***
Всё прошло. Мы выиграли эту войну. И всё забылось. Юффи, рассказала мне, что до моего пробуждения, несколькими месяцами раньше, была одержана окончательная победа над Сефиротом, над корпорацией Шинра. Планета использовала Поток как оружие, и он затопил всё, оставив только горечь разрухи. Остались развалины, скорбь, беспризорники, люди без крова, люди, потерявшие всё. Вот в этом мире я и проснулся, и помог Клауду с устранением некоторых последствий, уговорив несколько «недобитков». Но среди этого кошмара я встретил Клауда, Тифу, Юффи. У меня появилось что-то вроде семьи, и теперь, когда я влюбился в Тифу, вполне серьёзно подумывал обзавестись своей собственной. Правда, Тифа мне так и не ответила. Я не успел ей всё рассказать. Кстати, о Лукреции я больше не вспоминал, не прилетал к ней.***
Мы долетели без приключений. Клауд взял вертолёт у друга, и поэтому, посадив вертолёт в положенном месте, мы отправились до «Седьмого неба» пешком. На пороге бара нас встречала улыбающаяся Тифа. Она по очереди поздоровалась со всеми нами. Ну, Юффи сразу же кинулась её обнимать. Затем Тифа обняла Клауда. Следующий в очереди должен был быть я. Ммм… класс-класс-класс! Чё?! Когда очередь дошла до меня, Тифа кивнула мне в знак приветствия, и отвернулась, собираясь слинять на кухню! Э, нет! Так не пойдёт! Думаю, учитывая, что я пережил, я явно заслужил немного ласки! Поэтому я просто подошёл к Тифе, и обнял её, поцеловав в щёчку возле самых губ и вручил ей букетик полевых цветов, что я надрал по дороге домой. — Привет, Тифа, — промурлыкал я довольно. — Привет, — выдавила Тифа, смутившись под внимательными взглядами Клауда и Юффи. И это была основная причина, из-за которой, я пренебрег своим желанием, ограничившись исключительно поцелуем в щеку. Мы переоделись и сели обедать. День прошёл спокойно. Посетителей в баре было не так уж и много. Юффи и Клауд решили пожить некоторое время в «Седьмом небе». Я пытался заговорить с Тифой, но всё у неё были какие-то дела. Правда, мои цветы она тут же отнесла к себе в комнату и поставила в вазочку. Не выкинула. Уже хорошо. Я хотел с ней поговорить, но она ушла, сославшись на важные дела. Я вздохнул. В другой раз. Завтра точно поговорим. На другой день, ближе к вечеру произошло одно неприятное событие. Была сильная гроза. Дождь лил как из ведра, и было холодно. Посетителей сегодня было немного. Все порядочные люди попрятались по домам, или где там они жили, и, если им что было надо, звонили нам, чтобы сделать заказ с доставкой на дом. Поэтому в зале было не более десяти завсегдатаев, что приходили сюда в независимости от погоды, и все уже были явно навеселе. Как обычно, я был в зале с посетителями. Разносил заказы. Клауд же уехал развозить заказы по адресам. Спускаюсь по лестнице с заказом и вижу вот что. Девочка, от силы лет десять. Кареглазая, с каштановыми спутанными волосами, глаза затравленные, чумазая, в грязных лохмотьях. Дрожит. Вся промокшая насквозь. Подошла, пошатываясь, к столику к одному посетителю и что-то у него тихо и робко попросила. Я поставил поднос и пошёл к месту действия. Мужик этот заорал, вскочил и наотмашь её ударил. Она упала на пол и, свернувшись в комок, заплакала. А эта пьяная морда решил её видно проучить и замахнулся на её табуретом! Хм. Подлетев к алкашу, я бортанул его, выбив у него табурет. Девочка прекратила плакать и стала затравленно смотреть на нас во все глаза. Я дал этому козлу в морду для острастки и, взяв его за шкирку, без зазрения совести приложил о все твёрдые вертикальные и горизонтальные поверхности в баре, и со спокойной душой вышвырнул эту падаль на улицу. Я точно знал, что эта девочка не его ребёнок. Жена его бросила давно за пьянство и побои, забрала детей и ушла. И я её очень понимаю, учитывая то, что я сейчас увидел! Зал загудел. Назревал мордобой. Были те, кто водил дружбу с этим