***
Мы шли молча. Надеюсь, он больше не будет такие штуки выкидывать? И, надеюсь, он знает куда идти, я-то просто хвостиком иду, куда меня ведут. К счастью, он ко мне больше не приближается. Идёт весь в своих мыслях. Собранный весь такой. Интересно, а о чём он думает? Точно, вроде, он нормальный, и с ним даже, вроде, как бы, даже и не страшно… Помрачнела. Разумеется, если не считать тех смущающих вещей, одну из которых он проделал, пять минуть назад! Вспомнила, аж задохнулась от смущения! Покраснела, отвернулась. Смотрю на него, изучаю уголком глаза. Не заметил? Фух, похоже, не заметил. Надо собраться. А то подумает чего не так! Объясняй потом, что я — не я, и лошадь не моя! Соберись! Итак, что есть у них? Много мужиков, что хотят мести, причём с обеих сторон! Причём, матёрые такие мужики, с оружием. Этот же, Винсент, валил всех без разбору, кто, угрожая моей персоне оружием, приближался ко мне ближе, чем на два метра! Правда, возможно, WRO и не будет нас преследовать, а вот те, другие, с вертолётами… Издала тяжкий вздох. О-ох! Винсент же и тут им в кашу плюнул, уменьшил их арсенал аж на два вертушки за какие-то так жалкие семь минут. Что есть у меня? Сюрикен, моя подготовка и этот странно одетый дядька с трехствольным пистолетом, к которому уже нет патронов, и сумкой через плечо. Потрясно. Надеюсь, эти мужики военные будут настолько заняты друг другом, что мы сможем успеть смыться незамеченными. И вообще, я взрослая, самостоятельная-а-а-а-а-а-а-а! Раздался вой! Вой приближается! Справа! И слева! Со всех сторон!!! Псы-охотники!!! АААА!!! Чую, должно быть, жёстко, разобиделись те мужики на нас за эти две вертушки! Понятно, почему они хотят теперь нашей крови! — Винсент! Псы-охотники! — Я так испугалась, что прыгнула к Винсенту, встала справа, и, вцепившись в его руку выше локтя, прижалась к ней. Страшно! — Вижу, не бойся, — стоит спокойно, даже не вспотел, я потрясена! Спокойно обнял меня за талию правой рукой, прижимая к себе сбоку поближе. Его сила, его ровное дыхание, его глухие, ровные удары сердца — всё это успокаивает. Когда послышался вой охотников, мы уже давно успели войти в лес, поэтому Винсент, недолго думая, мягко отодрал меня от себя и, окинув взглядом ближайший кедр, спокойно сказал, подставляя руку, как ступеньку: — Полезай на дерево, Юффи. — Но, Винсент! — На дерево, живо! — скомандовал он. Уф, такому не подчинишься… В общем, я, оттолкнувшись от его руки, легко взлетела на дерево. Я же ниндзя, а не хухры-мухры! Устроилась поудобнее, сижу, жду Винсента. Вой раздается совсем близко! Винсент не залезает на дерево?! Почему? — Винсент? — в моём голосе явно слышны истеричные нотки. — Сиди тихо! — раздаётся снизу. Он что? Будет там внизу? Один против стаи, пока я прохлаждаюсь на дереве? Так не пойдёт! — Я спускаюсь. — Только попробуй, — прорычал он. Ой! Вот это да! Вот теперь я точно не уверена, кто страшнее, Винсент или псы-охотники. Я аккуратно выглянула из кроны дерева. Как на грех, крона густая, фиг чё разглядишь. Так, видно чуть-чуть, и то местами. И всё! Не в чём себе не отказывай! А там! Внизу, то есть, собак этих дофига, и все они, эти собаки, у моего дерева. Прыгают. Залезть не могут. Лают. Воют, щёлкают зубами. А Винсента, как я погляжу, не особо жалуют, почти все подо мной. Точнее