August

      Жизнь небольшой деревушки перевернулась с ног на голову. Ведь если найдена шифровка, значит среди солдат есть шпион. Люди с подозрением смотрели друг на друга, опасались сказать лишнее слово, вздрагивали от каждого шороха. Все подозрения пали на Отто Эберхарда. - Во-первых, Отто немец, во-вторых, он последний, кто видел Петьку, его рук дело! – заключил на общем собрании Марков.       Эберхард бледный как смерть начал оправдываться, но Холмс положил руку на его плечо и тихо на ухо сказал: - Лучше ничего не говорите, вам будет безопаснее, если вас возьмут под стражу. - Вы же не верите, что я – шпион и убийца? – с мольбой в голосе спросил немец. - Пока нет, - Холмс едва заметно улыбнулся, вытащил трубку и закурил. – Я не делаю поспешных выводов. Если вы – шпион, то правильным будет запереть вас, а потом отправить под трибунал. Ну а если нет, то настоящий шпион сделает все, чтобы подумали на вас.       Отто Эберхард кивнул, соглашаясь с разумностью выводов. К ним подошел Тетеревич, жестом попросил врача последовать за ним. Отто бросил последний отчаянный взгляд на Холмса и последовал за Иваном Павловичем. Мистер Холмс остался стоять, задумчиво дымя трубкой и провожая их взглядом. Затем он развернулся к Маркову, уже заканчивающему свою речь. Сыщик оценивающе оглядел его, будто бы представляя, может ли он быть шпионом. «Нет, слишком он прямолинеен, - заключил Холмс, покачав головой. – Такой не сможет быть хладнокровным убийцей и агентом Германии». - Павел Евгеньевич, - обратился он к командиру, когда тот кивнул, говоря, что закончил. – Я хотел бы поговорить с каждым, кто видел радиста в день его гибели… Это можно устроить? - Можно, товарищ Холмс, - Марков недоверчиво оглядел его. Командиру слабо верилось, что англичанин сможет разгадать такую загадку, почти не зная никого достаточно хорошо. – Я объявлю это сегодня вечером, завтра начнете…       Холмс нахмурился. Тянуть время ему не хотелось, нужно было скорее расспросить всех возможных подозреваемых и свидетелей. Сыщик покачал головой, Павел Евгеньевич удивленно приподнял брови. - Я начну сегодня же, прямо сейчас, - твердо сказал Шерлок Холмс, глядя в окно на хлопья снега, повалившие из тяжелых серых туч. – Объявите как можно скорее. Время – деньги, как говорят американцы.       Марков, обескураженный такой наглостью, растерянно кивнул. Холмс надел свой тулуп и вышел из кабинета, направившись прямиком к санчасти. «Первым делом опрошу медсестру, затем Дарью, после займусь другими, - решил сыщик, толкнув входную дверь. Зайдя внутрь, Холмс окликнул пробегавшего мимо Даню и спросил, где сейчас Машка. - Машка сейчас на кухне сидит, пойдемте, я вас провожу! – Данька улыбнулся и потащил Холмса за собой.       Кухня встретила лондонского сыщика теплом и запахом свежих пирожков. Машка сидела за вышиванием, стараясь иголкой в дрожащих пальцах попадать в канву. Вид у медсестры был запуганный, она была бледной, в глазах стояли слезы. Сразу было понятно, что вышивает она вовсе не потому, что ей хочется, а затем, чтобы избавиться от страшных мыслей. Холмс кашлянул, привлекая к себе внимание. Машка вздрогнула, уронила вышивку и нервно подняла голову. Заметив в дверях Шерлока Холмса, она заметно успокоилась. - Добрый вечер, - Холмс снял тулуп и повесил его на спинку стула. - Да какой уж добрый, - Машка подняла вышивку с пола. - Простите, не знал, как по другому поздороваться, - Холмс сел на скамью и изучил медсестру внимательным взглядом. - Да не важно, я забыла, что вы иностранец, - Машка выдавила улыбку. Затем спохватилась: - Ах, вы же с мороза! Не хотите чашечку горячего чая?       Холмс медленно кивнул, все еще размышляя. «Эта медсестра слегка простовата… Шпион так играть не может, он сразу начинает переигрывать. Хотя кто знает, на моей практике много всего было. – он взял чашку и осторожно отпил горячий чай. – А холодно, ничего не скажешь. На дворе уже февраль, говорят, тут скоро начнутся еще более сильные метели…». - Мария, вы хорошо знали радиста? – поинтересовался Холмс, будто бы просто из любопытства. - Ой, да зовите просто Машкой, все так кличут, - медсестра отмахнулась рукой. – А Петьку я знаю, то есть знала хорошо… Какое несчастье, такой молодой! Марков его наградить хотел, а тут такое несчастье, такое несчастье… А Дашка, бедная моя, места себе найти не может. Обручены они были. Ссорились, конечно, да мирились быстро. Пирожки вот напечет Даша и отнесет ему, ну а Петька ее пирожки любил, сразу прощал все…       Машка говорила много и охотно, Холмс с прикрытыми глазами слушал ее, изредка вставляя реплики, чтобы медсестра не подумала, что он спит. От нее он так же узнал и про содержание найденного портфеля, там были бумаги на немецком, о плане «August», а даты там не было. «Дата должно быть на листочке с шифром… - Холмс припомнил бумажку, спрятанную им в карман. – Надо бы ее переписать для сохранности. Думаю, мне не откажут в бумаге и карандаше». - Бумагу и карандаш? Сейчас принесу, - Машка встрепенулась и бросилась в комнату. Через несколько минут она вернулась с ручкой и листом бумаги. – Карандаш не нашла, ручка пойдет? Вот и прекрасно!       