DIM

***

Посмотри на меня, вот как я грязен: Тупым лезвием ранил тебя, Повернулся спиной, раздраженный теплотой и нежностью. Одна, две, три - капают слезы. С каких это пор я вот так опустился? Избавлялся от ран с помощью виски, Повернулся спиной, растерявшись от счастья и радости. Четыре, пять, шесть - капают слёзы. Пой под дождём. В тебя вонзается дождь. Улыбаюсь, но я же - печальный Пьеро. Я не хочу, чтобы ты грустила, но всё же... Пой под дождём. Человек - печальное существо. Ты улыбаешься, танцуя, промокнув насквозь. Продолжай петь, и когда-нибудь мир засияет. Я не прощаюсь, был рад встрече с тобой. Семь, восемь - слёзы, слёзы переполняют меня. ...Если ты будешь петь под дождём... Rain. Buck-Tick

Морг встречал их холодом и стальным блеском стен. Комната, где ждали своего часа захоронения множество тел, где нет места улыбкам. Оно было печальным и жутким, как и положено. И, казалось, к этому просто невозможно привыкнуть. К этому страшному месту, где царила смерть, убаюкивая остывшие тела и провожая их в последний путь. К этому невозможно привыкнуть... - Хиде, перчатки. Матсумото первым входит в стальную коробку, но тут же останавливается за порогом, натолкнувшись взглядом на ожидающих его здесь людей, молча проливающих слезы по погибшему не своей смертью сыну. Да, это был их сын. Их единственный ребенок. Но теперь его уже нет. - Соболезную. Единственное слово, что сорвалось с губ детектива, вместо приветствия. И безутешные родители опускают взгляды в пол, закрывая уставшие покрасневшие и опухшие от слез глаза. Только тон Руки не вызвал доверия - монотонный, спокойный, лишенный интонации, он не нес в себе ни толику сожаления, кажущийся холодным и безразличным к чужому горю. - Хиде. - Держи, - просто отзывается патологоанатом, протягивая начальнику пару медицинских перчаток, и тот немедля натягивает их на свои ухоженные миниатюрные кисти, такие же красивые, как если бы они были искусственными. Хиде следует примеру Таканори, и оба подходят к железной каталке посреди комнаты, на которой, под тонкой простыней, угадывалась фигура человеческого тела. Маленькая и хрупкая. - Совсем ребенок, - шепотом выдыхает Ютака, опустив глаза. Его брови сводятся в жалобном жесте, губы поджимаются. Он чувствует скорбь совершенно чужих ему людей, и она была столь явной и плотной, что, казалось, ее можно потрогать, ощутить рукой. Она проникала в грудь и сжимала ледяными пальцами сердце, которое стало звучать чаще и громче в попытке вырваться из этой хватки. И поэтому актеру так хочется сказать что-то в утешение этим людям, поддержать их и помочь, но... Нет утешения родителям, похоронившим сына. Нет и слов, чтобы облегчить страдания отца и матери, которые потеряли самое дорогое, что было у них в этой жизни. Хоронить собственного ребенка - страшное неумное горе. И хотя Ютака не представлял себе их страданий, не имея собственных детей, он прекрасно ощущал, каково это, пусть и не до конца, но и этого хватило, чтобы все внутри сжалось в болезненном спазме. - Разрешите, - тихо проговаривает Руки и осторожно стягивает с тела простыню, открывая собравшимся побелевшее лицо мальчика, так сильно искаженное смертной печатью, что Ютака ни за что не узнал бы его при жизни. Так всегда бывает. Трупы не похожи на живых. Словно совсем другой человек. Наверное, потому что душа уже отделилась от тела. - Когда это случилось? - так же, не повышая тона, спрашивает блондин, склоняясь вместе с Хиде над хрупким телом. - Сегодня ночью, - голос отца, пытавшегося держаться стоически, дрогнул невольно. Ютака разглядел, как дрожали его руки, сжимая плечи жены в попытке дать ей опору, когда как женщина не сдерживала эмоций, тихо оплакивая своего ребенка. Плечи ее крупно содрогались от беззвучных рыданий, глаза зажмурены, ладони с платком прижаты к лицу. Еще немного - и она не выдержит. - Рейта, принеси воды, - не оборачиваясь, просит Таканори, принявшись осматривать недвижное тело с особой тщательностью. Рейта только