Заранее прошу не удивляться, если размер главы слишком большой. И если здесь слишком много Эрика и Криса. И если в конце главы вы подумаете, словно я употребляю… Ну, иногда. Так вот, дорогие читатели, дочитайте до конца и не спешите закрывать вкладку. В примечании к главе, если что, найдете объяснение С: Приятного прочтения. Только Ваша Marie.
Странное это чувство — сонливость. Вроде, такое безобидное. Но утомляющее. Даже не знаю, что меня утомляет сейчас больше — то, что я хочу спать, или то, что я опаздываю на тренировку новичков. И пока я натягиваю на свою все еще сломанную руку тугой корсет, чтобы хоть как-то придать моему внешнему виду утонченности и не загромождать легкую черную форму массивным белым гипсом, я наблюдаю из окна, как идет моя старая команда на очередную скучную обходку сборищ афракционеров. И на моем лице красуется полуулыбка. Я переселилась на самый верхний этаж нашей Бесстрашной общажки. Поближе к крыше и стрелковым пунктам. Моя новая команда оказалась вполне…радушной. Но какими милыми они мне не казались, я настояла, чтобы меня к ним не подселяли. Чую, добром не кончится. Одиннадцать мужчин и одна единственная девушка в одной комнате — это опасно и для моей психики, и для психики сплетниц, которые будут делиться со всеми своими грязными мыслишками о наших совместных ночах. Поэтому, под гневным взглядом своего командира, который точно успел пожалеть, что он все-таки принял меня в свой отряд и терпит детские капризы, я прихватила свои вещички и расположилась в одной комнате с «книжными червями» Бесстрашия. Точнее — червем. Алисия — главная по всей это бумажной бухгалтерии и по совместительству одна из команды Макса, приняла меня не очень позитивно. И в первые дни мне даже казалось, что лучше было бы подселиться к «своим», но позже я рассеяла эту слепую неприязнь. Оказывается, она просто припомнила мне мои помарки в документах, которые она исправляла половину ночи перед тем, как отправить в Эрудицию на рассмотрение. Типичный перфекционист. Очень странная. И она лунатит. Но в целом, милая. И вот сейчас, наполняя свои легкие хрустальным морозным воздухом, я смело расправляю плечи, как крылья, и гордо шагаю к выходу из комнаты. Когда я захожу в зал, то привлекаю слишком много внимания. И когда я говорю слишком, то имею в виду, что все, в том числе и Эрик, обернулись на шум. — Мне подарить тебе будильник, Оливия? — зло шикнув на ребят, заставляя их работать, командир прошагал ко мне. Он недоволен и раздражен. Я действую ему на нервы. Живу не зря. — Я живу с будильником. Преимущественно по ночам. И спасаю его от полетов из окна. Да мне медаль нужно на грудь повесить, — зеваю, сладко потянувшись. Специально раздражаю? Нет, что вы. Эрик облизывает губы и шагает к рингу. И это все? Даже не сказал ничего? Супер. Плетусь за ним. И ищу глазами Криса. Его нет. Среди покинувших фракцию его не было тоже. Читала списки, которые Алисия должна отправить в центр. Тогда где этот парень? — Доброе утро, Оли, — Фор лучезарно улыбается и подходит вплотную. Чего он от меня хочет? — Поздравляю с повышением, кстати. Поздравлять? Ой, ну, вот здесь он совсем не прав. Было бы с чем. Я под командованием у психопата-садиста, моя команда — типичные секс-машины, живу с занудой, из-за которой не первую ночь провожу в обнимку с лампой. Нечему радоваться. — Надеюсь, хоть ты не думаешь, что я получила его через постель? — запахивая ладони в узкие задние карманы джинс. — Нет. Я думаю, что ты просто хороший снайпер, который совсем не провоцирует бойцов, — он ухмыляется и отходит в сторону, завидев, как один из новобранцев застрял рукой в груше. Миленько. И это унюхал. А я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке. Из-за Криса? Да… Между нами произошла неурядица в Больничном секторе, а сейчас его нет на тренировке. Он ведь мой