Дыши краской, Живи кистью

Таис медленно подошла к дому тети Эллы, словно оттягивая моменты перед предстоящей "казнью". А как еще это назвать, когда тебя заставляют что-то делать помимо твоей воли, утверждая, что "тебе же будет лучше"!. Да нифига не будет. Каково жить с человеком, которого не любишь. Как ложиться с ним в постель? Как целовать? Где взять столько сил? Представлять любимый образ, любимые губы, касаясь ЕГО уст? Постоянно бороться с собой, укладываясь с НИМ в одно ложе? И морщиться внутри, от того, что он называет тебя своей спутницей жизни. Кривиться от неприязни того, что на тебе клеймо ЕГО супруги. Конечно, можно развестись... Но взгляды матери, сестры? Можно наплевать и на это, а после просыпаться по ночам, ругая себя в неслыханном эгоизме и неправильности совершенного поступка. Конечно, ты с детства запрограммирован на то, что "мама желает тебе только добра". Только иногда "добро" близко граничит с извлечением выгоды ценой своего ребенка... И кто бы что ни говорил - стерпеться - слюбиться редко когда получается. Да и потом, есть такое чувство, как обида. Обида за то, что близкие люди губят твою жизнь, твою душу, вынуждая страдать. А все из-за своей меркантильности, которую оправдывают высокопарными словами. Долг. Семья... Да смешно же! Хозяйка уже давно на работе. И чего она кассиршей за гроши пашет, если сын и муж сказочно богаты? Художница нервно потопталась около двери, все никак не решаясь позвонить, но, отбросив все противные навязчивые мысли, она нажала на кнопку. Нил сразу же открыл дверь, как будто бы стоял около нее и ждал чьего-то звонка. Увидев на пороге Таис, он слегка удивился. - Привет, зачем пришла? - Мне нужно поговорить с тобой. Можно я зайду? Парень широко открыл дверь, тем самым дав художнице попасть внутрь своего большого дома. - Хочешь чай, кофе? - Нет, спасибо. Я зашла к тебе ненадолго, - немного подумав, она добавила, - я хочу попросить у тебя прощения за вчерашнее, мне не следовало так вести себя. - Значит, ты примешь мой подарок? – заулыбался Нил. - Нет, боюсь, он слишком дорогой. Я, честно, не могу взять его. - Но ведь дело не только в этом, да? Твоей подружке не понравилось бы, если бы она узнала о том, что ты приняла мой подарок. Таис сидела в полном недоумении, ведь она совершенно не задумывалась об этом. - Так значит, ты простил меня? - Еще нет. У меня есть одно небольшое условие. Я прощу тебя, только если ты перестанешь общаться с этой ненормальной… Как ее… Ингой вроде? - Но она абсолютно нормальная! – возразила Таис, пытаясь отстоять честь подруги. - Не смеши меня. Нормальные люди не курят косяки. - Откуда ты знаешь об этом? - Об этом знают практически все, кроме ее родителей. Я не знаю, но мне кажется, что им вообще плевать на свою дочь. Их почти не бывает дома, они все время в разъезде… Путешественники, - усмехнулся Нил. - Но тебе-то какое дело? Зачем ты лезешь в чужую жизнь?! - В этом нет ничего зазорного. Вижу я, что ты не особо горишь желанием помириться со мной. - Просто ты ставишь мне невыполнимые условия! - Да что тут невыполнимого? Просто возьми и прекрати встречаться с этой… гм… Вот и все! - Но почему ты просишь у меня это? Парень не ответил, а лишь почесал затылок. Художница встала с дорогого кожаного дивана. Хотя не только диван здесь был дорогим. Таис только что заметила, что практически вся мебель в гостиной была белого цвета. Она ушла, так и не попрощавшись. Девушка знала, что что-то здесь не чисто. Уже придя домой, художница услышала голос Инги, доносящийся с кухни. Она разговаривала о чем-то с Ларминой. - Всем привет, - произнесла художница. Инга повернулась и на ее лице появилась милая легкая улыбка. Подруга улыбалась так довольно часто, когда чувствовала себя поистине счастливой. - А я как раз жду тебя. У меня есть небольшой сюрприз для моей малышки, - Инга рассмеялась и достала из пакета статуэтку в виде двух целующихся ангелочков. Оба ангела были, что интересно, девочками. Одеты они в длинные блестящие розовые платьица с рукавами-фонариками. - Они такие же красивые, как и мы с тобой, - заверила Таис подруга.