Ревность, а она такая... - Дима!

Я сумасшедше следил за лезвием охотничьего ножа, которое всё раскалялось и раскалялось, будто смеясь и издеваясь надо мной. Я чувствовал, как внутри что-то обрывается, чувствовал, что я не верю в это, просто не могу найти сил, чтобы осознать нечто подобное. Конечно, Дима бывший зэк, да, он сволочь безбашенная, да, он на многое способен. Но не на такое же?! Или всё же… Дыхание как-то срывалось грубыми толчками воздуха из груди через глотку и с губ, умирая в атмосфере тонким писком моего организма. Дрожал, как же я дрожал, а сердце, оно билось в горле, готовое выпрыгнуть из тела в любой момент и сбежать к чертям собачьим отсюда. Я понимал, что я в ловушке, это какой-то глупый тупик. Дима не монстр, тогда почему именно так он выглядит сейчас? Почему я не могу оторвать своих долбанных глаз от него и хотя бы отвернуться? Почему даже в такой ситуации, находясь в весьма невыгодном положении, я успеваю находить в себе силы тупо любоваться им? Его телом, фигурой, взглядом, ласкающим любимую игрушку. Я даже начинаю ревновать к этому ёбаному ножу. А нет, это клинок меня сейчас выебет, не без помощи Димы, конечно, но сути это не меняет. Мой мужчина будто почувствовал то, что я думаю, и резко с ножа перевёл взгляд на меня. Я вздрогнул, а он, чуть наклонив голову набок, уставился на меня пронзительно и испытывающе. Но при этом, уставился с такой нежностью и жаждой, что мне захотелось подползти к нему, прямо так, на коленях, в этом долбанном ошейнике и вылизать его пупок. Дима боится щекотки, он всегда так задорно смеётся, когда я касаюсь языком его живота. Раз, и взгляд потух, из милого и доброго став злым и отрешённым. Рука Димы, сжимающая чёрную деревянную рукоять, скользнула вниз, разрезая пламя, тут же вверх, рука взметнулась в воздух, резким и чётким движением отрезая самый верх свечи. То место, где гнездилось пламя. Верхушка отлетела и упала на пол. Дима, глядя мне в глаза, взял и наступил на огарок, потушив огонь. И даже не поморщился. Глык. Это страшно. Беру свои слова назад, он – Монстр! Определённо. - А может, мне так с твоим членом поступить? – спросил Дима, разглядывая остатки свечи под ногами и исподлобья сверля меня тёмными глазами. Дважды глык. Резко и громко. Кажется, я побледнел. Я инстинктивно свёл бёдра вместе, пытаясь спасти своё достоинство. К чёрту душевное, нижнее нужней! Но эта сучка лысая, так и стояла гордо колом, разглядывая ситуацию со стороны. Будто и не о нём сейчас говорят. Блин, хоть бы поник, что ли, с расстройства, или грохнулся в обморок от услышанного! Но нет, стоит, зараза, смотрит, тварь, кивает своей влажной головой. Придушил бы, вот точно придушил бы! А, нет, это уже дрочка получится. Дима так и смотрит непроницаемым взглядом, а я бледнею всё больше, осознавая перспективы. Только не говорите мне, что вся кровь с организма утекает в моё возбуждение. Блять, за что? Я и не знал, что мой член хмелеет от подобного. Лучше бы это открытие было не узнано мной. Дима медленно вытянул из кармана своих брюк тонкую, но плотную полоску кожи. Он кошкой подкрался ко мне, манерно виляя бёдрами, и завязал глаза. Всё, я перестал дышать. Я один в темноте, наедине со своим страхом. Секунда, и я начинаю лютовать. Беситься, извиваться, мычать, скулить. Ткань мокнет, это слёзы обиды, жалости к себе, мольбы понять меня и отпустить. Но нет, Дима - это Дима, он обид не прощает. Слышу, как он опускается рядом со мной, напротив меня, чувствую, как слюни льются из раскрытого рта, я не способен их глотать, слышу, как они шипят, испаряясь, попадая на раскалённый метал. Страшно, очень страшно. Всё тело – одна сплошная зона вздрагиваний в такт бешено бьющемуся сердцу. Не вижу, ничего не слышу, тупо вакуум из-за страха, и говорить я не могу. Касание к коже. К груди, прямо напротив сердца. Это клеймо, в память о попранной любви. Но я НЕ предавал! Ору