соотечественник, если так можно сказать. Глупый птенец… Желания оставаться здесь больше не было. Абсолютно. К тому же, сейчас идет обучение боевым приемам. Я в этом, скажем так, не сильна. Отсижусь на балконе, дожидаясь стрельбы или метания ножей. Балкон был «на ремонте». О, здесь хотели установить плазму. Ну, хоть скучно не будет, когда она здесь все-таки появится. В зале пахнет потом. И каждую секунду звук биения тел о тела. Жуткая атмосфера. И я никогда не любила обучение борьбе. Это глупо ведь — раз этому обучают всех, то как же мы будем на равных с тренерами, которые все эти приемы знают. Получается, все по одной книге, из одного конвейера. Да и я не сторонник махать кулаками. Если уж тебя чем-то и обидел человек — можно просто подстрелить его из снайперской винтовки. Шума — ноль, риска получить травму — ноль, только вот риск быть раскрытой велик. Самый безопасный метод порой оказывается самым опасным. Сколько там у нас снайперов в Бесстрашии? Человек шесть-семь, не считая меня. Вы просто представьте — на все огромное Бесстрашие всего восемь снайперов. Нет, конечно, есть еще пара десятков человек, но те либо промахиваются часто, либо зрения лишились, либо совести и тупо заплатили за это место, чтобы быть крутыми. Вот такая у нас военная сила. Да, на нас только и рассчитывать. И как только я прикрыла глаза, чтобы задремать, то услышала громкие тяжелые шаги, направляющиеся прямиком на балкон. Длилось счастье недолго… — Оливия, тебе напомнить для чего ты здесь? — а, вот и мой любимый. Всегда меня найдет, сердечко ко мне тянется. — Я скоро спущусь, — отмахиваюсь от Эрика и собираюсь прилечь на диванчик, как он хватает меня за шиворот и тащит в сторону лестницы. Молчим. Я потому, что мне нечего ему сказать, а Эрик уже, видимо, задолбался постоянно мне что-то говорить. Ну и не так много я теряю. А ступеньки-то скользкие и все в опилках. Осторожно и медленно ступаю на каждую, чтобы не дай Бог не споткнуться. Но он все равно тянет меня вперед и тянет, так, что я буквально волочусь за ним. Ох, только не отпускай меня, Эрик. Не вздумай! Ступаю на очередную ступень и прямо перед полом спотыкаюсь и ударяюсь причинным местом об ее край. Не знаю, почему я не взревела от боли. Из чувства гордости, наверное. Он и так видел мои слезы. А сейчас он стоит сверху и закатывает глаза, наблюдая за тем, как я своей больной рукой отталкиваюсь от перил, а второй держусь за одну из ягодиц. Больно. — Вот не можешь ты, Оливия, без приключений на зад даже с лестницы спуститься, — с ухмылкой произносит Эрик, вновь беря меня за шкирку, и тянет вверх, а после снова волочит. Я брыкаюсь, пытаясь высвободиться. И, получается. Иду, чуть наклонившись вперед, все еще придерживаясь рукой за причинное место. И как же я удивилась, и как я вмиг покраснела, когда почувствовала, как чья-то рука отряхивает меня от опилок, да, причем с такой силой, что у меня точно останутся следы ладоней на обеих ягодицах. О, мой Бог, меня бьет по заднице Эрик? Ты спишь, Оливия. — Ну, только не здесь, прошу вас. Мы же все-таки дети, — горе-эрудит улюлюкает, подстрекая других смеяться и подхватывать его, — Все и так знают, что она ножки перед тобой расставила, чтобы в отряд попасть. Оли, передо мной расставишь? Мои родители из Эридуции, косметику пришлют, — какой нахал. И пока я раздумываю о том, как бы эффектно ему ответить, я уже слышу, как кто-то с воплем несется на него и как тела падают на пол. Поворачиваюсь. Нет, Эрик здесь. Стоит и наблюдает. Фор тоже. Все еще пытается вытащить руку парня из груши. Тогда кто? Пытаюсь приглядеться. Маленький, хиленький, темноволосый. Крис? — Извинись перед Оливией, — он с таким энтузиазмом бьет эрудита по лицу, что я просто не узнаю в нем того паренька, упавшего в лужу на пробежке. Защищает мою честь? Приятно. Но это не может, же длиться