DIM

***

Плюшевый мишка и карета из тыквы в балагане танцуют медленный танец. Истребитель порхает по комнате, он танцует с малышкой медленный танец. Девушка с пулемётом в обнимку, целлулоидная девушка. Становясь сверканием алмазов, становясь танцем марионеток, В пламени Справедливости мир сгорает дотла. Где мама? Где она? Демоны танцуют медленный танец, Слёзы невежества не прольются, у девушки красивые волосы. Девушка стреляет из пулемёта, целлулоидный медленный танец. Любовь и мир - разорви их на части. Оловянные солдатики маршируют С опасными игрушками, они даже сжигают малышку. Медленный танец с пулемётом в обнимку... Muchi No Namida. Buck-Tick

- Где мы? - У меня дома. Ютака поежился, неуверенно переступая порог совсем темной обители детектива, стараясь привыкнуть к новой гнетущей обстановке, царившей здесь. Она была словно живой - эта плотная, тяжелая атмосфера, пропитанная мрачным настроением и враждебностью по отношению к чужаку, и казалось, что и сам дом был живым существом, преисполненным желания раздавить гостя своими тяжелыми стенами. Кроме того, его интерьер навевал совсем не радужные мысли у актера. Выполненный в грязно-желтых, состаренных намеренно, и черных цветах, он был совсем пустым... Гостиная лишена ковра, только одинокий черный диван прямо посреди комнаты, журнальный столик из черного стекла и огромная, просто неподъемная плазма на стене, сверкающая в свете уличных фонарей особенно жутко, словно дыра в потусторонний мир. Шторы на окнах из тяжелого плотного бархата, не пропускающего солнечные лучи и складывающегося во множество складок, но таких идеальных, словно они были высечены из мрамора. Вот и все... - Как ты живешь здесь? - почти шепотом отзывается шатен, стараясь держаться ближе к Аою, который, попав в родные стены, на глазах успокаивался, возвращая себе душевный покой, да и вообще казался расслабленным и мирным. Кажется, это место - его любимое. - Что снова не так? - Это похоже на фильм ужасов. Здесь жутко, черт возьми. Детектив только скептически вздергивает бровь, чувствуя спиной чужую спину - Ютака разглядел висящие на стене рамки, в которых покоились черные бабочки, отчего интуитивно подался назад, к единственно живому существу этого места, хозяину, который знал свою обитель, как пять пальцев, а значит, смог бы и защитить актера от нее. - Что это... - Этот вид носит название "Мертвая голова". Хочешь узнать, почему? - Нет! - категорично, с нотками дрожи в голосе. - Латинское название этого вида восходит к греческой мифологии, - игнорируя отказ, плавно продолжает Аой, принявшись рассказывать о своих засушенных питомцах с той же нежностью, с какой влюбленный говорит о своей избраннице. - Звучит, как "Acherontia atropos". Ахерон в мифологии - одна из пяти рек в подземном царстве мёртвых. Но также слово "Ахерон" употреблялось для обозначения глубины и ужасов Преисподней. А Атропос, или Атропа, - неумолимая, неотвратимая участь или смерть, - имя одной из трёх мойр - богини судьбы, перерезающей нить человеческой жизни. Другое его название, "Мертвая голова", происходит от характерной черты окраски - наличия на груди жёлтого рисунка, напоминающего человеческий череп... - Все, хватит! - не выдержал шатен, еще сильнее вжимаясь спиной в чужую спину. - Я понял, понял! - Не липни ко мне! - Это все твоя вина! Как ты вообще можешь держать их тут?! - Я сказал: отвали! Аой ведет плечами, словно сбрасывая давно надоевший рюкзак, и отклоняется, направившись дальше. Ютака чувствует пропажу опоры и крупно вздрагивает, резко развернувшись на месте. - Подожди меня! - Твою мать, ну, почему именно я, Руки? - раздраженно шипит брюнет, когда его подопечный вновь минует его личную зону, держась почти вплотную к детективу, и широким шагом пересекает гостиную в направлении кухни. - И я должен жить у тебя на время расследования? Ты издеваешься? - Давненько я не стрелял в людей. - Эй! Ответь мне на вопрос! Брюнет ударяет кистью по многочисленным деревянным бусинам на