Мятежный цветок

— Изыйди, — зло шепчу я, накрываясь одеялом с головой. Только Эрика мне не хватало. Никакой человек еще так не бесил. Особенно сейчас. Шаги раздаются прямо над моим ухом. Ох, если ты сейчас попытаешься в очередной раз оскорбить меня, я твое лицо в салате изваляю и половину добрую засуну прямо в глотку. Хм. И, знаете что? Как только я выныриваю из своего убежища, то застаю его сидящего, как ни в чем не бывало, на какой-то табуретке. Даже не знаю, чему мне радоваться больше: тому, что он молчит, или, что он пришел. — Ты слишком наглая, Оливия, — растягивает он, выпрямив ноги. Хах, удивляюсь, что он еще не закинул их мне на постель. — А ты слишком крутой, — не стесняюсь взглянуть ему в глаза. И в этих глазах… На удивление пусто. Ни льда, ни черной дыры. Совсем. Словно всю душу вытрепали. Он молчит. Не знаю, сколько уже прошло минут, но это молчание нереально напрягает меня. Ох, я даже не знаю, что меня напрягает больше: мое состояние, или состояние Эрика. Хотя, о чем это я? Конечно мое. — Если ты хотел извиниться, то извинения приняты. Можешь идти, — гордо вскидываю голову и демонстративно отворачиваюсь, при этом по закону подлости громко зашипев от боли. Я слышу негромкий смешок. Он смеется надо мной? — Что? — снова поворачиваюсь, изогнув бровь. Он воспринимает это как игру? А его не смущает, что она даже не началась? И что я не дала на нее согласие? Мое критическое состояние вовсе не оберегает его от царапин на лице. Да и на спине тоже… О чем ты думаешь? Фу, Оливия. Стыдно должно быть. Но… Кого я обманываю? Снова завелась моя шарманка. — Ты выглядишь забавно, — он облизывает губы, растягивая это движение на несколько секунд. Словно каждый миллиметр смочить хочет. Эротика? Соблазнить решил? Что он задумал? — Действительно думаешь, что облизнув губы, я намекаю тебе на заинтересованность? — глупо получилось. Очень глупо. А что меня выдало? Вот уж точно загадка. Не думаю, что Эрик пришел просто так. Да я знала об этом с самого начала. — Что хотел? — резко произношу я, несколько раз повторив свой вопрос в голове. Он прозвучал как-то резко и… С придыханием! Черт, Оливия, что за ахинею ты несешь? Твои мысли — только твои. Он и половину не знает того, что ты чувствуешь. Может, у тебя заболело бедро? Или еще что. И чего это я так суечусь? — Хотел предложить…- о, да. Если бы ты знал, что ты вызвал в моем мозгу при этих словах. Повышение? Свидание? Гр, заткни безнадежного романтика внутри себя, Грей! Такие, как Эрик не умеют чувствовать. Такие, как он только берут. Не добиваются. Они уже изначально считают, что это принадлежит им. И если бы Эрик считал, что ты принадлежишь целиком и полностью ему, то ты давно была бы одной из элиты. Хотя, с чего это я вдруг элитой быть захотела? Меня устраивает и моя должность. Честно заслуженная. И не нужно мне, утенку, с лебедями вместе летать. Стоп, значит, Эрик — лебедь? Ох, я думаю, ты слишком сильно приложилась головой, Оливия. -…перемирие. Неожиданно? Да, немного. Разочаровал? Ничуть. — П-перемирие? — ох, если бы знала, что голос задрожит — просто бы кивнула, но нет. Ты же прирожденная актриса, Грей. Теперь он подумает, что ты удивлена. Пусть так и есть. — Да, Оливия. Просто забыть обиды. — он чрезвычайно спокойный. Даже слишком. — То есть, забыть мне твои обиды, да? — усмехаюсь. Увы, даже при большом желании не смогу. Эрик и его задирки уже стали частью моей повседневной жизни. И частью прошлого. Забыть полжизни? Ох, это всего лишь фразеологизм. — Не делай из меня бесчувственного урода, — ох, а он понял к чему реки текут. Текут?! Уф, ладно. — Благодаря тебе я мог бы попрощаться со своим лидерством. Наши конфликты даже с Четыре не сравнятся. Их начинают замечать не только новички в Бесстрашии. И люди начинают сомневаться в моей хладнокровности. — То