psychoteraphy

[почему-то в редакторе части выглядят намного больше. что за неведомая магия] Места прогулок Бэкхена не отличались особым разнообразием. Каждый свой выходной он проводил в старом парке в нескольких кварталах от своего дома, где каждое лето на скамейках сугробами лежал тополиный пух. Ему всегда казалось причудливым то, что столько «снега» могло быть всего лишь от одного дерева, под чьими раскидистыми ветвями он любил сидеть до заката. Тень была похожа на море, океан, за границей которого светило еще не в полную силу палящее июньское солнце, а здесь, в его Тихом океане, всегда царил ненавязчивый ветерок. Бэкхен любил это место, находящееся в круге заброшенных зданий, где почти никогда не было кого-то кроме него и пары, прогуливающих уроки, школьников. Он потянулся и лег на скамейку. Пушистые комочки летели над ним и иногда приземлялись, щекоча вздернутый нос. Бэк улыбнулся. И, сам того не подозревая, через какое-то время задремал. Солнце светило слишком ярко. Кажется, он снова вернулся в полдень. Вокруг был лес. Тополиный лес. Вытянувшаяся по щиколотку трава влажно щекотала кожу, сбивчиво тыкая зелеными лапками в ступни, будто требуя внимания к себе, к тому, какой она стала красивой в этом году. На макушке дерева трелью веселилась маленькая птичка, которой не было видно, но мелодия разливалась по тенистому лесу волшебным ручейком, смешанным с гулким стрекотанием кузнечика. В этом лесу Бэк был раньше. Перед ним, не оборачиваясь, стояла высокая фигура. До боли знакомая майка в белую полоску и неуклюже собранные в хвост рыжие волосы. Он стоял спиной, закрывая собой солнце и казалось, будто кто-то с неба забыл забрать свой ангельский ореол, оставив его простому смертному. По крайней мере, так мерещилось Бэкхену, глядящему на него снизу вверх. Парень поднялся на ноги, протянув ладонь вперед и пытаясь докоснуться до чужого плеча. Но чем ближе он становился, тем дальше оказывалась рыжеволосая фигура. - Чанель, - одними губами произнес он, вглядываясь в парня. И в один миг все исчезло. Бэкхен открыл глаза, разглядывая крону дерева в мутной пелене сна. Небо окрасилось цветом перезревшего персика, а птицы допевали свою последнюю песню, исчезая до следующего утра. Уже возле дома он сбавил шаг. За аккуратно сколотым забором над желтой клумбой копошилась девочка лет шести. Лицо было перепачкано землей, на розовой маечке красовались пятна высохшей зелени. Парень остановился возле оградки, наблюдая за ребенком. Она в свою очередь не замечала его и пересаживала комочки земли из ведерка на ухоженную грядку, забавно нахмурив брови. - Такой большой дядька, а глазеешь как маленький, - насупившись, пробормотала она, оторвавшись от своего занятия. Бэк опешил, не сразу поняв, к кому обращался ребенок. Она отряхнула пыльные коленки и, уперев ладошки в бока, посмотрела на него исподлобья. Парню стало до глупого смешно – действительно, стоит и смотрит, как маленькая девочка копается в земле, будто в песочнице, разве что только самому осталось присоединиться к ней. А грязнуля открыла калитку и потянула его за руку на свою полянку. - Помогай давай, - на вопросительный взгляд своего гостя она протянула ему пластмассовую лопатку, снова садясь на корточки. Он послушно опустился следом за ней, повторяя ее действия, словно слон в посудной лавке. Но все же через некоторое время салатовые ростки коряво ютились в конце цветочного ряда вместе с бережно усаженными желтыми головками. - Растяпа, - девочка посмотрела на плоды его трудов, собирая игрушечные инструменты в ведерко. – Ты никогда не сажал цветов? А еще взрослый. Меня мама этому научила, смотри, они все мои! Маленькая пухлая ручка окинула несколько клумб, занимавших все место до оградки. Уже уснувшие зелено-желтые бутоны склонились к земле, равно как и птицы, дожидаясь следующего утра, чтобы вновь расцвести стайкой маленьких солнышек на поблескивающем изумрудом газоне. - А я тебя знаю, ты наш сосед. У тебя еще имя смешное, оно одинаковыми буквами начинается. – Улыбнулась она, тыкая пальцем в молчаливого собеседника. - Бён Бэкхен? – словно сам не зная своего имени, спросил он. Малышка захлопала в ладоши, подпрыгнув на месте, и закивала: - Да-да! Бён Бэкхен.. Звучит, как «малыш». Ты на него похож. На малыша. Хёри называла эти желтые бутончики цветиками. Девочка, живущая по соседству на первом этаже, каждый день ухаживающая за неприметными и одновременно яркими маленькими цветиками. Чанель дремал на диване в бликах вечернего эфира новостей. Поймав краем уха скрип ключей, он открыл глаза, но выходить