Часть 4
16 февраля 2017 г. в 17:17
Пингу казалось, что этому дню словно нет конца. Вечер плавно перетек в ночь, но выйти из ставки командования им дозволили только когда луна в полную силу горела на темном небе. Юноше хотелось со всей силы обнять обеих девушек, вынужденных играть вместе с ним все эти часы и от души отблагодарить за то, что выдержали его игру и даже умудрялись помогать.
Мелодии он брал исключительно простые, из тех, что сразу приходили на память — но, приступая к каждой новой под взглядами трех мужчин, Пингу казалось, что он не помнит ни ноты. Звуки эрху помогали ему хоть немного сосредоточиться, но некоторые резкие движения смычком намекали, что стараться можно и посильнее.
Он бы не удивился, если бы, задернув полог, Линг сказала, как дико ненавидит его. За то, что сломал гребень, за выбранную им музыку, за заметную неуверенность — может, и за много чего еще, о чем юноша пока не знал. Это было бы честно, но суровая девушка лишь молча прошла мимо, не удостоив его и взглядом. Чьен-По, устало бредущая следом со своим музыкальным инструментом в руках, только пару раз тяжко вздохнула, но тоже не решилась ни о чем поговорить. Он не стал винить и ее — юноша никогда не пробовал играть на чжу и потому не мог сказать, как, должно быть, болят ее пальцы после нескольких часов перебираний по струнам.
Высокая прическа, сделанная ему кем-то, кого он сейчас точно вспомнить не мог, казалось, весила, как откормленная свинья, положенная ему на голову, и Пинг не понимал, как он умудряется до сих пор не падать. Неужели девушки могут ходить так каждый день? Непостижимо. Мушу, юркнув в его темные волосы, начала перебирать лапками, массируя уставшую кожу, и юноша, как никогда, был благодарен предкам, что они послали хоть кого-то ему на выручку.
От раздумий его отвлек громкий женский вскрик и звук пощечины. Инстинктивно прижав к себе пипу, юноша повертел головой в поисках опасности. Нападение? Пожар? Среди шныряющих туда-сюда солдат и девиц не было видно ни одного обеспокоенного лица — неужели он ослышался? Пинг нахмурился, не припоминая за собой такого досадного недостатка.
Внезапно рядом послышалось шуршание, и из ближайшей палатки выбежала разъяренная Яо, красная и растрепанная, сжимающая свой бумажный веер так сильно, что он того гляди грозил переломиться. На ее щеке пунцовым пятном проступал след от удара, и девушка, почувствовав на себе чужие взгляды, быстро прикрылась ладонью и пошла прочь из основного лагеря. Вслед за ней вышел полураздетый мужчина средних лет, умудрившийся тут же схватить Яо за руку и одним властным движением развернуть ее к себе.
— Куда пошла? — поддатым голосом крикнул он ей. — Мы только начали!
Девушка по-звериному рыкнула и попыталась вырваться из его хватки. Пинг, заметив, как солдат уже заносит руку для нового удара, ринулся вперед, еще даже не понимая, что хочет сделать. Перехватив чужое запястье в считанных мгновениях от соприкосновения с лицом Яо, юноша вывернул его, как учил отец, и надавил сверху ладонью. Мужчина, чувствуя, как у него против воли подгибаются колени, выпучил глаза от удивления и выпалил в лицо Пингу:
— Что это значит? Ты смеешь поднимать на меня руку?
— Вы первый ударили ее, — с неожиданной для самого себя строгостью ответил Пинг. — Эти девушки здесь на такой же войне, что и вы. Извольте не бить тех, кто приехал помогать вам.
— Будешь указывать мне, девчонка? — вскипел солдат и собирался было ударить юношу, но тут произошло то, чего никто не ожидал.
Не выпуская запястья мужчины, Пинг незаметно отшагнул в сторону — благо, под плотной розовой тканью ханьфу никто не видел, как двигаются его ноги — и, одним резким движением положив свою ладонь на чужой локоть, так быстро вывернул его, что солдат, потеряв равновесие, упал голым животом прямо на землю. Стесненный широким поясом, юноша все равно смог тут же присесть и упереться коленом в плечо лежавшего, не позволяя тому приподняться ни на фэнь*. Мужчина закряхтел от натуги, но не на шутку разозлившийся Пинг и не думал его отпускать. Все еще держа чужое запястье, вырвать которое сейчас уже не представлялось возможным, юноша резко завел его солдату за спину аж до лопаток, заставив того бить свободной ладонью по земле с просьбами выпустить.
