***
— Готов? — спросил Луи, сжимая руку Гарри и улыбаясь, когда тот отвернулся от окна и посмотрел на него. Гарри засмеялся и сжал руку Луи в ответ. — Не я ли должен это спрашивать у тебя? В смысле, это твоя первая премьера. — Это твоя первая премьера, — сказал Луи и тоже засмеялся. — Ну, может быть, моего фильма, да, но я уже ходил по красным дорожкам. — И я тоже! Хотя я не должен был находиться на красной дорожке, но... — улыбка Луи только расширилась, когда Гарри громко захохотал — Луи считал это своим самым любимым смехом Гарри. Гарри обычно притворялся, что он оскорблён, так же, как Луи притворялся, что ненавидит, когда Гарри говорит ему, что любит, когда тот хихикает, но Гарри тайно нравилось то, что Луи способен посчитать что-то такое... неприятное привлекательным. Хотя, если хорошенько подумать, это было не таким уж секретом. Гарри думал, что Луи великолепный, и это уж точно не было тайной. Особенно, учитывая, что Гарри готов хваcтаться им кому угодно и при каких угодно обстоятельствах. Это сделало Луи немного известным — у него даже появились свои фанаты — и даже если Луи пытался оставаться в тени столько, сколько было возможно, пытался давать людям меньше повода говорить, что он использует Гарри, его всё равно замечали. И это было справедливо, по мнению Гарри (а его никто обычно не спрашивал, он сам всем всё рассказывал), потому что Луи просто чертовски великолепен. И замечателен. Гарри уже сказал, что Луи великолепный? Потому что так и было. Но Луи соглашался быть в центре внимания только при определенных обстоятельствах. Таких, как премьеры, церемонии награждения и вообще всё то, где требовался спутник. И каждый раз, как сказал ему Зейн, Гарри якобы смотрел на Луи так, будто тот был суперзвездой, а Гарри был его спутником. Он один раз пытался поспорить — презумпция невиновности и всё такое — но ему тут же показали пару фотографий, после которых ему пришлось признать, что он выглядит, будто влюблённый щенок. Но как его можно винить за это? Его парень, безусловно, самый красивый человек на планете. — Это и твоя премьера, — напомнил Гарри. Как бы то ни было, история основана на Луи — вообще на них обоих, но Луи... Ну. Это было очевидным, что история была основана на Луи, и почти все поняли, что это их история любви, после их невероятного драматического и публичного воссоединения. Кроме того, многие песни, послужившие саундтреками к фильму, были теми, которые Луи помог написать Гарри на Фиджи, поэтому Луи считался соавтором — а ещё Гарри умудрился уговорить Луи спеть бэк-вокал в песне, которую он сам исполнил и записал. Их голоса идеально сочетались, и в этот раз Гарри с уверенностью мог сказать, что не он один так считал. — Она больше твоя, чем моя, — сказал Луи. — Я сегодня просто твой привлекательный спутник. — Ты не «просто привлекательный спутник», — возразил Гарри, но был счастлив поддаться Луи, который нежно его поцеловал. — Всё блестяще, — пообещал Луи. — Книга, музыка, фильм. Все великолепно. Всем это нравится, и все тебя любят. Гарри ему улыбнулся. — А я люблю тебя, — Гарри наклонился, чтобы ещё раз поцеловать Луи. — Спасибо. Ничего из этого не вышло бы без тебя. Несмотря на многочисленные попытки Гарри уговорить Луи (а их было много и они были очень убедительными) на музыкальную карьеру, он не соглашался. Он даже запретил Гарри записывать его в качестве бэк-вокалиста. По началу, это напрягало Гарри, потому что ему хотелось, чтобы Луи нашёл что-то, что бы ему нравилось — он чуть-чуть переживал, что Луи может вернуться назад на Таваруа — но когда Луи привык жить Лондоне, а Гарри привык жить с Луи, то он успокоился. И перестал волноваться, потому что Луи доказал, что может сам находить, чем заняться. Например, играть в футбол с несколькими друзьями Гарри (и теперь Луи) пару раз в неделю. Но Луи не знал — и Гарри уже не терпелось ему рассказать — что игра Луи впечатлила этих нескольких друзей настолько, что они замолвили словечко о нём кое-кому и... Ну. Скоро появится — если Луи этого захочет — футболка с фамилией «Томлинсон» на спине — а Гарри станет самым стильным и увлечённым парнем футболиста на всём стадионе. Они станут Викторией и Дэвидом Бэкхем своего поколения и будут просто великолепной парой. — Готов? — ещё раз спросил Луи, когда машина остановилась у красной дорожки. Гарри кивнул и сжал его руку, широко улыбаясь. — Рядом с тобой? Всегда. — Ты нелепый сентиментальный придурок, — сказал Луи, смеясь, пока Гарри открывал дверь. — Да, — сказал Гарри, увлекая Луи за собой из машины, незамедлительно прижимая его к себе. А после наклонился и прошептал ему на ухо: — Но ты любишь меня за это. Был ли он чересчур сентиментальным? Может быть. Скорее всего. Но Гарри знал — и он знал, что Луи знал — что это целиком и полностью было правдой. Он всегда будет готов ко всему, если Луи будет рядом с ним.10.