под моим деревом. Обидно. Почему его не трогают, а все на меня, будто я сосисками обвешана вся. Нечестно так! — Винсент, а почему они на меня только кидаются в основном, а тебя не особо жалуют? Так нечестно! — жалуюсь я. — Полагаю, Юффи, они не любят ГМО-продукты с консервантами, — пропыхтел снизу Винсент, уговаривая самого наглого пса, принявшегося активно жевать его ботинок. Оценив шутку, весело хрюкнув, я чуть не свалилась с дерева! В последний момент уцепилась всеми конечностями за ветку. Развернулась. Снова уселась ближе к стволу. — А ты клёвый! — Сам порой от себя тащусь, — буркнул Винсент, стряхивая дохлого пса с острого носа ботинка. Уговорил таки. Фууу. Так вот как он использует острые носы на ботинках, когда прижмёт! Хотя, думаю, Винсент не жестокий, просто, его припёрли к стенке. А что ему ещё делать? Целая свора, а он один и без оружия? Тут не до эстетики, но, всё равно, мне поплохело. Я заползла обратно поглубже в крону. Надо ему как-то помочь и отвлечься от мыслей. Я осмотрелась. Итак, спускаться Винсент мне запретил, а вот… Я улыбнулась. На расстоянии вытянутой руки от меня висели такие хорошие, такие большие, такие увесистые кедровые шишки! Моя деятельная натура жаждала действий! Трепещите, враги! Величайший воин Вутая сейчас вас накажет! Я, набрав побольше шишек, и, закрепившись поудобнее на дереве, начала обстрел с боевым кличем: — Мочи козлов! Мои снаряды ложились ровно и густо, как из пулемёта. Правда, не совсем всегда метко. А что делать? Издержки. У меня процент попадания 95 из 100. Винсента к тем козлам, кого надо мочить, я, разумеется, не относила, но, тем не менее, ему достались как раз те пять процентов промаха. Так что, можно сказать, что меткость у меня была 100 процентов. Только… цели немного разные. Первая шишка угодила ему в лоб, вторая угодила ему в плечо, третья, описав сложную траекторию, к моему ужасу попала ему прямо… прямо… по спине, точнее, пониже. Я, ойкнув, зарылась в крону и ждала расправы. Но, ничего не произошло. Винсент промолчал, продолжая воевать там, внизу. Видно, в пылу драки не заметил. Я стала стрелять аккуратнее. Четвёртая шишка, летевшая в Винсента, неслась на приличной скорости и, к моему ужасу по траектории предыдущей! Мало того, Винсент стоял лицом к ней! ААА! Он поймал её почти у цели, и, не глядя, запульнул её обратно в крону! Я сидела на ветке, потирая шортики! Попал. Больно же! Надо же, даже не взглянул! Тут неожиданно нос к носу возникло его лицо. Он завис, взмахивая крыльями. Пригвоздив меня взглядом к дереву, Винсент, не отводя взгляда разъяренных желтых глаз, разжал левую руку, отбрасывая дохлого пса, тихо чётко страшным, чужим голосом проговорил: — ЮФФИ, БУДЕШЬ СЕБЯ ТАК ВЕСТИ, МЫ ТЕБЯ ОТШЛЕПАЕМ! АААА! Не виноватая я! Она отскочила. И потом, она же не попала. И какие тут мы?! — П-п-ппрости, — проблеяла я, побелев как мел, от внезапной мысли, что Винсент-то, походу, не единственный квартирант в своем теле. — Сиди тихо, — уже своим голосом пробормотал устало Винсент. Не в даваясь в философские размышления, было ли это сказано мне или ТОМУ, что сейчас со мной говорило, я нервно кивнула. — И никаких шишек. Я кивнула второй раз. — И никаких веток, палок, иголок или другой какой помощи, поняла? — окинув взглядом крону на наличие гипотетических