Наказаные любовью

За месяц до описываемых событий.

Куршанир нервно покусывал губу. Караван подходил к столице, две недели путешествия прошли спокойно. Солидная охрана из ишкерских наемников, жадных до золота, но, как ни странно, никогда не предававших своих нанимателей, грозно двигалась по бокам обоза. Разведчики шли впереди, опережая на половину дня пути, в случае опасности выпуская ворона с красной лентой. Куршаниру постоянно приходилось менять маршрут, так как слава о таком богатом караване шла впереди него, и разбойники знали, что если им удастся перебить охрану, их ждал большой куш. одних невольников Было двадцать девственниц и столько же мальчиков. Это был личный подарок от Куршанира настоятелю храма Всеотца. Так же он вёз шкатулку драгоценных камней, даже не шкатулку, а скорее сундук. Это был дар императору Силестину II, который прославился тем, что сам постиг искусство ювелира, и все украшения на прекрасных лебединых шеях его жён были сделаны им собственноручно. По этим украшениям сразу было видно, какая жена сейчас фаворитка императора. Чем больше и чище камни в её ожерелье, тем чаще император делит с ней ложе. Куршанир знал, что поднося такой подарок Силестину II, он сможет добиться больших поблажек в сфере торговли, не говоря о том, что купцы везли шёлковые отрезы, меха и десяток ишкерских иноходцев, которые стоили по состоянию каждый. Эти породистые скакуны были очень выносливы и быстроходны, поэтому все имперские гонцы ездили на ишкерских скакунах. Такой скакун покрывал расстояние в два раза быстрее обычной лошади, так что было чего опасаться послу короля острова Эсперте Куршаниру, то есть ему, вот и ехал он в нервном ожидании скорейшего прибытия, чтобы быстрее отпустить наёмников, которые стоили совсем недешёво, и стать под охрану имперских солдат. Охрана даже лучше наемников, а главное — совершенно бесплатно. Ворон крикнул. Ишкерец выставил руку, чтобы ворон присел. — Всё хорошо, господин, лента голубая, к вечеру мы будем в Фарьлоготе, столице империи. Куршанир выдохнул с облегчением. Наконец-то можно будет почувствовать себя в безопасности. Хранитель врат, могучий человек гигантского роста с копьём, наконечник которого был шириной с лопату селянина, а древко было настолько большое, что двое, а то и трое человек не смогли бы не то что биться этим копьем, но и поднять его было бы не так легко. Поговаривали, что хранители врат — потомки легендарных гигантов. Куршаниру пришлось задрать голову, чтобы увидеть лицо хранителя. Глядя на его рост и мощное тело посол подумал, что в легендах о происхождении хранителей больше правды, чем вымысла. — Стой, отребье! Куда? Город закрыт на ночь! — гаркнул гигант. — За оскорбление посла тебе вырежут язык и скормят собакам. — Простите, я не узнал вас. — А ты думал, что мы приедем под звуки рога с флагами и в парадных одеждах? Открывай, пока я вконец не разозлился, — Куршанир аж покраснел от гнева. Тупая скотина посмела назвать его отребьем! «Но ничего, недолго осталось ждать скоро, вы падете во славу Илириет, а сейчас надо доиграть спектакль до конца». Адепты культа ждали его в городе, встреча должна была пройти, как только он приедет. Посланник встретит его возле гостиницы и отведёт в дом Киенира, местного купца. Хранитель всунул острие своего копья в паз на воротах и повернул его. Оказывается, это было не только оружие, но и ключ от городских ворот. — Что ж, умно не всякий сладит с таким великаном и провернёт такой ключик. Не зря их называли хранителями. Врата Фарьлогота были распахнуты, и караван въехал в сердце империи. Медленно двигаясь вдоль квартала ремесленников, караван подъезжал к центральному кольцу города. Золотое кольцо — так называлась улица вокруг дворца императора Силестина II. Здесь жили только богатейшие люди города и знать. Хоть улица и называлась золотой, каждый дом тут был, скорее, не шедевром архитектуры, а крепость в миниатюре, как память о великой войне некромантов. Куршанир увидел вывеску гостиницы. — Лошадей поставьте в стойло и проследите, чтобы им дали лучший овес и чистейшую воду, людей разместите по апартаментам, я же остановлюсь у своего старинного друга, — Куршанир отдал поводья лошади провожатому, и они двинулись в торговый квартал. Подведя лошадь Куршанира к дому, провожатый незаметно исчез так же, как и появился полчаса назад. Перед гостиницей посол слез с лошади, примотав поводья к столбу изящной ограды забора, окружавшего небольшой цветник перед домом. Встав на порог, он взялся за ручку. Дверь распахнулась сама. — Входи, старший брат, — раздался голос Киенера. Этот толстый