28 июня 2014 г. в 19:14
— Готов вернуться? — спросил Зейн, указывая на дверь, которая вела в книжный магазин.
Там всё ещё была... Толпа людей, ждущих его. Сегодня он в первый раз подписывал книги, как бы невероятно это не было, он в первый раз подписывал что-то кроме диска, постера или билета. Настоящую книгу, которую он написал и выпустил. Которую люди правда прочитали и им понравилось.
До сегодняшнего дня он подписал ровно одну копию книги, а потом отправил её на Фиджи. Он даже не знал, дошла ли она до получателя.
Последние несколько месяцев он прикладывал все усилия, чтобы не думать о Таваруа и Луи, но, конечно же, все его попытки с треском провалились. Вся книга возвращала воспоминания о Таваруа. А практически все воспоминания о Таваруа неразлучно шли с воспоминаниями о Луи.
Как бы он ни старался, он не мог выкинуть Луи из головы. Или из сердца. Но это не остановило его от попыток стараться.
С тех пор, как он приехал домой, он лишь раз не смог сдержаться. Когда он держал первую напечатанную копию своей книги и, поддавшись чувствам, он написал на первой странице «Пожалуйста, возвращайся домой» и отправил.
Ответа так и не последовало. Он не был уверен, почему вообще он чего-то ожидал.
— Гарри? — снова сказал Зейн, кладя руку на руку Гарри.
Гарри потряс головой, будто пытаясь вытряхнуть все мысли из головы, и застенчиво улыбнулся Зейну, допивая остатки воды в стакане, а потом кивнул.
— Да, да. Я готов.
Зейн кивнул и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут у него в руке завибрировал телефон. Он тут же переключил своё внимание с Гарри на телефон, чтобы прочитать сообщение, и быстро напечатал ответ, хмурясь в попытке сконцентрироваться.
Гарри моргнул и стал ждать, пока тот закончит, а когда Зейн снова на него посмотрел, Гарри поднял бровь.
Зейну хватило такта, чтобы выглядеть смущённым.
— А, это... — он выдохнул в знак того, что сдаётся, наверно, не придумав убедительное оправдание. — Это Найл, — наконец сказал он. — Он вернулся в Англию и... Ну, он хочет встретиться. Так что.
— О, — сказал Гарри и на какой-то момент он задумался, чтобы спросить про Луи, но потом сам себя отговорил от этого. Потому что с желанием просто знать пришла и чистая нужда. Пришла необходимость это принять, каждый божий день, и как бы драматически это не звучало, ему сильнее всего на свете хотелось, чтобы Луи был рядом. Он чувствовал, будто ему чего-то не хватает без Луи.
Нелепо. Наверно, так бы сказал Зейн.
Или, может и нет, если учесть маленькую улыбку на лице Зейна, пока он печатал очередной ответ Найлу. Может быть, он не подумает, что это так уж нелепо.
Гарри уже собирался спросить Зейна — а если более точно, то попросить Зейна, чтобы тот спросил Найла — о Луи, но Зейн внезапно оторвал взгляд от телефона и кивнул.
— Точно, извини. Да. Внутрь. Пошли, — и потащил Гарри обратно в магазин, ведя его к столу, заставляя Гарри вернуться к работе, пока сам переписывался с Найлом. Чёртов предатель.
Гарри с головой погрузился в раздачу автографов — «Спасибо, дорогая». Подпись. «Для кого подписывать?». Подпись. «Спасибо большое. С удовольствием». Подпись. «Спасибо» — что он едва не пропустил какую-то суматоху. Но, даже заметив, он чуть не решил не обращать внимания, если бы девочка, чья очередь уже пришла, не отодвинулась слегка в сторону, дав Гарри возможность обзора через стену людей вдаль магазина, где охрана пыталась удержать сопротивляющегося человека.