проблем, немного подумав, докончил он. Да, ладно, ладно, я поняла. Кивнула. И их Злейшейство, посверлив меня ещё с минуту изучающим взглядом, спустился вниз чинить мордобой дальше. Я сидела тихо. Как мышка. Думаю, после такой постановки вопроса, любой бы так тихо сидел! Короче, скоро всё закончилось, и Винсент меня позвал. — Можешь спускаться. Стоит. Весь в драной одежде, уставший, протягивает мне руки, чтобы меня поймать. Я на него смотрю. Он посмотрел на свои руки, вытер их о штаны, и опять протянул: — Ну, же, Юффи, спускайся, уже всё! Я посмотрела. Вокруг достаточно чистая полянка. А где же трупы? Он на меня смотрит. Стоит и ждёт. Ну, я, недолго думая… развернулась и спрыгнула с другой стороны дерева! Больно мне надо, чтоб меня ловили. Выпрямилась. О, чёрт! Так вот куда все трупы делись! Винсент, ты что с собачками сделал? Паника. СТРАХ. Отвращение. Слышу, как Винсент, чертыхнувшись, встал передо мной, закрывая жуткую панораму. Он высокий. Глядя перед собой, я вижу теперь только его застёжку на груди. Поздно, я всё уже увидела. Мне плохо. Обед просится наружу. Винсент протягивает наспех вытертые руки: — Всё хорошо. Подыши. Не бойся. Я рядом. — Не подходи, — прохрипела я, мне плохо. Страшно. В ушах шумит, ноги ватные. Мутит. — Юффи, подыши. Дыши. Всё хорошо. Бросаю взгляд на его ботинки. Ё-мое! — Твой ботинок! — Что мой ботинок? — напугано смотрит на свои ботинок, бледнеет, нервно стряхивает прилипшей тёмно-красный кусок чего-то, вытирает о травку, — Чёрт! Юффи, я… Юффи! Это была последняя капля! В ушах зашумело сильнее, в глазах потемнело, ноги не держат… паника, паническая атака. Мутит. Прости, мужик, я предупредила… Стою на четвереньках, упираясь ладонями и коленями в землю. Нервно дышу. Провожу по лицу, рукой, размазывая землю по щеке. Как мне фигово. Фокусирую потихоньку зрение. Винсент стоит и, открыв рот, созерцает свои ботинки… ААААА! Что он обо мне подумает! Какой кошмар! КОШМАР! Меня пробирает дрожь. Снова начинает мутить. Истерика! — Прости, — пытаюсь отползти подальше от него на непослушных конечностях. Апофеоз. — Ничего, успокойся. Все хорошо, — вытирает ноги второй раз о тот же пучок травы. Бедная травка… — Но я же… — Подумаешь, учитывая то, где они сегодня побывали, они только стали чище, — заверил меня Винсент, подходя вплотную, — иди сюда. Это я виноват. Ты не должна была это видеть. И он поднимает меня на руки. — Положь, где взял! — возмущаюсь я, мне страшно. А вдруг мне опять плохо станет? И при нём? На нём? ААА. И, как по заказу, меня снова начало мутить. — Нет, так не пойдёт, — проговорил Винсент, видя мои страдания. Он отнёс меня на чистую полянку, посадил под дерево. Достал из сумки лекарство и сделал мне укол. — Ты! Что ты мне вколол? — Это всего лишь успокоительное. Всё хорошо. Он сел рядом, дал попить водички и провёл беседу на тему, что мне нечего из-за такой ерунды так паниковать, что всё в порядке. Он на меня не сердится. Под действием его мягкого голоса и лекарства, я стала успокаиваться. А, и правда. Дурнота прошла тут же, как я успокоилась. Чудеса. Мне стало так хорошо, спокойно, только, я немного поплыла. Параллельно он доставал из сумки салфетки, вытирая мне лицо, ладони, колени. Потом, осмотрев, где надо наклеил на ранки пластыри. — Вроде всё, — проговорил