Подержав его в таком положении еще пару мгновений, Пинг все же встал, отряхнул широкие рукава от земли и пыли, подобрал брошенную пипу и подошел к Яо, прячущейся за какими-то тюками поблизости. Все произошло так быстро, что след на ее щеке даже не успел побледнеть. Юноша протянул к ней руку, чтобы успокоить и попытаться подбодрить, но низенькая девушка лишь фыркнула и отпрянула от него.
— Я запомню, что ты сделала, Мулан, — сказала она, но Пинг мог поклясться, что слышал дрожь в ее голосе. — Но не думай, что от этого мое отношение к тебе изменится.
Юноша смутился. Почему она так агрессивно к нему относится? Вроде бы, он не сделал ей ничего плохого — даже сломанный гребень, как оказалось, принадлежал вовсе не ей, а Линг. Чем вызвана подобная неприязнь? У Мушу, прячущейся в его волосах, опять нашлась жизненная история на эту тему, но он был слишком устал, чтобы прислушиваться к ней.
Пока он собирался с мыслями для ответа, Яо уже успела скрыться между палатками. Вымученно вздохнув и еще раз спросив предков, точно ли у него хватит сил пройти через все это, юноша сжал покрепче пипу в руках и направился к женскому лагерю, как вдруг услышал шаги за своей спиной. Весь напрягшись, он тотчас развернулся, намереваясь, в случае чего, еще раз познакомить солдата с землей, но, к его глубочайшему удивлению, там оказался вовсе не тот, на кого он думал.
Молодой командующий, так долго наблюдавший за ним во время выступления, спокойно стоял и смущенно улыбался, видя смесь испуга и изумления на лице Пинга. Юноша прищурился, пытаясь понять, что может быть нужно мужчине в этой части лагеря. Не по званию тому, кто свободно сидит в ставке командования, находиться среди простых солдат.
— А вы, я посмотрю, способны покорить мужчину не только музыкой.
Не зная, как реагировать на подобное, Пинг спешно поклонился, прикрывая нижнюю часть лица рукавом. Насторожившись, что командующий мог заподозрить неладное, юноша сделал голос потоньше и вежливо объяснился:
— Мой отец — военный. Он не желал, чтобы я выросла беспомощнее мыши.
— Вы очень смелая девушка, — чуть склонился в поклоне молодой мужчина. — Могу ли я узнать ваше имя? Боюсь, в ставке командования нас не успели представить.
Такой поворот событий не сильно радовал юношу. С одной стороны, если этот командующий останется и продолжит вызывать его к себе, у Пинга не будет проблем с тем, что кто-то из солдат попытается зайти дальше — как, например, случилось с Яо. Однако же, кто запрещает этому незнакомому мужчине приказать ему делать все, что он захочет? Юноша посмотрел на меч на его поясе. Если обман раскроет именно он, то не видать Пингу своей головы, как и чести своей семьи. Такой высокостоящий военный не переминет сообщить об этом вопиющем случае всем остальным командирам, а там уже и до ушей императора все дойдет — и что будет тогда? Его мать точно не переживет подобного позора. Духи предков будут вечно выть, не находя покоя из-за беды, которую навлек на их род один излишне самоуверенный потомок.
— Фа Мулан, — ответил Пинг, слушая, как настойчиво советует ему драпать Мушу, и, опомнившись, добавил: — Господин.
— Был бы рад побеседовать с вами снова, Мулан, — излишне обрадованно ответил командующий, и юноша, приторно улыбаясь из-за рукава, бочком пошел к проходу между палатками, не забывая кивать и кланяться. — Когда мы сможем опять увидеться?
Мушу присвистнула юноше в ухо.
— Да ты пользуешься успехом, девочка моя! — задорно шикнула она, но Пинг только отмахнулся от дракончика.
— Для начала приструните своих солдат, господин, — неожиданно дерзнул он. — Если уже в первый вечер в лагере мне пришлось бросаться на защиту подруги, что же мне ждать спустя неделю?
Пользуясь тем, что молодой мужчина непонимающе смотрит на нее, юноша еще раз поклонился и как можно быстрее пошел — едва не побежал — к женскому лагерю, надеясь, что по утру его не поведут на суд за подобные слова.
*фэнь — китайская мера длины, равная 3⅓ мм