***
На следующее утро я сел на свой байк и уехал к себе домой. Лучше я побуду один. Мне надо всё это переварить. Поставив байк у церкви, зашёл во внутрь. Через какое-то время моё внимание привлёк детский голос, доносившейся с улицы. Я выхожу и вижу мальчика, лет десяти. Нищий оборванец, некогда был ухожен. Пышные каштановые волосы, карие глаза. Шатается. На лбу эта стигма. Он болен. Он, стоя у моего байка сжимает, в руке мой телефон, что я оставил висеть на ручке байка. Я подхожу к нему, пытаясь с ним заговорить. Он хватается за шрам и, вскрикивая от боли, падает в обморок. Я к нему подбегаю, беру его на руки, сажаю на байк, поднимаю телефон, слышу в телефоне голос Тифы: — Эй, ты меня слышишь? — Это Клауд. — Клауд, хвала Гае! Там ребёнок. Он из седьмого сектора, при бомбёжке он потерялся. Ищет родителей. Надо их найти. А пока привези его к нам. Ему плохо. — Не волнуйся. Я с ним. Всё хорошо. Я его сейчас привезу. Тифа… — Да? — Прости. Как Винсент? Вы помирились? — Нет, — после долгого молчания Тифа заговорила, медленно подбирая слова, дрожащим от слёз голосом — Он не сердится, мы поговорили… Но он отстранился. Закрылся в коконе, и я не могу до него достучаться. Больше он ко мне не приходит. — Не волнуйся. Он оттает. — Надеюсь, Клауд, я не могу без него! Раздались короткие гудки. Вот задница! Всё серьёзнее, чем я думал, и ничего уже не исправить. Хотя с другой стороны, этот вопрос стоял в их отношениях ребром. Так что моя глупая выходка только спровоцировала его скорейшее осознание. А сейчас у меня был ребенок, которого надо было как можно быстрее довезти до Тифы. Поэтому я убрал телефон и сел на байк, так, что малыш был сзади. — Держись крепче, малыш, — проговорил я, ногой убирая подножку. Я почувствовал толчок в спину. Ребёнок настолько ослаб, что просто завалился на меня. Я взял его руку в свою. Ничего, малыш, прорвёмся. Я не дам тебе умереть. Обещаю. Посадив мальчика перед собой, я завёл мотор, и мы помчались в бар к Тифе. Я должен найти лекарство.***
Ребёнку оказали должное внимание. Марлин проводила с ним всё своё свободное время. Мальчика звали Дензо. Он у нас прижился. Я и Винсент, по отдельности, отправились на поиски родителей ребёнка. На третий день поисков, мне повезло больше, если это конечно можно назвать везением. Седьмой сектор Мидгарна был весь раскурочен. И… в общем, родителей больше у него нет. В разрушенном доме, где раньше жил Дензо с семьей я нашел семейное фото. Он, его мама и папа. Все счастливы. Я взял эту фотку. Отвезу ему. Это всё, что осталось от его семьи. Я ехал и размышлял о превратностях судьбы, жили себе и горя не знали, и вдруг некогда любимый, обласканный мальчик из довольно обеспеченной счастливой семьи в одночасье превратился в никому не нужного беспризорника. Что же мы, люди, творим-то своими руками. Придушить бы нас ими же! И тут со мной случился первый припадок, да такой сильный, что я чуть не въехал в скалу. Вчера у меня появилась на руке тёмная фигня, как у Дензо на лбу. Чтобы никто не догадался, я стал носить длинную ткань на левой руке, как рукав. Рука периодически болела. А сейчас меня просто скрутила такая сильная боль, что мне пришлось на время остановить байк. Я думал, что рука отвалится нафиг! Не… вроде отпустило, и я смог поехать дальше. По дороге мне позвонила Тифа, ей звонил Рено. Турк из корпорации Шинра. Просил её передать мне, чтобы я к ним заехал. О как! Они что-то хотят мне сказать. Ну, я и поехал туда. Может они скажут, что произошло, как лечить, и я смогу спасти Дензо и всех остальных. Ему с каждым днем становится всё хуже. Я развернул байк и, больше не раздумывая, направился к Рено. Когда