Пью за вас двоих

Кажется, в фирме «Union» появилось какое-то негласное правило: каждый день кто-то должен опоздать. Сегодня, например, Фрэнк. Он легкой и непринужденной походкой направлялся в свой офис. На губах была расслабленная улыбка, в волосах бродяга-ветер. Ему было так хорошо и безмятежно на душе, необычайно воздушная дымка завлекла его тело в свои любовные объятья, делая его каким-то веселым – словно не он опаздывает уже на порядочное количество времени, словно не его вчера скинули с небес на землю, словно не он только вчера поощрял свою Депрессию каждой мыслью. Сейчас его охватила эйфория. Сейчас ему казалось все таким пустым, незначительным. Ему слишком хорошо, чтобы печалиться по пустякам. – Уэй тебя убьет, – как-то деловито произнесла Эл, когда вошел Фрэнк. – Нет ничего хуже, чем прийти позже босса. А он уже давно здесь. Она указала рукой в направлении двери, где и сидел хмурый Уэй, будто в подтверждение своих слов, и любопытно уставилась на Айеро. Она ожидала, что сегодня он будет нервный, растерянный и полностью поддавленный – о, она этого хотела. Она хотела, чтобы он сейчас сорвался. Чтобы Фрэнк повысил на нее голос при всех, а она, изумленная, не найдет слов от крайней степени непонимания. На него и так злобно косятся коллеги из-за вчерашнего – их начальник был до невозможности зол весь день. Нужна всего одна искра – и тогда место Фрэнка окажется свободным, а Эл станет секретарем-референтом и будет рядом с Уэем. У нее свои планы – нужно только, чтобы сейчас Айеро повысил голос. Он улыбается. – Эл, какая же ты мелочная сучка. Почему бы тебе мне кнопки на стул не подложить? – беззлобно говорит Фрэнк, чуть улыбаясь. Черноволосый парень снисходительно покачал головой, словно родитель нашкодившему ребенку, и снял пиджак, бережно повесив его на спинку стула, принялся за работу, оставляя действительно изумленную девушку с приоткрытым ртом следить за ним. Она ведь так надеялась на скандал, но все, что она получила – прохладное снисхождение. Она разочарована, она возвращается к работе. Фрэнку сейчас так все равно на эту девицу. Эл не стоит его драгоценных минут, она не стоит, чтобы на нее обращали ни малейшего внимания. Она – муха, надоедливая и жужжащая муха. Она не тот человек, на которого бы хотелось тратить свои нервные клетки и силы. «Завтрашний день» учит игнорировать таких – надоедливых и жужжащих. Отгородиться от подобного. Для Фрэнка существует только легкое касание пальцев к клавиатуре, только внимательный взгляд в монитор, только большой объем данных, что требует его анализа – он отгородился от действительности. Он не замечает суматохи вокруг, для него незначительны любые раздражители и не существует постороннего влияния. Он должен замечать только важное, значительное и нужное – остальное лишь плохо подобранный фон и нудные мухи. Он маленькая дрейфующая льдинка – безмятежная и легкая. Собранность является залогом успеха, внимание к значительным вещам предотвращает накопление ненужного мусора, равновесие и расслабленность – основа контроля над собой и чувствами. Так учит «Завтрашний день». Это он доносит до единиц, они – посланники в массы. Они помогают сделать этот мир намного лучше и светлей. «Медвежья кровь» все бродит в нем, он все еще чувствует эту особенную пустоту внутри – просто легкость, он все еще чувствует прекрасный запах ладана и мирры в носу – он помнит все до единого слова того мужчины. Кажется, будто эти два чувства в немыслимой форме объединяются, переплетаются и проникают в каждую клеточку тела – цепляются за ее стенки острыми ногтями – заставляют его вечно напряженное существо расслабиться и плыть по указанному течению. Он нашел того, кто указывал бы ему это единственно правильное течение, помогал переплыть эту реку длиною в жизнь. Он нашел этого человека вчера – того мужчину в черном одеянии. Он заставил Фрэнка увидеть, осознать верный путь. Когда пришло время обеда и все начали расходиться, а мистер Уэй так ни разу не сообщил о своем существовании, Фрэнк решил сходить в кафе через дорогу – там