нитях, служащим "ширмой" для дверного проема кухни, и минует скупой на вид обеденный стол, на ходу подхватывая с него большую турку. Сейчас он хочет кофе. Черного крепкого кофе без добавок, пряностей и сливок, и провалиться в сон до утра. Аой бросает беглый взгляд на старинные часы, которые в тот же миг отбивают два часа ночи, громким загробным и низким звоном, отчего шатен и вовсе едва не хватается за сердце. - И это тоже?! Оно делает так каждый час? Ты вообще можешь заснуть под этот грохот? Детектив делает глубокий вдох, мысленно считая до десяти, но это не помогает. И мужчина плюет на попытку сдержаться, вынимая из кобуры отливающий серебряным блеском револьвер с причудливыми выгравированными узорами на нем, без слов вжимая ледяное дуло в висок своей жертвы. И, - о, чудо! - Ютака покорно затыкается, тут же поднимая ладони к лицу в капитулирующем жесте. Теперь он действительно начал бояться этого человека, и совсем не был уверен, что его угрозы не будут исполнены в один прекрасный день. - Чудненько, - мрачно бормочет детектив, оставляя Ютаку у стола, и откладывает оружие на барную стойку у плиты, с громким стуком опуская турку на конфорку. Кофе варится в полной тишине. Только громкий стук раскачивающегося маятника часов, увенчанных гирями - в качестве двигателя - разбавляет тихое кипение черного напитка и редкий шорох одежды хозяина дома. А потом в ход идет звон кофейных кружек и блюдец, что позже наполняются горячим бодрящим напитком и отправляются на стол, одна - перед Ютакой, вторая - на противоположный край. Аой устало падает на жесткий стул со своей стороны, и молча поднимает с блюдца чашку, с таким упоением и удовольствием делая первый глоток, что Ютаке кажется, будто лучше напитка в мире просто нет. И он берет пример с брюнета, поднося ароматно пахнущий напиток к своим губам, чтобы тоже оценить благородный вкус... - Боже, какая гадость! Глаз Аоя нервно дергается, когда Ютака подскакивает со своего места, отплевываясь от горького кофе, и бросается к раковине, рваным движением кисти крутанув кран с холодной водой. Шатен низко склоняется к зажурчавшему потоку, припадая к крану губами и принимаясь жадно глотать спасительную жидкость, не обращая внимания на брызги, тут же разлетевшиеся по кухне от соприкосновения напора воды с лицом актера. - Спишь в гостиной. - Что? Ютака круто оборачивается на стальной ровный тон, но замечает только мелькнувшую в дверном проеме спину детектива, бесшумно покинувшего кухню. - Нет, только не это! Аой, не оставляй меня тут одного! Эй! Мужчина бросается следом за брюнетом, едва не споткнувшись о порожик и проигнорировав удары бусин по своему лицу, которые возмущенно застучали друг о друга ломанную хаотичную мелодию за спиной чужака. - Я не буду там спа... В ответ на попытку избежать страшной участи, в голову актера летит тяжелая подушка. Она ударом врезается в обеспокоенное лицо, заставив гостя отшатнуться на пару шагов назад от дверей чужой спальни, но Ютака все же удерживается на ногах, хватаясь за выступ в стене. Впрочем, актеру все равно не везет - следом за подушкой летит теплое одеяло с простыней, и на этот раз мягкие снаряды сбивают мужчину с ног. Грохот от падения сотрясает стеклянные рамки бабочек, а заваленный вещами Ютака принимается судорожно барахтаться под их тяжестью, путаясь в складках в попытках сбросить с себя то, что закрыло ему обзор на мрачную обстановку. И от этого шатену кажется, что как только он сорвет с себя плотные ткани, то и вовсе окажется в другом измерении или же прямиком в Аду, дезориентированный и обреченный на страшную участь. - Аой-сан! В ответ на жалобный зов Ютака слышит лишь хлопок двери. Это подстегивает его скорее освободиться и броситься навстречу деревянной преграде в спальню, схватившись за истертую ручку холодными пальцами. - Аой-сан! Открой мне! - шатен принимается дергать за ручку, проворачивая ее вниз, но механизм не поддается. Заперто. Это и правда словно кошмарный сон! А вдруг за той дверью