремя. Если хочешь. Что-то изменилось в выражении лица Кэт, следившей за своим деверем. Она не могла так с ним поступить, даже несмотря на всю свою злость. - Хочу, - прочти прошептала она. – Пожалуйста, возвращайся. Дин кивнул и вышел из комнаты. Он сделал остановку в одном из складов Джона на пути к бункеру. Была полночь, но он беззвучно вошел и нащупал на полке фонарик. Миновал пистолеты, винтовки, древние реликвии и всяческое оружие. В самом конце Дин нашел, что искал. На двух полках расположились старые игрушки, медали и кубки. В папках лежали детские рисунки, грамоты и дипломы. Дин, проигнорировав полку со своими достижениями, направился прямо к полке Сэма. В прошлый раз, как он здесь был, он мог бы поклясться, что видел… ах, вот. Он положил вещицу в сумку и уже почти отвернулся, когда увидел что-то, привлекшее его внимание. Двое солдатиков стояло на краю полки с застывшими гримасами лиц. Дин долго на них смотрел, прежде чем сгрести в охапку, испачкавшись пылью. Запихнув солдатиков в карман, он покинул склад, не уверенный, что когда-нибудь сюда вернется. Когда он вошел, в бункере была тишина, а свет выключен. В раковине стояла гора посуды, дубовый стол был усыпан крошками. В обычный день Дин бы хорошенько отчитал за это Кевина, но теперь он и не замечал беспорядка. Он не заметил и свет, бьющий из-под двери спальни пророка, обернулся, только когда эта дверь открылась. - Дин, это ты? – Кевин просунул голову в щелку вместе с носом пистолета. Но как только он увидел Дина, пистолет исчез, а сам он вышел в коридор. – Ты почему здесь? Все хорошо? Как только Кевин произнес это, он все понял. Он узнал это разбитое выражение лица Дина, как он держался, будто у него внутри ничего не осталось. - Дин, мне так жаль. Дин отвел взгляд и кивнул, продолжая идти мимо, его сумка покачивалась в руке. Свет в его комнате несколько раз моргнул, когда мужчина сел на свою кровать и вытащил его из сумки. Фотоальбом упал к нему на колени: Дин рассматривал первую фотографию. На ней были он и Сэм, им около восьми и двенадцати. Оба держали бейсбольные биты, так что в момент съемки Джона рядом точно не было. Может, Бобби или пастор Джим. Сэм так широко улыбался, что Дин удивился, как его лицо не треснуло. Он перевернул страницу. Следующая фотография оказалась старше: Сэм на ней совсем маленький, примерно как Паркер. Он снова улыбался – он всегда улыбался – и где-то на заднем плане Дин узнал себя – темную, размытую фигуру. Дин стал листать страницы, глядя на прошедшие года. Он понятия не имел, кто этот альбом собрал. Сомневался только, что это их отец: Джон о таком бы даже не подумал. Тогда кто-то из охотников, что присматривали за мальчишками, пока он был на охоте. Дин, наверное, никогда не узнает. Он остановился на странице, где они уже повзрослели: Сэм был выше Дина. Оба держали по пистолету, и на этот раз улыбка Сэма была натянутой. На плече у Дина – повязка, он думает, что вспомнил эту охоту. Это был оборотень, а Сэм долго отказывался ехать с ним и Джоном. Оставался где-то год до того, как он уедет в Стэнфорд. Он продолжал перелистывать страницы, пока не дошел до последней. Ну вот. Единственное фото со всеми четырьмя членами семьи Винчестер, насколько Дин знал. Мэри держит Сэма (ему, наверное, всего пара месяцев) в голубом костюмчике. Босые ножки малыша видно в камеру. Дин сидит у Джона на шее, отец держит его крепкой хваткой, а мальчик нагнулся вниз. Дин один не смотрит в камеру, его лицо повернуто к Сэму, а на губах играет детская довольная улыбка: он наблюдает за маленьким братишкой. Клей был старый, и Дин легко оторвал фотографию со страницы. Пальцы легко приставали. Он провел ими по улыбающимся лицам: изображение казалось нереальным, ненастоящим, но иногда, если закрыть глаза и заткнуть все плохое подальше, Дин мог вспомнить некоторые вещи. Мэри, поющую ему «Hey Jude» в родительской постели, потому что Дин боялся чудовищ у себя под кроватью. Так было каждый день, пока Джон не купил игрушечный пистолет и не сказал, что он волшебный и отгонит всех монстров. Мэри поначалу это не понравилось, но в ту самую ночь, как Джон принес пистолет, Дин уснул в своей кровати, а Мэри поблагодарила мужа. Сэм родился точно спустя девять месяцев. - Дин, посмотри на братика, - позвал Джон в тот день, как они привезли Сэма из больницы. Его мать присматривала за Дином, пока Мэри была в больнице, но даже несмотря на то, что она пекла ему печенье и позволяла не спать дольше, мальчик был вне себя от радости, увидев родителей. - Дай посмотреть! – воскликнул он, выбегая из кухни все еще в пижаме с машинками. – Дай посмотреть! - Шшш, - Мэри прижимала к груди маленький сверток. – Давай потише. Мы же не хотим, чтобы малыш заплакал? – она села на диван, а Дин взобрался рядом и застенчиво съежился при взгляде на это странное существо. – Все хорошо, - сказала Мэри. Джон сел рядом, готовый в любой момент забрать Дина, если понадобится. – Это твой младший братик. Сэм, - Дин