Драбблы по комиксам.

ПостАвХ. - Мне жаль, что так вышло. Эти слова звучат так глупо здесь, в тюрьме, но у Тони всегда были проблемы с тем, когда и что следует говорить людям. Она лишь дергает плечами. Если бы не оранжевая форма заключенного, сторонний наблюдатель мог подумать, что не экс-Белая Королева ограничена в свободе и даре, столь расслаблена она. Вся фигура Эммы полна некоего внутреннего достоинства. Она спокойно смотрит на Старка, губы кривятся в привычной насмешке. Старк всегда восхищался Эммой. Их головокружительный, бурный, но краткий роман заставил по новому взглянуть на ту, кого не зря зовут Белой Королевой. В конце концов, у них было много общего. Богатые родители, проблемы с ними, долгий путь к тому, чтобы стать героем. Тишина давит на Тони, он понимает, что не должен, но по привычке чувствует вину. - Я постараюсь, как можно быстрее перевести тебя в более удобное место. Усмешка Фрост становится злее. Ей все равно, из золота или железа будут прутья новой клетки. Тони ерошит волосы рукой и перекатывается с пятки на носок, не зная, что еще можно сказать. Черт, почему сочувствие – это так дьявольски трудно? - Если хочешь, я могу рассказать, как там Скотт, - в следующий миг ему приходит в голову, что Эмма, возможно, не хочет знать ничего о Саммерсе. Однако, женщина едва уловимо поддается вперед, в глазах впервые вспыхивают искорки интереса. – Он в порядке. Признал все, пытался взять вину на себя. И… Тони морщится, понимая, что повторяется. - Мне жаль, что он предал тебя. Эмма скрещивает руки на груди. - Теперь я абсолютно точно поняла, почему началась эта война. Вы просто не поняли его. Старк чуть наклоняет голову к плечу, обдумывая слова. - То есть ты хочешь сказать, что так и было задумано? - Совсем нет, дорогой. Просто в той ситуации вопрос был лишь в одном – кто падет первым? Тони не знает, что такое Феникс, говорит себе Эмма, пытаясь отговорить себя от надежды на понимание. Он не знает, как это, когда все потаенные желания и страхи исподволь, украдкой тянут черные щупальца, а потом выходят на поверхность, усиленные стократ. Он не знает, как захлестывает едким огнем ненависти все тело, как хочется кричать и крушить. Он не знает, каким экстазом наслаждения прокатывается осознание того, что ты можешь все. Можешь убрать то, что мешало, пугало. Больше никакой лжи. Больше никакой боли. Больше никакой вины. Больше никаких смертей. После того, как пал Нэмор, Эмма еще могла держать себя в руках, но после падение Петра и Иллианы сила Феникса захлестнула ее, сыграла на всех болевых точках. Скотт знал это, но не предпринял ничего, не успел. И когда к ним пришли герои, он сделал то единственное, что еще мог. Взял всю вину на себя, таким дурацким способом попросил прощение за свою невнимательность. Не позволил Эмме убить Чарльза. Не позволил ей убить героев. Не позволил смертоносным вихрем пройтись по миру. Если бы она стала Темным Фениксом, от героев не осталось бы и следа. Эмма уничтожила бы их. Возможно, она уничтожила всю планету. Она не знает. Хотя кого она обманывает? Конечно, она бы сделала это, она бы стала как Джин. Скотт не мог и не хотел видеть, как Феникс снова забирает у него любимую… Голубые глаза Тони на миг вспыхивают пониманием. Эмма чувствует странное облегчение, все-таки Старк понял ее. Она едва заметно кивает головой в знак признательности. Здесь видеокамеры везде. Пускай этот разговор так и будет незаконченным. Тони в последний раз смотрит на женщину за пуленепробиваемым стеклом, кивает в ответ и медленно разворачивается. Его шаги гулко отдаются, пока он идет по тюремному коридору. Пожалуй, он неверно все оценил. Как и всегда, впрочем, усмехается про себя Тони. Ему казалось, что Эмма должна замкнуться в себе или снова стать почти главой Клуба. Ему казалось, что она должна чувствовать себя брошенной, одинокой. Ну, по крайне мере он так себя чувствовал, когда был в плену, в бегах, пока не понимал, что его ждала Пеппер. Эмму тоже ждут, о ней думают. Пускай всего один человек, но больше и не надо.