Холмс быстро перечертил ромбы и цифры, тщательно осмотрел шифровку, затем приложил ее к еще неостывшей чашке. На листочке стали проступать стрелки. Сыщик с едва заметной улыбкой перенес стрелки на копию, но сколько бы он не держал листок в тепле, ничего нового не проявилось.       Поблагодарив медсестру за информацию и за чай, Холмс вышел из теплой избы. Холодный ветер заставил его поежиться, он поскорее пошагал к себе. Там в общей комнате сидела Дашка, безутешно плачущая и утиравшая горячие слезы рукавом, Данька, растерянно оглядывающийся по сторонам и Зинаида Евгеньевна, успокаивающая девушку. Заметив Холмса, сестра командира приложила палец к губам и покачала головой, губами произнеся: «Не сейчас».       Сыщик вздохнул, кивнул головой и решил поговорить с Эберхардом. «Сентиментальность губит людей, - подумал он, вновь шагая по снегу.- Любовь — это заблуждение, всегда это говорю. Но никто особо не задумывается над этим. А из-за нее и войны начинаются, да еще почаще, чем из-за религии!». С такими мыслями Холмс дошел до избы, где расположился Отто Эберхард и Александр Николаевич. У дверей дежурили два солдата, они неохотно пропустили сыщика внутрь. Врач подбежал к Холмсу, словно надеясь узнать что-то новое. - Ну, что вы можете рассказать? - Нет, друг мой, рассказывать будете вы, - Холмс кивнул на диван. – Давайте присядем. - Я уже рассказал все товарищу командиру, - неуверенно начал Эберхард, сыщик жестом оборвал его. - То, что вы рассказали командиру, повторите и мне. Павел Евгеньевич уже сложил о Вас мнение как о шпионе, это он и мне передаст. Я хочу выслушать именно вас, так мне будет легче решить, виновны вы или нет. - Что ж, раз так… - Отто немного поежился, вздохнул и начал: - Я разговаривал с Иваном Павловичем, разговор наш важен? Да? Мы говорили о том, что если продолжит так валить снег, то мы попадем в довольно неприятное положение. Ни на машине выехать, ни верхом на лошади. Только на лыжах, а не все умеют. Затем Иван Павлович вспомнил, что должен был повесить шторки Зинаиде Евгеньевне… - Это я видел и слышал, - Холмс кивнул. - Вы лучше о том, что произошло в избе радиста. - А ничего, - Отто Эберхард устало вздохнул и уронил голову на колени. – Я зашел, передал ему бумаги и текст телеграммы, спросил, почему он такой веселый… - Почему же он был веселым? – встрепенулся Холмс, положив руку на плечо немца. – Это очень важно! - Он нашел какую-то бумажку, валявшуюся в углу его избушки. Это была шифровка, Петька хотел ее Маркову показать… И все, я ушел… - Эберхард нервно передернул плечами. - Радист не показался вам озабоченным, испуганным, он не упоминал ничье имя? – взгляд Холмса загорелся, он был на верном пути. - Нет, в том-то и дело, я не заметил ничего странного! – со стоном воскликнул врач. – Я потом пошел к себе, стал учить Даньку немецкому… - В котором часу это было? Постарайтесь вспомнить, - сыщик почувствовал, как эта нить начинает трещать, и всеми силами старался ее не порвать. - Где-то в начале восьмого, точно не могу сказать, - Холмсу послышался треск в голове. Это обрушилась только что выстроенная гипотеза.       Холмс еще с минуту молча сидел, думая над полученной информацией и сопоставляя ее с уже известными фактами. - Ладно, Отто, я верю вам, - успокаивающе произнес Холмс, похлопав немца по плечу. – Вы вряд ли виновны, на убийцу вы не похожи. Вас подводят обстоятельства и национальность. Я постараюсь опровергнуть обвинения против вас, но не могу ничего обещать заранее.       «И так, мне известно, что Петька нашел шифровку в своей избе, а значит кто-то по телеграфу передавал информацию, - размышлял Холмс, уже вернувшись к себе и растянувшись на диване. – Радио поймало немецкую частоту, а значит, шпион не очень аккуратен и собственным радио не обзавелся, решив настроить здешнее. Он, видимо, не подумал, что кто-то может случайно переключить его и наткнуться на немецкий канал. Мне известно про операцию под названием «Август», но не известно ни про ее начало, ни про исполнителя. Плохо, топчусь на месте… Есть шифровка, быть может в ней дата… но что означают все эти стрелочки и циферки? Надо разобраться…». Мысли сыщика были прерваны голосом Дани. - Товарищ Шерлок, а вы не могли бы… - мальчишка замялся. - Говори, - Холмс приоткрыл глаза. - Не могли бы вы обучить меня математике? Вам сейчас не трудно? – застенчиво спросил Даня.       Холмс кивнул головой и встал с дивана. «Надо немного отвлечься, ответ сам придет в голову, - решил он, доставая из ящика стола бумагу и ручки. – К тому же я обещал ему, а обещание надо выполнять». Даня оказался терпеливым учеником, он тщательно выводил цифры, складывал их и отнимал, хоть не совсем понимал, что делает. Холмс как можно понятнее пытался объяснить мальчику, что к чему. Под конец этого урока сыщик сказал: - Вот что, давай ты будешь приходить ко мне каждый вечер в это же время, ладно? - Хорошо, - Даня улыбнулся, смешно сморщив носик. – К тому же я не все понимаю из ваших объяснений. - Это приходит со временем, скоро начнешь щелкать эти примеры, как орехи, - пообещал ему сыщик. – Беги-ка к себе, потеряли уже небось. Время позднее.       Мальчуган улыбнулся, неловко сложил бумагу с примерами и выбежал из комнаты. Холмс вернулся к своим размышлениям, но ничего нового не пришло ему в голову. Тогда лондонский сыщик решил заняться шифровкой, но и тут ничего не получалось, она была и простой, и сложной одновременно. Холмс раздраженно отложил исписанные листы и откинулся на спинку стула. Это был серьезный удар по самомнению Шерлока Холмса, потому он и сердился. «Ладно, черт с ним всем, утро вечера мудренее, вряд ли я смогу хоть что-то еще узнать сегодня», - решил он наконец. ***       Утром Холмс попытался поговорить с Дашей, но девушка не смогла рассказать ему что-либо действительно важное. Решив зря не мучить ее и не засорять мозг ненужными фактами, Холмс решил поговорить с Зинаидой Евгеньевной. Женщина внимательно выслушала вопросы, после задумчиво сказала: - Не знаю, будет ли вам это полезным, но я видела через окно, как от избы Петьки скользнула тень… - Чего же вы молчали? – Холмс хлопнул себя по лбу. - Так же Петька обмолвился вчера утром, что решил провести собственное расследование, а потом и вовсе заявил, что уже знает точно, кто шпион, - продолжала Зинаида Евгеньевна. – Но это он приврал, поверьте мне на слово. Знаю я его. - Зато шпион плохо знал, - вздохнул Холмс. – Очень неаккуратно было с его стороны, вот и поплатился… Что-нибудь еще? - Да, - женщина таинственно улыбнулась и что-то достала из кармана юбки. – Вот, смотрите, нашла сегодня, когда зашла взять свою телеграмму.       В аккуратной белой руке оказалась запонка. Холмс уставился на нее, затем перевел взгляд на улыбающуюся Маркову. «Как же я ее не заметил?» – пронеслось у него в голове. Мысль эта отразилась на его лице, Зинаида Евгеньевна рассмеялась. - Я нашла ее за телеграфом, в проводах. Вы там не смотрели, да и никто бы не догадался. Я случайно заметила, там что-то блеснуло. Вот, держите, быть может улика ценная.       Холмс с благодарностью взял запонку, осторожно положил ее в карман и горячо поблагодарил Маркову. Зинаида Евгеньевна только улыбнулась ему, затем вновь вернулась к своей пряже, что-то напевая себе под нос. Холмс же выскочил из избы как ошпаренный, натолкнулся на поднимавшегося Александра Николаевича и оба они кубарем улетели вниз. - Черт, товарищ Шерлок, ну вы смотрите, куда бежите! – воскликнул солдат, отряхаясь от снега. - Прошу простить, я тороплюсь, вы не ушиблись? – Холмс встал сам и помог подняться Шумову. - Нет, только слегка ударился, - солдат улыбнулся. – Куда это вы так спешите? - Хочу поговорить с Иваном Павловичем, нужно кое-что обсудить. Вы не видели его? – Холмс отряхнулся, постарался вытащить снег из-за шиворота и поправил шарф. - О, тогда правильно торопитесь, он скоро уедет, - Александр Николаевич понимающе кивнул. – Я его у машин видел. Бегите скорее, только никого больше не сбейте!       Оба они рассмеялись, Шумов вошел в избу, а Холмс бросился к машинам. Тетеревича он там не нашел, но зато столкнулся с Даней, а так как планы его уже обрушились, он предложил мальчишке позаниматься сейчас, а вечер оставить свободным. Данька с радостью согласился. Вскоре они уже сидели за столом, Данька вновь тщательно выводя цифры, а Холмс задумчиво глядел в окно, вновь и вновь анализируя факты и прокручивая гипотезы.