козлом, которого я так качественно отходил и выкинул на улицу, и они жаждали моей крови. Были те, кто был на моей стороне, но их было мало. И, собственно, они между собой уже начали перепалку. Но в большинстве оказались те, кто были эстетами, видите ли! Один из них, поднявшись со стула, пошёл к девочке со словами: — Надо выкинуть это блохастое отребье из санитарных соображений. Это про ребёнка-то! Я его опередил, решительно пошёл наперерез, подойдя к малышке, бережно взял её, дрожащую и всхлипывающую, на руки и сердито цыкнул на мужика: — Теперь это мой ребёнок. Вопросы? Вопросов не последовало. Меня всего колотило от праведного гнева! В одном они были правы, ребёнку не место среди этих отбросов общества. Я унёс девочку наверх, на кухню и усадил её возле ошарашенных Тифы и Юффи на стул, проговорив при этом: — Нате. Разбирайтесь сами. Я не силён в детях. Я и правда не знаю, что делать с детьми! Но они молодцы. Юффи тут же всунула малышке в руки булочку, на которую та сразу набросилась. Тифа в это время стала хлопотать вокруг девочки. Убедившись, что ребёнок в надёжных руках, я спустился вниз, заканчивать начатое. А именно, первым делом разобрался с поборниками санитарии, они первые полетели в дверной проём. За ними с интервалом в две-три минуты следом ровным строем стартовали дружки того алкаша. Мои сторонники ушли сами, поблагодарив за приятно проведённое время. Да-а-а. Иногда народу просто необходима эмоциональная разгрузка. Напился, подрался. Вот они, маленькие радости в жизни простого населения. Тем не менее, когда я поднялся наверх, в ванной уже вовсю шумела вода и раздавались голоса. Девочка разговорилась. Я постучал, голоса смолкли, ко мне вышла Тифа. — Всё нормально? — Да, не волнуйся. Сейчас отмываю. Юффи пошла ей за одеждой. Приготовь поесть, ладно? — Угу. Я направился на кухню и приготовил ужин. Вскоре вернулась Юффи с одеждой. Также к ужину пришёл Клауд. Мы сели ужинать все вместе. Девочку звали Марлин. Оказалось ей девять лет. Познакомившись со всеми нами, она сидела как мышка за столом между Тифой и Клаудом и уплетала за обе щёки. Тифа, гладила её по головке. Марлин привыкла к Тифе и Юффи, и с ними говорила охотно, на меня же, как и на Клауда, она посматривала с опаской. Особенно на меня. — Можешь жить у нас, Марлин. Хочешь? — А можно? — спросила Марлин. — Да, — ответила Тифа. К моему глубочайшему удивлению, Марлин глянула на Клауда, потом на меня, потом снова на Клауда, и что-то решив, посмотрев мне в глаза, робко уточнила: — Можно? — Да, — обалдело произнес я. Похоже, меня приняли за хозяина этого дома. Однако… — Конечно, мы все тебе рады! — сказала Юффи. — Точно. Оставайся с нами, — подтвердил Клауд, ласково потрепав Марлин по волосам. — Спасибо. Марлин устала. Наевшись и согревшись, прислонившись к Клауду, она стала клевать носом прямо за столом. Клауд, тепло улыбнувшись, аккуратно взял её на руки и отнёс в комнату. Тифа убирала со стола. Юффи поймала мой взгляд и, смекнув, отправилась к себе наверх. Умная девочка. Я подошёл к Тифе. Она вздрогнула и выронила поднос. К счастью, он был пустой. Подняв поднос и поставив его на стол, я начал: — Тифа, нам надо поговорить. Выслушай меня, — я ласково взял её за руку. — Винсент, давай потом. Я так устала. Марлин. У неё никого нет. Она сирота, представляешь? — Иди сюда, — я её обнял и прижал к себе, — Я люблю тебя. Она стояла в моих объятиях, и я чувствовал, как быстро бьётся её сердце. Я ей сказал всё. И как я её люблю, и что я без неё не могу больше жить. Всё-всё. В общем, излил душу. Она прижалась ко мне так, что я мог целовать ей только волосы. Она выслушала меня внимательно. Не перебивала, но молчала. В конце она слегка отстранилась от меня, чтобы взглянуть, насколько я серьёзен. — Ты серьёзно? — Да, — ответил я, поглаживая пальцами её щёку. Ну, ё-моё! Разве с такими вещами шутят? Думаю, надо