я пересекал пустыню, на меня напали два странных мужика на байках. Волосы серые, сами в синих комбинезонах, с оружием. Махнули рукой, и стали вырастать тени, превращаясь в зверей! И всё на меня. Ну, мой байк крут. Я и газанул! Куда там им на своих «мопедах», против моего мега-крутого мощного байка. Хм. Тем не менее, они меня стали догонять! Я достал меч, чтобы отмахиваться от этих серогривых полудурков, ну, и от их питомцев заодно, что прямо так и норовили меня зажевать до смерти! — Где мать? — ударил тот, что с короткой стрижкой, меня в бок. Я парировал удар вовремя. А я откуда знаю, где твоя мать? Молчу. Берегу силы. — Старший брат её от нас прячет? Отдавай! Этот второй, длинноволосый, серогрив, совсем оборзел! Обогнав меня, выстрелил мне в лицо! Благо у меня реакция хорошая, и очки были на носу тёмные. Очки вдрызг. Нос болит. Башка гудит. Вот скотина! Ща я тебе, твою мать, покажу! Прямо по заявке, так покажу! Ой! Я же, когда этот придурок в меня выстрелил, затормозил, уходя от пули, ну, и зверьки их меня догнали. И ка-а-ак напрыгнут! Со всех-то, чтоб их, сторон разом! Всё. Прощайте все. Апофеоз. Тут в миг, зависнув в прыжке, все эти псины растаяли. Эти двое, прекратив меня атаковать, посмотрели вверх, на скалу. Я перевёл взгляд туда же. А там ещё один такой же чудик в синем сидел на своём байке. Он посмотрел на них. Они переглянулись, хмыкнули, повернулись и уехали. Он глянул на меня, тоже хмыкнул и свалил. Однако. А что это было? Приехал, в общем, я, куда мне сказал Рено. Захожу. Там стоит Рено, своей рыжей, яркой персоной. Забавный, молодой, весёлый чувак. Импульсивный, несколько неуклюж, глуповат, но добродушен. Его напарник Руд, полная ему противоположность. Он старше, умнее, солиднее, достаточно флегматичный и темнокожий. Хорошо сложенный детина, с пирсингом в левом ухе. Спокойный, как танк, и, похоже, единственный, кто может выдерживать Рено в любых дозах. Таа-ак… а это что за мужик сидит в инвалидном кресле? На нём белое покрывало, закрывающее его лицо и тело полностью. Видно только кусочек рук, нервно сжимающих подлокотники. Мужик начинает говорить. Называет меня по имени. Руфус?! Я поражён. Я не хочу его слушать! Жаль, что я не прибил эту гадину тогда. Но, в оправдание своё могу сказать, что я старался. Так старался, что всё здание развалилось. Убеждает меня, говорит. Я ухожу. Он меня останавливает фразой про то, что может помочь мне найти лекарство. Мне это важно и я прислушиваюсь. И тут встревает Рено, заявив, что это поможет восстановить Шин-ра. Нет уж. Вот чего я восстанавливать явно не намерен, так это Шин-ра. Я хлопнул дверью и свалил.***
Добравшись до «Седьмого неба», я сразу же ломанулся к Винсенту. Помявшись у двери с пяток минут, я вошёл. Он сидел у себя в комнате и что-то там писал. Может, он знает что-нибудь про этих серых? Винсент посмотрел на меня, приподняв голову. — Прости. Винсент. Я… — Забудь, ты полностью прав. Плохая была идея идти к нему. — Клауд, закрой дверь. Я поднялся и пошёл к выходу. Да, зря пришёл. Уже в проёме меня окликнул Винсент. — Ну, и куда ты собрался? Опять убегаешь? Иди сюда, но сначала закрой дверь. Сквозит, — и с этими словами Винсент, положив ручку за ухо, встал, вышел из-за стола, снял со стула книги, поставил его на середину комнаты: — Садись на стул и рассказывай. Я сел и начал свой рассказ. Он меня слушал внимательно, встав напротив, прислонившись к столу, скрестив руки на груди. Послушав немного, он меня перебил. — Подожди. Я послушно заткнулся. Винсент вышел. Вернулся с аптечкой. — Продолжай, — проговорил он, подходя ко мне вплотную, в обнимку с аптечкой. — Ну, вот, я и говорю, а их