кивнул, бесшумно проходя мимо Аоя в коридор. - Как это произошло? - Она просто сошла со своего места... просто сошла и... - Мы нашли его уже мертвым, - продолжает мужчина, прижимая к себе так и не сумевшую объяснить ситуацию жену. - Подушка лежала на лице, а О-Току-сан стояла рядом, у изголовья кровати. Но я так и не смог... - Она еще в вашем доме? - блондин заглядывает в распахнутые потускневшие глаза ребенка, без страха наклоняясь прямо к самому его лицу. - Да. - Я понял, - Руки медленно выпрямляется и подносит ладонь ко лбу мальчика. Обтянутые перчаткой пальцы касаются посиневших век и осторожно закрывают их, наконец-то, закрывают, лишая яркого белого света над головой. Зоу набрасывает простыню на тело сразу же, как только блондин отворачивается от каталки. - Сколько... - актер даже вздрагивает, когда слышит этот хриплый севший голос рядом с собой, принадлежавший его временному опекуну. - Сколько ему было? Ютака поворачивает голову к детективу, не веря своим глазам. Лицо Аоя заметно побледнело, теряя цвета жизни, а широко раскрытые глаза не открывались от каталки ни на миг. Только прочитать эмоции в этом взгляде было невозможно. Они словно остекленели тоже, становясь совсем мертвыми и холодными. - Пять лет. Аой нервно сглатывает, смыкая губы вместе, и медленно закрывает веки, позволяя себе отпустить страшную картину. Он чуть опускает голову, судорожно выдыхает и отворачивается от уничтоженных трагедией родителей, из-за чего черные пряди его волос падают на исказившееся скорбью лицо, скрывая его от других плотной завесой. - Пять лет... - тихо повторяет брюнет, и вернувшийся в морг Рейта задерживается возле друга, обернувшись на горькую фразу невольно. Он как-то странно смотрит на Аоя, то ли печально, то ли сочувственно, с нотками безвыходности за серыми линзами, и неуверенно хлопает его по плечу, возобновляя шаг, чтобы передать бокал с водой едва стоящей на ногах женщине. - Все потому, что он боялся ее! - вдруг срывается на крик постаревшая в один миг мать, игнорируя протянутый к ней бокал. Она вскидывает заплаканное лицо к Руки, все еще недвижно стоящему спиной к ней и металлической каталке, и ее голос, преисполненный муками, разлетается по холодному помещению громким отчаянным эхом. - Боялся, как огня! Словно знал что-то! Он боялся ее, и поэтому ненавидел... А она чувствовала... Чувствовала... И женщина срывается на громкие рыдания. Руки только закрывает глаза, не находя нужных слов. Но они и не были нужны сейчас. Их просто нет. Ничто не сможет успокоить ее теперь. До конца жизни. - Милая, не надо. - Уничтожьте ее... Уничтожьте! Прошу вас! - Как она оказалась у вас? - Моя жена долго не могла забеременеть. А мы слышали, что это помогает, так что одолжили ее у своих соседей. Но вышло так, что она осталась с нами навсегда. А после рождения Дзиро... стоило ему подрасти немного, как он стал обходить ее стороной. Плакать в ее присутствии и убегать при одном виде ее. Мы были вынуждены спрятать О-Тори на чердак. Но спустя три года он нашел ее и... - Плохо обращался с ней, - заканчивает Руки, обернувшись на мужчину. - Он обращался с ней неуважительно, поэтому она и решила отомстить. - Пожалуйста, избавьтесь от нее. - Аой, - шепотом зовет Ютака, коснувшись кисти брюнета кончиками пальцев. - Я не понимаю... - Кукла, - коротко и тихо отзывается демонолог, даже не посмотрев на актера. - О-Тори-сан - это кукла. И он отходит от ошеломленного мужчины, подходя к молчаливому парапсихологу и касаясь ладонью его плеча. Рейта тут же переводит на него спокойный, но готовый выслушать друга взгляд. - Рей, присмотришь за свидетелем? Пару-тройку часов... пожалуйста. - Конечно. Ты хочешь съездить туда? - Я... слишком много. Совпадений. Напоминаний... Прошлое снова решило... Еще этой ночью, я... - Ютака почти не слышал разговора. Только обрывки фраз, но подойти ближе не решался. Что же произошло? Почему Аой так отреагировал на это? Почему?.. - Не волнуйся об этом. Я присмотрю за ним, но