★★★
Яркие чулки и классические маленькие черные платья, высокие каблуки и фонтаны шампанского - так можно описать стандартную вечеринку манхэттенской элиты. И я был здесь. Я снова был здесь. Спустя неделю моё сердце снова забилось в ритме никогда не спящего города. Спустя неделю я слушал старые пластинки, танцуя с новым, но самым главным мужчиной в своей жизни, посреди пустой гостиной. Первым делом мы сделали перестановку. Моя квартира теперь напоминала уменьшенный вариант нашего с Адамом дома, и дышать в ней сразу стало легче. Моё холостяцкое гнездо стало уютным гнездышком для двоих, и я мог сказать абсолютно ясно. Я счастлив. И счастлив я был каждый раз до того, как в толпе незнакомцев на вечеринке я не замечал «мужчину своей мечты». Он был или один, или под руку с каким-то парнем. К моему удивлению, всегда с одним и тем же. Сегодня я его не видел. Должен ли я был поблагодарить за это организаторов? Не знаю, но мысленно я вознес им наивысшие хвалы. - Ты напряжен так, будто ожидаешь удара, - прошептал мне на ухо Адам, слегка поглаживая мою талию через ткань костюма. - Просто хочу быть готов к любой встрече. Не умею расслабляться в стае акул, - я слегка усмехнулся, делая небольшой глоток шампанского. - Неужели с английской элитой легче? - в голосе моего мужа слышалась легкая насмешка. Когда мы только начали вместе выходить в свет, я звал всех вокруг снобами и крысами. Я возвращался домой морально истощенный, так как нью-йоркская элита - выскочки, когда как английская - потомственные аристократы. И нужно было приложить больше усилий, чтобы они сочли меня равным. Но даже тогда я позволял себе расслабляться. - Раньше я знал здесь всех, сейчас - единицы, - я пожал плечами, и Адам счел этот аргумент достойным. Он лишь прошептал мне на ухо "ты всё равно затмеваешь их всех". И я в очередной раз убедился, что вечно буду в восторге от этого мужчины. Мы уже собирались уходить, когда в меня кто-то врезался, выливая на мой костюм содержимое своего бокала. - Оу, я не нарочно, - глубокий голос и мгновенно прижатая к моей груди рука с платком заставили воздух резко покинуть легкие. Я тяжело сглотнул, пока «мужчина моей мечты» стирал крупные капли шампанского с моей рубашки, якобы ненавязчиво касаясь пальцами. - Всё в порядке, Блейн. Твой кавалер уже скучает, удели ему время. - Я отошел на шаг назад, заставляя Блейна выпрямиться и также отойти. - Это был лишь жест вежливости, Курт. - Блейн кивнул мне и Адаму по очереди, после чего направился вглубь зала. Я стоял в прострации, оглушенный тем, как всё ещё идеально звучало моё имя, срывающееся с его губ. Почему хотя бы один вечер не может пройти в полном спокойствии?★★★
Промозглым осенним вечером мы с Адамом лежали в нашей общей кровати, каждый занимаясь своим делом. Он заполнял какие-то договора, разговаривая со своим партнером по скайпу, а я лежал на кровати в раздумьях о том, что могу написать в своей последней статье для нью-йорского Vogue. Я не могу больше писать о сексе, ведь я занимаюсь сексом с одним и тем же человеком на протяжении нескольких лет, но что мешает написать мне об отношениях? Например, о платонической любви – любви Шерлока и Ватсона. Ватсон женат. Шерлок безнадежно холост. Но это не мешает им питать друг к другу чувства, которые можно описать, как «собачья привязанность». Любовь бывает односторонняя. Как у миссис Ловетт и Суини Тодда. Прекрасный пример того, как женщина может в одиночку построить идеальные отношения, которые будут существовать лишь у нее в голове, женить на себе мужчину, найти ребенка и построить прибыльный бизнес. Также любовь может быть страстной. Такая любовь была у нас с Блейном – сексуальная, хрупкая и легко воспламеняемая. Она была полна джаза и песен Адель, внезапных появлений по ночам, цветов, безумных поцелуев и жесткого секса. Наши с Адамом отношения не назовешь страстными. Они основаны на доверии и взаимном уважении. Два человека создают семью, чтобы всю жизнь пройти рука об руку, поддерживая друг друга «в горе и в радости». Именно в тот момент, когда я вспоминал наше с мужем «в горе и в радости», в дверь позвонили. И мне кажется, я знал, кто это. - Мы можем поговорить? – Блейн, пьяный словно черт, стоял на лестничной площадке, держа в руках книгу Пауло Коэльо. – Ты забыл это… три года назад у меня в квартире. - Ты хочешь поговорить о Коэльо? – я усмехнулся, но лицо Блейна оставалось серьезным. – Я не смогу тебя впустить. Муж дома, и он… - Я понимаю, - теперь была очередь Блейна усмехаться. – Твой прекрасный англичанин, о