Пью за вас двоих

– Мне будет тебя не хватать, Фрэнк. – Фрэнк улыбается на слова Джареда Уэя. Что ж, ему тоже будет не хватать этого заносчивого психа – но он в этом никогда не признается даже самому себе. Он просто улыбается – мягко, словно чувствует что-то невероятно теплое в груди. Он чувствует. – Может, все же передумаешь? Ты слишком ценный сотрудник, чтобы просто так тебя отпускать. Мистер Уэй изгибает бровь, но Айеро убедительно подталкивает листок с заявлением об увольнении по собственному желанию. Парень отрицательно машет головой. Его уже не переубедить. Он все решил. С тихим вздохом Джаред все же принимает листок и несколько раз постукивает кончиком ручки по столу, явно борясь с желанием разорвать эту бумажку и подписать. Хоть раз в жизни он должен сделать так, как лучше другим, а не ему. Хоть раз в своей гребаной жизни. Он ставит кривую завитушку и поднимает глаза на уже бывшего подчиненного. – Что ты собираешься делать теперь? – Я уезжаю, – спокойно говорит Фрэнк, подходя ближе к столу и беря в руки подписанную бумагу. Теперь он официально больше не является частью компании «Union», его повышение, соответственно, аннулируется, и он просто посторонний человек здесь. Все, чего он добивался порядочное количество времени, просто исчезло. Он не жалеет ни секунды. Он приобретает значительно больше, чем теряет. Все вернется. – Переезжаю в другой штат. Джерард уезжает со мной. Он говорил тебе? – Нет. Он вообще со мной не разговаривает. – Мужчина поджимает губу и смотрит куда-то сквозь Фрэнка. Он вспоминает, какими громкими словами кидался последний раз, пытаясь остановить брата. Что-то о нелюбви и правильности. Что-то о нужде и понимании. Прошедшего не вернешь. Пожинай плоды, посеянные тобой. Джаред тусклыми глазами смотрит на парня у своего стола. – Ты можешь передать ему мои извинения? Я больше не хочу подобных отношений между нами. Мне плохо из-за этого. Передашь? – Конечно. – Фрэнк медленно кивает и мнет в своих руках краешек листа. Он несмело поднимает глаза на своего бывшего босса и видит одинокого человека с невероятной грустью в глазах. Никто подобного не заслуживает. Он запинается, когда говорит: – Ты можешь приезжать к нам в любое время. Когда захочешь. Я сообщу тебе адрес… – Нет уж, не хочу я заставать вас двоих, когда вы будете ломать кровать под собой. Я все еще не в восторге от ваших отношений. – Джаред ехидно улыбается. Все же он мастер в скрывании своих эмоций. Заслуженный приз. Жалкое зрелище. Он это понимает. Эта гримаса трещит у него на лице и лопается по швам. Перед Фрэнком тот же мужчина – уставший от работы и подавленный из-за плохих отношений с родным человеком. Его глаза тусклые. Заслуженный приз. Уэй уныло говорит: – На самом деле, я уже давно не против. Если он выбрал тебя, значит, он нашел в тебе то, чего не мог найти в других. Думаю, это хорошо. Наконец найти вторую половинку и понять, что это действительно тот человек, с которым ты бы хотел провести свою жизнь. Я не силен в амурных делах, но я рад за вас. Правда. Я бы хотел, чтобы вы были счастливы. Будьте счастливы. – Спасибо, – выдавил Фрэнк, не совсем веря своим ушам и глазам. Он не мог понять, шутит ли этот человек или говорит от сердца. Не мог поверить и глазам – Джаред улыбался робко и неуверенно. Вероятно, это галлюцинация. Искренность от этого Уэя дождешься, когда все планеты пустятся в пляс. И тем не менее это было то, что в людях ценят гораздо больше денег и красивых глаз – ценят умные люди. Это было то искреннее пожелание, которое еще долго будет мотивировать и подбадривать. Фрэнк уже чувствует прилив уверенности в будущем. – Эти слова действительно много значат для меня. Спасибо… за все. Фрэнк кивнул мужчине в кресле и сделал несколько шагов к двери, когда вспомнил, что забыл узнать кое-что важное. – Детектив нашел что-то? – Да… – медленно молвит он, подбирая нужные слова и оценивая, сколько он вообще может ему сказать. Но после попросту плюнул и ответил как есть: – Там была не только Эла, но и Берт. Этот детектив – профессионал в своем деле. А эти дураки понятия не имеют, что все ворованные деньги найдены. Если они не вернут их тихо-мирно, я просто подам в суд – только тогда им будет хуже. В любом случае, деньги в фирму вернутся. Это лишь вопрос времени. Они достаточно