вечно. Словно прочитав мои мысли, Фор подбегает к ним и оттаскивает Криса от парня. Он брыкается, даже пару раз ударяет Фора по лицу, но он и не с таким справлялся. Меня от Эрика оттаскивал. А уж я была намного больше по габаритам. — Крис, ты что творишь? — я быстрым шагом подхожу к нему, принимаю от Фора, и за руку веду в сторону, — Эрик тебе башку оторвет. Это же его любимчик. — Любимчик? Ну, видимо, Эрику самому нравится то, как тебе хамят и называют шлюхой, — он зол. Впервые вижу Криса таким. Дружелюбные не умеют злиться. Ровно так же, как бесстрашные предавать, отреченные любоваться собой, эрудиты допускать ошибки и искренние лгать. Мы запраграммированны на другое. Мы милы и беззащитны. — Мне плевать, что нравится Эрику. — оупс. Крис хмурит брови и с ухмылкой косится на «бедного избитого», который упорно делает вид, что Крис его жестоко избил и именно поэтому он не может продолжать тренировку, а не вовсе из-за позора, который приобрел, позволив парню сесть на него верхом, — И на слухи мне эти плевать. Тебе достанется.- пытаюсь мягко ему улыбнуться. И получается. Крис переводит на меня такой странный взгляд… И улыбается в ответ. У него очень красивая улыбка. — Ты на стероидах? — я удивленно хлопаю ресницами и резко хватаю его за трицепс, который как два моих кулака в объеме. — Н-нет, с чего ты взяла? — он удивляется такой моей резкой смене настроения. И я его видимо смутила. — Не мог ты за полторы недели набрать такую мышечную массу. Даже если бы проводил здесь весь день, — сжимаю его руку настолько, насколько позволяют мои мышцы. Крепкая. Он напряжен? Или же специально делает это? — Это не запрещено, — на удивление, он не одергивается. А просто выжидающе смотрит на меня. А точнее — откровенно пялится. Манерам его не учили. Наверное, в семье скотоводов вырос. — Это вредно, Кристиан, — он хмурится, услышав свое искаженное имя, и пытается вырваться из моей хватки, но своим действием он лишь прижимает меня к себе. И мы стоим неприлично близко друг к другу. Кристиан… Неужели, его действительно так зовут? — Ты посадишь себе сердце, идиот. И умрешь на обыкновенной пробежке. Крис лишь щурит глаза, а после неуверенно кладет мне руку на талию. Та-ак, что-то не туда наш разговор идет. И поскорее бы он уже закончился, а то я чувствую, как томно он дышит и как что-то начинает давить мне на бедро. — Продолжишь совращать его после моих тренировок. А сейчас — на ринг, — и вот уж не знаю, кого именно он туда зовет. Меня или Криса? Эрик, черт его подери, психопат. Надо быть осторожнее со своими желаниями. Крис даже не думает убирать руку с моей талии, а я отпускать его. Нелепая ситуация… — Оливия. — Эрик рычит, после чего движением руки «разлучает нас» и заводит меня за спину. Ой, нет. — С кем? — Кристиан выглядит уверенным. Глупый, глупый ребенок. Накачать мышцы еще не значит уметь драться и побеждать. Эрик молчит. И выпрямляется, почувствовав, как я кулаком упираюсь ему в лопатки. Зачем я это делаю? Понятия не имею. Но нутром чую, что это в положительную сторону произведет сдвиг. — С Оливией, — мое сердце екает и уходит в пятки. Меня вызывают на ринг. С Крисом. Черт возьми. Я нервно перевожу взгляд на свою руку. А после ловлю взгляд Криса, прикованный к ней. — Но ее рука…- Криса нагло перебивают, подняв правую руку. Во всех фракциях это означает «минуту молчания». Но у Эрика это вышло, как будто «заткнись, щенок. Неси царю горшок». Бр. Сколько пафоса. — Забавно. Ты не хочешь драться с ней, потому что боишься сделать больно? Крис, она тебя и с ампутированной на лопатки уложит. — вот сейчас не поняла. И этот человек говорил мне, что у меня плохая стойка и слабый удар? И вот сейчас этот человек уверяет Кристиана, которого я теперь немного побаиваюсь, что я справлюсь с ним. С ним?! С парнем? Одной рукой? — А еще раньше разобьет тебе сердечко. Ты