изо всех сил, срывая горло даже в таком состоянии, но мне так только кажется. Глотаю воздух и снова ору. Кровь стучит в висках, волны жара катаются по телу, заставляя ощущать себя беспомощным. Снова касание, и оно идёт вниз, скользит, причиняет неимоверную боль. То ли холодно, то ли горячо, то ли очень больно, то ли не чувствую ничего. Я потерялся в себе, в своих чувствах. В своём страхе. Он душит меня, душит в горле, груди, каждой клеточке тела, и слёзы, они давно промочили ткань насквозь и уже бегут горячими влажными струйками по щекам. Я чувствую, что от них щекотно или неприятно. Я НЕ ЗНАЮ, что я чувствую!!! Мотаю головой, всё ещё скулю. Не верю, не верю, даже так не верю, что он со мной так поступил. Дима не такой, он любит меня, иначе его бы здесь уже давно не было, сам бы ушёл, или меня выставил из дома и разбираться бы не стал в причина-стрелочка-следственная связь. Он не садист, это точно, но я чувствую лезвие на своей груди и понимаю, что Дима перегнул палку. Я не подопытный, и не в плену у СС, меня пытать не надо. Шмыгаю носом и резко, но часто вдыхаю воздух. Уже начинаю икать. Это истерика. - Надеюсь, ты понял, как ты не прав? – прошипел мне в ухо Дима и отошёл от меня. Я слышал, чётко и громко, будто в голове щёлкнуло, как хрустнули суставы его колен при принятии его тела вертикального положения. Как? Как он мог? Как он мог ТАК со мной поступить? Я не понимал. Я сидел на месте и качался взад-вперёд, баюкая свою растоптанную нежность к этому существу. Ведь я его полюбил! Полюбил, бля, не смотря ни на что, а он со мной так. Слёзы не хотели прекращать свой бег. Я остервенело дёргал руками в тщетной попытке освободиться, чтобы содрать с себя эту чёртову повязку и осмотреть урон. Чтобы вырвать, да хоть с зубами, этот ебучий расширитель и как следует наорать на Диму. Чтобы стащить с себя ошейник и, перехватив рукой цепь, переебать ему по хребту от души. Чтобы… Да что я могу? Жалкий, слабый, с изуродованной грудью. Какой ужас. Но не шрамы меня пугают, а сердце, которое вдруг стало биться ровно и слишком чётко, будто его не касается то, что происходит с телом, будто сердце не со мной, будто оно в другой реальности. До чего я дошёл. Рука опустилась мне на затылок и стала перебирать мои волосы. Дима был нежен и ласков, и всё моё существо потянулось к его теплу, желая залечить искалеченные и израненные воспоминания, замазав их патокой сладости его касаний. Я просто пытался спасти остатки рассудка, цепляясь хоть за что-то хорошее, чтобы не скатиться в депресняк. Хватит с меня боли. Нужно набраться сил и отомстить! Грр! Но у Димы были свои планы, он со вздохом плюхнулся на постель рядом со мной, и, неожиданно ласково потянув меня на себя за затылок, стал прижимать к паху. Вот сука, я ему ещё и сос… - Мммм… - простонал я. Не могу отказать себе в удовольствии контролировать Диму. Его член – его слабость, и, делая минет, можно парня подписать на всё, что угодно. Жаль только, что у меня до сих пор рот в онемении, и я абсолютно не ощущаю его солоноватый вкус. Но размер, о, какой у него размер. Это он ТАК возбудился, мучая меня? Нефига себе, раньше такого не было. Как же губы скользят по его желанию, язык вырисовывает зигзаги на плоти, а Дима сверху часто дышит, чуть постанывая. Я и сам возбудился, возбудился так, что здравый смысл скипнул* от меня подальше и сказал, что с психами он дела не имеет. А я, я забыл, просто банально забыл то, что сейчас Дима со мной творил, потому что жажда секса – есть худшая из зол. Когда я на грани, мне становится плевать на всё, абсолютно. Где я, как я, в какой позе и как громко я стону. Просто на-пле-ва-ть. Я просто хочу получить желаемое. Вот и сейчас так же. Похуй, о проблемах и тараканах Димы подумаю позже. А сейчас… Сейчас я со всей страстью насаживался на его член, со всем присущим мне старанием расслабляя горло. Обводил языком его