информации слили нашим конкурентам, достаточно набили свои карманы, но теперь их не возьмут никуда – кроме как улицы мести после того, что я напишу в их личных делах. Джаред усмехается, но даже это у него получается скованно и вяло. Ему определенно нужен отдых. Фрэнк еще раз зачем-то кивает и выходит в главное помещение. Он подходит к своему старому рабочему столу и берет в руки коробку с уложенными вещами. Здесь его кружка и фотография, здесь его степлер и еще какая-то мелочь. Фрэнк чувствует, как некоторые смотрят на него, пока он проверят ящики на предмет забытых вещей. Эти люди обречены, думается Айеро, они будут сгорать в этом городе, в этом месте, как в Аду. Ему жаль этих людей, которые как гиены глядят на него, готовые откусить кусок. Больше его не трогают подобные вещи. Он избавился от обузы под названием «слово других». Фрэнк улыбается им напоследок и машет рукой. Вряд ли он будет скучать по этому месту, по этому городу. Айеро ставит коробку на соседнее сидение такси, когда то останавливается близ него перед входом в здание офиса. Он задумчиво глядит на проносящийся мимо город и пытается найти здесь то, что могло бы удержать его. У него на душе легко и свободно. Здесь не для кого и не за чем оставаться. Вряд ли кто-то вообще заметит его отсутствие. Разве что Вик. У подъезда его бывшего дома уже стоит другое такси, а около него суетится Джерард, пытаясь засунуть внутрь последние вещи Фрэнка. Парень аккуратно подходит и ставит свою скромную офисную картонку, желая поскорее о ней забыть, и говорит, что поднимется наверх – проверить, все ли он взял. – Дома будет скучно и пусто без тебя, – говорит Вик, когда черноволосый друг входит в свою полупустую комнату. Стоя в дверном проеме, упираясь бедром и сложив руки на груди, он с легкой улыбкой глядел на озирающегося Фрэнка. – Ты не забывай приезжать ко мне. Со стен Фрэнка сняты немногочисленные плакаты, что были привезены сюда еще с отчего дома; все шкафы и полки опустели, на столе больше не покоились вечные стопки бумаг из офиса. В новом доме уже есть мебель и вещи самого Джерарда. Но здесь было пусто – как будто у этого дома вырвали сердце, именно сердце, потому что Фрэнк всегда был тем самым сердцем, которое позволяло этому дому жить и дышать. Вик все равно бы его не остановил – слишком безмятежная и невероятная легкость на лице не может заставить его язык повернуться сказать хоть слово в протест. Его друг заслужил этот шанс на свое «долго и счастливо», независимо от того, насколько долго и насколько счастливо это будет на самом деле. Его друг заслужил шанс на «долго и счастливо» – что с ним делать, решать ему. Вик отпускает его с тяжестью внутри, но с улыбкой снаружи. Он будет скучать по этому черноволосому чудику, который уже совсем вырос. Вик испытывает чувство, близкое к отцовскому. Он провел с ним большую часть своей сознательной жизни, а сейчас, когда он уйдет, будет большая дыра в его жизни, брешь, которая будет долго напоминать о себе. Ровно как и у Фрэнка. Их чувства взаимны в этом, хоть и немного в разной степени. Но так надо. Фрэнк улыбается. Он уже действительно взрослый красивый мужчина с яркими ореховыми глазами с лучиками тихого восторга, а не эмоционально нестабильный подросток с отсутствующей жизненной позицией и вечно напуганным лицом. Это то, частью чего хочется быть, – разделять это чувство восторга вместе с другом. Вик тоже улыбается, хоть и не так искренне. Но он рад, он действительно рад, что Фрэнк наконец сделал выбор. – Кто это? Вик усмехается на этот вопрос. Он секунду жует губу, не решаясь сказать слово. – С чего ты взял, что кто-то есть? – с явной ссылкой на объяснения подобного вывода, спрашивает светловолосый парень. – Ты выглядишь по-другому, – пожимает плечами Айеро, пристально всматриваясь в лицо человека напротив. – Как будто светишься. Твое настроение теперь всегда либо приподнято, либо ты в меланхолии. И ты просто не ночуешь дома. Кто это? Губы Вика изгибаются в мальчишеской улыбке то ли от радости от того, что этот человек, наконец, увидел что-то дальше своего носа, то ли от теплого чувства внутри, что преследует его последнее время. В любом случае, он даже немного рад, что Фрэнк спросил. Сам бы он вряд ли сказал. – После того, как я ушел в тот день из дому, – то был