байки против моего велики великами! — На велосипедах, говоришь? — переспросил Винсент, и, взяв меня за подбородок, разворачивая к свету прибавил, рассматривая мой нос. — Быстро педали крутили, как я погляжу, да? — Не без этого, — буркнул я, — может, они чемпионы велогонок, кто их разберёт. Ай! — Прости. Тут больно? — он аккуратно принялся ощупывать мой нос. — Нет. Винсент, ну, какой я им брат? Да мы похожи лишь тем, что все мужики. И всё! На этом наше сходство кончается. Честное слово. — Верю. Всё ок. Перелома нет. Сейчас помажем. Потерпи, будет немного больно. Да что я?! Я ж мужик! Такую фигню даже не замечу. Перетерпеть, раз плюнуть! Мажь своей гадостью дава-а-а—АЙ!!! — УЙ-Ё!!! Больно же! — Потерпи. Ещё вот тут… В итоге, я ушёл весь с перемазанной мордой. Но Винсент на меня не сердится. Словно камень с души свалился! Винсент мне так ничего и не рассказал. Он лишь внимательно выслушал мой рассказ, а затем задал странный вопрос, почувствовал ли я что-то, когда эти сероволосые были рядом? О чём это он? Что-то явно не договаривает. Я решил уйти и какое-то время пожить у себя. Думал, что я сам справлюсь и не хотел, чтобы Тифа и другие знали, что я болен. надеюсь Винсент не догадался, хотя очень внимательно на меня глядел, словно ждал чего-то… В церкви я провёл где-то уже дня четыре, как вдруг произошло это событие! Прихожу к себе домой и вижу, все скамьи раскурочены, а на полу в лилиях лежит Тифа. Я бегом к Тифе, она пришла в себя: — Марлин! — резко поднялась она, и, сморщившись от боли, упала обратно, потеряв сознание. Я огляделся. Пропала не только Марлин, но и сундук Юффи заодно спёрли. Вот заразы! Тут у меня снова начала болеть рука, и я упал в обморок. Очнулся я, лежа на кровати. Знакомый потолок. Точнее, вон та трещина. Перевёл взгляд ниже и левее… Так и есть, я в баре. Рядом на другой кровати лежит Тифа. Кто-то нас принёс сюда, и этот кто-то заговорил голосом Рено: — А ты тяжёлый. — Детей, что с вами жили, их нет. Забрали, — проговорил Руд. Тут открывается дверь и вбегает Винсент. Бледный, в глазах испуг! Ни фига себе, сколько эмоций! Да я за эти два года столько не видел, сколько сейчас за минуту! Ого! Подбегает к Тифе. — Тифа!!! — в панике и горе падает на колени перед кроватью, погладил по лицу, потряс за плечи. Тифа без сознания, — Тифа, девочка моя, открой глаза. Пожалуйста, Тифа! Не оставляй меня в этом мире одного! Дрожащими пальцами щупает пульс и облегченно вздыхает. Пульс есть, но слабый. Посмотрел рану, помрачнел. Вцепился в край кровати и, издав душераздирающий крик, переходящий в нечеловеческий рык, обратился. Он обратился у нас на глазах! Я впервые видел обращение. Результат — да, а вот сам процесс… Жесть, короче. Воздух наэлектризовался так, что у нас у всех волосы встали дыбом! Его красный плащ с громким треском, разошёлся по середине и превратился в два жутких крыла. Глаза залила желтизна. Она именно заливала от зрачка, будто из него хлынула жёлтая краска, топя радужку, а затем и белок. Сам зрачок сузился, потеряв всякое сходство с человеческим. Его губы. Они тоже меняли цвет, как и глаза, будто он во рту держал синюю краску, и она у него потекла по губе. — КТО?! — скалясь прорычало ТО, что раньше некогда было Винсентом, медленно поднимаясь и оглядывая нас своими звериными глазами. Какой оскал, какие зубки! Это уже не Винсент. Это Хаос, собственной персоной! Давно не виделись. — Не я!!! — в неожиданном единодушии, не сговариваясь, хором проорали мы. Но я Винсента знал больше и был в курсе, что в его теле, помимо самого Винсента, есть ещё пять жильцов, и Винсент, вроде, худо-бедно пытается ими управлять, поэтому мой вопль