пьяница и прелюбодей боялся смерти и хотел в награду за свою службу стать бессмертным, чтобы госпожа не дала его душе зайти за черту, и он бы воскресал вновь и вновь. Так и попал он в адепты Илиерет. Куршанир произнёс: — Во славу госпожи! — Порча есть благо, — в ответ произнес Киенер. — Всё готово, брат. — Хорошо, приступим, — сказал посол Киенир и повёл его в подвал. Там уже горели черные свечи, которые вместо того, чтобы освещать и без того тёмное помещение, сами испускали чёрный свет, делая происходящее зловещим и пугающим. В центре круга стояло зеркало изменений. Четыре человека стояли по бокам зеркала. Куршанир шагнул под свет свечей и принял свое истинное обличье посланника тёмной богини. Кожа спала лохмотьями, оголяя череп и тело посла, глаза загорелись красным огнём, и он воспарил над полом. — Внимайте гласу госпожи, ибо я проводник её воли, — Куршанир поднял руку, на которой засверкал перстень с крупным чёрным ониксом. — Перстень тьмы, — выдохнули все. — Да, госпожа одарила меня. Наша задача: найти три ключа от её темницы. Это мечи, прозванные бичами отверженных. Мне было открыто, где один из них. — Слушаем тебя, старший брат. — Это на окраине империи, в пограничном городке, в храме Всеотца. Также нам нужно захватить манускрипты храма, чтобы узнать, где находится корона архилича Ниильхосфейма. Госпожа дала мне этот перстень, чтобы я смог поднять тёмного стража. Только он может справиться с рыцарями храма. — Богиня благоволит тебе, старший брат. — Милость её коснется и вас, если всё будет удачно, — сказал Куршанир. — Мы знаем, что в окрестностях этого города есть не преданный огню страж святости. Один из тридцати, который убил членов круга. Он и станет поднятым воином во славу Илиерет. Всё надо сделать быстро, чтобы слухи не дошли до местных храмовников. Благодаря распускаемым нашими шпионами слухам на задворках империи храмы уже не пользуются такой поддержкой, как в столице. Но всё может измениться перед угрозой нашествия порчи. Люди могут объединиться, и храмовники уничтожат крохи того, что мы смогли уберечь после поражения Ниильхосфейма. — Тогда зачем ты подносишь в дар двадцать непорочных в храм? — спросил Киенер. — Ты глуп и недальновиден. Если бы не твои заслуги и пожертвования, я исторг бы твою душу из сосуда твоего бренного тела. Киернет вжался в пол: — Прости меня, старший брат. Я спросил не подумавши. — Сегодня я прощаю тебя, но запомни: госпожа не любит промахов, и если ты все ещё жаждешь бессмертия, то лучше исполняй её волю, переданную вам через меня. Я есть глаза и уста богини, затмевающей солнце. Достигший предела смерти может быть возвращён нашей великой госпожой и познать все сладости жизни бесконечное число раз, но бойтесь гнева её, ибо тогда она сожрёт вашу душу без остатка, без надежды на возрождение. А сейчас мне надо ехать в гостиницу, готовиться к приёму у императора. Куршанир, паря, подлетел к зеркалу изменений и принял свой облик смертного, который богиня даровала ему в этом цикле возрождений. — Я надеюсь, что скоро мы сможем восстановить круг. Тогда мы сможем попробовать зайти за черту и заняться поисками души короля Ниильхосфейма. Хоть тело его и спалили, вернув его душу, мы сможем воскресить его в новом теле. — Но тела смертных так хрупки и ненадёжны... Они не выдержат его мощи, — вмешался ученик Киенира. — Да, это так, но мы хотим найти тело стража святости. Они восстают не только могучими воинами благодаря нашей богине, но и способны выдержать силу архилича. Эти воины были самыми опасными нашими врагами. Их тела, напитанные мощью Всеотца, делали их настолько сильными, что они были способны противостоять порче и сражаться против поднятых, но их осталось не так много. Всех, кого нашли, предали огню, чтобы порча не осквернила их, и не восстали они против своих же братьев. А храм настолько пришёл в упадок, что подготовить не то что десяток, даже одного стража практически невыполнимая задача. — Ну так не лучше было бы использовать того стража, которого ты собираешься поднять? — Нет, для Ниильхосфейма мы приготовили тело. Это один из братьев, который помог подлому храмовнику отправить его за черту. — Какая ирония: тот, кто помог убить нашего короля, поможет его и возродить. — Ну всё, хватит разговоров. Вы знаете, что делать. Я хочу, чтобы это нападение списали на ишкерцев, которые слоняются по границе в поисках найма. Нам ещё рано вступать в открытый бой с храмом. — Во славу госпожи! — Истинно. И Куршанир с провожатым, который опять возник как из-под земли, поехал назад в гостиницу. Похоже, всё складывалось как нельзя удачно.