как раз работает Вик. Сегодня утром они так и не успели перекинуться и парой слов, ведь обычно черноволосый будит старшего друга, а тот делает завтрак. Но Фрэнк в этот раз проспал и утром услышал только топот ног и множество совсем некрасивых слов от своего соседа по комнате. А кафе, где он работает, всегда славилось изумительными пирожными, особенно – шоколадными. Это кафе отличалось от других еще тем, что являлось очень уютным и приятным глазу. Словно кусочек дома. Дома в деревне, пожалуй. Небольшие, деревянные, отполированные до блеска столики, накрытые льняными скатертями с вышитыми уголочками, что пахнут свежестью. Удобные мягкие кресла – словно вырезаны с фотографии его мамы, разве что они мягкого бежево-рыжеватого оттенка. Высокие потолки с выкрашенными балками и стены благородной кремово-сливочной палитры. Небольшие деревянные окна были полуприкрыты легкими, воздушными тюлями из светлой органзы, открывая вид на суетящийся Сан-Франциско. Люди здесь говорят тихо, словно шепотом ранним утром, чтобы не разбудить спящее солнце. Они чувствуют эту атмосферу дома – даже этот запах. В доме всегда должно пахнуть выпечкой – божественный аромат только вытащенной из печи сдобы и крепкого кофе витает здесь, таится в каждом уголке, оседает на кончиках чайных ложечек и создает неповторимую атмосферу родного, близкого сердцу крова. Этого всегда не хватает в быстром темпе большого города – кусочек дома, кусочек уюта и комфорта. Где отдохнет не только тело, но и душа. Вик ценит это, он любит свою скромную работу официанта и не обделяет милой улыбкой никого. Только Фрэнк опустился в мягкое кресло, как к нему сразу подошел друг, произнося своим фирменным услужливым голосом: – Рады видеть вас в «Jewel in the city». Что желаете заказать? – Он оторвался от своего блокнота и посмотрел на Фрэнка, чувствуя, как губы сами собой изгибаются в приветливой улыбке. – Ты не говорил, что придешь. Неужели на вашей кухне закончился кофе? На самом деле, черноволосый парень не особо часто приходил сюда. Ему, безусловно, здесь нравилось, но он испытывал страшную грусть за своим родным домом – маленьким Еленбургом. Вдыхая полной грудью этот чистый запах сладостей и кофе, он все ждет, что его мама выйдет из-за угла, улыбнется ему так, как только матери могут улыбаться своим детям, и скажет: «Привет, малыш, ты уже пришел? Что хочешь сегодня на обед?». Даже если Фрэнку будет двадцать с хвостиком, она все равно назовет его «малышом», она заставит его чуть покраснеть – она же мама. И он почти чувствует, как ее морщинистые, но такие заботливые руки перебирают его темные пряди… У Фрэнка сжимается сердце. Он слишком соскучился по своей маме, а ее скорый приезд странным образом только увеличивает в разы это чувство. Ему не нравится это сосущее под ложечкой чувство меланхолии, но сегодня он явно не настроен впадать в минорное настроение. Он улыбается – искренне, открыто. – Кофе у нас всегда есть. У нас есть и холодильник, если что, но кушаю-то я и дома. Просто захотелось сегодня шоколадного пирожного. Вик немного поменялся в лице, пристально оглядывая своего слишком радостного друга. Либо это новый вид его собственной Депрессии – бессмысленная радость, либо в офисе его хорошенько отчитали за вчерашнее. За закрытой дверью и с приспущенными штанами. Он не знал, кем быть: реалистом или настоящим другом. Одно другое исключает, когда дело касается Фрэнка. – У тебя все нормально? Надо же, улыбка Фрэнка стала настолько редкой, что уже вызывает какие-то подозрения. Кажется, улыбка чуть поблекла на этом светлом лице впервые за день. – Почему если мне хорошо, то это обязательно должно быть чем-то вызвано? – Он неуверенно, будто сражаясь с самим собой где-то в глубине сознания, глянул на хмурого Вика и добавил: – Просто принеси мне какое-нибудь шоколадное пирожное и мой любимый кофе, пожалуйста. Светловолосый парень в забавной жилетке с названием кафе красивыми каллиграфическими буквами лишь кивнул и отправился выполнять заказ. Фрэнк откинулся на спинку кресла и медленно выдохнул – будто