потонул в истеричном дуэте, громко резонирующем от стен и потолка, вцепившихся друг в друга от страха турков. Хм, судя по тому, что мы ещё дышим, Винсент… точнее Хаос… блин, запутался. Короче, они оба нас не подозревают. И есть маленький шанс, что эти двое в одном флаконе нас троих не задерут, как хомячков. — Винс… — слабо позвала Тифа. Надо было видеть его лицо! Какая смена эмоций! Его звериный оскал сменился удивлением, осознанием себя, узнаванием голоса. Монстр повернулся и наклонился к Тифе. Осторожно погладил её когтистым пальцем по щеке. — Тифа. Ты как? — Ничего. Винс… Марлин. — Тифа, кто? — Клауд… — Клауд? — какая сталь в голосе, мамочка. Монстр потянулся к оружию и стал поворачивать свою голову ко мне, решив, что это я сделал такое с Тифой! Ыыыть! — Винс, нет! Это не Клауд! — Тифа поймала Винсента за руку и стала его нежно гладить по руке, успокаивая. Хаос развернувшись лицом к Тифе, издав низкочастотный глубокий звук, перехватив её руку, аккуратно развернул её и поцеловал в ладонь. Тифа слабо улыбнувшись, положила ему ладонь на щёку и начала её поглаживать пальцем, — Винсент… Демон снова издал этот звук, только теперь он был громче, глубже и дольше. На краешке моего сознания маячил ответ, но я никак не мог поверить. — Оно ещё и урчать умеет?! — ошарашенно прошептал Рено из своего угла, подтвердив мои подозрения. Да. Хаос урчал! Винсент урчал!!! И даже прикрыл глаза от удовольствия, терся щекой о руку Тифы! И — о чудо! Крылья сложились, став вновь плащом, лицо стало нормального цвета. Винсент открыл свои красные глаза и посмотрел с нежностью на Тифу. — Продолжай. — Мы пошли… искать Клауда. Напал мужик. Забрал Марлин. — Кто? — спросил Винсент отстранившись мягко, но, решительно убрав руку Тифы от своего лица. — Не представился. В синем. Волосы короткие, серые. Спрашивал про мать какую-то. — Сильверхед, — вякнул Рено, отлипая от своего напарника, — один из банды Кададжа. — Я найду её, не волнуйся, — ласково так. Нежно, — отдыхай. Винсент поднялся, и его лицо в момент окаменело. Он глянул сурово на Рено и тяжёлой походкой потопал к нему. Рено конкретно струхнул! — Где? — Сурово сверля глазами. А голос… как могильной плитой прикрыл. — Аджит, — проблеял побелевший Рено, сообразив, что ему задали один из тех немногих вопросов, скорость и правильность ответа на который меняет в корне всю дальнейшую жизнь. Винсент молча кивнул и вышел. Рено вздохнул. — Фух! Нифига себе! Как ты думаешь, Руд, он справится? — Забеспокоился после некоторых раздумий Рено. — А то! Ты его рожу видел? Приснится такой ночью, пижамой не отмашешься! А если ещё и нарычит, точно коньки отбросят от страха, — успокоил его Руд. — Вряд ли, молодые ещё, организм крепкий. И потом, ты башку Дженовы видел? А они ничего. Мать их, и всё тут. — Это да… — А круто я придумал, сказать про Аджит! Туда сильверхеды детей увезли. Он их спасёт, за Тифу отомстит, и заодно наших вытащит Елену с Ценгом, если Кададжи их там прячет, — гордо так заявил Рено, аж чуть не лопаясь от удовольствия. — Да, башка иногда варит, — согласился Руд. Молчание. Переглянулись. И одновременно прокричали: — Ты ж ему про них не сказал!!! — Я ж ему про них не сказал!!! — А всё ты! Как он их спасёт? Они же Елену с Ценгом не на виду, небось, держат, куда в подземелье какое засунули и всё! А если этот превратится в ЭТО и всё здание разнести удумает? А? — А я-то тут каким местом? — Тем самым! Каким думал! Чё молчал, а? Я тихо опустился обратно на кровать. Это минут на 15, как минимум. Можно расслабиться. Переглянулся с Тифой. — Ты как? — спросил я у бледной Тифы. — Ничего. А ты? — Тоже норма. Эй, мужики! Кончай