её в этом убедить. Я наклонился и, обнимая одной рукой её за талию, а другой придерживая её голову, поцеловал Тифу в губы. Хм. Она не захотела разжимать губы. Я и так, и эдак. Результат нулевой. Мда. Ага! Моя рука скользнула вниз, и, как я и ожидал, Тифа, набрав побольше воздуха, возмутилась: — Вин… Оп! Поймал! — Мммм, — сказала Тифа всё, что обо мне думает, стукнув легонько меня кулачком в плечо, когда мои губы, подловив удачный момент, накрыли её. Да, я такой. Привыкай. Я убрал руку, Тифа успокоилась и отдалась процессу. Хорошо. Я целовал её нежно, ласково. настойчиво. Её сладкие губы, её горячее дыхание сводили меня с ума, и мне захотелось продолжения банкета! Поэтому я, недолго думая, перешёл на более страстный и глубокий поцелуй. Вначале, в момент перехода, Тифа дернулась. А потом она таяла в моих руках. Моя голова плыла. Мыслей никаких. Точнее приличных никаких, а вот нецензурных на выбор, всех размеров и мастей. Сквозь поцелуи Тифа смогла-таки донесли свои мысли до меня: — Винс… подожди… я… не … готова… мне … надо … подумать. Я отстранился. — Винс? Хм. А мне нравится. Да, можешь меня так звать. — Понимаешь, я… мне правда нужно время, чтобы всё обдумать. Ладно? — Хорошо, — проговорил я, глядя печально в сторону и отпуская её. Знала бы она, чего мне это стоило! Правда, всё же, как я ни старался, в моём голосе прозвучали-таки нотки обиженного ребёнка, у которого отобрали вкусную сладкую конфетку. Похоже, она догадалась и раскаялась. — Винс, — ласково начала она, нерешительно коснувшись моего плеча. Она впервые дотронулась до меня сама, — не обижайся, дай мне немного времени, ладно? Я… я просто запуталась. Ага, совесть замучила, да? — Хорошо, — ответил я, накрыв её маленькие пальчики своей рукой, — Ладно. Я пойду. И я вышел из кухни, прикрыв за собой дверь.***
Шло время. Я ухаживал за Тифой. Дарил ей цветы, мы вместе проводили много времени… Но она так и не ответила мне. Когда я начинал разговор, она от него уходила, придумывая разные причины. Марлин вертелась возле неё, ходила за ней хвостом практически хвостом, что тоже мешало нашим объяснениям. Но я не сердился на Марлин. Ни капельки. Ребёнок не виноват. Марлин у нас прижилась, откормилась и стала живой, активной девочкой. Очень любопытная и смешная. Марлин обожала Юффи, играла с нею часами. Любила Тифу, всегда прибегала к ней гладиться, видно, видела в ней маму. Достаточно хорошо шла к Клауду. Он стал для неё чем-то вроде старшего брата. Она его любила, уважала, но при этом могла в момент ссоры его легонько стукнуть или отругать, могла так же отказаться выполнять то, что он просил. И тогда дом превращался в балаган! Марлин бегала от Клауда и пряталась, а тот, отчаявшись уговорить её выйти по-хорошему, зачастую просто пытался вытащить её верещащую мелкую персону из всех потаённых мест нашего бара (шкаф, кровать, барная стойка и т.д.). Правда, последнее время Марлин стала прятаться за меня, заметив что оттуда, в отличие от вышеописанных мест, Клауд никогда не рисковал её доставать силой, резонно опасаясь, что его руки могут потерять контакт с телом. Нет. Я не вмешивался в их отношения и был просто укрытием, но, тем не менее, следил, чтобы Клауд держал свои руки при себе, заставляя его тем самым развивать красноречие и дипломатию. Ладно-ладно, признаю. Мне просто было весело за всем этим наблюдать. Ну не мог я упустить такой возможности. Просто не мог. Хоть Марлин пряталась за меня, но со мной она почему-то вела себя сдержано. Всегда слушала, что я ей говорю, и безоговорочно это выполняла, затихала, когда видела, что я задумался, и никогда не приставала. Какое-то время она боялась выходить в зал. Потом, когда я ей сказал, чтобы она не боялась, потому что мы её в обиду не дадим, она, подумав, стала туда изредка выходить, но только со мной или с Клаудом. Если кто-то из посетителей к ней