другая реальность? Или другой мир, в котором царит еще больший хаос, способный свести с ума любого провалившегося в него человека? Это страшно, черт возьми! - Ну, пожалуйста! Прости меня, я не хотел тебя злить! Аой-сан, тут правда жутко... Я умру к рассвету! Прошу тебя! Еще один громкий звук, и Ютака словно каменеет на месте, переводя ошеломленный взгляд на треснувшую в долю секунды деревянную поверхность, в которой застряла настоящая пуля с ее другой стороны, отколов пару щепок от грязно-желтой глади. В паре сантиметров от лица актера! - Замолкни, ничтожество. - Ты выстрелил?.. О, боже, ты только что выстрелил?! А если бы ты убил меня?! Аой... черт, да хватит уже! - Это место любит тишину. И я тоже. Заткнись. Замок издает ржавый скрежет, и дверь медленно приоткрывается, немного, только чтобы актер поймал на себе убийственный черный взгляд хозяина. - Я оставлю ее так, но если ты войдешь, я выкину тебя в окно, ясно? Или закатаю в стену заживо. Говорят, тут уже есть один такой... Правда, я не искал. - Зачем ты говоришь это?! - от мысли, что в этих стенах могут быть замурованные трупы, стало только хуже. Он намеренно пугает его! Это же невозможно, верно? - Я же сказал: так говорят. Кстати, ты знаешь... По преданию, замок Мацуэ, в префектуре Симанэ, который был построен в семнадцатом веке, тоже хранит в своих стенах людей. Если верить легенде, стены замка рушились несколько раз во время строительства, и будучи убежденным, что человек-столб поможет исправить ситуацию, архитектор приказал провести древний ритуал. На проходившем в окрестностях Празднике фонарей была выбрана красивая девушка, прекрасно исполнявшая Бон одори – религиозный танец, символизирующий благодарность предкам. Она была похищена с празднования и, после проведения надлежащих обрядов, замурована в стену. Строительство закончилось успешно. - П...подожди... - Кстати, одним из видов обряда хитобасира было и достаточно частое убийство строителей, уносивших с собой в могилу архитектурные секреты, вроде потайных ходов и тайников, оборудованных в замках. Я слышал, что без человеческих жертвоприношений не обошлось и при строительстве замка Гудзё, возведенного в тысяча пятьсот пятьдесят девятом году, замка Комино, Маруока, Нагахама, Одзу и моста Кинтайкё. Да и в наше время не обошлось без жертв. Например, Тоннель Дзёмон. Он был построен в тысяча девятьсот четырнадцатом году, как часть железнодорожной ветки Сэкихоку. При ремонте в шестьдесят восьмом были найдены человеческие скелеты, запечатанные в стену в вертикальном положении. Правда, есть мнение, что в качестве дешевой рабочей силы при строительстве использовались в основном должники и преступники. При отсутствии медицинской помощи смертность была очень высока и заболевших вмуровывали в стены еще живыми, просто чтобы не мешались... А ты, Ютака Укэ - ты мешаешься мне. Шатен невольно отступает от дверей при последней фразе, сказанной вкрадчивым, угрожающим шепотом, и быстро сглатывает вязкую слюну, сбившись с дыхания. Он продолжает пятиться от блестящего в тусклом свете лампы взгляда, как у кошки в темноте, пытаясь не задумываться о полученной только что информации, и все же запинается о валяющиеся на полу одеяла и вновь теряет равновесие, растянувшись на мягких буграх. - Правильно, - усмехается жестокий холодный голос. - Сиди тихо, крысеныш. Тихо, как мышь. Не тревожь мертвых. - Ты лжешь мне! - Кто знает, кто знает... не суйся сюда. И брюнет неслышно отходит от черного проема, оставляя дверь приоткрытой. В квартире воцаряется гробовая тишина. Ютака старается даже дышать как можно тише, обводя взволнованным взглядом кажущиеся размокшими от затопления соседями стены, на самом же деле просто имеющие рисунок треснувшей штукатурки на обоях, и вновь натыкается на бабочек под стеклом, недвижных, но являющихся символом смерти для многих народов. Он глубоко втягивает в легкие воздух, с трудом отводя взгляд вниз, и тихо собирает с ламината постельные принадлежности, чтобы после