Мулан Наоборот

      Еще с утра Пингу казалось, что его конь смеется над ним. То, как он ржал, как смотрел, как бил копытом по земле — парень хорошо знал, что это означает. Черной зверюге просто нравилось наблюдать за его мучениями. Если к канъцзяр* за пару недель юноша успел привыкнуть, то нарядиться в материнский жуцюнь, явно не подходящий ему по росту и большой в тех местах, в которых не стоило бы, оказалось куда сложнее, чем он предполагал. Что надевать первее? Эту рубашку? Эту? Как завязать пояс на женский манер? Он никогда не уделял этому внимание!       Рассматривая свое отражение в небольшом зеркальце, купленном уже где-то по дороге к лагерю, Пинг устало пришел к мысли, что дела его очень плохи. Да, он был похож на девушку. Но не более. Сейчас, придирчиво оглядывая себя, он приходил к выводу, что и плечи у него широковаты, и подбородок не такой уж женский, и выражение лица не легко-воздушное. Как же ему удастся убедить всех, что он — девушка?       — Ладно, давай попробуем еще раз, — сказал он Хану. Откашлявшись и сделав голос потоньше, Пинг протянул: — Здравствуйте! Кто тут у вас главный? О, какой у вас милый зонтик! У меня тоже он есть, — он перенес с плеча зонт и выставил его перед собой. — Какая же приличная девушка в наши дни может обойтись… — длинные рукава жуцюня мешали быстро раскрыть его. — Без красивого… — выскользнув из рук, зонт грохнулся на землю и чудом не сломался.       Хан насмешливо заржал и пару раз цокнул копытами. Пинг, обиженно фыркнув, бросил в него свой бумажный веер. Этого еще не хватало! Уже собственный конь над ним потешается!       — Просто стоит попрактиковаться, — заявил парень, подобрал зонт и веер и, горестно вздохнув, кинул их обратно на землю. Бесполезно. Ничего ему не поможет.       Он подошел к зеленой стене бамбуковых зарослей, скрывавших от него лагерь. Ему не протянуть там и дня — раскроют ведь, с одного лишь взгляда раскроют. Там же будут одни девушки, которых с рождения обучали, как следует вести себя в обществе. Что он сможет сделать? Попытаться повторить их движения? Легко сказать. В этот лагерь наверняка собирают женщин разных слоев населения — за кого ему выдавать себя? За знать, чтобы не было посягательств на тело? А он умеет вести себя, как знать? За дочь богатого крестьянина? Не отправят ли его тогда ублажать солдат?       Пинг посмотрел на коня. Может, еще не поздно вернуться? Все равно помочь ему сможет только чудо…       — Кому-то здесь нужна помощь? — внезапно взревел чей-то громовой голос.       Парень испуганно обернулся. Позади него в языках пламени виднелась исполинская тень самого настоящего… Дракона! Вскрикнув, Пинг подобрал все свои нижние юбки и спрятался за камень. Только сказочного чудища ему сейчас не доставало!       — Ты, — осторожно спросил он. — Дух?       — Готовься, Пинг, — прорычал дракон. — Твой спаситель уже здесь! Твои предки поручили мне, — змей выдохнул струю пламени. — Спасти тебя в этой затее с переодеванием. Слушайся меня, ведь если в лагере узнают, что ты, — дракон набрал побольше воздуха в грудь и повысил голос. — Мужчина, то тебя сразу казнят!       Набравшись смелости, парень спросил:       — Кто ты такой?       — Кто я такой? — недоуменно произнес дракон. — Кто я такая! Я — хранительница заблудших душ! Всемогущая, очаровательная, несгибаемая Мушу!       И из-за камня выскочила крошечный красный дракончик, всем своим видом словно ожидавшая бурю аплодисментов. Пинг смущенно откашлялся, опустился на одно колено и, стараясь не засмеяться, спросил:       — Мои предки послали, — он попытался подобрать наименее обидное для существа слово. — Ящерицу помочь мне?       