есть, только из-за того, что ты можешь стать обыкновенным солдатом? — я сказала это слишком громко. И с возмущением. Сама не знаю. Чего я от него ждала? Раскаянья? Просто у паренька задница волнуется: сумеет ли насиженное место за собой держать, или новую на него посадят. Эгоист. — То есть тебя совершенно не удивляет, что после твоих выходок многие солдаты считают тебя своим эталоном и предводителем? — он переходит на грубый тон. Дождалась, Грей. Молоток. — Что, прости? — как гром среди ясного неба. Какой еще эталон? Предводитель? Он слишком много читал в Эрудиции. Небось, Голодные игры под руку попались. — Ни для кого не секрет, что во фракции много обделенных. Униженных. Ты ведь одна из них, согласись, Оливия. И они видят, что ты позволяешь себе поднимать голос, руку на лидера и восхищаются твоей доблестью. А ты ведь за себя волнуешься. Даже не за того парня. За себя мне мстишь. Кто знает, может, ты восстание организуешь и собираешься свергнуть нас всех. Ты ставишь нашу безопасность под угрозу. — нашу? За себя ведь волнуется. — Ты можешь просто устранить меня, — тихо шепчу я, поубавив резкость. А ведь действительно. Если есть угроза — Эрик ее убирает. На следующий день похороны, а то и вовсе их нет, и снова живем размеренной жизнью. Только теперь припуганы чуть. И не перечим главным. — Макс, — шипит он, вставая в табурета, — Он восхищается тобой. И твоим зорким глазом. Ты же, как снайпер у нас, да, Оливия? Но не работаешь по специальности. Почему? — Потому что. — огрызаюсь я, натягивая одеяло, — Кому нужно комплектовать патрульного и воздвигать его в спец войска? — А ты ни на что, кроме стрельбы и не годишься. — ну, спасибо. — Ты не выдерживаешь стоек. У тебя слабый удар. Но, все-таки, ты достаточно вынослива и у тебя неплохая реакция. Предлагаю тебе прекратить провоцировать рядовых, а взамен я гарантирую тебе место снайпера в моем отряде. В Бесстрашии их мало. Редкая способность. — Зубы заговорить пытаешься? Я на лесть не ведусь…- вот, что я несу? Это билет в новую жизнь. В лучшую жизнь! Оливия, не тормози! Ты даже в детстве из рогатки воробьев подстреливала. Ни одного промаха. Пользуйся, дурочка. От такого не отказываются. -…Эрик. — он останавливается. Я сказала это слишком развращенно? Слишком сладко и озабоченно? Не думаю. Я вообще его по имени редко называю. — Я не собираюсь с тобой сюсюкаться, Оливия. То, что Макс заслоняет твой зад — это чистая случайность и невероятная удача. Скоро фортуна покинет тебя. Никому не нужны твои эмоции. Здесь ценятся только бойцовские качества. И я не думаю, что ты интересна Максу, как хорошая девушка. Ты просто пригодишься в бою. И он был бы полным бараном, если бы устранил такого… Кхем, неплохого стрелка. Не обольщайся. — он назвал меня неплохим стрелком? И хорошей девушкой? Вау, Оливия. Да ты сегодня в ударе. Хватай ртом всю халяву. Наконец, черная полоса проходит. — Ладно, хорошо. Согласна.- я подскакиваю с места, боясь, что это все исчезнет. И он передумает. Но Эрик просто ухмыляется, словно он знал, чем меня зацепить. И идет прочь, не проронив ни слова. — Даже не пожелаешь мне поскорее выздороветь? — щурю глаза, недовольно скрестив руки на груди. Пришел — ушел. — Не забывай, что мы теперь в одной команде. И теперь я твой командир. Это тебе не вшивые потные рядовые. Это самый сок общества. Элита, Оливия. Так веди себя подобающе. И не забывай условия. — а чего я еще ожидала? Наивная. Только вот не думала, что моя…судьба и мой статус изменятся просто так. Согласна — не согласна. Только на словах. Так просто. И словно ничего не изменилось. Я всегда представляла повышение немного по-другому. Речь, медаль за отличные годы службы, почет и аплодисменты. А сейчас такое чувство, будто я переспала с Эриком за это место и вовсе не за свои способности попадаю в спец отряд.