добраться до дивана и наспех застелить неудобное временное ложе. Тусклый рыжий свет, - другого в квартире Аоя не было, отчего в каждой комнате царил леденящий душу полумрак, - актер тушить не решается, свернувшись клубком на диванных подушках. Но как бы ни старался шатен закрыть глаза, веки никак не хотели опускаться, оставаясь широко распахнутыми и беспокойными. Шевелиться тоже не хотелось - шорохи, раздающиеся в этой пустой комнате с его помощью, казались оглушающими и таящими в себе посторонние звуки, которые прятались и в других комнатах квартиры. Из-за этого и без того просторная гостиная расширялась с каждой минутой все больше от единственного освещенного клочка - журнального столика и дивана посреди. А тени в углах начали казаться еще темнее... Они словно разрастались на глазах, протягивая к Ютаке свои эфемерные лапы, грозясь утащить его в мир боли и ужаса вместе с собой. Кроме того, впечатленному историями Аоя мужчине начали мерещиться и посторонние голоса! Он стал опасливо озираться вокруг, накручивая свое воображение все больше, ведь из спальни детектива не доносилось ни единого звука, до тех пор, пока не напоролся глазами на огромную плазму перед собой, в черной глади которой отразилась стена с бабочками... Последней каплей стал звон настенных кухонных часов, пробивших ровно три часа ночи с момента их прихода сюда. Ютака подскочил с дивана, словно ошпаренный, и, недолго думая, бросился в запретную комнату, наплевав на угрозы хозяина. Иначе он просто сойдет с ума. Точно сойдет! Или заработает сердечный приступ, что тоже было не самым желанным исходом. Лучше уж пулю в лоб, чтоб не мучился. Так что, залетев в спальню, словно его уже рвали на части души погибших во время строительства людей, актер, даже не оглядев толком комнаты, сразу нырнул под темное одеяло своего защитника, как только обнаружил в темноте широкую двуспальную кровать, выделившуюся черным пятном на фоне светлого пола. - Ну, и какого хрена ты тут делаешь? Невероятно, этот человек спит абсолютно обнаженным, но не расстается со своим револьвером даже в постели! Снова почувствовав на своей коже холод металла, Ютака шумно выдохнул, но даже не подумал о возвращении в гостиную. Он только вплотную прильнул к горячей спине брюнета, игнорируя заряженное оружие, и ткнулся носом в шейные позвонки детектива, сбив шумным дыханием в сторону угольные пряди волос. - Я не скажу ни слова... клянусь! - Эй, камикадзе. Ты в моей, блять, постели. - Пожалуйста! Приглушенный рык заставляет зажмуриться, но дуло револьвера почему-то отпускает с мушки бледное лицо. И Аой машинально ставит предохранитель, толкнув оружие обратно под подушку. Он слишком устал, чтобы препираться и выталкивать назойливого актеришку со своего мягкого матраца. - Не липни ко мне. - Не могу. - Изнасилую. Эта фраза заставляет Ютаку вздрогнуть и распахнуть глаза. - Что? - Ты клялся завязать язык в узелок, пока я сам этого не сделал. Актер тут же поджимает губы, опуская голову обратно на подушку. - Волосы, придурок! - Прости... Шатен быстро приподнимается, сам убирая рассыпавшиеся по наволочке длинные пряди в сторону, и снова вжимается щекой в пуховый конверт для сна, по привычке забрасывая руку на тонкую талию детектива. - Ты издеваешься? Ютака мотает головой, прикусив щеку изнутри, но хватка становится только сильнее, будто просьба не прогонять его сейчас обратно. Аой обреченно вздыхает. - Трус. Кивок в ответ, которого шатен даже не стесняется, признавая поражение. Но ведь так оно и есть? Ведь сам Ютака - просто актер, который если и сталкивался со сверхъестественным, то только в сценарии очередной картины, что после воплощалось в жизнь искусственным путем. Ему ведь простительно? - Может, хотя бы брюки снимешь? - Ч-что? - Твоя пряжка упирается в мой зад, кретин. Шатен изумленно смаргивает, а после его щеки заливаются краской стыда, и он нехотя отпускает детектива, принявшись за ремень своих брюк, но не вылезая из-под одеяла, будто оно спасало, как в