★★★
Блейн нашел меня через три недели. Как бы я не скрывался и не пытался спрятаться от него, "мужчина моей мечты" всегда находил меня, где бы я ни был. Где бы я не находился: на ступеньках, ведущих к двери; на улице, держа в руках пустую бутылку вина; в одной из многочисленных комнат особняка Ривер Уайлд, - Блейн всегда мог отыскать меня. Я смотрел в его глаза, наполненные злобой, и понимал, что я могу отдать свою жизнь за то, чтобы наше "сейчас" превратилось в "навсегда". Блейну удалось "поймать" меня на полпути к продуктовому магазину, находившемуся за углом моего дома. Как бы я ни пытался завернуться посильнее в шарф или спрятать свое лицо, по глазам Блейна я понял: он узнал меня. И сейчас меня ждет один из самых страшных моментов в моей жизни. – Что ты делаешь? – прорычал он и схватил меня за руку, утягивая в сторону, подальше от нескончаемого потока людей, снующих туда-сюда. – Пытаюсь выждать время, – я ответил, не решаясь взглянуть ему в глаза еще раз. Я слишком боялся того, что мог в них увидеть. Через минуту "мужчина моей мечты" наконец подал голос. – Сними свой шарф. – На улице холодно. – Курт. – Блейн. – Сними свой шарф, или я сделаю это сам. – Нет. – Сними с себя этот чертов шарф! – на его крик обернулось несколько человек, и я не смог придумать ничего лучше, как стянуть с шеи злополучный шарф. – Я пытался выждать время, потому что не хотел, чтобы ты увидел меня таким, – мне удалось еле слышно произнести. Я вырвал руку из крепкой хватки Блейна и зашагал дальше. Последнее, что мне нужно было сейчас, это жалость. Когда же я, против своей воли, обернулся, его уже не было на прежнем месте, и мне уже давно не было паршиво настолько сильно, как в тот момент.★★★
Три часа я не мог найти себе место после нашей последней встречи. Я не знал, где Блейн, что он делает или что он решил сделать, если быть точным. Зная нрав моего мужчины, я мог думать лишь о худшем. Это все закон Мерфи. "Anything that can go wrong will go wrong./Если какая-нибудь неприятность может произойти - она случается/”. Поэтому через три часа я услышал стук в дверь. Стучали с силой, яростью и злостью: так всегда стучался в мою дверь лишь Блейн. – Этот мудак получил свое, – он выплюнул эту фразу мне в лицо и прошел внутрь. Я закрыл дверь и повернулся к Блейну. – Как ты? – он взял мое в лицо в свои ладони и коротко поцеловал в губы. Лишь почувствовав железный привкус, я отшатнулся от Блейна. Его губы, скулы и нос были разбиты, на них все еще оставались кровавые разводы. Шея являла собой одну сплошную гематому, а от костяшек пальцев осталось лишь одно название. Его костюм и рубашка были порваны в пух и прах, но на его лице играла улыбка. Мне пришлось сделать глубокий вдох и закрыть глаза на несколько секунд для того, чтобы не потерять самообладание. – Чем ты думал? – мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы не закричать. А затем я все же сорвался. – Чем ты, черт возьми, думал?! Ты понимал, что он мог убить тебя, Блейн?! – Что может сделать мне какой-то там англичанин? – он ухмыльнулся и прошел в гостиную, а я проследовал за ним. - Насколько я помню: при себе он всегда держит охрану, – прорычал я и схватил Блейна за плечо, разворачивая его к себе. Я хотел бы продолжить свою гневную тираду, но, увидев раздраженное выражение его лица, понял, что этого делать не стоит. – Как ты? – Я давно не чувствовал себя так хорошо. – Он притянул меня к себе и обнял за талию. Я прижался к "мужчине моей мечты" всем своим телом, цепляясь и держась за него, словно за единственный свой спасательный якорь. Впрочем, так оно и было. – Пойдем, я помогу тебе смыть кровь с лица, – не выпуская Блейна из объятий, я повел его в сторону ванной. Уже там, глядя на кроваво-красную