***

— Тебе уже лучше? — Эмбер с теплой улыбкой садится на край моей кровати. А я молчу. Стало так невыносимо тоскливо. Ведь если я ухожу из патруля, то значит, переселяюсь на верхние этажи. И буду реже видеть Эмбер. И Теодора… И Аларика. Это сложно. — Намного. — шмыгаю носом и утыкаюсь им в ключицу подруги. Она крепко стискивает меня в своих объятьях. — А где Тео и Рик? Эмбер просто пожала плечами. И все казалось, пришло в норму, если бы не крики и шум за дверью Больничного Сектора. Я инстинктивно соскочила с кровати и понеслась к ней, соверешенно позабыв то, что мой внешний вид наводит на неприличные вопросы. И каково же было мое удивление, когда я увидела Эрика и Теодора, сцепившихся и физически, и эмоционально, частенько выкрикивая неприличные слова в сторону друг друга. — Тео? — на секунду я обрадовалась, ведь если Тео поблизости, то он явно хотел заглянуть ко мне, а что может быть лучше, когда ты чувствуешь поддержку друга, но спустя это краткое мгновение я осознала суть происходящего — они дерутся. Они, черт возьми, дерутся. — Что происходит? — Успокой своего дружка, Оливия. И научи его манерам, — сердце ёкнуло. Эрик был намного сильнее и опытнее Теодора, и он мог хорошенько его отмутозить. Меня же избил, хоть и не всласть себе, но это только из-за того, что в нем все еще есть понятие такое, как «бить девушку — проявление неуважения не только по отношению к ней, но и к себе», так что, скажем так, что он из чувства самодостоинства не отбил мне придатки. — Я не хотела тебя расстраивать, — тихо прошептала где-то сзади Эмбер, положив руку мне на лопатки, — Но… Аларик. Аларик был ранен на патрулировании. Кто-то из афракционеров вспорол ему живот. И…Крови было много, но мы могли бы его спасти и… — Аларик мертв? — ужас холодными мурашками покрывает тело. Смерть друзей — самый страшный мой сон. И вот. Вот тебе повезло, Оливия. В то время, как ты могла предотвратить это, ты нахамила лидеру и оказалась здесь. Хотя могла быть с ним. Со своим отрядом. Родным отрядом. — Лидер приказал оставить его. Аларик бы стал….Неполноценным, обузой. В Бесстрашии не нужны обузы. У нас и так много новичков каждый год. — я прикусываю губу, пытаясь сдержать слезы. В моей фракции тело — самое главное. Здоровое тело и здоровый дух. Чертовы понятия. — Зачем, Эрик? — не сложно догадаться по ситуации перед дверьми сектора, что именно Эрик погубил моего товарища. — Он мог бы вылечиться и… — Не тебе решать здесь, Оливия, кому умирать, а кого спасать. — Эрик говорит непринужденно, параллельно заваливая Теодора очередным приемом. Тео лежит у него в ногах, но я чувствую, что от этого он не успокоится. Теодор не такой. Он с ревом встает на ноги и уже готовится снова замахнуться на лидера, как Эрик наваливается на него своим телом и прижимает к одной из стен, зажав его горло. Тео хрипит, но не закрывает глаза. Чертов самовлюбленный гордец. — Прекрати, Эрик, — уж не знаю, откуда у меня взялись силы и уверенность, но я бросилась к ним и буквально протиснулась между их телами, пытаясь оттолкнуть Эрика. Эрика, который был выше меня на голову и ладонь которого была размером с мое лицо, от Теодора, который не сильно-то и уступал по габаритам. Я была словно листком бумаги между двумя камнями. И в следующую секунду они зажали меня. Зажали так, что я почувствовала на своей спине рычащее дыхание Теодора, а своей грудью бешеное сердцебиение Эрика. И я не знаю что для меня было больнее — чувствовать эту физическую боль своим раненным телом, которое и без того было в ссадинах и синяках, или эмоционально чувствовать состояние Тео. На мое удивление, Эрик, увидев, каким трудом мне дается не закричать и как я на последнем дыхании держусь, отпрянул от Теодора и с несвойственной ему заботой стал моей опорой. В те секунды я готова была переродиться несколько раз подряд, лишь бы не чувствовать и не осознавать, как швы под моей грудью подрываются и как гипс на моей руке трескается, давя своими осколками на сломанную кость. И, клянусь, что мне показалось, будто в те секунды в глазах Эрика читался ужас. И это было необычайно приятно. Но вот Тео. В его глазах читалось отвращение. Дикое отвращение от моего присутствия и от моих страданий. Я не узнавала в нем того человека, которому помогла встать после боя на нашем обучении. Он сломался. — Тео, — я протягиваю к нему руку, но он лишь брезгливо фыркает и поднимает на меня полный ненависти взгляд. — Знаешь, Оли, я не представляю, как я мог так ошибиться в тебе. Я считал, что ты выше этого. Как подло. Спать с лидером за место в отряде. Ты жалкая. — сказать, что я удивлена — ничего не сказать. — Но между нами не было ничего. Да и быть не может, — я возмущена и опечалена одновременно. Мой лучший друг обвиняет меня в измене. В измене своим принципам. — Твой внешний вид, его рука на твоей талии и твое имя в списке у Макса говорят об обратном, — он еще раз брезгливо окинув меня взглядом, он уходит. А у меня подкашиваются ноги. Как же я не подумала об этом. Ведь вместо меня бумагами теперь занимается Теодор, и мое имя, разумеется, должно быть в списке нового отряда. И почему я подумала об этом только сейчас? Что за подозрения могут возникнуть у Теодора, когда без почета и праздника меня зачисляют из обыкновенного низшего патруля в элитные спец войска Бесстрашия? Дур-ра. Эрик вовремя ловит меня перед встречей с полом. Ко мне подбегает Эмбер и помогает дойти до койки. Но я думаю вовсе не о прикосновениях лидера, как делала это раньше. Я думаю о том, как я могла ошибиться так в Тео. Он эгоцентричен и завистлив. И я не буду оправдывать его исключением Аларика из войска. Я с самого начала знала, что дружба с парнем из Искренности ничем хорошим не кончится. Они все там такие. И, может этот конец нашей дружбы — начало моей новой жизни? В любом случае, расстраиваться из-за нашего разрыва я не буду. Меня ждет элита. И любимое дело, которое я заменяла подделкой в виде усмирения с близкого расстояния.