Капитан черного ветра

Дверь в каюту капитана открылась с ужасающим скрипом, будто давно мучимая душа бесцельно кричала о потерянной свободе. Этот визг старых ржавых петель еще больше напугал девушку, и сердце ее словно упало в пятки. По спине бегали мурашки, и было неизвестно, чего пленница боится больше – того, что прямо сейчас себе выдумала, или того, что есть на самом деле. Капитан вел ее за руку, сжимая пальцы чуть выше локтя. Еще совсем немного и синяков будет не миновать. Мужчина втолкнул девушку в каюту и запер за собой дверь, задвинув тяжелый медный засов, уже позеленевший от воды и времени. Пленница стояла у стены, прижимаясь к ней спиной в надежде на опору и помощь. Она не умела плакать и не собиралась этого делать – нужно сохранить хладнокровие, чтобы потом вогнать нож в горло своей жертве. Правда мысль о том, что жертва здесь все-таки она, не давала ей покоя. Место, где девушка оказалась, было скромным и строгим. Темные стены мореного дерева не хранили на себе ни следов резьбы, ни каких бы то ни было украшений, лишь кое-где виднелись светлые полосы-порезы, значит, не раз шел здесь бой. На полу лежал чуть вытертый, но ухоженный темно-синий ковер, посреди которого возвышался огромный письменный стол с аккуратно разложенными картами. Остальные хранились в шкафу неподалеку – оттуда виднелось несколько свернутых огромных листов и корешки книг. У дальней стены притулилась кровать, застеленная лишь одним одеялом, безо всяких украшений и подушек. Единственное, что нарушало всю строгость – это ящики, полные бутылок. Они были в шкафу, стояли под столом и один даже задвинут под кровать. Видимо, не дурак был капитан выпить. Подойдя к столу, Джек схватил кованый масляный фонарь и огниво. Запалив фитиль, мужчина усмехнулся тишине, нарушаемой лишь его тяжелым дыханием. Пленница не ныла, не молила о пощаде. Чудная какая-то, еще и в драку кинуться хотела. Капитан нагло улыбнулся своим мыслям о необычности девушки и сел в кресло, что стояло неподалеку от стола – огромное и резное, с подлокотниками, отшлифованными грубыми ладонями, оно, видимо, было любимым предметом мебели. Выудив из ящика бутылку рома, мужчина зубами вытащил пробку и выплюнул ее на пол. - Как зовут? - спросил он, покачивая бутылку в руках. - Элизабет Мартин, - девушка зябко потерла плечи, движением прогоняя страх. - Ты красивая, Элизабет Мартин. Сколько лет? - Девятнадцать. Капитан самодовольно улыбнулся и чуть подался вперед, опершись на колено. - И до сих пор не замужем? Или предпочитаешь жизнь повеселее, чем унылый муж под боком? Отхлебнув из бутылки, мужчина откинулся в кресле. Плечо его начало саднить, и он осторожно потер его. При мимолетном взгляде на ладонь стало ясно, что ранение все-таки было – виднелись разводы крови. - Я могу обработать рану, - девушка слегка осмелела от того, что капитан не думал нападать на нее прямо сейчас. Ей нечего было терять, ведь пути обратно у нее нет, да и вряд ли пираты чем-то хуже семьи Лебран. За звание изрядных гадов они бы еще посоревновались, тем более, пока сейчас уверенно лидирует знать, так как о разбойниках ничего не известно. - Уже и раздеть меня хочешь, - капитан усмехнулся и встал. Сняв с себя рубашку и камзол, он обнажил ранение. Кожа мужчины была бледна, видимо, мало времени он проводил на солнце по сравнению с остальными загорелыми до черноты матросами. На плече его красовался неглубокий, но длинный порез - видимо, успел-таки приложить шпагой пропащий капитан-француз. Старый вояка предпочитал изящное оружие, дарующие противникам милость и легкие ранения, этот же пират носил тяжелую абордажную саблю, которая в его руках порхала словно бабочка. И легкое оружие подвело – не устояла тонкая сталь перед мощью грабителей и охотников за удачей. Элизабет посмотрела на руки капитана, что расслабленно покоились на подлокотниках кресла. Запястья мужчины были шире двух девичьих – сильный зверь, что наверняка загоняет свою добычу до полусмерти, наслаждаясь ее страданиями. Решив, что делать больше нечего, а помогать и лечить все-таки нужно, пленница огляделась - в углу на небольшом столике стояла глубокая