котором все сейчас трещат. Не хочешь встретиться? - Не хочу, - я, не задумываясь, ответил, зная, что, будучи пьяным, «мужчина моей мечты» любил перескакивать с темы на тему. - А я хочу и встречусь. Завтра. В ресторане на Парк Авеню, я пришлю тебе адрес на электронную почту, - Блейн вручил мне книгу. – Черт возьми, ты хорошо выглядишь. - Я не собираюсь с тобой встречаться, Блейн. Мы можем пару раз пересечься на какой-нибудь вечеринке, и это все. Убирайся, - я попытался закрыть дверь, но он успел просунуть ногу между ней и косяком. Чертовы братья Андерсоны. - Это не свидание, - Блейн протараторил. – Деловая встреча. Не более. - Мы теперь партнеры? - Что, смыслишь что-либо в отельном бизнесе? - Нет. - Тогда мы не партнеры. Я собираюсь дать тебе. Интервью, - он нагло улыбнулся. - Зачем Vogue твое интервью? - Не знаю. Я богат. Сексуален. Привлекателен. Не замужем, - здесь Блейн сделал паузу. – Или замужем. Я не помню, - он указал на меня пальцем. – Но ты – да. Маленькое интервью. Давай, Курт. И ты больше никогда меня не увидишь, обещаю. И я ему поверил. - Господи, хорошо, - я взял его за локоть. – Пойдем, я отведу тебя к Куперу. В таком состоянии тебе нельзя садиться за руль. Блейн кивнул и положил свою руку мне на плечо. - Ты приятно пахнешь. - Этот парфюм мне подарил муж. - Муж, - он произнес это с отвращением. – Муж, муж, муж. Я постучался в дверь к Куперу. - Почему все не может быть как раньше? Почему, Курт? Послышались шаркающие шаги. - Потому что мы выросли. Я улыбнулся сонному Куперу, подтолкнул Блейна в сторону прихожей и вернулся домой. Существует еще один тип любви. Забытая. Когда-то вы были целиком и полностью преданы одному человеку, но жизнь изменилась. Вы больше не любите его, а он не любит вас, хотя прошлое настойчиво твердит обратное. Очень часто прошлое бывает неправым. На следующий день в двенадцать тридцать утра я стоял у входа в один из самых пафосных нью-йоркских ресторанов, держа в руках свою записную книжку. Мне впервые показалось, что все было по-прежнему: люди, снующие туда-сюда, солнечная погода, чуть прохладный воздух, вечно гудящие такси, дорогие машины, консьержи. Уже в двенадцать часов на Манхэттене бурлила жизнь, и мое сердце оживало. Лица официантов, на которых не было ни тени улыбки, были даже лучше полотен Рембрандта. Крики одной пожилой леди, завтракающей за соседним столиком, напоминали мне звуки музыки, а лицо Блейна, сидящего напротив меня… Напоминало мне обо всем, что у нас было, и чего не было. Мне вдруг вспомнилась холодная весенняя ночь, когда мы с Блейном в пять утра ехали в Бруклин за китайской лапшой, а затем долго гуляли по улице, обмолвившись лишь парой слов. Молчание, холодная кунжутная лапша, две банки кока-колы и рассвет – нужно ли человеку что-то еще, чтобы быть счастливым? - Итак, Блейн Андерсон. Как вы думаете, изменился ли Нью-Йорк за прошедшие несколько лет? - Никак нет, сир, - он рассмеялся и сделал глоток своего эспрессо. – Костюм-двойка и мокасины все никак не могут выйти из моды. Женщины все также носят платья, мужчины покупают им сумки за три тысячи долларов и носят их на руках. Нужно ли обществу что-то еще? - Я не думаю, - я покачал головой. – Раз это так называемое «интервью», давай, притворимся, что ты знаменитость. Но мы совершенно не притворялись. Блейн все еще оставался Блейном – красивым до невозможности, смешным, а затем вдруг чертовски серьезным. Он все еще тратил деньги по пустякам, курил, любил Rolex и Audi, читал мужские журналы, и иногда они с его женихом баловались кубинскими сигарами, сидя на балконе его апартаментов на Парк Авеню. - И как же изменилась твоя жизнь с того момента, как ты сделал предложение своему телеведущему? - спустя несколько бокалов вина и пары часов разговоров ни о чем, я снова вернулся к теме интервью, демонстративно крутя ручку между пальцами. - Ох, честное слово, почти никак. Я всё ещё сплю с мужчиной, я всё ещё посещаю светские рауты, просто теперь в компании только одного человека, единственное, я стал намного меньше времени проводить с друзьями, - Блейн пожал плечами. - Знаешь, у меня их не так много. Но время с ними было классным. Поговорить о делах, об идиотах на работе, выпить, посходить с ума. Это было весело. И теперь этого нет. На удивление, слова Блейна всё также имели сильное на меня действие. Я вспомнил безумные ночи в компании Эллиота, Сантаны и Рейчел. Я вспомнил наш с ними смех над каким-то очередным ухажером Рейчел, над нелепейшими партнерами Эллиота, над моими ошибками. - Курт? - видимо, я так ушел в