Cosmopolitan

Пока я готовил на кухне завтрак – яичницу с помидорами и кофе, собственноручно сваренный в турке – Блейн сидел за столом, нацепив очки на нос, и, читая New York Times, изредка посмеивался, повторяя «так тебе и надо, Брендон». Почему так надо, и кто такой Брендон, я у него спрашивать, конечно, не стал. Ведь он не интересуется, почему Питт бросил Энистон, и кому это было нужно (хотя, мысль о том, что Брендон являлся его бывшим мужем, занимала мои мысли минут десять – целую яичницу - и к ней, оказывается, даже можно было привыкнуть). Как раз в тот момент, когда кофе так уже пытался выбраться из турки наружу, зазвонил телефон. Через несколько секунд Блейн снял трубку, а затем широко улыбнулся. - Курт занят, - он кинул на меня взгляд и прошептал «Эллиот» одними лишь губами. – Чем? О, он обнаженный лежит на кухонном столе передо мной и просит, наконец, бросить трубку и заняться делом, - Блейн усмехнулся, услышав ответ Эллиота. – И тебе того же. - Эллиот не очень-то разговорчив. - Он снова сел за стол. Я долго боролся с собой, пытаясь придумать, что ему ответить, но ничего не приходило в голову. - Я не хочу, чтобы ты разговаривал так с моими друзьями. - Я поставил перед ним тарелку и сел на стул, что стоял рядом. - Это задевает тебя? – Блейн снова не воспринял мои слова всерьез, не прекращая улыбаться. Я молча вышел из-за стола и покинул кухню, не понимая, почему чуть ли не каждый наш разговор должен заканчиваться подобным образом. Ведь в раю тоже бывают проблемы, не правда ли? Я вышел из квартиры, прихватив с собой лишь кошелек, в котором лежала всего пара долларов, и телефон. Блейн остался сидеть на кухне, и я очень надеюсь, что он хотя бы обратил внимание на мой уход, когда я чересчур громко хлопнул входной дверью. Блейн чуть ли не поселился у меня дома. Мы проводили с ним каждую свободную минуту – спали вместе, готовили завтрак, ходили за покупками, подбирали одежду. В стаканчике, который стоит на раковине, теперь было две щетки. На моей книжной полке теперь находились книги не только Бушнелл и Барбери, но еще и Паланика. Вместо Vogue и Elle на моем журнальном столике лежала New York Times, а возле моего дома была припаркована Audi Блейна, и пожилая леди со второго этажа теперь ненавидела меня еще больше. Мы не жили вместе официально, но Блейн, кажется, уже успел въесться ко мне под кожу и заполнить собой квартиру, которая когда-то была лишь моим пристанищем. Все выглядело так, будто он переехал ко мне насовсем, хотя, Слава Богу, иногда он проводил ночи и у себя дома. Это было похоже на нападение без объявления войны. Меня раздражало чуть ли не каждое слово, что он произносил, а любая оплошность приводила в бешенство. Мы больше не занимались «страстным животным сексом», как когда-то окрестила наши занятия любовью Рейчел. Каждый занимал свою половину кровати и засыпал. Секс начал становится ежедневной рутиной, и мне казалось, что Блейн пропускал мои намеки мимо ушей и делал это намеренно. Это чертовски смахивало на «смерть лесбийской кровати» - обсуждая этот феномен с Сантаной Лопез, мы пообещали друг другу не встречаться с одним и тем же человеком больше года, чтобы не допустить такого расклада. Мысли, которых в моей голове было все больше и больше с каждой секундой, не давали мне покоя, ведь через месяц должен был исполниться ровно год с тех пор, как мы с Блейном начали встречаться.