Дракончик надменно хмыкнула.       — Дракона! — заявила она. — Дра-ко-на! А вовсе не ящерицу. Я не телепаю языком.       — Но ты же… — возразил Пинг.       — Ужасная? — лукаво спросила Мушу. — Кошмарная?       — Крохотная, — закончил парень.       Мушу лишь отмахнулась от него, в мгновение ока уже сидя на лбу у коня.       — Подумаешь! Уменьшилась, вот и все. Не сделай я этого, твой ослик околел бы от страха, — перебравшись на плечо юноше, она начала копошиться в его волосах, перетягивая их туда-сюда, видимо, стараясь сделать ему прическу. — Ты что же, не веришь мне? А ведь я от чистого сердца помочь хочу! Или ты собираешься опозориться, и осла своего опозорить, и семью, и еще…       — Нет, — жестом остановил ее Пинг. Подумав, он решил объясниться. — Извини. Я просто сильно волнуюсь.       Мушу закатила глаза, пробежалась взглядом по наряду парня и глянула на снятую с коня поклажу. Вздохнув, она протерла красной лапкой лоб и заявила:       — Ты должен доверять мне. Понял? — дождавшись утвердительного кивка, дракончик потерла лапы и крикнула: — А теперь — в путь! Покажем им, чего ты стоишь! — и, не дожидаясь подопечного, она пошла в направлении к лагерю.       Пингу с конем не оставалась ничего, кроме как последовать за ней. *канъцзяр — нательная безрукавка с прямым вертикальным разрезом спереди посредине, очень плотно облегающая фигуру, с девятью-одиннадцатью пуговицами. -------       Уже на входе в лагерь Мушу шепотом спросила:       — Как, запомнил, чему я учила? — парень не мог ручаться, что помнил хоть что-то, но все равно кивнул. — Ты теперь жен-щи-на! Где женская осанка? Давай, журавликом, ручки на зонтик, губки бантиком и от бедра, девочка, от бедра!       Пингу казалось, что он выглядит глупо. Очень, очень глупо; и чужие удивленные взгляды вслед ему были хорошим тому подтверждением. Вокруг были одни женщины, девушки, даже девочки, все в ярких, красочных нарядах, расшитых огромными цветами или различными узорами. Многие гуляли парочками, перешептываясь о чем-то своем за разноцветными бумажными веерами, другие настраивали музыкальные инструменты и напевали песни. В палатках с шумом и гамом девушки спорили из-за деталей наряда, бегая в одних чжунъи*; некоторые спорщицы даже кидались друг в друга белилами.       Парень, смущенный подобным зрелищем, старался смотреть только перед собой и поскорее найти кого-то главного здесь, чтобы отдать свой свиток с предписаниями и отсесть куда-нибудь в укромное место, где бы никто к нему не приставал с расспросами. Да еще и Мушу ничем не помогала — знай себе шептала про то, что вот, дескать, это женщины и ему теперь среди них жить. Как будто он забыл!       Под ногами что-то хрустнуло. Пинг удивленно глянул вниз. Как оказалось, он нечаянно наступил на чей-то гребень. Уже зная, что увидит, парень поднял ногу — украшение было непоправимо испорчено. Что он вообще тут делал? Скорее всего, в пылу спора какая-нибудь девушка кинула им — и он оказался вне палатки. Было понадеявшись, что его неловкое движение не привлекло ничье внимание, юноша отправился дальше, как вдруг громкий окрик остановил его.       — Эй, ты! — кричала какая-то девушка. — Да, ты, в розовом! Это ты его разбила, ты! Хоть представляешь, насколько ценным он был? Представляешь, нет?       Пинг собирался спросить, зачем тогда надо было им бросаться, если он такой дорогой, но сдержал себя. Привлекать лишнее внимание в такой ситуации ему совершенно не хотелось. Кричавшая же девушка, угрожающе сжав маленькие руки в кулаки, приближалась к нему все ближе и ближе. Парень успел лишь отметить, что она была довольно неказистая, с грубыми чертами лица, как удар под дых вернул его к реальности. Девушка была не из робких — уже заносила руку для второго удара, но тут ее остановили самым необычным способом из возможных: чуть-чуть подняли над землей и, обнимая, покачивали из стороны в сторону.       — Тише, тише, душенька Яо, не стоит злиться, — пела ей над ухом крупного телосложения женщина (а, может, и девушка) с до некрасивого большой грудью. Ее слегка глуповатое круглое лицо освещала добродушная улыбка. — Ну же, давай лучше споем.       Яо порычала немного, вцепилась в шелковый пояс своего красного жуцюня, но все же успокоилась.       — Ладно, Чьен-По, — сказала она. — Можешь меня отпустить. Я не буду никого бить, — Пинг, обрадовавшись такой скорой развязке, улыбнулся и уже развернулся, чтобы уходить, но в спину ему прилетела последняя фраза девушки. — На слепых куриц не обижаются.       Мушу, горя праведным гневом, выползла из-под высокого воротника парня и крикнула ей в ответ:       — Курица? Ах, курица, значит? А ну-ка повтори, толстая пельменина!       Яо рявкнула и понеслась на Пинга, намереваясь если не побить, то хотя бы расцарапать лицо. Парень, развернувшись на звук, успел парировать, как учил его отец, и девушка, сбитая с пути, врезалась в другую. Задев за нее руками в попытках быстро подняться, она умудрилась порвать ей юбку; несправедливо обиженная не растерялась и огрела Яо зонтиком по голове. Завязалась драка; девушки, мгновения назад даже не помышлявшие общаться, сейчас вцепились друг другу в волосы. Чьен-По, подобрав полы своего желтого ханьфу и чью-то нетронутую миску с рисом, увязалась за Пингом, поняв, что тому точно ничего не будет. Они вместе забежали в чью-то палатку, надеясь перевести дух. Девушка, переодевавшаяся в ней, испуганно вскрикнула от неожиданности, но парень знаками попросил не выдавать их. Незнакомка, посмотрев по сторонам и наткнувшись на умоляющий взгляд Чьен-По, неохотно кивнула и вернулась к своим делам. Шум драки снаружи усиливался, Пинга начинала грызть совесть.       — А ну прекратить! — раздался громкий голос.       Все необычно быстро затихло. Несколько мгновений спустя тот же голос спросил:       — Чьих рук это дело?       Послышался тихий говор и топот. Пинг догадывался, что ищут его, но надеялся, что девушки его не выдадут. К тому же, та, что спрятала их с Чьен-По, была на вид очень милой, хотя и не особо улыбчивой. Фиолетовое ханьфу, непривычно темное для такой молодой девушки, на редкость ей шло, да и черты лица все были ровные, гладкие, как у куклы. Парень мог бы сказать, что не нарочно залюбовался ей.       Шаги становились громче. Чьен-По, отложив миску в сторону, ободряюще взяла Пинга за руку и улыбнулась ему. Парню на душе как-то полегчало. Все же, хоть кто-то здесь на его стороне. Неизвестная приложила палец к губам и подошла к выходу из палатки. Пинг выдохнул. Ура. Все обошлось. Сейчас она скажет, что тут никого нет, и они уйдут.       — Госпожа! — крикнула девушка. — Госпожа!       — Да, Линг? — спросила, по всей видимости, главная в этом лагере.       Пинг улыбнулся. Линг, значит. Красивое имя…       — Она здесь, госпожа! — сказала девушка. — Зачинщица! Хотела здесь спрятаться!       Парень вздрогнул. Почему? Зачем она сделала это? Он резко подбежал к ней и схватил за руки; девушка, состроив презрительную гримасу, вырвала их и отбежала от него.       — За что? — недоуменно спросил Пинг, все еще пребывая в шоке. — Что я тебе сделала?       Линг фыркнула и надменно глянула на переодетого парня.       — Для начала, это был мой гребень. *чжунъи — нательное бельё из хлопчатника или шёлка