детстве, от всех монстров. Копошась под мягкой тяжестью, Ютака старается при том не тревожить хищника рядом с собой, и, наконец, справившись с ширинкой, осторожно освобождается от брюк, скидывая их на пол. - Ну? - раздраженно осведомляется Аой, когда приходит очередь рубашки, и актер мгновенно сбрасывает с себя и эту часть простого гардероба, позаимствованного у Хиде-Зоу. - Все. - Отлично. Ютака сдерживает тихий вскрик неожиданности, когда гибкое кошачье тело поворачивается к нему лицом и наваливается сверху, подмяв под себя. Но Аой просто утыкается носом в подушку, не открывая век. - Спи уже, задолбал. "Если бы я только мог", - только и проносится в голове актера, когда он чувствует собственной кожей крепость и совершенство фигуры своего спасителя, обнаженного, горячего, пахнущего кофейными зернами и крепкими сигаретами. И мысль о том, что нижнего белья на Аое тоже нет, вытесняет все прошлые страхи и волнения мужчины, рождая новые поводы для беспокойства в сдавленной чужим весом грудной клетке. "Дерьмо". Не хватало еще и этого! Этот надменный, грубый, самовлюбленный ублюдок... да чтобы он повелся на него, зная истинное лицо этого гада? Никогда! Только детектив действительно волновал остывшую от пережитого кровь. Надо попытаться заснуть. Иначе такими темпами можно и вовсе не проснуться. Завтра он снова попробует поговорить с Руки. Находиться рядом с Аоем становится все сложнее. Может, ему позволят перейти под защиту Урухи? Тот парень и правда выглядел более "нормальным" по сравнению с остальными. Стоит попробовать... *** Раздавшийся звонок в дверь вынуждает подняться с кровати и оставить в смятых простынях тихо сопящего в подушку мужчину, скомкавшего в пальцах светлую ткань и уткнувшегося лицом в ворох одеяла. А после найти брюки, доплестись до прихожей и без опасения распахнуть перед пришедшим тяжелые двери, щурясь от яркого солнца, ударившего в глаза из окон подъезда. - Какого черта, Руки? - Решил лично вытащить вас из постели. Сегодня приступаем к расследованию. - И ты приперся в такую рань только ради этого? - Нужно было убедиться в том, что он в порядке. - С ним все отлично, - недовольно рычит низкий голос, дернув губой в подобии оскала. - Хватит уже. - Я несу ответственность за всех своих подопечных, и ты знаешь это. Не хватало добавить лишних проблем и шефу, и себе. - Он не настолько глуп, чтобы лезть на рожон. Руки только безучастно склоняет голову к плечу, смотря на мужчину своим непробиваемым стеклянным взглядом, который не раз заставлял людей чувствовать себя не в своей тарелке. Но этого человека им уже так просто не пробить. Он закаленный. - Хорошо. Буди и собирайтесь. Я выпью кофе с твоего позволения. - Пожалуйста. Хозяин квартиры отворачивается от гостя и возвращается в увешанную сверху донизу фотографиями спальню, не желая ударяться с утра в душевные разговоры со своим непосредственным начальником. Он прикрывает за собой двери, проводив взглядом Таканори до кухни, и подходит к своей удобной кровати у стены, бросая взгляд на взлохмаченную макушку шатена. И как только можно так спать? Комкая в пальцах простынь, завернувшись в одеяла и зарывшись в них же лицом. Воздух хотя бы поступает в легкие? Вот ведь... - Вставай... Кою. Акира склоняется над любовником, прижимаясь губами к его макушке и опуская широкую ладонь на оголенное плечо. Уруха что-то бурчит сквозь сон, уходя носом еще глубже в теплые ткани, и это вызывает улыбку на губах блондина, чей взгляд заметно смягчается и наполняется теплом при виде уже родной картины. - Пора на работу. Сегодня начинаем расследование. - В задницу, - неразборчиво буркнули из-под одеяла, и Рейта не сдерживает тихий смешок в ответ. - Скажи это Руки. - И его туда же... - Можешь послать лично, он пьет кофе в моей кухне. - Ага... Минутная немая пауза, во время которой Рейта ждет, когда его слова дойдут до спящего мозга детектива. А после одеяла резко взлетают вверх, Кою подскакивает с простыней и, едва уловимо скользнув ладонью по