тусню! Расскажите лучше, что знаете. Что за Елена с Ценгом? Короче, меня наперебой снабдили информацией. Ценг и Елена оказались тоже турками. Неделю назад они что-то там пытались достать, и их поймала банда Кададжи. Также сильверхэды собрали всех детей с геостигмой и вывезли их куда-то в Аджит. Ну, я, понятное дело, поехал туда. Тем более мне позвонила Юффи и сообщила, что из Вутая пропали все дети с геостигмой. Когда я ехал по лесу, я думал о своём прошлом. Вдруг дорогу мне перекрыла эта банда. Видно, Винсент до них ещё не добрался. Я собрался уже дать по газам, как вдруг вокруг них встали дети. Полно детей, и они встали стеной. Ну, я, понятное дело, резко ударил по тормозам и слетел по инерции с байка. Завязался бой. Меня атаковали сразу же трое. Тут, когда уже сражение я явно проигрывал, я увидел, что с ближайшего дерева метнулась красная тень. Это был Винсент. Отстреливаясь, он накрыл меня собой, подхватил и был таков. Короче, меня спёрли прямо из-под носа разъярённой троицы. На поляне нас ждала Марлин. Винсент мне всё рассказал. Как прилетел, как нашёл и спас Марлин и двух турков. Они были плохи. Их пытали. Винсент их вытащил и оказал помощь. Они разговорились. И он мне рассказал, что когда умер Сефирот и другие солджеры, клетки Дженовы попали в Поток жизни. И постепенно возродились в некоторых людях. У всех нас в телах течёт Поток, а некоторые ещё и унаследовали враждебные клетки Дженовы. Планета же пытается избавиться, очиститься от вредоносных инородных клеток Дженовы. Вот поэтому все, в ком есть эти клетки, болеют геостигмой и умирают. Эти трое были клонированы доктором Ходжо. В них, как и во мне, Сефироте и в других солджерах, были эти клетки. Так вот почему они звали меня братом. Печально. Я отвёз Марлин домой. Короче, потом было несколько сражений. Как я устал от всего этого. Никого не могу спасти, никого защитить. Но, Марлин, эта девочка, она вселила в меня уверенность. Она на меня надеялась. Они все в меня верили и надеялись на меня. И у меня появилось то, ради чего стоит жить, что я должен защищать. Винсент не отходил от Тифы. Она поправилась. Потом у меня был бой с Кададжи. И он неожиданно превратился в Сефирота. Мы долго сражались, но я победил. Я победил Сефирота второй раз… Тут неожиданно с неба пошёл дождь, и когда капли попадали на всех, кто был болен, геостигмы пропадали. Планета снова использовала свой Поток, только теперь как лекарство, исцелив всех заражённых. Я снял с руки ткань. Так и есть. Я тоже излечился. И тут в меня выстрелил Язу, и меня окутала тьма. Потом был свет. Почувствовал прикосновение: — Мать? — Почему вы все так меня называете? — проговорил мягкий голос Айрис. — Всем приятно знать свою мать, — ответил Зак, и обратился ко мне, — прости, парень, тебе не повезло, тебе тут пока не место. И я пришёл в себя в церкви, где я жил. Мои раны зажили. Вокруг толпились люди. Там были все: и мои друзья, и незнакомые люди. — Она сказала, что ты будешь здесь, — проговорил кто-то, указывая на дверь. Я повернул голову туда и увидел уходящих в светящийся проём души давно умерших Айрис и Зака. Они повернулись, улыбнувшись на прощанье, и исчезли. И я почувствовал облегчение. Зак простил меня. Точнее, он никогда и не думал, что я виноват в его смерти. Это я простил себя… А он, он выбрал свой путь и встретился в потоке с Аэрис и своим наставником, Анджилом… И еще, я понял, что когда придет мое время оказаться в Потоке, именно Зак будет тем, кто заберет меня туда… И снова увижу его и Эир… Да. Теперь со мной всё в порядке. Я не один.***