в коридор не стал. Бэкхен вернулся домой. Вернулся и, в который раз за этот год, закрылся в своей комнате. Так закончился вечер еще одного понедельника. Внимание редактора в сторону Бэка горело аварийной лампочкой. - Чунмен, отвали уже, - раздраженно гаркнул он, собирая в стопку заполненные бланки. - Ну что такое? В чем дело, Бэкки? Ким вольготно развалился на столе и пожирал Бэкхена глазами, наклонившись вперед к нему. - Раздражаешь. Неясно, что полетело на пол первым, – зачем-то оставленные здесь бухгалтером отчеты или увесистая туша в бежевом кардигане, - и от того, и от другого грохот был примерно одинаковым. Чунмен для Бэка как прыщ на спине – вроде все равно, но только до тех пор, пока близко не окажешься. Видимо, этот неудачник еще лелеял надежду завоевать черствое бёново сердечко, почти каждый день ужимками и прыжками привлекая к себе внимание несчастного корректора. - Ну, Бэкки-и, - захныкало тело, валявшееся на паркете. - У тебя вроде как статья еще не закончена. Где она? – перебирая планы следующего номера, Бэкхен изогнул бровь. – Или ты перестаешь страдать хуйней и идешь насасывать себе на хлеб или я этими раскадровками тебе сейчас одно место начищу. Какая-то неведомая сила подсказывала Чунмену, что сейчас решается жизнь чьей-то задницы, и он послушно ретировался в приемную, спасая себя и своих будущих детей от гнева праведного. Бён, провожая взглядом удаляющуюся из комнаты и его мыслей спину горе-пикапера, устало потер глаза и посмотрел на часы. До конца рабочего дня оставалось всего ничего. Ему ужасно хотелось домой. Чанель возвращался с суточной смены в состоянии выжатого ананаса, сам не понимая, почему сравнил себя именно с этим. И он уже было открыл дверь, пока краем глаза не заметил своего соседа, копошащегося в земле с незнакомым ребенком. Тот слушал рассказы девочки, параллельно поливая из лейки небольшую клумбу с кое-как посаженными цветами. - ..а потом братик катал меня на велосипеде, - пролепетала Хёри, похлопывая по земляной горке, на месте которой раньше, наверное, был куличик. – Бэкки, а у тебя есть братик? Бэкхен помотал головой: - Нет, у меня нет братика. Я один. - А друзья у тебя есть? А подружка? Получив тот же отрицательный ответ, девочка удивилась. Она поднялась и взяла его лицо в ладошки, внимательно всматриваясь в глаза парня. Бэк, замерев, смотрел на нее. - Ты врун! - Он рассмеялся, заработав щелчок по лбу. – Такой большой, а такой врун! - Почему я врун? – улыбнулся Бэкхен, потирая лоб. Хёри задумалась: - Ты глупый. Но хороший. И красивый. Похож на принца. Но ведешь себя как карапуз. А еще врешь, что у тебя нет друзей. Разве мы не друзья? Чанель сидел на ступеньках под так и не открытой дверью, наблюдая за парочкой, ухаживающей за цветами. В груди отчего-то больно кольнуло. Он впервые видел улыбку Бэка, впервые слышал то, как он смеется, впервые улавливал звуки его голоса так долго. Словно это был не его, изо дня в день замыкающийся в своей комнате и в себе, сосед. Будто сейчас, там, за калиткой сидел другой, незнакомый, необъяснимо родной человек. Но голос девочки прервал мысль Пака: - Братик! Братик вернулся! Подходящий к ним парень приветливо помахал рукой. Бэкхен кивнул ему в ответ, поднимаясь и разглаживая собравшиеся складки на помятых джинсах. Брат Хёри был чуть выше парня и, как показалось Бэку, младше. - Спасибо, что присматриваешь за ней, - улыбнулся он, обменявшись с соседом рукопожатием, и взял сестру на руки. – Надеюсь, она тебя не достает. - Все в порядке, - тот потрепал девочку по волосам. – Она у тебя замечательная. Хёри обхватила брата за шею, крепко обнимая. Любовь ребенка – самое лучшее, что есть на свете. Она чистая, еще не запятнанная корыстью, такая, какая есть. Без всяких заморочек и правил, которыми ограждают себя взрослые, считая это правильным, но в итоге оставаясь только с этими же сабственновыстроенными вокруг своего серого мира канонами.. Глядя на этих двоих, Бэку хотелось заиметь хоть крошечную частичку от того тепла, которое было рядом. Хотя здесь он был явно лишним. - Чони-ин, - девочка, начала дергать его за куртку. – Чонин, давай пойдем за мороженым? Парень скорчил недовольную гримасу, но, получив кулачком, будто плюшевой лапкой, по щеке, согласился, опустив сестру на землю. Уже на полпути Хёри резко остановилась и обернулась, будто внезапно вспомнив о существовании кого-то другого: - Бэкки, ты пойдешь с нами? - Нет, я пойду домой.. Съешь порцию за меня, – парень все это время смотрел им вслед. Недолго прощаясь, он, выискивая в карманах ключи, вернулся в квартиру.