головку, не чувствуя ничего, кроме того, что он во мне. И всё. Но и этого было достаточно и даже больше, непонятность заводила и распаляла, как никогда. Вверх-вниз, вверх-вниз, языком по кругу, мучительно медленно вниз, стон сверху, сильнее сжать губы, снова стон, почти рык. Вверх, щекоча языком бока его плоти, частое дыхание, он точно закусил губу, а у меня яйца жмёт, им немного больно. Мой член пульсирует, как ненормальный, будто орёт, желая излить своё желание горячим семенем на Диму. И я ёрзаю по полу, трусь попой о ковёр и тоже стону. Сердце снова заходится бегом, дышу часто-часто, дёргая руками. Всё сильнее и больше развожу ноги в стороны, касаюсь плечом его колена и тут же пристраиваюсь пахом к ноге Димы. Трусь о его ногу, неимоверно изгибаясь телом, чтобы продолжать сосать. - Хватит! – рявкает Дима, и я вздрагиваю. В его голосе желание, восторг, сила, доминирование, слабость. Слабость ко мне. Чувствую, как цепь покидает застёжку моего ошейника, и меня за него же вздёргивают вверх. Дима резко усаживает меня на себя верхом, и я тут же начинаю тереться об него и стонать, выгибая спину, рискуя упасть назад. Дима тянется ко мне, вытаскивает изо рта расширитель, и всё, что я успеваю, это сделать глоток воздуха, чуть сжав челюсть. Он меня целует. Набрасывается, как изголодавшийся, глубоко проникая языком. Челюсть свело и будто заело на месте. Злость всколыхнулась диким зверем внутри, и в первый миг мне хотелось укусить Диму. Сильно, жадно, до крови. Чтобы он взвыл с расширившимися глазами. Чтобы его дыхание сбилось от возмущения и… восторга. О, да, я так хотел этого. Но в голове звон, а в нос ударил аромат ранних весенних цветов, он для меня всегда ассоциируется с весной, как новое начало. И всё, меня не стало. Я просто двинулся языком навстречу его языку, и закружились они в танце, поглощая нас обоих. Так хотелось обнять его руками, прижать к себе, расцарапать к чёрту спину, чтобы выл от наслаждения. Я и сам не заметил, как стал стонать. Язык всё глубже во мне, щекотит нёбо, подаюсь вперёд и скребусь своим членом о Диму. Хочу, хочу как озабоченный, а может так оно и есть, но сейчас всё теряет смысл. Есть только его прикосновения, его движения, его дыхание, смешанное с моим и это так чертовски дерзко. В груди больно, но я не могу понять, внутри или снаружи. Всё тянет и тянет, то вперёд к Диме, то назад, прочь от него. Я словно потерян сам в себе, и единственное на чём я могу сосредоточиться - это его губы. Языком проводит по зубам, таки прикусывая нижнюю припухшую полоску кожи, и меня трясёт. Трясёт от возбуждения и желания. Дышу через раз, хочу только одного, чтобы он заполнил меня. Целиком и полностью, и только собой. Сам проникаю в него, скольжу в горло, Дима и сам подаётся на меня, позволяя мне творить всё, что я хочу. Сам насаживается ртом на мой язык. Так горячо, так крышесностно, так живо, я словно вновь живой, хотя казалось, что умер у него на глазах минуту назад. Руками по моим бёдрам, мнёт и сжимает, царапает нежную кожу. Рычу и стону одновременно. Сам подаюсь в его объятия, раскрываясь и отдаваясь. Он единственный, кто мне нужен, а с остальным разберёмся. Позже. Очень позже. Сейчас не до пустяков. - Д-димя, сьними повязькю… - прошу я, оторвавшись от его сладости. - Нет… - тянет он запыхавшись. - Нё я х-хосю видеть тебья… - Знаю, малыш, знаю… - пробормотал мой мужчина. Чувствую, что мы оба откровенно теряем контроль. Ну и пусть. На всё – с гаком, лишь бы вместе! Пальцами с силой по ягодицам, сжимает до трепета и приподнимает мои бёдра вверх. Твёрдое и сильное упирается в анус, и я с удовольствием, с каким-то отчаянием сам насаживаюсь на него, дёргая своё тело вниз. - Аааахххь… - выдыхаю горлом. - Тише… - еле сдерживается Дима. А мне всё равно. Меня гнёт. Мне так хорошо от того, что он внутри. Чувствую, как стенки кишки плотно сжимают Диму, чувствую, как