Через какое-то время я влюбился в Юффи. Она подросла немного. И я понял, что я испытываю к ней определенного рода чувства, явно отличные от братских. Шло время. Нас не было в «Седьмом небе» уже месяца три точно. Когда мы туда приехали, к нам навстречу первым вышел Винсент. — Винсент, приветик! — с разгону на него прыгнула Юффи. Видно, сильно соскучилась. — Привет, малышка! — Винсент поймал её, поднял на руки, чмокнул в щёчку, в то время как Юффи, блаженно зажмурившись, потёрлась о его щёку, как котёнок! Безобразие! Средь бела дня девушек чужих совращают и уводят из-под носа! А тем временем Винсент, посадив её как ребёнка на одну руку, придерживая другой, стал рассматривать, улыбаясь. Юффи же, сидя на руке Виснента, опершись на его плечи ладошками, чтобы не упасть, и глядя сверху вниз, произнесла: — Ух ты, Винсент! Какой ты сильный! Ага, ещё и наглый! Не, я, конечно, понимаю, что Винсент только на одну Тифу не надышится, а другие дамочки ему пофигу, но всё же меня ревность разбирает, когда вижу, как этот тискает мою Юффи, а эта мелкая зараза ещё и млеет от удовольствия! Рррр. Поубивал бы! Сам ничего такого вроде не делает, а женщины табунами ходят. Чтоб я так жил! Винсент, признавайся, ты шаман? — Привет. Хорошо добрались? — приветливо улыбаясь, из бара вышла Тифа. О, похоже, у них снова всё хорошо. Что ж. Я рад за них. — О, привет! — Винсент поставил Юффи на землю, и та с этим приветствием кинулась обниматься с Тифой, — Ой, тут такое было! Сейчас расскажу… Ну… Это на полчаса, как минимум. Я подошёл к Винсенту, поздоровался с ним. А вот ничего ему не выскажу! Не дождётся. Однако мне интересно. — Винсент, а у тебя, и правда, руки сильные. Как тебе это удалось. — Долгие тренировки. — Нет, я понимаю, но, ты же 30 лет был в спячке, за это время мышцы должны были несколько атрофироваться. Как ты так быстро, меньше чем за два года, набрал такую форму? Я пытался тренироваться, но у меня не всегда получается, иногда так в лом. Выдержки не хватает. — Скажем так, у меня был стимул, — ответил Винсент уклончиво. — Какой? — меня прямо любопытство пробрало. Винсент посмотрел как-то странно на Юффи, затем на меня, вздохнул и сказал: — Идём. И повёл он меня в бар. Я шёл за ним хвостом, сгорая от любопытства. Что? Что там? То, что делает его таким? Я тоже хочу быть таким, как он. Да, в глубине души я им восхищался. И хотел быть на него кое в чём похожим. Но я ни за что ему в этом не признаюсь, даже под страхом смертной казни из…из… ну не знаю… из крупнокалиберного пулемёта. Вот! Правда, меня несколько озадачило, что мы идём по маршруту явно…: — Твоя комната, — констатировал я. — Угу. Заходи. Я зашёл. Он показал мне на кровать. Я сел. Винсент подошёл к тумбочке, порылся там и добыл оттуда книженцию, пестрящую синими и зелёными закладками. Протянул мне, чтобы я взглянул. Я разочарованно, глядя на книгу, взял её. Что? И это всё? Просто книжка?! Винсент отошёл к окну и смотрел вниз на Тифу с Юффи. — Ка-ма-сут-ра, — прочитал я по слогам неизвестное мне слово. Чё за? Автор что-ль новомодный какой? Вроде нет, книга явно старая, подержанная вся. Ладно, откроем вот на этой зелёненькой закладочке. Открываю, а там!!! Я аж задохнулся! Там были размещены ТАКИЕ картинки!!! И это при том, что там приличные названия текста, обычные нормальные слова, типа «лифт», «жаворонок», «качели» и т.