свежим шрамам на спине парапсихолога, вылетает из спальни совсем нагим, громко распахивая белые двери комнаты. - Начинается, - тихо проговаривает Акира, лениво закуривая вынутую из пачки сигарету. - Какого хрена ты приперся?! - Началось. Устало размяв пальцами шею, блондин с тяжелым вздохом поднимается с кровати, сунув руки в карманы брюк, и плетется в кухню, на ходу выпуская изо рта серые облачка дыма. Что ж, конец спокойному утру. Парапсихолог застает обоих у кухонного стола, но не обращает внимания на нестандартный диалог коллег, пестрящий крепкими нецензурными выражениями с уст Урухи и спокойствием со стороны Таканори. Он проходит мимо враждующих, включает электрический чайник у плиты, и принимается шарить руками по полкам в верхнем шкафчике в поисках кружек. Пусть порезвятся. - Вижу, ты пришел в норму. Рад этому факту. - Если бы кое-кто не отстранил меня от дела вчера вечером... - Я не отстранял тебя, я просто решил дать тебе небольшой отдых до начала расследования. - Иди на хер со своей заботой, Матсумото! - Не называй имен. - Мы тут одни, одни, твою мать! - И у стен бывают уши. - Да мне плевать! Ты просто... - Не доставай Укэ. У нас нет никаких доказательств против него. Не подкрепленные фактами обвинения уголовно наказуемы. - Да видно невооруженным взглядом, что он та еще штучка! - Это решать не нам. Его дело ведет Аой. Все вопросы о результатах работы и общения с подозреваемым к нему. - Да чтобы я... - Может, достаточно? - Акира прерывает любовника тем, что оказывается позади него и ловит одной рукой стройную талию коллеги, прижимаясь губами к теплому виску. Во второй руке он держит чашку ароматного чая, которую после и подает замолкшему взъерошенному существу, предлагая кивком присесть за стол. - Кушать хочешь? - Если только немного, - бурчит шатен, прижимаясь губами к фарфоровому краю. - Чего-нибудь горячего. - А ты, Ру? - Спасибо, я не голоден. - Тогда завтракаем и за дело. Постарайтесь не убить друг друга, пока я буду занят. - Держи. Акира ловит ключи от машины, брошенные им Кою, и сбегает по крыльцу в аномально жаркий солнечный Токио, поправляя на ходу солнцезащитные очки. Он быстро оглядывается в поисках машины неспешно идущего позади начальника, ожидая, пока Кою, с утра обычно медленный и ленивый до дел, последним сойдет вниз и догонит коллег по отделу, но не находит нужного транспорта. - Приехал на такси? - оглядывается через плечо парапсихолог, притягивая к себе дремлющего по дороге шатена за бедра, удобно уложив на них свою руку. - Пришел. - Что? Ты вообще спать не ложился? До меня идти часа два твоим шагом! - Правда? - скучающе отзывается блондин, без интереса пробегая глазами по улице. - Я быстро дошел. - Где твоя машина? - зевает Уруха, откинувшись плечом на плечо Рейты. - У меня ее нет. И Руки спокойно проходит мимо друзей в сторону парковки, где их ждала красная иномарка Акиры с откидным верхом. - Как нет? - ошеломленно выдыхает Уруха, искренне не понимая, как человек, живя в современном мире, может обходится без столь важной и необходимой вещи. - Ты поэтому плелся до меня? Чтобы я довез тебя до работы? Руки, у тебя все нормально с головой? Участок в двадцати минутах ходьбы от твоего дома! - Акира передает Кою свою зажигалку, слыша под ухом гневное ворчание любовника - шатен чиркает колесиком своей Zippo вот уже минуту, пытаясь выжать из нее хотя бы маленькую искру. - Я уже озвучил цель своего прихода в твой дом, Рейта. Не преувеличивай. - Знаешь, иногда ты кажешься мне существом с другой планеты, Руки, - хмыкает Акира, направившись следом за начальником и потянув Уруху за собой. Кою же, с наслаждением на лице, подобным удовольствию от занятия любовью, глубоко втягивает в легкие едкий сигаретным дым, наконец-то, расслабляясь и приходя в чувства. - Кто знает, - ведет плечом Таканори, и они все вместе подходят к машине парапсихолога, уже готовясь забраться в душный салон, нагретый летним солнцем так, что не будет преувеличением сравнить его с