обращался, она, подбегая ко мне, становилась рядом, цепляясь за мой рукав или штанину, когда у меня в руках были подносы. Видя, что никто из посетителей её больше не обижает, Марлин постепенно успокоилась и больше за меня не хваталась. Многие новые посетители считали её моей дочерью и просили позвать папу, если им нужен был я. Когда нужен был Клауд, звали чаще брата. Марлин знала, кого они хотели увидеть в данный момент, и кричала мне или Клауду из зала, когда мы были на кухне. Так прошёл месяц. Полагаю, вполне достаточный срок для обдумывания. А то я так состариться успею. Выпроводив последнего посетителя, я закрыл бар, зашёл к себе в комнату на минутку, кое-что забрать. Спустился вниз. Тифа протирала барную стойку. Был поздний летний прохладный вечер. Мы были в баре одни. Юффи с Клаудом улетели на недельку в Вутай, взяв с собой Марлин. Юффи хотела показать Марлин свою родину. Там, и правда, красивые места. Короче, случай — пальчики оближешь. Надо не упустить момент. — Тифа, ты подумала? — спросил я, подходя к Тифе. — Да… Нет… Я… уже поздно… давай потом. Вижу, что врёт. Она уже подумала. Её что-то беспокоит. Я ей нравлюсь. Но что-то не так. Что? Она вышла из-за стойки и стала подниматься по лестнице, я иду следом: — Тифа, постой! У самого моего носа она закрыла дверь в свою комнату! Просто хлопнула и всё! Пишите письма. Э, нет, так не пойдёт. Я не мальчик, девочка, не посыльный, милая. Я мужик и требую к себе уважения! Хочу знать причину отказа, если это отказ, и немедленно! За дверью слышалась нервная возня. — Винсент, пожалуйста, уйди! — Тифа, открой эту чёртову дверь, иначе я её вынесу нафиг! — долбанул я по двери кулаком, призвав Тифу к ответу. Я ждал достаточно. Время вышло. Тишина. Раздались легкие неуверенные шаги. Тифа подошла к двери. Постояла. Щёлкнул замок. Так-то лучше! Я легонько толкнул дверь и вошёл внутрь. Закрыв плотно за собой дверь, я запер её на ключ. Тифа уже ухитрилась встать у окна, разместившись так, что между мной и ею стоял круглый небольшой столик с вазой посередине. В вазе стояли цветы, что я ей подарил. Хорошо. Она принялась рассеянно щипать цветочки. Я подошёл к Тифе, точнее к столу. Она оставила цветы в покое и уставилась на меня: — Винсент, не подходи! — сказала она, переместившись вправо, в то время как я старался обойти этот стол слева. Итог, мы снова стоим друг напротив друга. Мда. Ну, и что? Мы ещё и пляски вокруг стола устраивать будем? Недолго думая, я взялся за край стола. Тифа, последив за моим движением, охнув, схватила вазу. Угадала. Стол полетел на пол кверху ножками. Смотрю на Тифу, она судорожно сжимает вазу, прижав к себе, как родную. Рефлекторно пытается ею закрыться, как столом? Однако. Я сделал шаг. Она шагнула назад. — Не подходи. Остановился. Ну что опять за хрень, а? — Тифа, что происходит, — мягко так, я сама мягкость и терпение. Всё, Тифа похоже выдохлась. Она опустила голову, плечи вздрагивают. Плачет. — Я… Я не замена Лукреции, — едва различаю сквозь её слёзы. Что?! Я даже остановился. А Лукреция-то тут каким боком? — Что? — переспросил я. Может у меня слуховые галлюцинации начались. — Что слышал! Я не замена Лукреции! Найди себе другую! — уже кричит. Полноценный крик души. Я подошёл к ней, осторожно взял из её не сопротивляющихся рук вазу и поставил её на подоконник: — Тифа, ты не замена. Почему ты так решила? Я же тебе всё время говорю, я люблю ТЕБЯ. И мне нужна только ты и никто другой. Я попытался обнять Тифу, но она, увернувшись от моих рук, встала у окна ко мне спиной. Она рассеянно теребила цветы в вазе, и слёзы текли по её щекам: — Но… ты же так долго любил Лукрецию. Ты не мог так просто сдаться. Кто угодно, но только не ты. Я… Мне лучше одной. Не трогай меня! Ты такой же, как Клауд! Фига се, как сказала бы Юффи. Ну, и что мне делать?! Я стоял в растерянности. Я как Клауд?! А… кажется, понимаю… Клауд