трепещет мой член, дёргаясь в паху. Он почти искрит желанием, да я и сам одна сплошная эрогенная зона. Тут же начинаю двигаться. Дима держит меня, чтоб не упал, а я так хочу упереться в него лбом, вот только голову так и тянет запрокинуть, и я не отказываю себе в этом желании. Вибрирую и скольжу по желанию любимого вверх-вниз, словно бешеная скачка. Его руки на моей талии, жадно перемещаются то на грудь с поддержкой со спины, то просто насаживают меня на его член, толкая вниз до упора. А я вскрикиваю и плаваю в охуенных ощущениях единства и страсти. Мне не больно, хоть и нет растяжки. После того, что было, любая другая боль покажется сказкой. Сейчас только восторг, желание, счастье, отдача. Полная и сильная. - Димя, ты такь возьбузьдён из-за тогё, что пыталь меня? - с какой-то наивностью спрашиваю я, сквозь охи-ахи-вздохи-крик. - Нет, из-за того, КАК ты сейчас развратно и похабно выглядишь, - на низкой ноте шепчет он. - Нлавиться? - Не то слово! – рычит он. Снова подаюсь телом вверх. Медленно, растягивая удовольствие, с каким-то отчаянием отмечая, как Дима срывается дыханием. Движение вверх, и чувствую укус в шею. Не больно, приятно, плавлюсь. Руки на бёдрах, резко вниз. Вскрикиваю. Дима затыкает мой рот поцелуем. Он жаден и просто пьёт меня, отдаюсь по полной. Стону ему в рот, и он отвечает тем же. Узлы, что были завязаны моими внутренностями во время пытки, расползаются, являя свету невообразимо-приятные ощущения. Меня притягивает к Диме как магнитом. Ёрзаю и извиваюсь на нём, желая, чтобы он освободил мои руки. Хочу коснуться. Но не могу. Не позволяет. Я понимаю, что он просто хочет проучить меня, и у него это получается. Трусь грудью о его грудь и только сейчас замечаю, что рубашка здесь явно лишняя. - Дим-мя… рубяшь-ка… - выстанываю я. - Да, конечно, - поспешно соглашается он. Чувствую, как одной рукой он держит меня, второй рвёт ткань любимой вещи, и это приводит меня в восхищение, его, пусть маленькая, но жертва. Снова тело к телу, грудь к груди. Кричу в голос уже и сам не соображаю, что именно. Отираюсь то одним соском об него, то другим. По ним пробегают разряды электричества, оставляя после себя послевкусие щекотки, которое проникает глубоко внутрь меня и тянет продолжать. Анус распирает, и я всё жду, когда же Дима начнёт срываться на бешеный темп, который будет означать, что он готов кончить. Хочу его горловой стон. Хочу его сперму внутри себя. Хочу, чтобы было горячо и влажно, прямо во мне. Немедленно! Начинаю двигаться быстро и остервенело с силой сжимая Диму в себе. Шипит, он так волшебно шипит, что мне кажется, будто я в мифе, где все говорят на фарси. - Димя… - Да? Хочешь кончить? - Дя!! - Тогда спой, мой кенар… - похабно попросил он и хлопнул меня по попе. - А ти? - Я тоже… хочу кончить… ОЧ-ЧЕНЬ! - выдыхает он и сильнее тискает мои полупопия. - Димя… - КРИЧИ! – приказывает он. И я срываюсь под гул крови в висках, что создаёт какофонию звуков, похожих на мелодию: - Мёй шокёляаааадьнииий гаааазик, - завываю я, чувствуя, что бабочки из низа живота вихрем сорвались вверх, и с трепетом сердца напополам переходят в крик. - Какой нафиг газик? Может ты хотел спеть Тазик?? – подкалывает Дима. Сука! - Вянна, блинь! – рыкнул я и выгнулся дугой, с хрустом позвонков откидываясь назад в его руках, выплёскивая из себя свою горячую белесую любовь прямо на живот моего мужчины. - Клаааасивый лупооогазииик, Он чесеееетсяаа опяааать. Гей-гей-гееееей! Содрогаюсь и трепещу, горло саднит, хочу пить, и я дёргаюсь вперед, впиваясь в губы Димы. Языками в единое целое, а он до сих пор во мне стоит колом. Чё за херня? Но оргазм уносит прочь, и я валюсь на постель, рядом с любовником, Дима ложится рядом. За моей спиной. Лежу, дышу, всё ещё вздрагиваю, опустошая себя последними каплями, пытаюсь прийти в себя. Этот оргазм меня будто выпотрошил, но в хорошем смысле. Я счастлив и