Шаги смерти

-…Лять… Я не слышу. Он бьет меня по коленкам и я падаю. Руки горят, от боли нет проку, она приглушена, я научился так делать. Густаво хватает за волосы, утыкает в ковер. Сука. — Я, гляжу, тебя вообще ничего не волнует? — Пусти. Тебе ведь все равно, что… — Нет! — он рычит, а из его рта, как из пасти большого бешеного пса, течет слюна. Казалось, он меня съест. — Послушай меня, мальчик, я задолбался ждать. — Ладно, только отпусти. На секунду его хищные глаза задерживаются на моем лице. Видно, там что-то написано, обреченное, так как он начинает смеяться и его руки резко нажимают мне на плечи, приподнимая и прижимая к своему паху. От него воняет немытым телом и мочой. Руками нельзя пользоваться, горький опыт того, как меня изнасиловали бутылкой от пива не хочется повторять, если честно, поэтому замок приходиться расстегнуть зубами. Под его гадкий смех я снимаю трусы и беру член в рот и начинаю двигать головой. Ничего сложного, просто убрать зубы и сжимать посильнее головку, проходить языком по всей длине и причмокивать, ему так нравится. Его член не очень большой, с крупными синеватыми венами, слегка кривой, головка торчит вниз. В паху очень много черных, курчавых волос, но мне не привыкать. Его руки на моей шее, он душит, ему не нравится. Больно. Задыхаюсь. — Яйца пососи. Оторвать бы его член и заставить сожрать его… Но… Спаси меня. И я покорно сосу его яйца, вбираю в себя мошонку. Я беру в руку его член и начинаю яростно надрачивать. Он наваливается на меня большой вялой тушей вонючего сала и начинает громко стонать. Его стоны вперемешку с матами, а у меня в глазах щипет. Он нажимает рукой, освободившей мою шею, на ожог от сигареты на плече, полученный мною утром от одного не очень хорошего дяди, которому, якобы, не понравились мои услуги, и он решил меня наказать. Как же больно сука. Я вою, а ему на это посрать, ему кайфово. Мне бы тоже было бы так кайфово, если бы мне начали отсасывать. Он начинает трахать меня прямо в глотку, его паховые волоски смешно щекочут мне нос, но рвотного рефлекса нет. Тело напрягается, как пружина, и его сперма, на вкус как гниль или крысиные мозги, вытекает и вытекает из члена… Глотаю, а он все еще трахает мой рот и трахает. Потом я отползаю от него, отхаркиваюсь, заставляю руки работать, становлюсь на коленки, развожу ноги в сторону и жду. Быстрее. — Вижу, ты теперь покорная собачка. — снова смех. Он легонько сжимает мои плечи, опускается на меня и входит. Боль не такая уж и сильная, ведь меня уже трахали утром. Я даже не считаю толчки, как всегда. Мне просто посрать на это. Я стону его имя как можно громче, ведь ему это нравится. Густав, Густав, Густаво. У тебя на пальце кольцо, ты женат и у тебя есть дочка четырех лет. Для них ты любимый папочка, всегда свеж и бодр, и от тебя пахнет туалетной водой. Но они не знают, какая ты гнида, Густав. — Вот так, вот так… — ты что-то бурчишь себе под нос, и трогаешь мою шею. Переворачиваешь на спину и трахаешь, одну ногу оставил просто елозить по полу, а другую закидываешь на плечо. А я… Я ничего не чувствую. Мне хочется спать, губы саднят, а в животе как будто-бы что-то елозит. Ты вспорол мне брюхо своим членом, кишки повсюду, ты оторвал мне руки, ноги, язык выжег, вытекли глаза… О Густо, Густо, продолжай меня трахать, о да, вот так. Боже мой, а ведь я мог бы и правда откусить тебе член. И хлынула бы кровь, и ты бы орал, сломал бы мне челюсть, пару ребер, переломал бы руку в нескольких местах, и я умер бы, больше не испытывая боль. Внизу хлюпает, кровь конечно, не ахти какая смазка, но все же… После того, как ты кончаешь в меня, вытаскиваешь свой член, обтираешь о мое лицо, ты поправляешь брюки, харкаешь мне на грудь, называешь мне оставшуюся сумму долга, и выходишь через парадную дверь, а я остаюсь лежать на полу, на ковре, впитавшим мои слезы, кровь, пот, дерьмо и многое друге многих таких, как я, одиноких заблудших душ. Из задницы течет кровь с буроватыми струйками спермы и дерьма. На потолке множество черточек, холодно, не чувствую кончиков пальцев. Звонит телефон. Никто мне больше звонит, кроме врача мамы, поэтому я беру трубку, благо, телефон валяется рядом. Все нормально. Со всеми такое происходило и они справлялись. И я справлюсь.