свои мысли, что это стало заметно. - Да, извини, - я чуть улыбнулся. - Просто тоже вспомнил многое. - Знаешь, что я думаю? - Блейн вдруг оживился, взглянув на меня. - Что же, мистер Андерсон? - я усмехнулся, откидываясь на спинку стула. - Ты замужем. Я помолвлен. Почему бы нам не попробовать стать друзьями? Сказать, что это предложение было неожиданным - не сказать ничего. Я придирчиво осмотрел Блейна, пытаясь найти хоть какой-то признак уловки или нечестности с его стороны. Но не нашел ничего. - Думаю, мы можем попробовать, Блейн Андерсон. Мы выпили ещё по бокалу вина, поговорили о том, какого это – быть в серьезных отношениях. Мы впервые оплатили счет раздельно, в очередной раз рассмеявшись ситуации, а затем разъехались по домам. Только я не поехал домой. Я позвонил Рейчел. Та в свою очередь сделала еще несколько важных звонков (а все из-за ее роли в «Funny Girl», теперь Рейчел Берри мнит себя звездой вселенского масштаба, и еще парочка человек считает так же), и в пять часов пополудни мы уже стояли в сторонке, потягивая по коктейлю и глядя на знаменитостей, улыбающихся репортерам. - Я очень рада, что ты вернулся, - Рейчел произнесла, взяв меня под локоть. – Все вдруг снова встало на свои места. - И я ударю тебя, если ты не останешься с нами, - Эллиот, перемолвившись парой слов с группкой моделей, стоящих, как и мы, в стороне, наконец присоединился к разговору. – Мы провели столько лет на разных континентах, что сейчас тебе придется серьезно поработать, чтобы вернуть себе былой статус. - Я не собираюсь здесь оставаться. Я обвел взглядом помещение, в котором мы все собирались провести этот вечер: стеклянные бокалы с шампанским, цветы, прекрасные девушки с ярко накрашенными губами, великолепная одежда, море коктейлей и неповторимый аромат Манхэттена, который снова начал кружить мне голову. Парфюм, одежда, подобранная со вкусом, последние тенденции моды, крашенные блондинки, имплантаты, голос Бейонсе, льющийся из колонок. Звонкий смех Хайди Клум и Ханны Симоне. Я собирался остаться здесь надолго, черт возьми. Потому что Нью-Йорк был прекрасен, и встреча с ним заставила меня пожалеть о том, что я покинул его три года назад. Во время аукциона, проходившего в середине вечера, сидя за своим VIP-столиком, я решил сделать небольшой подарок самому себе. На этот подарок у меня ушло три тысячи долларов и довольно-таки много нервов – «молодой и перспективный дизайнер», как он описал самого себя, позарился на те же часы, которые я присмотрел для себя. Он сдался на двух тысячах, и уже через несколько секунд я стал обладателем великолепных позолоченных наручных часов от Майкла Корса. Когда я открыл коробочку и наконец увидел их вблизи, я был поражен. Чувства, которые захлестнули меня, были сильнее всех чувств, которые я когда-либо испытывал. Оргазм это или же влюбленность, не важно. Я наконец мог позволить себе все. В Vogue я был высокооплачиваемым специалистом, и все обувные магазины, все рестораны и бары раскрывали для меня свои двери. Джейн Остин в свое время написала великолепный роман - "Чувство и чувствительность". Как бы я назвал свой роман, если бы начал писать его прямо сейчас? "Золотые часы и манхэттенская чувствительность". Вечер не закончился лишь вечеринкой Корса. Изрядно набравшись, Рейчел решила устроить собственную вечеринку: она позвонила своему личному водителю, и всю ночь мы разъезжали по ночному Манхэттену, высунувшись из люка ее новенького черного Land Rover. У меня в руках была полупустая бутылка шампанского, а в голове – полный кавардак. На всю громкость играла «Wake up, America» Майли Сайрус. Я лишь осознавал то, что был бесконечно счастлив, зная, что мои друзья сейчас сидят – кричат, пьют, истерично смеются, встречают рассвет – рядом со мной, неповторимый нью-йоркский воздух снова наполняет мои легкие, а глаза видят билборды на Таймс Сквер, рекламу «Злой», бездомных, спящих на пересечении двух улиц. Мы вышли из машины и, Сантана, схватив меня за шею, прокричала, что найдет и убьет меня, если я только посмею заикнуться об отъезде в эту «чертову и чопорную Британию». Я был полностью согласен с ней. Потому что покидать Нью-Йорк, когда ты богат, тебе еще нет тридцати лет, у тебя есть квартира в собственности, великолепные друзья и приглашение на каждую вечеринку – глупость чистой воды. И лишь написав эти строчки, сидя в ванной у Рейчел, я наконец вспомнил о том, что у меня есть муж. И утром, мучаясь от похмелья и отчаянно желая вернуться обратно ко сну, я понял, насколько моя ситуация была неловкой.