тоже любил, тоже потерял любимую, потом встретил Тифу. Они понравились друг другу, но вначале Тифа была холодна, и Клауду пришлось добиваться её внимания. Он думал, что та, умершая, больше его не держит. А потом, когда Тифа в него влюбилась, оказалось, что Клауд не может расстаться со своим прошлым, и что он ещё любит и скорбит по той, которую отняла у него война. В итоге он отстранился от Тифы. Ясно, и она решила, что она замена, и это подорвало, похоже, не только её доверие к мужчинам, но и женскую самооценку в целом. Жуть. И это мне всё расхлёбывать?! Спасибо тебе, Клауд! — Тифа, мне никто не нужен кроме тебя, — ласково проговорил я, приближаясь к ней и обнимая её со спины. Она перестала плакать. Дернулась. Притихла. Любит. Она меня любит. Я это чувствую. — А как же Лукреция? — недоверчиво взглянула она на меня, повернув голову. Лукреция… А что Лукреция? Моё прошлое, моя ошибка. И я рассказал Тифе всё, что думаю по этому поводу, как на духу. Она меня слушала внимательно. Она мне начала верить. Она хотела мне верить. — А я? — А ты, — начал я, поглаживая Тифу и осыпая нежными поцелуями её волосы, виски, щёки, всё лицо, — ты моё настоящее и будущее. Я люблю только тебя. Я полюбил тебя относительно недавно, но, обратил на тебя внимание ещё два года назад, при нашей первой встрече. Когда ты пожалела меня — никому не нужного, отчаявшегося монстра, дала мне цель в жизни и научила жить. И тогда, глядя на тебя, такую хрупкую, трогательную в своём сострадании, нежную, я подумал, что, может, ты — та единственная, что мне нужна. И я начал приглядываться к тебе, ну и за тобой тоже. С тобой я забывал обо всём. И вскоре, я заметил, что меня непреодолимо тянет к тебе, я с тобой забывал о Лукреции. Потом я прекратил думать о ней вообще. И все мои мысли стали только о тебе. И тогда я понял, что влюбился. Влюбился, как мальчишка. Ты даже представить себе не можешь, какое удовольствие мне доставляет малейшее твоё прикосновение. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была моей. Тифа… Я повернул её к себе и, притянув, начал страстно целовать. Тифа притихла. Она отвечала мне! Тифа в моих руках была как воск, и я понял, что могу делать с ней всё, что пожелаю. От открывающихся перспектив у меня захватило дух и закружилась голова. Я решил не упускать такой благоприятный момент, и моя рука потянулась к молнии на груди у Тифы. — Винсент, подожди, — выдохнула Тифа, смутившись, перехватывая мою руку. Чего ещё ждать?! Э, нет, фигушки! Я и так ждал чересчур долго. Ты меня любишь, я тебя люблю. Я хочу, ты согласна, просто тебя беспокоит какая-нибудь очередная надуманная фигня, плюс ты стесняешься. Какой момент! Да меня сейчас даже Армагедон не остановит! Так что расслабься и получай удовольствие. — Расслабься, — страстно прошептал я, едва сдерживаясь, мягко убрал её руку и, целуя её шею, снова потянул за молнию, — всё хорошо. — Подожди, — уже более решительно попросила она. Разумеется, я остановился. Хоть и, признаться, с превеликим трудом. Ну, что опять?! — Что? Молчит. — Тифа? — Ну… эээ… это… — покраснела. Помялась и замолчала. А, может она об этом? Я достал из заднего кармана брюк маленький квадратный пакетик и помахал перед носом Тифы, игриво заявив: — Если ты про это, то всё продумано, детка! Тифа покраснела ещё сильнее. Похоже, я ответил на её вопрос. Ай да я, какой я молодец! Мне причитается бонус! — Всё? Молчание. Отлично, тогда я продолжаю. Но, что-то она слишком серьезна и зажата, надо её немного расслабить. — Ты мой зайчик, — и я куснул её за кончик ушка. Тифа взвизгнув, принялась хохотать, отбрыкиваясь. — Вин…сент, прек…рати! Щек…отно! Ну… ще…котно…же! Винс…! Ай! — задыхаясь просила Тифа, пытаясь тщетно увернуться от меня. — Что я нашёл! — игриво промурлыкал в ответ я, довольно продолжая покусывать ушко. Даже и не проси! Хм, ай да я! Дубль два! Судя по