Гиполактазия

      Где-то около получаса я ехала по лесу. Дорога была однообразной, но стали попадаться ходячие. В основном далеко от дороги, поэтому я счастливо избегала столкновения с ними. До настоящего момента.       Впереди стало что-то виднеться. Я чуть пригнулась и смогла разглядеть какие-то здания за высоким забором-сеткой, поверху отделанным колючей проволокой. Хм. Либо это какой-то научно-исследовательский институт, либо военная база. Но, увидев сторожевые вышки и заметив отсутствие полигона и хоть какой-то военной техники, я пришла к окончательному выводу. Тюрьма.       Ходячие стали попадаться все чаще и уже по несколько. Они резво ковыляли к машине и шлепали гнилыми руками по окнам и корпусу. Кто-то особенно расторопный с силой ударил камнем в окно с моей стороны. По стеклу сразу же пошли крупные трещины. - Блять! - Я прибавила газу и понеслась по дороге на предельной скорости, рискуя вконец угробить форд. Металлический забор все приближался. Я проклинала себя, что решила свернуть на эту дорогу вместо широкого и пустынного шоссе. Проклинала ходячих, которые появились словно из-под земли и свирепо бросались на машину. Проклинала мир за то, что он так жесток с нами.       Я подъехала вплотную к забору. Ходячие все наступали. Резко сдала назад и сбила парочку. Слева вроде ворота. Но кто мне их, черт возьми, откроет?! Чуть не плача от отчаяния, я зарядила пистолет. Мертвецы облепили машину со всех сторон, обратной дороги просто не было. Заднее стекло уже расхреначили, и через него, заливая салон темной вонючей кровью, пробирались ходячие.       Схватила рюкзак, достала нож, сняла с предохранителя пистолет, перекинула через плечо винтовку и выбралась из салона. На меня тут же накинулись. Один, второй, третий. Кому-то тыкала в глаз ножом, кому-то стреляла в лоб. Кое-как оторвавшись, я опрометью понеслась к воротам. Может, они все же открыты? Или мне их откроют? Боковым зрением мне будто почудилось движение за забором. Может, действительно почудилось? Мое воспаленное сознание горело только одной мыслью: «Житьжитьжить». Я вцепилась в сетку, отчаянно дергая ее во все стороны и даже пытаясь по ней забраться. Ничего не получилось, разумеется. Прислонилась спиной к воротам. В одной руке нож, в другой пистолет. Почти пустой, наверное. Все, это конец.       Я оглохла. Все, что я слышала – это биение своего сердца, бешенное и беспорядочное. И свое дыхание. Хриплое. Руки уже машинально отбивались от ходячих. Левая, в которой был нож, по локоть в крови. Пистолет жалобно щелкнул. Все. Выпустив бесполезное оружие, потянулась было за винтовкой, но тут опора ушла из-под моей спины. Вскрикнув, я повалилась на землю. Ходячие, рыча, сразу кинулись на мои ноги, кусая и царапая высокие кожаные сапоги. Мне оставалось лишь отчаянно брыкаться.       Крепко ударилась обо что-то головой, и в глазах потемнело. Краем сознания я понимала, что меня волокут, и над ухом кто-то говорил: - Сюда, тащите ее сюда… Люди. Живые люди. Хотелось встать, поприветствовать их, улыбнуться, но тело меня не слушалось. Я окончательно потеряла сознание.

***

- Она вообще живая? – голос я слышала словно через вату. Попыталась пошевелиться. Не вышло, словно все тело налилось свинцом. Даже глаза открыть не смогла. Все тело ныло. Это значит, меня сняли с обезболивающих, которыми я порой заедала страх, отчаяние и боль от ссадин, вывихов и синяков. А еще ужасно тошнило. - Пульс есть, но довольно слабый, давление понижено. – Второй голос. Тоже мужской, - Внешне вполне здорова, пара синяков и вывих лодыжки не в счет. – На лоб опустилась влажная тряпка, - Неделя, другая, и она поправится. - Когда закончишь, запри камеру. – Голос отдалялся, видимо, мужчина уходил. - Рик, ты же лично обыскал ее и забрал все вещи, – сидящий рядом со мной взял мое запястье. Видимо, снова измерял пульс, - она уже сутки в коме. - Это просто предосторожность. И так есть, за кем следить. Сутки. Черт возьми. Послышались шаги, и в камеру, где я лежала, кто-то вошел. Шаги тихие, легкие. Или хрупкий мужчина, или женщина. - Как она? – Женщина. Я немного расслабилась. Значит, есть вероятность, что я угодила не к зэкам. – Рик сказал, еле живая. Мой врач не ответил, но я почувствовала, как он приподнял одеяло, которым я была накрыта. Видимо, показывал. От этого стало некомфортно, и я снова попыталась открыть глаза. На этот раз удалось. С трудом разлепив веки, поморщилась от света. Он был приглушен, но глаза все же заболели. - Очнулась? – голос женщины стал громче, и я почувствовала, как она нагнулась надо мной. - Да. Пульс учащается. Кажется, приходит в себя.       Я попыталась пошевелить рукой. Чуть приподняла над кроватью, потом уронила. Сил на большее не хватило. Решилась еще раз открыть глаза. С трудом сфокусировав взгляд, увидела склонившиеся надо мной лица. Старик с белой бородой и коротко стриженая женщина. Стало немного страшно. Немного приподняла голову, и нависшие надо мной отстранились. Села. К горлу резко подкатила тошнота, и я свесилась с кровати, где уже стояло ведро. Как знали, черт возьми. Утерев губы, я несмело поглядела на людей, находящихся со мной в одной комнате. Женщина ободряюще улыбнулась. - Ложись обратно. Тебе не стоит делать резких движений. Я упала на спину, и перед глазами заплясали цветные точки. Опять затошнило. - Я скажу Рику, что она очнулась. – Женщина ушла, и я уставилась на старика. Он уже обхватил мою левую руку манжетой и теперь измерял давление.       До безумия хотелось с ним заговорить, но я испугалась, что выведу его из себя своей пустой болтовней. Слишком давно я не общалась с людьми. Однако что-то мне подсказывает, что сейчас у этого Рика будет ко мне изрядное количество вопросов. Наконец я оглядела камеру. Она была достаточно просторной. Под потолком небольшое окошко, через которое в камеру пробивалось вечернее солнце. Я непроизвольно улыбнулась. Конечно, я не знала этих людей. Но в груди уже разлилось приятное теплое чувство. Кажется, я в безопасности.