ведь уже не первый у Оливии. Нравятся ей помладше. Особенно, когда она их седлает. С неопытными забавно, знаешь ли. — а тут и догадаться не сложно, на что намекает Эрик. Что самое удивительное, ни на что, кроме пошлых сексуальных слухов он и не способен. Кристиан сжимает ладони в кулаки. Лидер лишь с ухмылкой наблюдает за этим. И я даже не знаю чего ожидать. Того, что Крис снова влезет защищать меня, или что он начнет меня игнорировать и я начну работать? Вот уж точно загадка. — На ринг, — повторяет Эрик, больно схватив меня за корсет, от чего я неожиданно вскрикиваю и плотно сжимаю челюсти. Он такими темпами только замедлит мое выздоровление. А Крис уверенно шагает к рингу, окинув меня гневным взглядом. Стоп, Эрик нас натравить друг на друга решил? Погодите, единственный человек, который не поверил в этот омерзительный слух, верит сейчас психопату, который издевается надо мной которую тренировку? Чта? — Без тебя бой не начнется, Оливия. — Эрик волочит меня в сторону скопления новичков. И тут я понимаю, что в моей жизни слишком много Эрика, и слишком много ринга. Он серьезно? Весь день таскается за мной, как собака, и лезет в мою жизнь! Что ему дает право? Или…влюбился? Эм, нет. Скорее всего, ему просто нравится выводить меня из себя. На меня бросаются несколько десятком изучающих взглядов. И снова ринг. Ринг-ринг-ринг. Ну, а чего ты хотела, Оливия? Здесь только кулаками и заработаешь авторитет. Медленно поднимаюсь наверх. Мне срочно нужно поговорить с Крисом. Рука неприятно ноет, от чего я щурюсь и бросаю беглый взгляд на Эрика. Он кивает. Погнали. Горблюсь, разминая лопатки, и делаю пару наклонов шеей вправо и влево. Она хрустит. Всегда любила хруст суставов и костей. Такой… Внутренний и таинственный. А Крис лишь морщится. Ему противно. Это уже второй человек на этой неделе, который не стесняется выражать свое отвращение. Какие мы нежные. Обходим друг друга, причем довольно странным способом — Крис раком, встав в одну из позиций, а я прогулочным шагом, гордо подняв голову вверх. Уф, а если проиграю? Да нет, бред какой-то. Дальше происходит то, чего я меньше всего ожидала сейчас. Крис бросается на меня. Бросается буквально. Как змея на мышку. Коротко. И кулак устремляется прямо в мою скулу. Слишком сильно. Глазницы наполняются слезами. Ничего не подумайте, я не собираюсь рыдать прямо на его глазах. Да и вообще плакать — не мое. Выплакала уже все. Еще на инициации. Поднимаю на Кристиана гневный взгляд. Он как-то виновато смотрит на меня и прячет глаза, как провинившийся ребенок. На скуле точно останется синяк. Ну, а я должна отомстить. А то это только подтвердит всем тем ребятам, которые считают меня «попавшей по блату», мою непрофессиональность. А я профессионал. Правда, немного в другом. Продолжая смотреть на Криса полными слез глазами, медленно шагаю к нему. Без всяких приемов. Словно, хочу что-нибудь сказать. И когда он грустно улыбается мне, я широким и сильным боковым гранд жете, даже слегка подпрыгнув, ударяю его грубым ботинком по виску. Он не ожидает такого поворота событий и прячет глаза, сгорбившись. На секунду я почувствовала себя отвратительно, но когда посмотрела на Эрика, лицо которого было искажено в немом удивлении моим замочкам, которые были немного несвойственными уличным боевым искусствам, я чувствую, как внутри появляется стержень. Крепкий стержень. И это дает мне силы действовать дальше. — Кристиан, только не говори, что ты поверил ему, — я говорю шепотом, тихо, но судя по его реакции, парень расслышал мои слова. Он резко поворачивается в мою сторону. По его виску тонкой струйкой течет кровь. Немного не рассчитала силу… — Меня зовут Крис, — он снова кидается на меня, но к своему удивлению, я ловко отскакиваю в сторону. — Пожалуйста, приди в себя. Он просто пытается поссорить нас, — я кошусь на