позволил Вику забрать с собой эти непрошенные серые чувства, позволяя ему вновь чувствовать себя так же хорошо, как и минуту назад. Он рассматривал множество снимков и картинок на стенах, ожидая своего заказа, когда дверь в кафе очередной раз открылась, и новый посетитель скользнул внутрь. Черноволосый парень лениво перевел взгляд в направлении входа и встретился глазами с мистером Уэем. Фрэнк удивил и себя, и мужчину, когда указал на пустое место за своим столиком. Скинув секундное колебание и сомнение, Уэй уверенным шагом направился к столику своего подчиненного. – Вы сегодня опоздали, – без каких-либо предисловий или приветствий сказал мужчина, опускаясь в кресло напротив Айеро. – И ни разу не зашли ко мне в кабинет. Я так и не дождался своего кофе. Кажется, Фрэнк только сейчас вспомнил, что в его неписаные обязанности входит и утренний – в его случае обеденный – кофе для босса. Его тонкая улыбка приняла извиняющийся оттенок, и он немного поутратил своего доброго настроения. Все же этот мужчина проникает значительно глубже, чем та дурманящая дымка «Завтрашнего дня». – Извините, – скромно и с какой-то робостью проговорил он. – Я… эм… проспал. Вероятно, сегодня день удивлений для мистера Уэя. Даже с его невеликим опытом он знает, что такое не говорят начальству. Он вообще не понимает, как этот человек может работать в «Union». Хотя… виноватая улыбка ярко-розовых губ, чуть опущенные большие ореховые глаза, длинные пальцы, что теребят краешек скатерти, и этот костюм – особенно костюм… Нет, он определенно знает, почему этот человек до сих пор работает в «Union». Фрэнк отвел глаза от своего босса, когда к ним подошел Вик с заказом. – Твое шоколадное пирожное и любимый… – он резко оборвался, когда увидел лицо мужчины, что сидел с его другом, разом забыв две строчки, которые произносит с добродушной улыбкой, натягивая на лицо какую-то другую, особую – Фрэнк ее отлично знает – улыбку. «Кажется, мой отличный день катится к черту», – первая мысль Фрэнка, когда он следил взглядом за откровенно ухмыляющимся Виком и не менее вызывающим взглядом любимого мужчины. Айеро все еще не горел идеей познакомить этих двух, потому что недаром есть поговорка: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты». А если внимательно приглядеться к этим чуть подкрашенным темно-синим глазам, ногам, обтянутым джинсовой тканью с низкой посадкой, всеми этими жестами – даже то, как он поправляет волосы… А этот долгий зрительный контакт привел его в легкое замешательство. – Вик, это директор фирмы, где я работаю – мистер Уэй, – не найдя другого выхода, как прекратить эти переглядки и ухмылки, сказал Айеро. – Мистер Уэй, это мой друг – Вик. Оба перевели на Фрэнка чуть удивленные взгляды, прекращая свою игру в гляделки, и с немым вопросом глядели на черноволосого парня. Но Фрэнк был явно не настроен говорить сейчас что-то еще, попросту игнорируя эти покалывающие кожу взгляды. – Вы что-то желаете? – все же выдавил Вик, которому едва ли не впервые в жизни было неудобно, а желание поскорее убраться отсюда заставляло его со скоростью спринта записывать за Уэем. Он даже не стал улыбаться в конце – просто был не в состоянии. – Вы знакомы? – с напускной небрежностью поинтересовался Фрэнк, наблюдая за напряженной спиной друга, что удаляется от них. Это определенно не то, о чем бы хотел поговорить мужчина, но, тем не менее, он более расслабился с уходом светловолосого парня и вынул из кармана салфетку с аккуратно выведенными на ней цифрами. – Я вчера был здесь. Кажется, твоему другу я понравился. Фрэнку уже не хотелось ни кофе, ни ароматной выпечки. Он бы не отказался от возможности выдернуть эти пальцы у друга, которые побывали уже много где, но прекрасно понимал, что эта ревность совсем неуместна. Но тонкий укол обиды все же был – Уэй носил с собой эту салфетку. Значит, он имел какие-то планы на Вика… Брови Фрэнка непроизвольно поползли вверх, на что обратил внимание и его босс. – Нет, – торопливо отозвался он, не совсем понимая, почему оправдывается. – У меня всегда в