д. — Ах ты старый извра… Оу… уу… э… Винсент, а разве так возможно? — Какого цвета закладка? — не отрывая взгляда от окна. — Зелёненькая такая. — Да. Возможно. И весьма неплохо выходит. — А? — Там, где зелёные, я уже пробовал. Ага, а синие — значит, информация к размышлению? Так? Забавно. Ой, что я нашёл! Тут есть пару зелёных закладочек с восклицательным знаком! Хи-хи. Кажется, я понял, что сие значит. Смотрю на Винсента, едва сдерживая смех. — Что? — Нет, ничего. Хи-хи. Так я тебе и сказал. Э, нет, браток. Однако, я тут насчитал пять зелёных и 15 синих закладок. У, времени даром они, похоже, не теряют. — Вот Юффи подрастёт и я сразу… — Нет. — Что?! — Я сказал, нет! Ты не на картинки смотри, ты текст почитай. Ты же, как я понимаю, сразу же хочешь начать отношения с этого, да? Я довольно кивнул. — Я так и понял, поэтому и говорю тебе, нет. — Но ты же сам… — Клауд. Я очень долго и внимательно выбирал и выбрал САМОЕ разумное и безопасное, ПОСЛЕ продолжительных отношений в обычном русле без экстрима. Да, разнообразно, но обычно. Пойми, тут далеко не всё приемлемо и далеко не всё безопасно. Одно дело читать, другое делать, и учти, что ты не один. Согласится ли Юффи на такое? Будет ли ей комфортно? Вот то, о чём ты должен думать в первую очередь! Не говоря уже о том, что на это нужна особая подготовка моральная, и физическая, если уж на то пошло. Ты полистай внимательнее. Видишь на полях у трех страниц красный крест? — Ага. Это, типа, ты попробовал, и не понравилось? — Это, типа, готовь аптечку: бинты, пластыри и мази от растяжений… плюс угроза, что я буду жить на коврике у двери. А я не хочу жить на коврике у двери. Хотя бы из-за сквозняка… — Жесть. Я почитал. Меня хватило всего на два предложения. И я понял несколько вещей: 1. Что Винсент прав, такое не каждый возьмётся делать, и с таким надо подождать до установления особого доверия. 2. Меня накрыла вселенская скорбь от того, что Юффи ещё расти до совершеннолетия целых два года. 3. Мне явно есть чем заняться все эти оставшиеся два года, а именно растяжкой и силовыми упражнениями. 4. Пожалуй, я это возьму почитать. — Но я тоже хочу, как вот тот толстый мужик, — обиженно проговорил я, глядя на картинку. Винсент хохотнул: — Клауд, если ты правильно себя поведёшь, то ты его переплюнешь. — Да? — Да. — Можно? — А, да бери. Только потом верни, они мне ещё пригодится, надеюсь. — Что? Настольная книга? — Нет. Меня моя Тифа полностью устраивает, и я счастлив с ней и без таких вот прибамбасов. Просто как-то чисто случайно натолкнулся, и мне стало интересно. Вот и решил для разнообразия предложить ей кое-что из этого. Чисто из любопытства. Мы за экстримом не гонимся. Нам и так очень хорошо, где угодно и как угодно, потому что мы любим друг друга. — Прикольно. — не без зависти заключил я, укладывая книгу в сумку. — Пойдём, а то девочки нас, небось, потеряли. — Да. Когда мы спускались по лестнице вниз, нас поймала Юффи. — А, вот вы где! А то я вас ищу! Где пропадали? — Мы разговаривали, — ответил уклончиво я. — О чём? — Юфии подпрыгивала от нетерпения. — Не скажу. У нас был мужской разговор, — заявил я гордо. — Дискриминация! — закричала обиженная Юффи. Винсент встрял между нами. — Юффи. Я тут недавно сделал в саду качели для Марлин и Дензо. Хочешь, я тебя покатаю? — Да! — закричала довольная Юффи. Она обожала качели. — Нет! — одновременно с ней заорал я, вспоминая нужную картинку в этой книге. — Ээээ? — удивилась Юффи. Винсент, быстро смекнув, положил мне на плечо руку. Левую. — Клауд просто хочет сам тебя покатать, Юффи. Правда, Клауд? — и его рука ненароком сжалась на моём плече. Когти его не сильно, но весьма ощутимо впились мне в плечо. — Ай! Э… Да, очень хочу. Юффи зарделась от удовольствия и ломанулась в сад. Хватка ослабла, и я собрался за Юффи следом. Но меня придержал Винсент. — Клауд, без глупостей. Если я узнаю, что ты до совершеннолетия Юффи, собираешься покатать её на качелях или ещё как, как указанно в этой книжке, что у тебя в сумке, я тебе что-нибудь отрежу, что-то явно лишнее, коли