он, заворачивая испачканные салфетки в чистую салфетку и убирая в отдельный кармашек сумки. Правильный. Не мусорит. — Не совсем, — проворчала я, — ты так мне зафигачил шишкой, точно синяк будет. — Да? Прости. Не рассчитал, — серьёзно покаялся он, и, глянув засиявшими глазами, уточнил, — мне посмотреть? — НЕТ!!! — вякнула я, насколько хватило эмоций, вяло вцепившись в свои шорты. Этот может. Ууу. Старый извращенец! — Старая добрая Юффи. Начинаешь приходить в себя. Это хорошо, — довольно кивнул он своим мыслям. Встал. Посмотрел на меня оценивающим взглядом, и стал молча расстёгивать застёжки на плаще. Снял плащ. Поднял меня. Поставил, прислонив к дереву, укутал в свой плащ, взял на руки, и полетел. Я плохо помню, что было потом. Мне хотелось спать. Было тепло и уютно. Странно. Винсент, он… Я чувствовала себя с ним, как с папой, надёжно, хорошо, но при этом, когда он выкидывал всякие смущающие штуки, я… мне было крайне неуютно с ним. Он принёс меня в какой-то дом. Положил на кровать. Накрыл одеялом. Посмотрел на меня тревожно. Покачал головой и развернулся, чтобы уйти. — Винсент, — позвала я его, уже уходящего. Он обернулся. — Я… Спасибо… Тебе… тебя не ранили? — Нет, — как-то растеряно звучит его голос. Такое чувство, будто он стоит и не знает, что ему делать. — Ясно. — Спи. Я оставлю сумку на столе. Там Тифа еду положила, проголодаешься, не стесняйся. — Угу. И я погрузилась в сон.***
Прошло, наверное, часа два, пока я дрыхла. Проснулась. Ну и холодрыга! Аж нос посинел. Темно. Правильно, место-то в горах, а дом-то не топится. Дела. Встала. Погуляла. Осмотрелась, подкрепилась. Легла. Не, не могу уснуть и всё тут! Никак. Страшно. Ветер-то как завывает! А может, это эти псы? Ууу, разыгралось воображение. Пойти, попроситься к Винсенту? Не, ну что я, маленькая что ли? Страшно. Холодно. Аж дрожь пробирает. Пойду. Собралась с силами. Пошла. Подхожу. Точнее подкрадываюсь. Кровать большая, у стены. Он лежит на спине, в одежде, под одеялом. Ботинки стоят рядом с кроватью. Чистые. Подошла к кровати. Спит. Смотрю на него. Ну, и на кой я припёрлась? К молодому мужику, ночью, полуодетая, закутанная в его плащ, что по земле волочится. Винсент открыл глаза и смотрит на меня! Прямо на меня. Так серьезно и внимательно! Тут я четко осознала, что мои шортики коротковаты, как и мой топик, и я припёрлась ночью к мужчине сама! Стою затравлено, укутавшись в его плащ. — Юффи, — подбадривает. — Ой… ну… я… холодно… вот… страшно… но… я пойду, да? Чувствую себя полной дурой! Поворачиваюсь, чтобы уйти, тут он меня ловит за запястье. Ась? Приподнялся на кровати. Мягко удерживает за руку, смотрит прямо в глаза. — Нет, — четкий и однозначный ответ, но мягким голосом. Уставилась на него. — Иди сюда, — не отпуская руки, правой рукой откинув одеяло, и хлопает возле себя справа. У стенки. Смотрит на меня. Отпускает руку. Ложится обратно на спину. — Да не съем я тебя. Не двигается. Так-так. Холодно. А с ним не страшно и тепло, но! Чтобы мне туда попасть, мне надо через него перелезать! Извращенец! — Юффи, в сосульку превратишься, — пригрозил он, смотря равнодушно в потолок. Ну ладно, если так ставится вопрос. А что, можно, да? Села на краешек кровати. Винсент повернул голову в мою сторону. Сняла ботинки. Теперь самое трудное! Надо через него перелезать! Понадобилась вся подготовка ниндзя! Я, встала с кровати. Отошла и, с разгону, оттолкнувшись руками от края кровати, сделала мини-кульбит, перемахнув через Винсента и, приземлившись на своей половине, забилась к стенке так, чтоб его не касаться. Притихла. Фух, перелезла! Ура! Глянула на Винсента. Он всё это время наблюдал за мной, от начала и до конца действия, с непробиваемым лицом врача определённого вида клиники. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице и теперь, когда он изучал вжавшуюся в стенку меня. — Однако, — проговорил Винсент, вместив весь спектр эмоций в одно это ёмкое слово. Накрыл меня одеялом, лег обратно на спину и закрыл глаза. Полежав с минуту молча, он добавил: — Юффи, я теплее стенки. Фига се! А я, думаешь, не в курсе, что ты теплее? Просто, как-то… А что можно, да? Я подползла поближе. Подумала, расхрабрилась, подползла ещё чуток. Винсент тяжело вздохнул и не открывая глаз, обняв меня рукой, придвинул вплотную к себе: — Спокойной ночи, Юффи. — Ага, и тебе, — сдавленно проговорила я. Ну, хоть не замёрзну. Блин, сон не идёт. Хочу спросить. Интересно, а Винсент уже спит? Стараюсь не шевелиться, чтобы его не разбудить. И хочется, и колется. Беспокоит меня очень один вопрос. Сильно. Не могу уснуть. — Юффи, что там у тебя. — А? — Ну, ты, как я полагаю, что-то сказать хочешь. Спросить? Нет? Спрошу. — Винсент. Понимаешь, я… Я красивая? — А? — он заинтересованно уставился на меня, приподнявшись на локте. — Ну… я … могу заинтересовать…? — зарылась под одеяло с головой, от смущения. Чувствую, мужская рука мягко берёт за край одеяла. Винсент снимает одеяло с моего лица, плеч… Изучает меня внимательно. Его взгляд скользит вниз. Ни смешинки в глазах. Серьёзный взгляд. Мне не по себе. Страшно! Ну, зачем я его спросила? Зачем?! Я пытаюсь подняться. Он, не меняясь в лице, мягко, но решительно прижал меня рукой обратно к кровати, продолжает изучать. Отпустил, снова накрыл одеялом, отвернулся. Лег на спину, смотрит в потолок: — Да. Фу, блин. Пипец. Напугал-то как! У меня сердце чуть не разорвалось! — Просто, Клауд… — Я понял. — Клауд, он хороший, но… И я ему рассказала про Клауда, про то, что он был Солджером, про то, как его держали в лаборатории, про то, как он оттуда бежал, как убил Сефирота, про то, как он потерял Зака и свою любимую. Винсент слушал внимательно, местами даже очень бурно реагируя. Он лежал, не шевелился, глядя в потолок незрячими глазами. Он был далеко. Винсент переживал так, будто я ему рассказываю его историю, и она оживала у него перед глазами вновь. Он вздрогнул, когда я упомянула эксперименты с Клаудом, встрепенулся при имени Сефирот, напрягся, когда я упомянула про то, что Клауд потерял любимую. Но больше всего меня потрясла реакция Винсента на имя Ходжо! Какой был у него взгляд. Я никогда такой взгляд не видела. В нём было столько ненависти, боли, страдания, жажды крови и мести. Как столько может уместиться в одном человеке? Я пыталась несколько раз прекратить рассказ, но Винсент, смотрел на меня так жалобно, и просил, чтобы я продолжала. Это ему было важно. Очень. И я рассказала до конца всё, что знаю. — Мы менее ценны, чем его прошлое, — с горечью заключила я. — Менее ценны… — эхом повторил Винсент. — Да, Клауд не может себя простить. Не может отпустить