ребят. Здесь так много людей. Но я ни разу не видела их рядом с Крисом. Ни с кем не подружился, видимо. — Почему я должен тебе верить? Вдруг я очередной неопытный паренек? — он шипит, стирая с щеки алую кровь. А я зверею от таких слов. Что на него нашло? Да с какой стати он примеряет на меня маску похотливой маньячки? Я прыгаю на парня, а тот, от неожиданности падает, гулко ударившись об пол ринга. — Потому что ты единственный кто не отвернулся от меня. — нависаю сверху, от чего я вдруг действительно ощущаю себя маньячкой. Я седлаю Криса. Боже, еще бы свет погасить и свечи зажечь. — Хотя, я уже сомневаюсь в том, что не ошибаюсь в тебе, — готовлю контрольный удар кулаком между скулой и виском, чтобы нейтрализовать парня, но тот опережает меня и переворачивает на спину, прижимая меня к рингу. Я выгибаю спину от боли. Он нажал на корсет. Он нажал мне на руку. Навалился на нее своим телом. Слезы непроизвольно катятся из глаз, а я издаю тихий стон, прикусывая губу. — Прости, прости, Оли. Я не хотел. Прости. — он вдруг резко отпускает меня и пытается усадить на ринг, потянув рукой за талию, чем я пользуюсь. И вырубаю его точным ударом. Да, я изверг. Слышу хлопок Эрика и поворачиваюсь в его сторону. И снова в его глазах пустота. Словно он надевает маску. И это безмерно раздражает. Крис лежит у меня на коленях, словно спит. Не так уж и сильно я его приложила. На минуты две. Замечаю, что мои ладони лежат на его лице, и они медленно обволакиваются в крови. Жуть. — Ничего не хочешь сказать? — я зло кошусь на Эрика, который стоит в гордом одиночестве среди этой тишины. Начался обед. Это сколько же я спала? — Неплохо. Но ты могла бы и быстрее. — такое чувство, будто он забывает все то, что уже говорил. Медленно шагает в нашу сторону. Я провожу кончиком пальца по скуле Кристиана. Он такой милый, когда спит. Как совенок. — Так стойка же слабая, а, Эрик, — я ухмыляюсь. — Для меня ты сама по себе слабая, Оливия. Не только стойкой. Но вот для парня… Ты специально пыталась не навредить ему, признайся. Он тебе дорог? — за живое же берет, деспот. — Почему ты сегодня весь день рядом со мной? На балконе, от опилков отряхнул, когда я с Крисом разговаривала. В чем проблема, м? — прикусываю губу и успокаивающе покачиваюсь. Крис что-то забурчал. Как-то быстро в сознание приходит. — Снизь самооценку, Грей, — увы, это невозможно. Моя самооценка никогда и не поднималась. — Ты — лицо команды. А значит, и мое. За парней я не переживаю, они стойкие, иначе бы я их вышвырнул. Но вот ты… Ты портишь все мнение обо мне. Своим поведением. Тебя приходится контролировать, Оливия. А я не привык нянькаться со взрослыми тетями с синдромом подростка-переростка. — Ясно. Ладно. Попытаюсь не утруждать тебя, — язвлю, но Эрику, кажется все равно на мою реплику. Его взгляд направлен на Криса, расположившегося возле меня. — Ни к кому нельзя привязываться — вот первое правило хорошего война, — непонятно зачем говорит Эрик, заходя на ринг, — Иначе это могут использовать против тебя. — я в мягком шоке. — Уйди, Эрик. — я интуитивно тяну тело парня на себя, а после перетаскиваю за свою спину, аккуратно положив его голову на мою кофту, которую я сняла секундой раньше. — Мне не о чем с тобой разговаривать. — Орел? — Эрик насмешливо изгибает бровь, откровенно пялясь на мое тату. Единственное тату, которые прошло со мной через все: и горе, и радость. Только вот фишка в том, что орел расположен прямо на моей груди. На самой груди — крылья, которые вырисовывали мне порядка нескольких часов, потому что в те дни она дико болела, но это не остановило меня и мое баранье упорство, а голова и тело с лапами — там, где диафрагма, то бишь — под ней. — А раньше не замечал? — учитывая то, что я даже в одном бюстгальтере щеголяла как-то перед ним. И ноль реакции. Странный он. — Я не смотрю на твою