Когда небеса разверзнутся

– И позаботься о матери... – голос Карвера превратился в едва различимый шепот. – Нет! Нет-нет-нет! – Гаррет кричал, сжимая в руках тело брата. – Нет! Крик эхом отразился от стен тоннеля, возведенного гномами. Гаррет закрыл глаза, надеясь, что это – дурной сон, что он вот-вот проснется и все будет совершенно иначе. Но он знал, что это не поможет. – Хоук, сейчас не время. Мы должны вернуться на поверхность, – голос Фенриса вернул его в реальность. – Я должен был защитить его. Что я скажу матери? Я должен был защитить его. Я – старший, я должен был защитить его. Я... – голос предательски сорвался. – Ты ничего не мог сделать, Хоук. Ты знаешь это. Мы не можем позволить себе сидеть здесь, когда за каждым углом может оказаться толпа порождений... Он не договорил, услышав топот в проходе, из которого они только что вышли, и схватился за меч. Варрик достал из-за плеча Бьянку, вглядываясь в темноту. Хоук встал, оставив на полу тело брата, и выставил вперед руку с посохом. Сначала им даже показалось, что они справятся – Варрик сходу завалил двух генлоков, Фенрис одним взмахом меча сбил с ног трех гарлоков, а Гаррет движением руки усыпил эмиссара, не дав ему напасть первым. Но за одним отрядом последовали другие, и через некоторое время стало ясно, что силы неравны. Гаррет слабел с каждым заклинанием, и видел, что Фенрис лишь с трудом сдерживает натиск врагов, а Варрик начинал промахиваться, еле успевая перезаряжать арбалет. – Отступаем к двери! – прокричал Гаррет, указывая на дверь в конце тоннеля. Отбиваясь от подступавших генлоков, они добежали до нее как раз в тот момент, когда она открылась, выпуская группу новых тварей. – Venhedis! Fasta vass! – выругался Фенрис, снося гарлока-предводителя. – Судя по грохоту, там идет что-то большое, – проговорил Варрик, прижавшись спиной к стене. Гаррет судорожно продумывал дальнейшие действия. Последней молнией он уложил четверку генлоков, подбежавших справа, но за ними почти тут же появилось еще несколько, и он, борясь с возрастающей головной болью, безуспешно попытался сконцентрироваться. Слева слышались все новые ругательства Фенриса – из раны на его ноге сочилась кровь, и Гаррет видел, что его движения становились все отчаянней. Он прикрыл глаза, дотягиваясь до последних запасов маны. Но прежде чем успеть закончить заклинание, он услышал сотрясающий стены рев – в голове вдруг стало совершенно темно и он упал, оглушенный. *** Гаррет, совсем еще ребенок, сидит во дворе родительского дома и играет со своей новой игрушкой – маленькой деревянной лошадкой, подарком отца. Мать варит ужин, укачивая близнецов – они родились совсем недавно, и Бетани постоянно плачет. Отец колет дрова, и на лезвии его топора то и дело отсвечивает заходящее солнца, слепя глаза. Гаррет поднимает голову, отрываясь от своей игрушки, и видит трех рыцарей в серебристых доспехах, верхом на вороных лошадях, подъезжающих к дому. Их шлемы с опущенными забралами вызывают у него неприятное чувство тревоги, и оно усиливается, когда отец дрогнувшим голосом велит ему уйти в дом. Гаррет бежит к открытой двери, но останавливается на полпути, оглядываясь назад. Рыцари, спешившись, подходят к отцу, вытаскивают из ножен блестящие на солнце мечи, и Гаррету становится так страшно, что ноги подкашивается и он неуклюже садится на землю. Отец достает из кармана нож, и Гаррет зажмуривается. Вновь открыв глаза, он видит, как храмовники падают на землю, хватаясь за горло, словно им не хватает воздуха. Отец поворачивается лицом к дому, и Гаррет на мгновение пугается еще больше, увидев зловещий красный отблеск в знакомых глазах и капающую из раны на запястье отца кровь. *** Воспоминание исчезло так же, как и появилось, и Гаррет открыл глаза как раз в тот момент, когда огр, расставив ноги, готовился к нападению. Варрик, лежавший на полу, все еще не мог прийти в себя, а Фенрис, собрав последние силы, с трудом