мешает тебе спокойно жить. Ты меня понял? У, этот может! — Да, — проворчал я. — Хорошо, — рука меня опустила. Винсент повеселел, — И, кстати, Клауд, спасибо за идею. И весело насвистывая, пошёл в дом. Ась? Это он о чём? Я понял, о чём он, когда из холла раздался его довольный игривый голос: — Тифа, а ты качели любишь? — Э… да. Судя по удивлённому голосу, Тифа ничего не поняла. — Ай. Винс! Что ты… — раздался смех Тифы. Ага. Похоже, Винсент вплотную занялся образованием Тифы, открыв для неё ещё одно, альтернативное, так сказать, значение слова «качели». Я посмотрел на Юффи. Расти быстрее! Я столько интересных страниц успел разглядеть! Винсент и Тифа. Какая красивая пара. Верная, преданная, любящая. Они, конечно, ругаются, как и все молодые и не очень, но при этом мирятся и не представляют свою жизнь друг без друга. Я наблюдал, как они накрывали на стол. Мы сегодня решили обедать в саду. Когда было всё готово, мы все вместе сели за стол. Тифа сияла, много смеялась, говорила с Юффи и Марлин. Дензо молча ел. Винсент сидел спокойно, но в глазах у него плескалась такая нирвана! Я и не утерпел. — Меняем синюю на зелёную? — тихим шёпотом уточнил я у Винсента, сидящего рядом со мной. — Угу, — проговорил он, пряча улыбку. Глядя на его довольную рожу я не утерпел и съязвил: — А восклицательный знак один ставить, или несколько? Он, не меняясь в лице, наступил мне на ногу под столом и попросил Юффи передать ему ещё немного салата. — Мы с Тифой решили пожениться. Придёте на нашу свадьбу? — проговорил Винсент, нежно глядя на Тифу. Опаньки, какой нежданчик! Юффи как подпрыгнет, как закричит! Она была рада до безумия. Кинулась их обнимать, поздравлять, засыпала вопросами разными. Ну, я тоже выдавил, что поздравляю, мол. Марлин как-то не особо пылко отреагировала на такое известие. Она вскочила из-за стола и убежала. Мы с Винсентом поднялись и кинулись за ней следом. Нашли мы её плачущей у дерева. Присев напротив её, Винсент спросил, в чём дело. — Ну… мне уже паковать вещи, да? — поинтересовалась Марлин, рассматривая травку под ногами. — Почему? — опешил Винсент, ну и я за компанию. — Ну, вы же с Тифой решили пожениться. И, как мне говорили взрослые, я мешаю отношениям, ну что между мужчиной и женщиной. Винсент смущённо кашлянул. — Вообще-то, Марлин, мы решили тебя удочерить. Ну, какая семья без детей, да и Тифа согласна. И, если согласится Дензо, то мы усыновим и его. Я бы и сам усыновил Дензо. Но мне хоть и 25 лет, но я не женат, работы постоянной нет, и нет отдельной квартиры, короче, мне бы не дали. Так что я рад, что Винсент с Тифой захотели их взять к себе. Особенно сейчас, когда вовсю шла регистрация беспризорников, и их куда-то стали забирать, очищая от них город. Мы не хотели, чтобы у нас забрали Марлин и Дензо. С Дензо будет сложнее, он до этого времени жил с родителями, а Марлин, она из приюта. И родителей у неё никогда не было. — Правда? — недоверчиво спросила Марлин. — Конечно! — вступил бэк-вокалом я, — Я не знаю, кто тебе такую глупость сказал, не слушай дураков, Марлин. Ты нам не мешаешь. — Я, конечно, понимаю… может мы не Бог весть какие родители, но всё же… Ты согласна? — Винсент жалобно глянул на Марлин. — И я… я… я тебя могу звать папа? — робко уточнила Марлин. — Э… Ну да, — растерялся Винсент. — Да! — счастливо вскрикнула Марлин, кинувшись Винсенту на шею, чуть не завалив его на траву. Немного пообнимавшись, Винсент разжал руки и поднялся. — Ну, что, Марлин Валентайн, пойдём к остальным. Нехорошо, что мы вот так ушли, — сказал Винсент, протягивая руку Марлин. — Да, — Марлин, взяла Винсента за руку, и с удовольствием проговорила, — папа.