грудь, Оливия, — выделив именно «твою», Эрик усмехается, — Ну, до этого момента. Я же должен знать хоть что-то о своем новом члене команды. К тому же, ты весьма горячая. Уверен, что даже в постели. Жаль, ты не в моем вкусе. Его слова эхом отозвались в моей голове. Не в его вкусе. А кто в его вкусе? Шестнадцатилетние неопытные девицы? А, что, в каждой его издевке есть часть его самого. Сдал себя, извращенец. То-то, слишком много негодных девушек проходит каждый год. Куда уж мне, старухе, до них. — Ага, жаль ты этого никогда не узнаешь. Небось, опытную женщину не удовлетворить, вот к девственницам и липнешь, — зло фырчу я, задетая его словами, и пытаюсь натянуть борцовку как можно выше, чтобы скрыть тату. Я слышу шелест одежды и несмело перевожу взгляд наверх и вижу, как Эрик снимает с себя майку. Я удивленно хлопаю ресницами. — Ты что творишь? — отодвигаюсь от него подальше, но натыкаюсь на тело Криса. Сил встать почему-то нет. Черт. — О, Оливия. Только не говори, что я снюсь тебе в эротических снах. Не хочу исполнять твои мечты. Это слишком престижно для тебя, — он переходит к брюкам. Черт. Возьми. Что я постоянно несу? Вот и нарвалась, Оливия. Молодец. Твой язык сейчас твой настоящий враг. — Возьму тебя прямо здесь, Оливия. Сейчас. Ва-а-ай. Уноси ноги. Уноси ноги. Уноси их. Почему тело не слушается? Оливия, сейчас не время отдыхать! — Не смей, Эрик. Не смей. — я пытаюсь подняться, но рука как назло подводит. Он лишь хмыкает. И оставляет свои брюки. Что заставило его остановиться? Неужели послушал. — Точно. Как же я так посмел. Ведь сначала нужно помочь даме, — он по-хамски сгребает меня в охапку и разрывает пальцами борцовку. Внутри все дрожит. Я чувствую, как начинаю краснеть. И вовсе не из-за стыда своего тела. Нет. Я постаралась на славу и могу похвастаться хрупкой женственной фигурой, заработанной кровью и потом, которую я специально не перекачивала. Мне это не нужно. Я в бою полный ноль. А значит и кубики мне не к чему. Я краснею об одной мысли, что моим ПЕРВЫМ станет ОН. Пусть я и мечтала об этом раньше, но не сейчас. Он не вызывает у меня каких-либо эмоций. Дальше происходит то, чего я ожидала меньше всего. Он приковывает мои руки к полу над головой и начинает пальцами свободной руки вырисовывать тонкую и аккуратную татуировку. Я выгибаюсь и выпускаю слезы из слезных желез. Как тошно. Меня всю аж передергивает. И к горлу подступает комок. Я истошно кричу в надежде, что в тренировочном центре есть еще кто-нибудь. Но за это получаю пощечину. Пощечину от Эрика. По больной скуле. Чувствую, сверх гематомы появляются еще и отпечатки пальцев его руки. У меня истерика. Я начинаю подвывать, чтобы хоть как-то обдуть горячие щеки и предотвратить поток новых слез. Но этим лишь вызываю новый поток. Тем временем Эрик начинает с силой вдавливать пальцы в мою плоть, задевая ребра, и словно специально пытается их надломать. До крыльев тату ему мешает добраться бюстгальтер. Но когда его руки тянутся и к нему, я бью Эрика ногой в промежность и криво улыбаюсь, когда получаю сдачу — его глаза буквально пылают яростью и он, гонимый этими эмоциями, снова бьет меня. На этот раз не по лицу. Нет. По бедрам. Кулаками обеих рук. — Не прикасайся, Эрик. Они не твои. Если хочешь потрогать настоящую грудь — отрасти свою. У шестнадцатилетних ее нет. — он сгребает свою одежду в охапку и молча уходит, оставляя меня в таком состоянии. Проходит несколько минут. Лицо опухло, чувствую это. На лице гематома. На бедрах синяки. И мои ребра покрылись тонкими полосками. Похоже, он проводил контур ногтями. Я в очередной раз всхлипываю, когда понимаю, что Крис даже не почувствовал того, что это все происходило на его груди, и не услышал мой крик. В это мгновение парень приподнимается на локтях и удивленно смотрит мне в глаза. В его глазах тихий ужас. Он кончиками