понедельник, – я пошел в ближайший бар и напился до такой степени, что вряд ли бы сказал не то что свой адрес, а даже свое имя произнести бы не смог. А ушел я из-за странной ссоры с Джерардом, я, если честно, даже не помню, о чем она была, но суть заключалась в ответственности и планах. В общем, в тот день я хорошенько напился. Я не помню, как и почему, но утром я оказался в незнакомой квартире. Возле меня стояла таблетка обезболивающего и бутылка воды. Когда я съел эту таблетку, благодаря незнакомого мне еще доброго человека, я пошел на кухню. Эта квартира действительно была крохотной. На той кухне, когда в окно ярко светило солнце и заливало все пространство своим золотистым светом, сидел парень. Ты бы видел его… Знаешь, я никогда не видел ангелов, но, думаю, в тот день я увидел именно его. Ростом приблизительно с меня, худощавая фигура, сильно отросшие густые каштановые волосы, большие кофейные глаза и губы… не важно. Он выглядел таким маленьким, простым и невинным, что в первую секунду мне захотелось просто уйти из того дома, подальше от него, чтобы не иметь возможности испортить его. Но, черт, я не смог уйти. Этот паренек словно крепко привязал меня одним своим чистым взглядом тогда. Я честно не мог просто уйти оттуда. Я был очарован. Он, наверно, тогда подумал, что я какой-нибудь мудак, который забыл родную речь от пьянки. Он просто сказал: «Ты будешь завтракать?» Еще никто, кроме тебя, не готовил мне завтраков. Позже за завтраком в немного натянутом разговоре я узнал, что его зовут Кем, и он приехал из Восточной Европы вместе с родителями несколько лет назад, а сейчас учится на архитектора в местном университете. Я увидел много журналов «Travel» и огромную энциклопедию «Вокруг света» в стенном шкафу. У него легкий акцент, но это никогда не портило его речь. Весь тот день я провел у него, просто потому что был не в силах уйти, а он, кажется, был вовсе не против. Мы не делали абсолютно ничего; он рассказал мне, что, когда я начал уламывать его на секс в том баре, а потом просто отключился, ему не оставалось другого выхода, кроме как отвести меня к себе домой. Банально и глупо, да. Я научился ценить эти банальные и глупые моменты, потому что я, кажется, влюбился в этого мальчишку с одиннадцатого этажа. Мы виделись с ним практически каждый день – когда была возможность, я приходил за ним в университет, чтобы проводить до дому, мы гуляли по аллеям и паркам, ходили в разные места… Делали то, что хотели. Я правда помню его смех. И я рад, что тогда напился до такой степени, что не смог сказать и слова, потому что иначе я бы не познакомился с ним. За это время он разрешал только поцеловать себя. Я не знаю, в какой из моментов это произошло, но я понял, что ночью сижу на лавочке под его окном и жду, когда он выглянет в него, – я просто желал его видеть постоянно. Кажется, я действительно влюбился. И, кажется, эта симпатия вполне взаимна… В общем, его зовут Кем, он из Восточной Европы и любит путешествовать. Ты это хотел узнать? Вик нервно улыбнулся и с необоснованной опаской глянул на порядком обескураженного друга. Фрэнк просто желал узнать его имя, а Вик вывалил на него всю эту гору информации, вместе с собой окуная его в свои теплые воспоминания и делясь самым сокровенным. Но Айеро был рад – ему не пришлось вытягивать все щипцами из друга. – Почему ты молчал? Почему все время молчишь? – Ты никогда не спрашиваешь, – спокойно пожимает плечами Вик, чуть напрягаясь. – Никогда не интересуешься, что со мной, все ли у меня в порядке. Я дорожу тобой, но ты эгоист. Я рад, что хотя бы Джерард занимает в твоем сердце место. – Ты мог бы и сам мне сказать, – тихо говорит Фрэнк, уже жалея, что завел этот разговор, хоть и ясно понимает, что человек перед ним прав. – Хотя бы что-нибудь сказать. Ты… ты действительно любил меня? Именно к этому выводу пришел Айеро, когда очередной ночью с Бессонницей на пару распивал чай, в очередной раз гадая, где его друг, и пытаясь найти причину его поведения. Этот вывод был нелегким, даже болезненным – потому что в очередной раз он почувствовал себя скотиной, которая причиняет всем боль своей близорукостью. Но это действительно многое объясняло бы – особенно это горькое чувство внутри, когда ты понимаешь, что все это время рядом с тобой был