посеребренная чаша с водой. Взяв ее в руки, она вновь подошла к Джеку и кинула в воду свой платок, что когда-то с такой любовью вышивала, думала, подарит его полюбившемуся мужчине. И не знала она, что станет вытирать им кровь раненого пирата, который взял девушку в плен. Выжав тонкую ткань, несчастная осторожно провела вокруг раны, стирая алые разводы. Порез оказался не столь и ужасным, нужно было только промыть и обработать, все вскоре само заживет. Руку девушки перехватили. - Залей ромом и забудь, - капитан провел тыльной стороной ладони по щеке девушки. - От сахара загниет, - Элизабет осторожно высвободила запястье из железной хватки пирата, не зная о том, что он сам поддался, желая поиграть. - Надо же, ученая. Любая бы налила не подумав. И где тебя такую нашли? – мужчина склонил голову, с интересом ожидая ответа. - Я из знатной французской семьи врачей, - пленница осторожно смывала кровь, а вода в чаше становилась все более розовой, - родители ушли очень рано, оставив за собой долги, а меня взяли прислугой к семье Лебран. - Та утопшая толстая сука и есть Лебран? - Да, - Элизабет склонила голову. - Ну и хреновая у вас аристократия, знаешь ли. Я бы больше поверил, что ты знатная девка. Хотя, говоришь, ты как раз таки из благородных, быть может, за тебя дадут неплохой выкуп? - За меня некому заплатить, - покачала головой пленница. - Тем лучше. Значит, ты полностью в моем распоряжении и я волен делать все, что мне вздумается. Ну что ж, ты вдоволь облапала меня, теперь моя очередь. Капитан взял чашу из рук оцепеневшей девушки и отставил на стол. Мокрый платок выскользнул из рук пленницы, со звучным шлепком упал о пол. От этого звука Элизабет вздрогнула и попыталась отшатнуться, но Джек, что уже поднялся со своего места, схватил ее за руки и прижал к себе. Было ли Элизабет страшно? Нет. Скорее, противно от ощущения того, что все, кого она знала, оказались одинаковыми. Богатые графы и бароны распускали свои руки, празднуя развратный век, бедняки кричали ей вслед непристойности, а этот пират оказался безденежной крысой с замашками аристократии, от которых тошнило. Развратное и грязное время, облагороженное балладами о вечной любви. Чувство того, как по ее спине проводят руками, запускают пальцы в шнуры корсета, распуская его, выжимало злые слезы. Пленница бестолково дергалась и вздрагивала, чувствуя, что больше неподвластна самой себе, что платье становится ей непомерно велико, сползая с плеч. Джек чувствовал свою силу, да и знал это наперед, но знание не мешало ему получать удовольствие от взятых им женщин. Он посмотрел в глаза своей новой добыче и ухмыльнулся. - Слезы тебе не помогут, сучка, лучше скажи мне, сколько мужчин уже раздвигали тебе ноги. Девушка замотала головой. Она не могла ничего ответить, ведь раньше ее сил хватало на то, чтобы убежать или отбиться, но что она могла сделать сейчас? Лишь молча терпеть грубость капитана, ведь откажешь ему – окажешься у матросов, и вряд ли они будут хоть несколько добрее. - Ни один? – Джек осклабился. - Тем веселее. Только не уделай мне всю кровать, тебе же все равно стирать. Он снял с пленницы платье, откинув его далеко от себя. Ткань с легким шорохом зеленым пятном осела на полу. Усмехнувшись при виде нижнего белья в виде штанишек на завязках, капитан сдернул их одним движением, девушка лишь стыдливо прикрылась, медленно отступая назад и сильнее прижимаясь к стене, которая казалась ей последним укрытием. Джек схватил девчонку за руку и отвел к кровати, усадил на мягкое покрывало, жадно глядя на свою добычу. Стройная, но не заморенная, невысокая и очень напуганная, она была хранительницей чистоты и красоты среди этого моря и вся досталась ему. Чем же он заслужил такой подарок? Вклинившись меж коленей несчастной и раздвинув ей ноги, капитан подхватил девчонку под подбородок. Он получал удовольствие от ее испуганного взгляда снизу вверх, похожего на покорность или податливость. Девушка видела, как он расстегивает штаны, вытаскивая ремень и откидывая ненужное оружие, слышала, с каким железным грохотом оно обваливается на пол. Все это заставляло поверить в то, что все