знаешь... это уже не поможет. - Я знаю. Но не могу, Рей. - Понимаю. И я бы не смог. Иди, я позвоню. Аой благодарно кивает и, крепче сомкнув пальцы на плече блондина, быстро отворачивается от него и спешит покинуть морг, широким шагом направившись к дверям, из-за чего стук каблуков мужских туфель, почти оглушительный в этом месте, разбавляет тихий разговор Руки с Сакураем в стороне от остальных. Актер вздрагивает, когда облаченный во все черное мужчина проходит мимо него, и бросается было следом, чтобы остановить, поговорить, узнать что-то о состоянии детектива, но его ловит за запястье сильная чужая ладонь, вынуждая вернуться на место. - Оставь его. Шатен быстро оглядывается за плечо, находя позади себя скрытое повязкой лицо. - Что случилось? - Я не могу рассказать тебе этого. Просто дай ему время. - Почему он так отреагировал на этот случай? Куда он пошел? - Послушай, - Рейта притягивает актера ближе к себе, чуть наклоняясь к его плечу. - Это личное дело Аоя. Тебе не стоит соваться туда. По крайней мере, если он сам не захочет поговорить. А теперь пойдем, здесь нам не место. Блондин кивает в сторону, и Ютака переводит взгляд в указанном направлении, находя там шефа полиции вместе с начальником Сумрачного отдела, которые едва слышно переговаривались с пострадавшими. Из этого разговора было ясно только одно - Руки отправляется в дом погибшего ребенка. Прямо сейчас. - Что случилось, Рейта-сан? - вновь задает мучивший его вопрос актер, когда они с парапсихологом и патологоанатомом выходят в длинный коридор, прикрывая за собой двери. - Кукла? Я правильно понял: убийца - это кукла? - Ты ничего не слышал об этом? - Это же абсурд! Разве такое возможно? - Ты точно японец? - вздергивает бровь идущий рядом Хиде, устало вынимая из кармана расклешенных брюк пачку сигарет. - Или ты в школе не учился? Любой знает эти легенды. Как легенду о женщине с разрезанном ртом. - Это еще что такое? - вздрагивает шатен, потерянно переводя взгляд с одного детектива на другого. - Словно с луны упал, - хмыкает Акира, тоже не удержавшись от порции никотина. Сейчас это единственное, что могло помочь успокоить нервы. - Если коротко, то легенда о живых куклах звучит примерно так... Когда-то люди верили, что некоторые куклы могут оживать, обретая в своем теле человеческую душу. Это поверье - отголосок древнего представления о том, что сильная любовь может оживить неодушевленный предмет, похожий на живое существо. В древней Японии куклы передавались по наследству от одного поколения к другому и иногда сохранялись в отличном состоянии на протяжении более сотни лет. Сто лет кукла проводила в детских руках, ее кормили, каждую ночь укладывали спать, постоянно играли с ней, наряжали в новую одежду и баюкали, и это, несомненно, порождало веру в чудеса. - Куклу-девочку называют О-Току-сан, а куклу-мальчика — Токутаро-сан, - продолжил Зоу, толкая ладонью уже знакомую Ютаке дверь и приглашая его жестом войти в совещательный зал мистического участка. Укэ послушно переступает порог просторной комнаты вместе со своими собеседниками, которые сразу же располагаются на своих стульях, перед тем включив электрический чайник на подогрев. Похоже, других дел пока не намечается. - Существовало поверье, что если плохо обращаться с такой куклой или как-либо обидеть ее, она станет плакать и злиться и принесет несчастье своим хозяевам. У этих кукол есть и много других сверхъестественных способностей. - Давным-давно в одной семье была кукла, почитаемая почти так же, как и богиня Кисимодзин, которой японские жены возносят молитвы с просьбой даровать им ребенка. Эту куклу попросила на время одна бездетная супружеская пара. Супруги надели на нее новую одежду и очень заботились о кукле, уверенные, что у нее есть душа и что она обязательно поможет им родить ребенка. Легенда говорит о том, что кукла была настолько живой, что когда в доме начался пожар, она со всех ног бросилась наружу, спасая свою жизнь, - заканчивает блондин, с шумом