воду, струящуюся по белоснежной поверхности раковины, мне вдруг вспомнились лобутены с подошвой такого же цвета, а ещё - меховой ковер. Мне вспомнилось то, как мы с Блейном были счастливы просто жить в Нью-Йорке, заниматься любовью, курить сигареты и не задумываться ни о чем серьезном. Просто жить и надеяться, что все будет прекрасно. А сейчас моя колонка напоминает скорее записки старой вдовы, постоянно скорбящей и сожалеющей о своих ошибках. – Ау, - Блейн зажег сигарету и, сидя на краю ванной, тихо ругался, пока я обрабатывал его раны антисептиком. – Черт возьми, почему ты не можешь оставить солдата, раненного в бою, в покое? – он засмеялся и сделал еще одну затяжку. Затем Блейн всунул мне сигарету между зубов, и я глубоко затянулся, чувствуя дым, заполнивший мои легкие. Прекрасное, но такое забытое ощущение. – Потому что вы мой солдат, Блейн Девон Андерсон, – я томно произнес, глядя ему прямо в глаза. А затем, не удержавшись, поцеловал в лоб. – Теперь мне кажется, что ты моя матушка, – Блейн буркнул, наиграно нахмурившись. А потом зашипел, потому что рассеченная бровь давала о себе знать. – Ты мой хороший мальчик. – Я поцеловал его в кончик носа, приложив пропитанную антисептиком тряпку к его щеке. Блейн снова зашипел, и я наградил его коротким поцелуем в губы, боясь причинить боль. – Я знаю, сейчас мы находимся в Лондоне, но мог бы я попросить тебя о французском поцелуе? – "мужчина моей мечты" подмигнул, оборачивая свои руки вокруг моей талии. – И сделать тебе больно? Еще чего, – я продолжил обрабатывать мелкие повреждения на шее. – Зря я тебя спросил, – Блейн прошептал еле слышно, заставляя меня наклониться к нему, чтобы лучше расслышать. Как только наши губы оказались на подходящем расстоянии друг от друга, он потянулся вверх и втянул меня в долгий и сладкий поцелуй с привкусом крови. Наш ужин состоял из китайской лапши, суши, шуток о боях без правил (хотя каждый взгляд на разбитое лицо Блейна разрушал с десяток моих нервных клеток) и, конечно же, тепла. Блейн включил тупую телепередачу по кабельному каналу и лег ко мне на колени, упрашивая, чтобы я помассировал ему голову. Что я сделал с превеликим удовольствием. Мы долго и нежно целовались. На каждое замечание Блейна о том, что мы похожи на двух подростков-девственников, я отвечал лишь наглой ухмылкой. Каждый раз, когда "нежно" начинало превращаться в "дико", мне приходилось останавливать Блейна и просить его чуть притормозить. Я слишком часто чувствовал привкус крови на своем языке, и этого мне хватало сполна. Я не мог позволить Блейну снова испытать боль из-за меня. Тишину разорвал в клочья телефонный звонок. Блейн, еще раз коротко поцеловав меня, поднял свой пиджак с пола и достал из внутреннего кармана свой телефон, нажимая кнопку ответа. – Да, – произнес он, все еще не сводя с меня своего фирменного взгляда под названием "я вернусь, и мы обязательно закончим начатое". Я усмехнулся и поднял с пола подушки, которые Блейн перед этим умудрился скинуть с дивана. После трех минут разговора он вдруг отвернулся от меня, а затем, услышав еще несколько слов, и вовсе вышел из комнаты. А потом, после длинной гневной тирады, полной ругательств и проклятий, он вернулся в комнату. – На тебе лица нет, – я вскочил и подошел к нему. – Что случилось? – Мне нужно быть в Нью-Йорке через неделю. Сделка на гребанный миллион долларов, – он зарылся пальцами в волосы и буквально упал в кожаное кресло, стоящее рядом. – Я не могу уехать. Я не могу оставить тебя наедине с этим ублюдком, я просто... Не прощу себе этого, – он согнулся, сжав руками виски. – Ты едешь в Нью-Йорк. Это даже не обсуждается. – Нет, – он ответил, даже не посмотрев на меня. – Да. – Нет. – Ты знаешь, чем обычно заканчиваются наши споры, и это в твоих интересах – перестать пререкаться со мной и прислушаться к голосу здравого смысла. Ты едешь туда, даже если считаешь иначе. Я не позволю тебе разрушить свою жизнь из-за меня. – Я уже сказал, что никогда больше тебя не оставлю! – Блейн вскочил с кресла и посмотрел на меня так, будто я предлагал ему убить собственную мать. Вдруг его взгляд затуманился, а дыхание резко сбилось. Он взял меня за руки и хотел сказать что-то еще, а в следующий момент уже лежал в моих ногах без сознания.★★★
