Когда небеса разверзнутся

Андерс в нерешительности стоял возле поместья Хоука. Он знал, что должен войти внутрь, что его место – рядом с Гарретом, что он должен найти слова, сделать что-то. Но вместо того, чтобы переступить через порог, он смотрел в ночное небо Киркволла. Подбирая в голове слова для предстоящего разговора, он передернулся, заметив тощую фигуру Фенриса, почти бесшумно появившуюся из переулка. – Как он? – промолчав некоторое время, спросил Фенрис. – Не знаю, – Андерс вдруг понял, что до этого момента еще ни разу не говорил с Фенрисом наедине и поежился. – Почему ты стоишь здесь? – Фенрис был еще более озлоблен, чем обычно. – Что? – в голове Андерса было столько мыслей, что он не сразу понял его слов. – Я спрашиваю тебя, почему ты стоишь здесь, а не рядом с ним. – Я... – Андерс смутился, прокляв свою нерешительность – если бы он зашел сразу, то ему не пришлось бы вести этот глупый разговор. – Трусишь, – усмехнулся Фенрис. – Что? Да какое ты имеешь право? Это вообще тебя не касается! – завелся Андерс. – Успокойся, одержимый. Меня совершенно не интересует твоя мелочная гордость. Просто я думаю, Хоук предпочел бы увидеть тебя, а не меня, но если ты собираешься стоять здесь как тевинтерская статуя, то лучше дай мне пройти. – И что же ты собираешься ему сказать? Что во всем виноваты маги? – Андерс, как всегда, поддался на провокацию, и от этого разозлился еще больше. – При чем здесь это? – Фенрис нахмурился, посмотрев на него непонимающим взглядом. – Какое сейчас дело до того, кто в чем виноват? Ты что, совсем спятил? Ты не думаешь, что ему сейчас не стоит быть одному? – За кого ты себя принимаешь? За мудрого знатока мира? – Андерс презрительно смерил Фенриса с головы до ног. – Сейчас не время для разбирательств, – ответил тот, неожиданно сменив тон на более спокойный. – Хоук нуждается в поддержке, ты знаешь это не хуже меня. И я пришел сюда, чтобы оказать ему поддержку. Но я также понимаю, что сочувствие не относится к моим сильным сторонам. Поэтому я еще раз спрашиваю тебя: почему ты стоишь перед этим домом, как вкопанный, вместо того, чтобы поддержать человека, которого, очевидно, любишь? В голосе Фенриса проскользнула искренняя забота, и Андерс вдруг понял, насколько глупым было его собственное поведение. – Ты прав, – сказал он. – Я позабочусь о нем, не беспокойся. – Хорошо. Фенрис развернулся и исчез так же беззвучно, как и появился, а Андерс глубоко вдохнул и вошел в дом. В доме было непривычно пусто и тихо. В гостиной не было никого, кроме Дэйна, лениво развалившегося у почти потухшего камина. Огонь был настолько слаб, что освещал лишь малую часть комнаты. Мабари вопросительно посмотрел на позднего посетителя, словно спрашивая, зачем тот пришел. Андерс подошел к камину и некоторое время постоял около него, грея руки. Собравшись с мыслями, он наконец-то направился на второй этаж. – Я знаю, что бы я ни сказал, это никак не изменит того, что случилось, – неуверенно начал Андерс, войдя в открытую дверь спальни, из которой тайком сбежал этим же утром. При мысли об этом он устало покачал головой – еще утром жизнь казалось радужной и полной надежд, и вдруг все поменялось. – Этого бы не случилось, если бы не магия, – проговорил Хоук, уставившись в пол. – Если бы не этот сумасшедший маг... – Магия не при чем, – осторожно возразил Андерс. – Магия – лишь оружие, и мы решаем как его использовать, ты ведь знаешь это. Но я понимаю, что ты зол, и что ты должен сорвать свою злобу на ком-нибудь. Если тебе будет легче, то сорвись на мне. Хоук поднял голову и удивленно посмотрел на Андерса. – Ты действительно думаешь, что это мне поможет? Это глупо, Андерс. В смерти моей матери виноват никак не ты. Я должен был ее защитить, а вместо этого... – Не вини себя, это бессмысленно, – проговорил Андерс, прекрасно понимая, что эта пустая фраза ничего не изменит. – Знаешь, сегодня утром... – Хоук замолчал, словно раздумывая, – сегодня утром я с ней поругался. У нас всегда были не самые лучшие отношения, но сегодня утром... Это было так ужасно с моей стороны, я наговорил ей таких вещей... Может быть, если бы я не ушел, если бы я остался... Может быть... – Не надо, любовь моя, – неожиданно для себя заметив, как легко это обращение слетело с его губ, Андерс чуть заметно вздрогнул и, сев на кровать, дотронулся до плеча Хоука. – Не стоит. Не думай об этом. – Как я могу не думать об этом, Андерс? – прошептал Хоук, устало закрыв глаза, – Я... Я должен был защитить ее. Я должен был защитить их всех – мать, Карвера, Бетани, отца. Никто из них не заслуживал смерти. Но я был слишком слаб, чтобы защитить их. – Твоя мать наверняка не хотела бы, чтобы ты винил себя. – Что ты знаешь о моей матери? – Хоук горько усмехнулся. – Ты ничего о ней не знаешь. Она всегда ждала чего-то от меня, чего-то, что я не мог ей дать. Я должен был быть лучше, я должен был быть другим. Но теперь это уже не важно. Как глупо... – Я... – Андерс запнулся и замолчал. – Тебе не стоило связываться со мной. Я не приношу ничего кроме горя тем, кого я люблю. – Не говори так, это неправда, – ответил Андерс, перебивая Хоука. – Но даже если это и было бы правдой, то я скорее предпочел умереть, чем жить без тебя. Огонь, догоравший в камине, вдруг колыхнулся и оставил комнату в почти полной темноте. Андерс собрался встать, чтобы разжечь потухшее пламя, но Хоук ухватил его за руку и притянул к себе. – Не уходи, – прошептал он. – И не надейся, – грустно улыбнувшись, прошептал Андерс в ответ.