выдыхая в потолок серое облако дыма. - Видимо, эта легенда и дала надежду нашим клиентам на повторение истории. Только закончилось это все равно плохо... - Значит, специальность Руки-сан... - Живые куклы, - кивает Акира, вновь поднося к губам тлеющий сверток. - Нечто, что имеет собственную душу. Чтобы тебе было легче понять, я, например, веду дела умерших людей. И вижу души, которые когда-то были в живом теле. А душа куклы - это выращенная душа. Созданная несколькими людьми. Как она возникает и из-за чего? Как ее сделать и наградить чувствами? Как формируется характер? Подарить другому человеку душу можно только одним способом - зачать и родить ребенка, который сам сформирует себя по мере взросления, обретет свой характер и найдет свою дорогу в жизни. А тут душа берется из ниоткуда и природа ее неизвестна. К тому же, это не человеческая душа и не душа умершего. Это нечто не поддающееся моему пониманию, то, чего мне никогда не узнать и не объяснить. Это словно осколки нескольких душ, кусочки разных людей, сложенных в одно. Но являющихся самостоятельной уникальной личностью. В общем, это нечто, что не было человеком, но познало жизнь, возникнув из чужих чувств. Руки владеет этими знаниями всецело, но объяснить их нам не может тоже. Он знает, что это, понимает это, но передать на словах... Наверное, таких объяснений просто нет. Это за гранью моего разума. Укэ потеряно переводит взгляд на Хиде, лениво разливающего по чашками кипяток. Он тоже не понимал, о чем говорит Рейта, как и сам Ютака, но смысл актер все же уловил. По факту, этих душ не существует, но каким-то образом они рождаются сами, при том уже имея тело, которое не стареет со временем. Только, действительно, как такое возможно? - А Аой? - Это уже другая история, - хмыкает Зоу, подавая чашку, источающую аромат жасминового чая, шатену. - И она не для твоих ушей. По крайней мере, не нам ее тебе рассказывать. - Я уезжаю, - вклинивается в разговор монотонный и уже знакомый тембр. Рейта поворачивает голову к дверному проему. - Проведу обряд и вернусь завтра утром. Проследи за остальным. - Слушаюсь. Будь осторожен. - Конечно. И Руки отворачивает лицо с недвижным взглядом в сторону, где, наверное, стоял Сакурай, скрытый от посторонних бетонной перегородкой. А после кивает, что-то неслышно говорит в ответ, и все же отклоняется от косяка, исчезая за той же стеной. Стук каблуков блондина отдаляется от зала совещаний и затихает где-то далеко отсюда, оставляя коллег в гробовой тишине подвального помещения. - Точно, - шепотом обрывает молчание Ютака, позабыв о чае в своих пальцах. - Кукла. - Ты о чем? - заинтересованно спрашивает Зоу, подперев щеку кулаком. - Я все думал, на кого он так похож... А теперь, разве не так? Сколько он уже занимается этим? Несколько лет? Его глаза разве не... похожи на кукольные? Из-за того, что он выбрал эту специальность, он стал таким же, как и его клиенты... Руки-сан. - Он был таким всегда, - задумчиво тянет Акира, прикрывая глаза. - Это всегда пугало, но когда я увидел его впервые, он был таким же. Нисколько не изменился. Холодный, неживой, безэмоциональный. Но он человек, все же. Странно, правда? Я не знаю его прошлое. Руки единственный человек в DIM, чье прошлое остается тайной. Про остальных мы знаем многое. - И все равно, он так похож на них... живых кукол, которых он знает, как себя, - шепчет шатен, сжимая в пальцах нагревшийся фарфор. - Только кровь настоящая. - И что же будет дальше? - Он убьет ее, - спокойно отвечает Рейта, поднимая с блюдца свою кружку с кофе. - Вырвет из искусственного тела и рассеет в солнечном свете. О-Тори-сан исчезнет к утру. Она больше не способна жить в мире... Укэ вздрагивает от этих жестоких, но пропитанных безразличием слов, прикусывая губу в волнении и горечи. Исчезнет. Душа, выращенная несколькими хозяевами, падет с рассветом. Но правильно это или нет - уже не его дело. Мальчика все равно уже не вернуть. Он мертв. *** "Ничего не меняется. Время для нее