Я хотел умереть. Каждую секунду, когда Блейн не открывал глаза. Каждую секунду, пока я дожидался машины скорой помощи. Каждую секунду, пока врачи пытались привести "мужчину моей мечты" в сознание. Они сказали, что Блейну повезло. Они сказали, что еще несколько минут – и он мог умереть. Они сказали, что оставлять его здесь нельзя, и уже через два часа я нашел себя сидящим на жестоком больничным сиденье, не зная, что делать дальше. Еще никогда в своей жизни я не оказывался лицом к лицу со смертью. Смертью Блейна, а следовательно – и моей тоже. Когда я пытался узнать у врачей, что случилось, они лишь качали головой. Я не был его мужем. Я не был его женихом. "Позже". "Спросите позже". Через двадцать с половиной часов – именно столько понадобилось Блейну, чтобы просто-напросто проснуться, – меня все же пустили к нему в палату. – Не увидев тебя рядом, я подумал, что ты решил сбежать от меня, – Блейн тихо усмехнулся, но эта усмешка была скорее похожа на хрип. – Заставил я тебя немного поволноваться, да? Я не мог ничего ему ответить. Я просто не знал, что можно сказать в такой ситуации, как вообще можно говорить что-либо, когда перед вами лежит человек, который еще несколько часов назад находился на грани жизни и смерти? Блейн лежал на больничной койке и был жив. Он был жив. Он мог быть чересчур бледным, а его глаза могли быть лишь немного приоткрыты, но это был он - живой и целиком и полностью мой. Я попытался выдавить из себя улыбку. И разрыдался. Я уткнулся ему в плечо, не сумев сдержать всех тех чувств, что охватили меня в ту секунду, когда я увидел Блейна, лежащим без сознания. Страх, сковавший меня, был парализующим, он душил, разрывал душу в клочья. Прощупывать пульс мужчины, которого вы любите больше жизни, молясь Богу о том, чтобы тот был живым – вот это больно. А не напускные расставания и фальшивые драмы. Блейн крепко сжал мою руку. – Эй, детка, ну что ты? Со мной всё будет в порядке. Как я могу умереть, когда я ещё не прожил жизнь с тобой? – он захрипел, а я резко зажмурился. - Молчи, идиот, просто молчи, иначе я не ручаюсь за себя. Мне казалось, что мы лежали так вечность. Блейн сжимал мою руку, а я вдыхал его запах полной грудью, повторяя про себя «живой, живой, живой». Это была мантра, которая и меня возвращала к жизни. За дверью послышался шум. Я мог уловить лишь отрывок разговора, но и он заставил мое сердце болезненно сжаться. "Больной только пришел в себя! Офицер, ему сейчас нельзя волноваться!" - Что там, черт подери? - крикнул Блейн, после чего откинулся на постель, тяжело дыша. Я закусил губу, ещё крепче зажимая его руку в своих. Дверь открылась. Мужчина в форме вошел в палату и обвел взглядом помещение. Вид Блейна, кажется, многое ему сказал. – Мистер Андерсон, на вас подан иск за избиение. – Кто подал его? – я поднял полный ненависти взгляд на офицера. – Мистер Адам Кроуфорд. Слушание состоится, как только вас выпишут из больницы. Подумайте об адвокате. Полицейский вышел из палаты, а я, кажется, забыл как дышать. Суд должен состояться пятого июня. А двадцать пятого мая Блейн признался мне, что во время моего отсутствия в Нью-Йорке, врачи поставили ему диагноз: «стеноз сосудов головного мозга».