одухотворён. Дима, МОЙ Дима… Глаза закрыты, не могу заставить веки распахнуться, привожу мысли в порядок, хотя анализировать сегодняшний вечер не выходит. Чувствую, как Димас освобождает мои руки, по прежнему находясь во мне, и я, растерев запястья, с осторожностью и страхом, касаюсь груди. Кожа. Чистая. Блять. Я резко распахиваю глаза и смотрю на себя тупеющим взглядом. - А гьде? Сё сучилось? Гьде ожёги? – скулю я, чувствуя, как мои очи вот-вот косоглазие заработают. - Почему в твоём голосе расстройство и разочарование? – усмехается Димочка. - Ню ти же… ти же… ти меня пыталь! – вскричал я, так и не оглядываясь. Вшух. И перед моим носом падает ложка. Всего лишь ложка. - Она лежала во льду, поэтому, когда я тебя касался, она была настолько холодной, что её прикосновения можно было спутать с жаром. Ото льда ведь бывает горячо? Бывает! Но на самом деле, это не так. Всё это у нас всех здесь, – и он ткнул меня пальцем в висок. Я всхлипнул. - В голове. Все страхи, мысли, опасения, ощущения, боль, всё это в голове. Ты видел то, что я хотел, чтобы ты увидел. А дальше? Дальше ты сам, исходя из своих страхов и накрутов, создал нужную мне картину, к которой я тебя жестоко подтолкнул. Только и всего, - пояснил мой любовник. Што?! - Дя, какь ти смель? Какь ти смель ТАКЬ менья напугять! Дя я думаль... - всхлипываю. - Дя ти, дя я... Дя, что бь тебья!! – почти выл я от облегчения и обиды, что меня так развели. Резко сел и резко прекратил истерику, осознавая, что что-то не так. - У тебя сё, чьен отсёгивается? – как-то глухо уточнил я. - С чего ты взял? – со смехом в голосе спросил Дима. - А посему тёгдя он до сих порь у меня в жёпе и всё есё стоить? И посемю ти не коньсил? – уже завываю я, а самого тянет ржать от этого глупого говорка. - Нуууу… Я резко раздвинул ноги и так же резко наклонился вперёд и вниз. - Сюка! – вскричал я, вытаскивая ЭТО. - Ти меня отимель огуцом?! – заорал я. Дима уже откровенно ржал, катаясь по постели. - Да, но тебе же понравилось? И я кончил, как ты видишь, - заверил он, успокаивая меня. И действительно, его член был в сперме и спокойно дрых на животе моего мужика. - Кёбель, бьлять! – рыкнул я. – А какь ти коньсиль? - Знаю, что кобель. Но ведь и это ты во мне любишь? – смеясь сказал он. – Кончил я, только лишь глядя на тебя. Ты был так развратен. Ммм… - и он пошло облизнулся. Стадо мурашек и нового желания атаковала меня, но член сопротивлялся вставать по стойке смирно, ему тоже, как и члену Димы захотелось спать. Предатель!!! Член, а не Дима. Хотя… И этот бугай тоже. Гррр! - Кстати, ты и сосал огурец, - добил меня мой... Просто. Мой. Точно убью!!! - Стё? - взревел я, сатанея глазами. - Хахахаха! Для этого я тебя и опоил. Успокойся, нам ведь обоим понравилось? - смеясь, продолжал распинать маня словами Дима, понимая, насколько сильно данное обстоятельство выбесит меня. Вот урод, а! - Какь зе я не заметиль-то а? - разочарованно простонал я. - Ты был под впечатлением! - кивнул мне Дима и заржал в голос. - И в зёпе не заметиль! И во льту не ласпозналь! Аааа! - сетовал я. Вдруг его лицо стало каменным. - Почему ты мне изменил? – спросил Дима резко. - Я не изьменяль! – со вздохом признался я и рухнул назад на постель, на спину, рассматривая потолок и сволочные сердечки с дикими возбуждениями. - Хорошо, - как под пыткой согласился Дима, - Ты не изменял. Но всё равно больше так не делай. Ты же видишь, что всё, что касается тебя - выбивает меня из колеи, - нежно и трепетно проговорил он, будто стесняясь своих слов. И тут я понял, что Дима не просто любит меня, он мной живёт. Именно в этот момент, я простил ему ВСЁ. Да, я тоже не ангел и, возможно, наша любовь до абсурда слепа, но и она имеет право на существование. И пусть мы любим так... дико, но ведь любим же. А это главное! – Поговоли с сестой, - выдохнул я и прикрыл глаза, проваливаясь в сон. Что-то я вымотался сегодня.