человек, который в тебя влюблен, и был вынужден играть роль лучшего друга, когда-нибудь надеясь получить хотя шанс на что-то большее. Близкое этому чувство ему знакомо – как и бессилие. Фрэнк не в силах этого исправить, не в силах ответить – он даже не в силах был этого увидеть. Мерзкое чувство расползалось у него в груди огромным черным пятном, но день изо дня, наблюдая за все меняющимся Виком, это чувство соперничало с острым непониманием, а после – очередным озарением. Как же он верил в то, что у Вика действительно появился этот «кто-то». Это было бы легче. И сейчас, стоя практически на пороге в новую жизнь, Фрэнк хочет окончательно дописать эту главу, чтобы здесь был четко и ясно обозначен конец, не было недопонимания, сомнений или какой-то недосказанности – потому что до этого каждый из них жил в своей норе, не в силах заговорить с действительно близким человеком. Скоро точка. Но Фрэнк не намерен разрывать нить с прошлым – он пронесет эту связь с другом с самого детства через всю жизнь и вплетет ее в будущую книгу. Он надеется, что вторая часть его жизни будет чуть светлее. Пока нужно закончить с последней главой. Вик подходит к Фрэнку и взъерошивает волосы на макушке рукой, как любит это делать, и в течение секунды смотрит в глаза лучшего друга, о котором, казалось, когда-то мечтал. Раньше он испытывал бы, возможно, острое желание прижаться к нему, но сейчас, когда его голова заполнена образом того ангела в утреннем золотом свете… – Нет, не думаю, – выдыхает Вик, чувствуя огромное облегчение, что разлилось по всему телу, когда он признался себе и Фрэнку в этом. – Наверно, это были скорее собственнические чувства, а не любовь. Это разные, но очень схожие вещи. Это началось только когда ты стал без умолку болтать о своем бывшем боссе. Просто я не мог смириться, что я больше не занимаю такого значительного места в твоей голове и сердце, как он. Похоже, мы оба эгоисты. Но если я собственник, то ты слепец. Но сейчас все хорошо. Я нашел того, кто мне интересен и кто вызывает у меня это чувство дикого восторга, а ты вместе с Джерардом, и сейчас вы уезжаете. Все по полочкам, так и должно быть. Но я все равно по тебе буду скучать. Ты был и всегда будешь моим самым лучшим другом. Не удержавшись, Фрэнк крепко обнимает Вика, глубоко вдыхая этот запах любимого одеколона друга, запах чистой одежды и его собственный, ни на что не похожий индивидуальный аромат. Крепко сжимая того в объятьях, он ловит себя на мысли, что теперь ему значительно легче уехать. Раньше он не хотел замечать этот тяжелый камень, который взвалил на него Вик своим странным поведением. Но сейчас он чувствует освобождение, легкость, что это чувство действительно распирает его. Фрэнк знает, что здесь все закончено, а Вик вскоре начнет и свою собственную личную жизнь с человеком, с которым познакомился по-пьянке из-за неразделенной «любви», – так и будет. В этом городе действительно все закончилось для него. Он может ехать с чистой душой и легким сердцем. Айеро отстраняется от Вика и широко улыбается ему. – Я тоже буду скучать по тебе. Надеюсь на скорое знакомство с Кемом. Светловолосый парень закатил глаза, но все же кивнул, втайне надеясь, что однажды он действительно сможет сходить вместе с ним к своим друзьям, познакомить с родителями – но это все после. Сегодня он просто хочет пойти с ним в ту часть города, где находится его любимое место. – Джерард все забрал? – возвращаясь с небес на землю, спрашивает Вик, контрольным взглядом проходясь по комнате. Фрэнк отходит от него и быстро кивает. Здесь больше нет вещей, которые бы он хотел забрать. Они вместе спускаются к такси. Вик пожимает руку Уэю и еще раз говорит слова прощания Фрэнку, несколько минут смотрит след удаляющейся машины и поднимается обратно. Фрэнк больше не смотрит на город за окном – ему не хочется этого пустого и ненужного бетонного пейзажа. Он мысленно готовится к перелету. Когда все вещи отданы, а сами они прошли все необходимые процедуры для посадки на самолет, Фрэнк чувствует, что ему сейчас как никогда легко и спокойно. Об этом он мечтал – его мечты плавно переходят в реальность. Они садятся на места, и девушка говорит что-то про ремни безопасности. Джерард берет за руку Фрэнка и произносит: – Ты все еще боишься летать? – Я больше не боюсь.