реакции Тифы, я нашёл, что искал, а именно, в поисках нужных мне зон, играя с Тифой, я натолкнулся на ещё одну точку на кончике уха, причём, левое оказалось гораздо чувствительнее правого. Интересно, а сколько ещё у неё таких зон? Тифа очень чувствительная. Мммм. Будет интересно. Поиграв с ней немного, пока она не расслабилась, я продолжил её раздевать, планомерно подталкивая её к кровати. — Винс, знаю, у меня ужасная одежда, да? — прошептала Тифа, смущаясь. О чём она? А. Ну да, бельё без рюшечек, обычное. Но так хорошо сидит. Подожди, и что? Из-за такой фигни ты меня хотела лишить удовольствия?! Я потрясён! Признаться, меня, как любого здорового молодого мужчину, больше волновало то, что было под бельём, а не оно само. — Мне всё равно. Меня больше волнует, что под ним, — и я протянул руку к Тифе. — Ээээ. Но… — И никаких но! И потом, Тифа, я всегда считал, что любая одежда на тебе явно лишняя, — укладывая её на кровать поудобнее, проворковал я. — Винсент! — Тихо, девочка, расслабься, этим местом я точно не кусаюсь, — нежно прошептал я ей на ушко, едва касаясь её губами. — Винс, прекрати вгонять меня в краску! — Я ещё и не начинал, — страстно ответил я. И нас укутала ночь. Я любил Тифу сильно, но нежно, изливая на неё всю любовь, ласку и страсть, что накопилась в моей душе за долгое время одиночества. Она доверяла мне, раскрываясь навстречу моим ласкам как нежный бутон, отвечала, как могла, застенчиво, но искренне, топила моё прошлое, мою боль, все мои разочарования. Наполняла меня светом и жизнью. Мой разум захлестнула страсть, душу переполнила нежность, тело окутала ласка. Мир прекратил существовать, были только я и моя Тифа. Я испытывал массу чувств и эмоций. Они сжигали меня, они накатывали и разбивались, как волны о берег. Нежность… Страсть… Ласка…***
Утром я проснулся довольный и счастливый. Тифа спала, положив свою голову мне на плечо. Любимая. Я погладил её по голове. Она проснулась. Такая нежная, тёплая ото сна, такая родная. Эм. Может, ещё разочек до завтрака? Я начал её целовать. — Винс. Отстань. Я хочу спать. У меня всё болит, — пожаловалась Тифа, не открывая глаз, слабо реагируя на мои старания. — Я тут не причём. Это твоя кровать, неудобная… хотя, может, я тоже к этому отношение имею, не спорю, — заявил я, — на мне тоже живого места нет. Я вздохнул. И отстал. Тифа, правда, не хотела. Если вчера она просто стеснялась, то сегодня она явно не хотела. Я никогда не брал женщину силой. Мне это ни к чему. Я себя для этого ещё достаточно уважаю, как мужика. Тифа и правда устала. Учитывая то, что мы уснули только под утро. Но было хорошо. Я вспомнил прошлую ночь, и ко мне вернулось радужное настроение. Я поднялся, промурлыкал довольно, игриво чмокнув Тифу в нос: — Спи. Набирайся сил. Мне понравилось. Повторим позже. — Винс! — рассмеялась Тифа, стукнув меня подушкой. Я встал и ушёл, довольно улыбаясь, вниз готовить завтрак. Тифа выползла вниз часа через четыре. Она подошла к столу, налила себе чай, и задумчиво, рассеянно, довольно улыбаясь, щедро положила себе две ложки с горкой… соли, и принялась плавно размешивать, с довольной улыбкой витая в облаках. А вот это точно моих рук дело! Не без гордости подумалось мне. Я подошёл и обнял Тифу со спины, поцеловав её в шею. Как же я люблю тебя, Тифа! Едва мои губы её коснулись, она затрепетала. Ага. Точно, ей понравилось. Ай, какой я молодец! Сам себя не похвалишь… Я же у неё спрашивал, понравилось ли ей. А она неопределенно кивнула, вот и приходится самому догадываться. Иех! Тифа охнула, неудачно повернувшись. Моя радость слетела. А вот кровать надо бы поменять. Да и аппетит умерить, хотя бы на время, последний, раз, похоже, был лишним. Так начались наши отношения с Тифой. Некоторое время спустя я ей сделал предложение, она согласилась, но, нам пришлось отложить свадьбу из-за непредвиденных обстоятельств.