карманах куча всяких ненужных вещей. Черноволосый парень как-то неопределенно кивнул, не зная, радоваться ему, что любимый мужчина не заинтересовался другим, его другом, или огорчаться из-за отсутствия шансов у самого. В любом случае, ему не следует выказывать ни того ни другого. Зато теперь он понимает ухмылку Вика. Он явно думал, что мужчина пришел сюда из-за него. – Значит, он ваш друг… – выделяя последнее слово особой интонацией, задумчиво протянул Уэй, непроизвольно и сам начиная теребить другой край скатерти. – И вы тоже?.. Уэй не мог выдавить из себя это слово. Он говорит, словно с каким-то очень важным и высокопоставленным человеком – чуть запинается, отводит глаза и кусает губы. Но это всего лишь Фрэнк, его подчиненный, перед которым он вмиг растерял весь свой образ серьезного и непоколебимого в решениях директора мистера Уэя. Но Фрэнк внимательно следил за мужчиной, замечая весь водоворот эмоций на красивом лице, чувствуя, что его наполняет желание встать и подойти к Уэю, впиться в его губы долгим и страстным поцелуем. Он уже почти ощущает эти искусанные, но – он уверен – очень мягкие и чувственные губы… – Если мой друг гей, это еще не значит, что я и сам им являюсь. Конечно, он этого не сделал. Мужчина неопределенно хмыкнул, но Фрэнк так и не понял значения этого действия. Они вновь перевели взгляды на Вика, который принес заказ мужчины. Светловолосый парень с долей тщательно скрываемого извинения посмотрел на своего хмурого друга и едва слышно прошептал: – Я тебе дома все скажу. Фрэнку хотелось приложиться головой о стену, смотря на своего удаляющегося друга. Он снова дал повод Уэю думать, что Фрэнк гей – он этого совсем не хочет. Он помнит то выражение лица – скрытое отвращение – когда подошел Вик в первый раз. Он вообще не понимает, почему его босс здесь, ведь Уэй знал, что Вик работает в этом кафе. Обычно такие, как он, стараются обходить стороной людей, подобных его другу. Мистер Уэй постарался скинуть с себя это странное желание спросить – просто поговорить – со своим сотрудником, ведь он смотрел в окно одиннадцатого этажа на Фрэнка совсем не для этого. Он, прекратив теребить скатерть, сам себе удивляясь, выпрямился, освобождаясь от глупых порывов, и совершенно серьезно и – почти – сердито посмотрел на мистера Айеро. Все верно. Он должен быть зол. Жаль, он не может быть до конца злым на этого парня. – Наша фирма разоряется, – вполголоса начал мужчина. – И то, что вы вчера устроили, можно сказать, поставило на нас крест. «Minore» - очень сильная компания, которая имеет огромный потенциал в нашем профиле. Сейчас она расширяется и ищет новых партнеров в Сан-Франциско, просматривая множество вариантов. Ведь не одни мы сейчас у мусорного бака с протянутой рукой. Но эти итальянцы невероятно привередливы и ворчливы – вы видели. А сорванная вами встреча заставила их отвернуться от нас. Если что-нибудь не изменится в ближайшее время, мы все будем искать новую работу. Уэй буквально открыл Айеро секрет фирмы – это и был секрет, который он старался сохранить как можно дольше. Он все еще надеется, что «Minore» протянет им руку. Очень слабая надежда. Прекрасное настроение Фрэнка понемногу оседало черным мутным осадком где-то в желудке. Он чуть хмурился, пытался осознать всю важность сказанных слов пустой головой. Он чувствовал внутри себя сейчас настоящую борьбу: такой холодный и твердый голос Уэя и тайный, вкрадчивый голос мужчины в черных одеждах; остатки ладана и мирры и здравый смысл с ясным умом. Фрэнка будто разрывало на части. Он просто растерянно моргает, не зная, на чем сосредоточиться: внутреннем противостоянии или немного огорченном, но таком дорогом сердцу образе мистера Уэя. – И это заставляет меня усомниться в вашей квалификации, – продолжил мужчина, не зная о состоянии своего подчиненного. – Думаю, вы и сами понимаете, что это очень серьезно. Учитывая и сегодняшнее ваше опоздание. Из-за этого уволить я вас не в силах, но вы будете на испытательном сроке. Если хоть что-то будет не так – вы будете уволены, мистер Айеро.