происходит на самом деле, что это не кошмарный сон, который снится ей каждую ночь. От чувства стыда девушка закрыла глаза. - Брось это, - Джек нахмурился, - а теперь будь паинькой и ложись на кровать. Элизабет послушно откинулась на одеяле. Она прикрыла грудь и как можно сильнее сдвинула ноги, чуть поджав их в глупой надежде на милость и сострадание. Ее вид позабавил мужчину, и он силой раздвинул ей колени, навалился сверху. Девушка вскрикнула, и он отвел ее руки от груди, нагло провел по чувствительной коже ладонью. - Не бойся, моя сладкая, я же не буду тебя бить. Тебе потом будет это нравиться, а сейчас лишь станет чуть-чуть больно, - он провел губами по ее шее, шептал на ухо, целовал ключицы и грудь. Ему нравилась эта пленница, наверное, не зря он выбрал именно ее из всех, что были на том корабле. Несломленная и сильная, она могла бы стать неплохим искателем приключений, если он, Джек, ей это позволит. А, быть может, и вправду оставит при себе, пора бы и более-менее определиться к тридцати годам. Ну а что с другими девками? Они тоже будут его, но в каюте всегда должна быть своя, та, которая всегда обнимет и подарит любовь. Мужчина видел, как в неслышимом крике открыла рот девушка после его вторжения в нее. Он чувствовал, как она заскребла руками по его спине, оставляя царапины, которые еще больше возбуждали, и желал ее так, как ни одну другую, быть может, из-за того, что она была чужеземной или попросту невинной, а это редкость в Новом Свете. Джек готов был поклясться перед самим морским дьяволом, что больше подобных этой пленнице среди всех двадцати захваченных не было. Изливаясь в девушку, капитан сильнее прижал ее к себе, слыша тихий стон боли и унижения. Наверное, так бывало с каждой взятой силой, да он уже и не помнил их всех, сколько уже всего прошло в плавании. О каждой вспоминать времени не хватит. - Молодец, сладкая. Скоро я начну учить тебя быть паинькой в постели, - он нагло поцеловал ее, проводя рукой по телу от груди и до бедер, задерживаясь на самых лакомых местах. Элизабет вздрогнула и попыталась никак не реагировать. Она понимала, что капитан расположен к ней, считая не просто развлечением на один раз. Плевать, что будет дальше, главное то, что она больше не будет терпеть домогательства грязных и вонючих аристократов, что уверены в своей непогрешимости. Лучше уж здесь, среди воды у самых низов общества, которые, в отличие от верхов, хотя бы моются. - А еще ты даже целоваться не умеешь, - Джек ухмыльнулся, - ну и скучно же тебе жилось девятнадцать лет! - Ничего не скучно... - пробормотала девушка. Она видела, как пират сводит брови к переносице, как собирается ей что-то доказать, и, возможно, уже не просто словом, а делом. Зря она его раззадорила, огрызаться человеку, который может остановить жизнь взмахом руки, попросту опасно. Но замыслам капитана было не суждено сбыться – его действия прервал натужный девичий визг снаружи каюты, сопровождаемый мужскими ругательствами. - Эта шлюха еще и кусается! – рычал какой-то матрос, а после его слов послышался звук удара и грохот падающего тела. Теперь уже несколько девушек плакали навзрыд. Джек выругался и потянулся за штанами. Его настроение и так было не ахти, а теперь совсем добито. Кажется, сегодня матросы получат так, что забудут о сне, ночами драя палубу и всей командой неся караул. И Тайлер почему-то молчит, неужели не может разобраться? Или тоже занят какой-нибудь красавицей? - Не скучай, - капитан погладил свою девчонку по голове, - я вернусь, и мы с тобой продолжим. А пока смой кровь и скинь на пол одеяло – оно тоже испорчено. Та мелко кивала, глядя на жилистое предплечье мужчины. Она представляла, что с такими мышцами и широкими запястьями он может убить ее одним махом, даже не задумываясь. Хотя, уже сделал это, прикончив свободное существо и породив вечную пленницу. - Я должен приструнить и тех, и других, - продолжал Джек, - а ты, Элизабет Мартин, жди меня здесь. Утри слезы - без тебя и так много соли и воды. Убрав руку с макушки девушки, он быстро покинул каюту и запер за собой дверь. В замке провернулся ключ, навсегда отрезая путь к свободе.