Зейн побежал к группе и...
— Подождите... Я просто... Зейн! Слушайте, у меня уже есть подписанная копия, можно мне просто... — Гарри узнал этот голос. Он бы узнал этот голос где угодно.
— Пропустите его, — крикнул он — ему пришлось постараться, так как в первый раз он не смог и слова сказать — а затем ему пришлось встать и крикнуть громче, чтобы охрана его всё же услышала. — Ради всего... Пол, пропустите его сейчас же.
Весь магазин погрузился в тишину, а охрана и фанаты расступились и...
Вот он. Вот он Луи. На самом деле здесь, настоящий, выглядящий слегка помято, больше, чем устало, с волосами длиннее, чем Гарри помнил — и, боже, у него была небольшая борода на подбородке — но, чёрт, он стоял прямо там. И смотрел на Гарри.
— Гарри, — сказал Луи тихо, но Гарри услышал это, будто он выкрикнул, а звук пролетел по комнате и ударил прямо ему в сердце. Луи нерешительно сделал шаг вперёд и...
Гарри пошёл навстречу. Он не мог стерпеть то, как далеко они находились друг от друга. Гарри перепрыгнул через стол, спрыгнул со сцены и пересёк комнату в два шага, пока Луи двигался по направлению к нему. Гарри протянул руку и схватил Луи, как только он был достаточно близко, прижал к себе и поцеловал без всякого сомнения.
Просто поцеловал его. Медленно и нежно, со временем углубляя поцелуй, сильней и более отчаянней прижимаясь, будто пытался вернуть все те слова, которые они не должны были говорить, и пытаясь сказать всё то, что они не смогли сказать. Забирал, и отдавал, и делился, и, боже, это было так великолепно. Замечательно. Это был Луи. Гарри даже не думал, что такое вообще было возможно, но... Оказалось, что возможно. Луи был рядом.
— Я думал... Я думал, у тебя нет причин возвращаться, — сказал он, восстанавливая дыхание, прижимаясь лбом ко лбу Луи. — Я думал, ты не... Я думал, это...
— Я не хочу больше убегать, — прервал его Луи, целуя так, будто извиняясь и обещая. — Ты был прав. Я пытался убежать от всего этого. Я прятался от... От всего. Годами. Но мне надоело бегать.
Гарри издал какой-то тихий звук и ещё раз поцеловал Луи, сильнее к нему прижимаясь.
— Это хорошо, — сказал он. — Потому что я никогда тебя не отпущу. Чёрт, Лу... Ты вернулся. Ты на самом деле вернулся сюда ради меня.
— Ради тебя, — согласился Луи. — Но ещё ради себя. Просто... Англия — это дом. Или, ну, это было домом когда-то и я хочу, чтобы это снова стало домом. Я скучал по Англии, — а затем он тихо добавил: — Я скучал по тебе.
— Ты вернулся, — повторил Гарри, до сих пор не в силах поверить. Хотя он должен был поверить, потому что Луи здесь, рядом с ним, и он цеплялся за него, будто от этого зависела его жизнь, стоя посреди книжного магазина. — Ты здесь. Я... Ты и правда здесь.
— Я видел твоё интервью, — сказал Луи, утыкаясь носом в шею Гарри, вдыхая его запах, а потом поднял голову и продолжил: — То, в котором ты сказал... — Луи тихо засмеялся. — А знаешь, какое-то время я думал, что между тобой и Ником Гримшоу что-то есть. Не то, чтобы я следил за твоей жизнью, не подумай, — сказал Луи, краснея и качая головой, но потом продолжил, пока Гарри его не перебил: — Но, да, я видел то интервью. Где ты сказал, что у тебя был кое-кто, но ничего не вышло.
— Лу... — начал Гарри, он не знал, что сказать, но чувствовал, что должен сказать хоть что-нибудь.
Луи остановил его лёгким утешающим поцелуем, а потом отодвинулся ровно настолько, чтобы посмотреть Гарри в глаза.
— Я люблю тебя, — сказал он с маленькой, полной надежды улыбкой и сияющими глазами. — Гарри Стайлс, я так сильно тебя люблю.
И это было самой лучшей фразой, которую Гарри слышал за всю свою жизнь.