парилкой. Вот только... - Матсумото-сенсей?.. Этот скрипучий голос заставляет всех троих обернуться назад. А стоящий за их спинами пожилой человек, замерший на месте в шоке, так четко отразившимся в потускневших глазах, вдруг роняет из рук все свои пакеты, что он нес из магазина в свою крохотную квартирку. Из них высыпаются продукты, что-то мясное или рыбное, а еще овощи, некоторые из которых покатились в стороны от ошарашенного мужчины. - Матсумото-сенсей! Это же вы! - Простите? - Ах, вы меня не узнаете? Неудивительно, ведь столько лет прошло... - из глаз старика непроизвольно полились слезы, и он поспешил навстречу компании, сжимая в пальцах ткань своей серой рубашки на груди. - Я думал, что больше никогда не увижу вас! Вы ведь учили меня, когда я перешел в среднюю школу! Сейчас я уже не тот безумный мальчишка, как видите, но... как я скучал! А вы ведь совсем не изменились... разве это возможно? - Вы ошиблись, - просто отвечает мужчина, наклоняясь, чтобы поднять ударившийся о его туфлю кочан капусты. - Я не мог учить вас ребенком. Иначе я был бы уже мертв - столько не живут. Но мой дед был учителем. Думаю, мы были похожи... у меня не осталось фото на память. - Но как же так? - от горечи, что просквозила в голосе старика, сердце сжималось в груди. А слез стало еще больше, но это уже были не слезы счастья. - Ваше лицо - точная копия! Я же помню, я всегда вас помнил! - Простите, но я не тот, кто вам нужен. Мой дед, увы, давно умер, - Таканори передает в морщинистые старые руки кочан, накрыв дрожащие кисти своими ладонями. - Не плачьте. Это просто совпадение. - Но как так?.. - Гены взяли свое. Так бывает. - Мне так жаль, - мужчина опустил голову вниз, едва не разрыдавшись от досады. - А я думал, что, наконец-то, нашел вас... Ваш дед так внезапно бросил школьное преподавание... Ах, почему? Я не помню совсем, что же была за причина? Память стала сдавать после той аварии. Напомните мне? - Простите, я почти ничего об этом не знаю. - Но как же так? Как же так... Такой молодой, а тут... как же так? - Рейта, подождите меня здесь, хорошо? - обернувшись через плечо, попросил Руки, и оба детектива лишь кивнули в знаке согласия. Таканори ответил тем же и вновь перевел свое внимание на незнакомца, присаживаясь возле старика на корточки. Он забрал пакеты с горячего асфальта и принялся собирать рассыпанные по нему продукты. - Я провожу вас до дома. - Как же так... - Пойдемте. Уруха молча проследил взглядом две удаляющиеся в сторону многоэтажки фигуры, но сквозь солнцезащитные очки не было видно ни лихорадочного блеска глаз, ни фанатичной жажды запретных знаний, мгновенно вспыхнувших в груди бывшего убийцы огненной лавой, что теперь не даст покоя и будет выжигать внутренние органы стрелка изнутри, пока он не узнает хоть что-то об этом. - Надо же, он может и таким быть, - хмыкнул Рейта, не замечая отстраненности любовника. - Ладно, открой окна. Дождемся его. - Матсумото-сенсей, да? - протянул тихо Уруха, прищурившись и, наконец, переведя взгляд в сторону многолюдной улицы. - Что такое? - Мне стало интересно, почему он решил стать полицейским. Ведь его дед был учителем, верно? - Я ничего не знаю о Руки, - пожал плечами Акира, снимая автомобиль с сигнализации. - Никто не знает. Даже Атсуши. Ходячая загадка. То, что мы вообще стали свидетелями этой сцены, рассказавшей один из фактов его личной жизни - уже невероятная удача. - Я так не думаю. - Кою. Сними очки, - вдруг настораживается парапсихолог, отвлекаясь от любимого транспорта, учуяв в задумчивом тоне любовника знакомые нотки. - Я в порядке! - усмехнулся шатен, поднимая ладони к лицу и шутливо склоняя голову к плечу. - Видишь, я спокоен и уравновешен, как ангел. - Ангел смерти, - тихо закончил за детектива Рейта, распахивая дверцу со стороны водителя. - Твою мать, пекло, как в Аду! - Там жарче, поверь, - неслышно отзывается Уруха, вновь ловя глазами стройную фигуру, вышедшую из подъезда соседнего дома. - Намного жарче. - Что? - Ничего. Поехали.