поднял выпавший из рук меч. Время будто замедлилось, и Гаррет вспомил все те непонятные записи в дневниках отца, запутанные рассказы Мерриль и рукописные пометки на полях книг Данариуса. Все вдруг встало на свои места, сложившись в одну картинку. Он взял в руку кинжал, до этого болтавшийся на поясе, и провел лезвием по левому запястью, оставляя на коже алую линию. Магия, вибрируя и звеня, вновь окутала его тело, и когда гулкий шепот демонов, вдруг слетевшихся словно со всех концов Тени, стало невыносимым, он поднял руки и выпустил скопившуюся силу на волю. *** – Хоук, очнись! Ну давай уже, ты же живой, – озабоченный голос Варрика вернул Гаррета в реальность. Он тут же сел и огляделся вокруг. Он находился в освещенном полыхающим неподалеку костром каменном зале, в правом конце которого находилась огромная дверь, а в левом – длинный коридор. Варрик облегченно вздохнул, и Фенрис, стоявший на страже, повернулся на звук. – Наш почтенный малефикар очнулся, – проговорил он, зло сверкнув глазами. – А то я уже начал верить в сказки о хороших магах. Воспоминания вернулись к Гаррету, нахлынув со всех сторон, и он рефлекторно посмотрел на свою левую руку. – Карвер... – прошептал он, – Нужно похоронить его. – Тоннель за дверью полностью разрушен, – сказал Варрик, разведя руки. – Мы еле вытащили тебя, когда с потолка начали сыпаться камни. Если бы не эта дверь, – Варрик кивнул головой вправо, – лежать бы нам вместе с убитым тобой огром. Эльф выругался на аркануме, пнув попавшийся под ногу камень. – Фенрис, видите ли, оскорблен тем, что ты его спас. Он охотнее почил бы смертью храбрых, чем быть запятнанным запретной магией, — заключил Варрик. – Учту в следующий раз, – ответил Гаррет, и, чуть пошатнувшись, встал. – Идем. Некоторое время они прошли в полной тишине, прерываемой лишь хрустом камней под ногами. Коридор вывел их на ту дорогу, по которому они шли с Бартрандом, и воздух постепенно становился все свежее. Через несколько часов пути Фенрис, сыпя ругательствами, вдруг остановился. – Что случилось? – спросил Гаррет, обернувшись. – Нога. Болит, – ответил Фенрис, нахмурившись. – Дай посмотрю. – Не подходи ко мне. – Хочешь кончить так же, как Карвер? – злость и горечь Гаррета вдруг прорвалась наружу, застилая все вокруг, и голос сорвался на крик. – Ты что, не слышал, что заразиться скверной можно даже от царапины? Или ты и правда настолько узколоб, что предпочтешь сдохнуть в этом подземелье, сгнив изнутри? Ты думаешь, мне плевать на тебя, такого обделенного и несчастного? Ты думаешь, что я – такой же, как твои тевинтерские магистры, просто потому что у меня есть те же способности? Ты может быть думаешь, я горжусь тем, что я — маг? Думаешь, моя мать огорчилась бы, если бы вместо меня домой вернулся Карвер? Нормальный, не проклятый Создателем на страх и ненависть? Сын с возможностью на семью и спокойную жизнь? Ты думаешь, это так легко – слышать шепот демонов, обещающих все исправить, только дай им чуть-чуть взглянуть на мир, и не сорваться? Ты думаешь, я не знаю, что в любой момент, поддавшись слабости, я могу превратиться в чудовище? Ты думаешь, я сам себе все это выбрал? Его голос разнесся по коридору, отразившись эхом от каменных потолков, и он вдруг осознал, что на его ладони сверкал и вибрировал клубок магической энергии, а Фенрис и Варрик смотрели на него, широко распахнув глаза. Гаррет со всей злости швырнул магический шар в стену. Несколько раз глубоко вдохнув, он подошел к Фенрису, развязал тряпку, наскоро завязанную на ноге и, осмотрев рассеченную кожу, наложил целебное заклинание. Рана тут же перестала кровоточить и почти затянулась. Оценив результат, он достал из своего рюкзака чистую ткань, перевязал рану и, покачав головой, пошел дальше. Некоторое время спустя, когда троица начала искать подходящее место для ночлега, Фенрис подошел к Гаррету. – Хоук, – сказал он, – спасибо, что спас меня. Гаррет молча кивнул.