★★★

В небольшой неприметной забегаловке я купил себе стакан имбирного лимонада и зашагал дальше, не снимая своих Ray Ban с носа. Воспоминания о прошлом лете все же заставили меня улыбнуться, и я остановился у перекрестка, прикрыв глаза. Мне вдруг вспомнилась закусочная, где у нас состоялось первое свидание. Прогулки по Центральному Парку, неожиданные и порой нелепые подарки друг другу, ожидание встречи, чувство предвкушения, неизведанности и совершенной нереальности происходящего. Июнь был нашей с Блейном сказкой. Мне казалось, что все было как прежде – все прежние чувства вернулись, и я надеялся, что они никогда не исчезнут. Мы снова гуляли, держась за руки, радовали друг друга всякой чепухой, занимались страстным животным сексом, а затем, развалившись на смятых влажных простынях, выкуривали одну на двоих сигарету и разговаривали о вечном. Я смел предполагать, что впереди у нас есть еще вечность, но что, если мы оба, получив свою сказку, насытились друг другом достаточно? Мысли о Себастиане или других мужчинах, что были у Блейна до меня, уже не вызывали прежней бури чувств. Если я задерживался с Рейчел в баре намного дольше положенного, у Блейна, читающего «Бойцовский Клуб», лежа на моей кровати, не возникало прежних вопросов. Меньше ревности, больше ссор, меньше секса и больше совместных завтраков. Так держать! Прежние правила больше не работали. Мы медленно, но верно становились одной из тех пар, которые женятся, заводят детей, покупают дом в пригороде, а затем живут вместе до конца своих дней, мечтая лишь о разводе. «Процесс необратим», - когда-то сказал моей матери онколог, и та умерла через шесть месяцев. Теперь пришел мой черед услышать эту фразу?

★★★

Мне хотелось надраться в одиночестве и хорошенько все обдумать. Смогу ли я вычеркнуть целый год из своей жизни, сказав Блейну в лицо, что не могу это выдержать? Смогу ли я разбить два сердца разом и оставить все позади, или воспоминания будут преследовать меня вечно, словно неприкаянные призраки прошлого? Заказав две рюмки водки и грейпфрутовый сок, я сел за барную стойку и уронил голову на сложенные на столе руки. Затем я вспомнил, что у меня нет денег, и мне пришлось позвонить Эллиоту, заставив его ехать в бар на пятьдесят седьмой улице, чтобы тот мог заплатить за мою водку. - Напомни мне, почему я общаюсь с тобой? – Эллиот подсел ко мне и заказал себе мохито. - Потому что я бы не выжил без тебя, - я грустно улыбнулся ему. – Не закажешь себе ничего покрепче, чем стакан паршивого мохито? - Еще нет даже трех часов дня, Курт, - он обеспокоенно посмотрел на меня. – Это как-то связано с Блейном? О, я уверен, это с ним связано. - Все всегда связано с Блейном, - я прорычал и, опрокинув в себя рюмку водки, запил ее соком. – Я потерялся и плаваю внутри него словно какая-то девица. Я не хочу зависеть от человека. - Неделю назад ты был по уши влюблен и не обращал ни на кого внимания. Проблемы в раю? – Эллиот, несмотря на свои слова, был серьезен, и я на секунду пожалел, что мы не были парой. - Рай начинает рушиться, - я попросил бармена повторить. – Приготовься к долгой речи в стиле Курта Хаммела. Я рассказал Эллиоту все, что занимало мысли последние несколько дней, а затем услышал ответ, к которому подсознательно был готов. - Ты не думал взять перерыв в отношениях с Блейном? Я понимаю, что после всего, что между вами было, закончить все разом будет чертовски сложно. Возьми тайм-аут, побудь в тишине и одиночестве, и, я уверен, ты сможешь разобраться во всем. Я поблагодарил его и попросил расплатиться с барменом. Мы вышли на улицу, и мне в глаза ударил яркий дневной свет, заставляя пошатнуться. Эллиот схватил меня за локоть и улыбнулся. - Будь осторожней. Я кивнул, и мы пошли в сторону его дома, обмениваясь редкими ничего не значащими фразами. Я знал, что не могу вернуться домой пьяным – Блейн будет недоволен, и на пустом месте снова может возникнуть скандал. Я написал ему, что не буду ночевать сегодня у себя дома, а в ответ получил короткое и также ничего не значащее сообщение: «Понимаю».