остановилось." Эти слова, сказанные другим человеком, прокручиваются в голове снова и снова, как заевшая пленка. Все без толку. От этого рана в груди раскрывается опять, принимаясь кровоточить так же, как и в первый раз. А ведь казалось, что уже зарубцевалось и зажило... Но нет, боль все такая же сильная, как и тогда. Она не унимается и не оставляет в покое. Эта картина всякий раз ковыряет старый шрам, не давая ему затянуться. "А ночью ты называл меня птичкой..." - Почему? Ведь уже десять лет прошло... Аой плотно закрывает глаза, сжимая в кулаке окислившуюся от времени подвеску, дешевую бижутерию, которую она так любила. Из-за частого ношения и прикосновений к ней. Он все никак не выкинет ее. Какая глупость. Дни, когда он глушил свою боль алкоголем, дни, которые никогда не сотрутся из памяти. Когда все рухнуло в одночасье и пошло наперекосяк, а счастье разлетелось на осколки, исполосовав его едва ли не до смерти, живее всех живых. Неугасаемые, нетускнеющие картины ужаса, сломавшие его и его жизнь, перечеркнувшие все хорошее и укравшие надежду на светлое будущее. Сжегшие в прах то, что он любил больше всего на свете... Не оставляют в покое. Ему уже пора возвращаться. Ночью они должны вернуться на место преступления и все тщательно осмотреть, но он даже не может сосредоточиться на работе. После того, как покинул это место, все только хуже. Детектив сдерживает себя от желания обернуться на оставшееся позади здание и опускает руки в карманы пальто, нервно выдыхая дым из легких. Сигарета тлеет медленно, тихо шурша при новой затяжке, даже сквозь шум ветра в ушах. Когда уже? Когда все закончится? - Когда ты уже... Господи, как он устал. Так сильно, что желает нажать на курок. Впервые. Направить пистолет на это лицо и просто нажать на курок. И все закончится, сразу, в один миг! Ну, что же не так? Почему он не может сделать этого? Как же он устал. - Ты снова здесь? Брюнет оборачивается на эту бесцветную, ровную фразу, которая даже звучала не как вопрос, а как утверждение. - Тебе не стоит так мучить себя. Каждый месяц приходишь, разве это не глупо? Тебе следовало подумать о том предложении и давно решиться. Иначе ты просто распотрошишь себя. - А ты что тут делаешь? - игнорируя жестокие слова, спрашивает детектив, вновь судорожно выпуская дым изо рта. Он знает, что этот человек прав, но все равно не может так поступить. И это рвет на части душу всякий раз, когда он решается приехать сюда. Но по-другому уже никак. Он вынужден смотреть на эту картину снова и снова и гореть в агонии всякий раз, как набирается смелости вернуться. Только толку от этого никакого. И нет способа завершить этот Ад. Он вынужден мучиться... И правда - глупо. - У меня дела. Я уже говорил тебе. - Что ты задумал? - Меня тревожит кое-что запретное, - усмехается мужчина, обернувшись. - И одна зацепка привела меня сюда. Тут есть тот, кто поможет мне найти еще одну ниточку к разгадке этой тайны. - Ведешь собственное расследование? И что на этот раз? - С-е-к-р-е-т, - тянет насмешливый голос, хохотнув. - Но очень интересный. - Не увлекайся, Рейта не станет терпеть. Уруха только шутливо разворачивается на каблуках к брюнету, склонив голову к плечу. - У нас все честно. К тому же... - Как поживает Кио? Улыбка на лице шатена мгновенно меркнет, а взгляд становится жестким и непроницаемым. Эта тема никогда не была хорошей идеей для разговора. - Не твое дело. - Держись Рейты. Только он может помочь тебе в этом. Возвращайся домой до наступления ночи. - Не указывай мне, что делать, - дергает губой Кою, надвигая излюбленную широкополую шляпу на лоб. - Это не твое дело, Юу. Брюнет только хмыкает, приподняв уголок губ в ухмылке. - Действительно. Тогда, удачи. - Катись уже. Демонолог отворачивается от коллеги, наконец, делая шаг навстречу своей машине, вот уже час ожидающей его у обочины. И правда... Это не его дело. Но даже так, они все еще остаются друзьями. - Не шали. А теперь - за работу. Об остальном он подумает завтра.