своё прошлое. И за это расплачиваемся все мы, кто его любим. — Как и я, — тихо прошептал Винсент. — Винсент? — я услышала его, просто, хотела услышать подробности. Винсент встрепенулся, как ото сна, посмотрел осмысленно на меня, вздохнул и с горечью произнёс: — Говорю, что твой Клауд такая заноза в заднице для тех, кто его любит. Один ли он? Я не заметила, как уснула. Проснулась от того, что солнышко стало мне светить в лицо, поморщилась, потёрлась о подушку, пытаясь в неё зарыться, спрятаться от солнышка. Открываю глаза. Нифига это не подушка! И первое, что я вижу, открыв глаза, это шея. Поднимаю взгляд: на меня смотрят с расстояния в семь сантиметров, не более, красные глаза. И как смотрят. Так ласково, умилительно, как на своего ребёнка. ОЙ! Погладил меня по голове: — Привет, осьминожка, как спалось? — Ээээ… Смотрю вниз. А! Я во сне оплела Винсента! Закинула на него ногу, обняла его рукой, прижалась к нему и лежу фактически на нём! АААА! Убрала от него сразу же все свои конечности, уползая к стеночке, бормоча: — Прости… я как-то… само… получилось… — А мне понравилось. Есть будешь? Кстати, похоже, к нам идёт Клауд. Винсент поднялся, надел ботинки, пошёл к двери. И точно, дверь распахивается и на пороге появляется Клауд. Тяжело дыша, слегка наклонился, бледноват. Винсент к нему! — Клауд, что… — А, вы живы, — облегченно вздохнул он, — а то я такое тут видел! Хм. Похоже, Клауд набрёл на нычку Винсента. И тому пришлось сознаться: — Это я. Клауд уставился на Винсента: — Винсент, ты чем, позволь тебя спросить, псов отгонял? Гранатомётом в упор? — Ботинками и руками, — вставила свои пять копеек я, восседая на кровати, гордясь Винсентом. Клауд побелел. Винсент охнул и отпрыгнул: — Только не на мои ботинки! Я их только почистил! Клауд постоял, подышал, и как заржёт! — Не дрейфь, мужик, у меня крепкий организм, — уверил Винсента Клауд, отсмеявшись. — Ботинками и руками… так? Винсент, ну ты и извращенец, — покачал головой Клауд, — Сильно прижало, да? Вот! Я же говорила! Я знала! Винсент извращенец! Клауд тоже так думает. А я ему верю. Смотрю на Винсента. Винсент, перехватив мой взгляд, говорящий: «Так вот ты какой, северный олень!», серьёзно так на меня посмотрел и строго сказал Клауду: — Клауд, не обманывай ребёнка. — Это кто ребёнок, — вякнула обиженно я. — Юффи, я не извращенец, но обещаю, если я его найду, я тебе его обязательно покажу, раз ты так хочешь его увидеть, — съехидничал Винсент, потрепав меня по голове. — Вредина. Пошли завтракать лучше. Мы позавтракали. И пошли к вертолёту. Я села в вертолёт, Винсент собирался сесть следом, но когда Винсент поставил ногу на ступеньку, его остановил Клауд: — Винсент, надеюсь, с Юффи не было много проблем? Я вспомнила, как я его тискала, как бомбардировала шишками, как испачкала ему ботинки, как его обзывала извращенцем, как ему пришлось меня спасать два раза и далее по списку!.. Ууу!.. Я закрыла глаза и прижала уши. Сейчас точно настучит. — Нет, что ты. Она просто прелесть, — искренне тепло проговорил Винсент, ласково глянув на меня. Я аж рот открыла! Когда он сел рядом со мной, я его спросила тихо: — Почему? Я же… — Пусть это будет наш маленький секрет. Хорошо? — улыбнулся Винсент и более громко добавил, — Спасибо тебе, Юффи. Ты мне очень помогла. В чём???