наклонил голову, рассматривая розовое личико. Малыш открыл рот и будто зазевал, но когда он издал короткий визг, Дин улыбнулся. Он коснулся щеки Сэма собственными маленькими пальчиками, и ребенок вдруг перехватил его руку, зацепившись за палец. - Я ему нравлюсь! – сказал Дин родителям. - Ты будешь помогать нам заботиться о нем, - подал голос Джон. Зеленые глаза мальчика расширились, он растерянно метался взглядом между Мэри и Джоном. – Ты будешь присматривать за ним и защищать, как старший брат. Ты будешь нужен Сэмми. - Я могу, - и голос Дин впервые звучал, как взрослый. Он снова взглянул на брата. Еще только через несколько лет он узнает, что какое-то странное чувство в его груди называют любовью. Дин положил фотографию в кошелек, а фотоальбом обратно в сумку. Проходя мимо комнаты пророка, он услышал голос, но слишком тихий, чтобы разобрать слова. Пройдя в комнату с оружием, Дин позволил себе некоторое время просто рассматривать разные пистолеты. На одной стене висели ножи, от кинжалов до мачете. Рядом с чем-то похожим на средневековую булаву, стояло несколько арбалетов. Дин добавил в эту коллекцию несколько чанов святой воды и мешков соли, что стояли в углу. Он подошел к пистолетам, провел по нескольким кончиками пальцев, решил, что было бы неплохо просто разобрать их и просто собрать. После такого перерыва было приятно осознавать, что руки занимаются чем-то полезным. Отточенные движения были колыбельной, успокаивали, словно легко качающаяся на море лодка. Последним он взял пистолет Сэма. По крайней мере, он был его, пока Сэм не уехал. Дин понятия не имел, почему Сэм не забрал свое любимое оружие с собой, но за три с половиной года он ни разу его не трогал. Пистолет был тяжелей, чем те, к которым привык Дин, но у Сэма, в конце концов, рука была больше, и он любил оружие потяжелее. Дин, заткнув пистолет за пояс, покинул комнату и закрыл за собой дверь на замок. В конце кладовой стояла бутылка Johnnie Walker Blue, и Дин даже не помнил, откуда она, но горько-сладкий аромат шотландского виски донес до него голос Сэма. Ты вообще напиться можешь? Или тебе это уже как витаминки? - Сейчас узнаем, Сэмми, - ответил Дин вслух, и налил себе стакан, который опустошил в один глоток. Второй стакан ушел точно так же быстро. – Все, хватит. И Дин поставил стакан в раковину. Схватив бутылку за горлышко, он поднялся по лестнице, но не к себе в комнату, а к Сэму. Она годами была закрыта. Дин входил за все это время раза два или три, когда искал что-то к охоте. Но теперь он вошел, сперва глотнув мистера Уокера. Воздух в комнате был спертый и затхлый, и Дин открыл дверь нараспашку. Кровать была заправлена таким же серым покрывалом, что и у Дина, но здесь вместо трех подушек была одна. На стенах не было ничего, зато в шкафу все еще полно одежды. Дин на мгновение задумался, собирался ли Сэм когда-нибудь ее забрать, и бутылка снова поднялась к губам, как только он понял, что уже никогда этого не узнает. Наверное, уже немного пьяный, Дин опустился на колени, все еще крепко держа бутылку, и заглянул под кровать. Там было пусто, и он закачался на коленях, выдохнув запах алкоголя. Бутылка уже была на четверть пуста. Часть его предлагала попридержать коней, но она была слишком мала, и Дин заткнул ее еще одним большим глотком. Он собирался вставать, когда заметил под прикроватным столиком бумажку. Просунув руку, он достал оттуда конверт вместе с облаком пыли. На нем было написано имя Дина. Отпустив наконец бутылку, Дин убедился, что ничего не пролил, и стал открывать конверт. Дин, Через десять минут я уйду из бункера. Ты, наверное, расстроишься, ведь не любишь, когда я ухожу, но все будет хорошо. Надеюсь, что ты войдешь в мою комнату и найдешь письмо, потому что эти слова я не могу сказать тебе в лицо. Прости меня. За все. За твою сломанную руку, я знаю, что она очень болит, и за сломанное ребро. Прости, что позволил тому вампиру меня настигнуть. Ты прав. Я не здоров. Кажется, мне было слишком трудно понять это, потому что я не знаю, кто я, если не охотник. Наверное, поэтому я должен узнать. Кто знает, может, я вернусь на следующей неделе, в следующем месяце, через год. Я раньше думал, что охота не для меня, и поэтому уехал в Стэнфорд. А потом ты мне показал, что это не самая худшая вещь на свете. Спасибо тебе за это. Я хочу узнать, есть ли еще часть меня, которую я смогу спасти. Ты, возможно, этого не поймешь. Хотя ты точно не поймешь, потому что ты еще жив, ты весь предан охоте. Я немного даже завидую тому, как ты уверен в своем предназначении. Знаю, что тебе понадобится время, чтобы остыть. Но как только остынешь, как только поймешь, что можешь меня простить, если меня еще нет, найди меня. Я не хочу переставать быть твоим братом. Ты – моя семья, и ничто не сможет это изменить. Ты знаешь, как меня найти.Сэм.
Дин допил бутылку виски, сидя на полу комнаты своего мертвого брата, читая письмо от него же и надеясь, что просто уснет и никогда больше не проснется.