★★★

Ночью мы пили пиво, смотрели глупые телепередачи по кабельному, я курил, а Эллиот выгонял меня на улицу, потому что не хотел, чтобы его квартира провоняла табачным дымом. Все было как раньше, и утром я больше всего на свете желал остаться у него дома – в маленьком клочке рая, что все еще хранил память о прошлых временах, когда ни у кого и ни с кем не было проблем. Но жизнь неумолима, и мне все же пришлось вернуться к себе. Квартира, освященная лишь еле-еле работающей лампой, выглядела чертовски одинокой. Блейна не было дома, свое законное место на журнальном столике занял свежий выпуск Elle, на полках я не досчитался книг Паланика. Кровать была аккуратно заправлена, а холодильник был заполнен продуктами. На дверцу небольшим магнитиком была прикреплена крохотная записка. «Ты всегда забываешь сходить в магазин». На диване лежала еще одна. «А на этом диване уже второе лето подряд, мы лежим, обнявшись, и смотрим вторую часть «Грязных Танцев». Хотя я знаю, что больше всего ты любишь первую». На очереди была ванная комната. «Я люблю принимать ванну вместе с тобой. Ты пахнешь лучше любого геля для душа». Прихожая. На тумбочке тоже лежала записка, которую я сначала и вовсе не заметил. «Мы занялись любовью в прихожей два раза (и еще два раза – в туалете ресторана). И хотя ты все время говоришь, что это я не могу держать себя в руках, мы оба знаем, что это не так». Ковер в гостиной. «Я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду», - эту записку Блейн догадался снабдить разорванной оберткой от презерватива. Ох, «мужчина моей мечты» тот еще романтик. Еще одна была под подушкой. «Я люблю засыпать и просыпаться с тобой». На подоконнике. «Я тебя люблю». Аналогичные записки были раскиданы по всему дому. Я собрал их все и лег прямо на ковер, положив их рядом с собой. Мне вдруг безумно сильно захотелось обнять Блейна и сказать, как же сильно я люблю его. Затем я нашел еще одну записку. Она лежала в пустой пластмассовой коробке, в которой раньше, я совершенно точно уверен, находилась фильмография Патрика Суэйзи. «Я сделаю все для того, чтобы ты был счастлив, и если тебе нужно пространство – я с радостью предоставлю тебе это пространство. Я очень надеюсь, что смогу иногда все же заполнять это пространство собой. P.S. Если ты не хочешь видеть меня, тебе все же придется прийти и забрать свой диск». Неделя, которую я клятвенно обещал себе провести в размышлениях о нашем с Блейном будущем, резко сократилась до нескольких часов. В раю тоже бывают проблемы, но они очень быстро решаются. Любовь побеждает все. Золотое солнце медленно, но верно заняло свое место на голубом небосводе. Открылись бутики и рестораны, люди вышли на улицу. Я решил для себя, что как бы сложно не было мне в будущем, я справлюсь с этим ради нас. Потому что Блейн достоин этого. Потому что Блейн всегда будет «мужчиной мечты», и ничто не сможет этого изменить.

★★★

Сантана и Бриттани все еще не могли разобраться в своих чувствах, продолжали морочить друг другу голову и играть в кошки-мышки. Рейчел встречалась с французом и каждый день присылала мне их с Жераром совместные фотографии. Эллиот не говорил мне о своей личной жизни, но помог разобраться в моей. Кэрри снова встречалась с Джоном и уверяла всех, что все это серьезно. Никто ей не верил. Я, лежа в объятиях Блейна, поглаживал его костяшки пальцев, не понимая, почему мое счастье всегда должно оказываться недостижимым. Блейн уткнулся носом в мои волосы, и от этого жеста все мое тело покрылось мурашками. Я глубоко вздохнул и повернулся к нему, чтобы поцеловать по-французски и заставить забыть обо всем на свете.