пальцев прикасается к моей щеке и до крови прикусывает губу. — Это я сделал? — парень рычит, и я уже предчувствую, как он будет уделять послеобеденное время самобичеванию. — Эрик. Когда пытался меня изнасиловать, — не знаю с чего вдруг, но я улыбаюсь. — Неужели тебе не все равно? — Нет, мне не все равно. Ты ведь…ты ведь мой друг. — он аккуратно приподнимает меня, садится сам и прижимает к своей груди. Становится очень уютно. От него пахнет оливковым маслом бабушки. Точно из Дружелюбия. — А я уж подумала…- я закатываю глаза. Крис осматривает меня и сжимает челюсти. Видимо, парень увидел, что не только лицо у меня в ссадинах. Он начинает свой анализ в моей груди, а заканчивает его на моих коленях. Его снова колбасит. И не по-детски. А я просто утыкаюсь носом в его ключицу и шепчу «Уже не болит.» — Тогда почему ты вся в слезах? — он не собирается отступать. Снова улыбаюсь. Наконец Крис открывается мне. Я чувствую, что наше сближение пойдет на пользу обоим. Даже не смотря на разницу в возрасте. — Просто представила, каково это — лишиться девственности с Эриком, — невозмутимо отвечаю я и очень поздно понимаю, что морожу глупость. Точнее, правду. Горькую правду. Я ведь упоминала, что моя судьба складывается, не так удачно, и у меня еще не было серьезных отношений. Но это так глупо… Крис издает смешок, а когда я толкаю его в бок и говорю, что это вовсе не шутки, он ослабляет хватку. — Серьезно? — он заглядывает в мои глаза и усмехается. Похоже, до него доходит суть моих слов, — Ты не только старуха, ты еще и одинокая старуха, — Крис ржет в голос, а я удивленно моргаю. Он находит это смешным? — Ладно, прости. Это…это даже хорошо. — Вот-вот. Я этим горжусь, Кристиан. Но если хоть кто-нибудь узнает… — он снова смеется и кивает. Но теперь вместе с ним смеюсь и я. Парень снимает с себя майку и вручает ее мне. Правильно, негоже всем видеть мою интимную татуировку.***
Уже закончился ужин. И я, волоча за руку Криса, прошмыгиваю мимо поста служащих. Ему пора ложиться, завтра тяжелый день — обучение стрельбе. А уж со мной он точно будет тяжелым и сложным. И у него будет болеть лицо. От смеха. Если честно, я очень рада такому знакомству. Когда люди отзываются плохо о человеке — попытайся познакомиться с ним. Вдруг он окажется лучшим из твоего окружения. Так произошло со мной. И я ничуть не жалею. И плюю на сплетни. И Крис расцвел на глазах. И даже согласился на помощь. Ну, на совместные тренировки. На помощь он еще не согласился, но я точно уж как-нибудь научу его своим приемчикам. Пригодится на экзамене. — Оливия, ты идешь слишком быстро. Старушка напилась энергетика? — Крис снова смеется. Про себя отмечаю, что у него еще и очень красивый смех. Крис сам по себе красивый и благородный. Будь он хотя бы на два года младше… Шум и крики. Рядом с обрывом я замечаю огромную толпу людей, которые таращатся на противоположную стену. Бреду туда, гонимая любопытством. И…Громко охаю. Даже ухаю. И сдерживаю порыв заматериться. Будь моя воля — закрыла бы Кристиану глаза, но он был выше меня. Это зрелище не для слабонервных. На стене висел проколотый в районе сердца труп женщины, а рядом надпись «Не прикасайся, Эрик. Они не твои.». Кристиан что-то шепчет, а я еле держусь на ногах. Моя фраза. Моя фраза на стене написана кровью, а рядом труп какой-то девицы. Это безумие. Просто безумие… Чувствую, как мою спину прожигает чей-то взгляд и интуитивно оборачиваюсь. Эрик смотрит на меня с такой ненавистью, что я сама про себя уже возненавидела все, что со мной связано. В его руках какая-то окровавленная тряпка. Воспоминания проносятся перед глазами. Мой первый прыжок. Анна — девчонка, которая оскорбила меня. Эрик. Там был Эрик. А у этой девчонки был красивый вязанный синий свитер. Неужели, это он? Да, он. А видимо тот труп — это… О, нет. Он думает, что это я?!