***
Солнечные ванны — занятие полезное. И приятное. Особенно на полупрозрачном этаже здания Тренировочного центра на пару с новичками, которые сонно бегают глазами по полу. — Ладно, сегодня нагружать зарядкой сильно не буду. Но чтобы завтра легли спать вовремя, — я потираю руки и делаю пару шагов в стороны, разминая ноги. — Сначала разминка шеи, потом плечей, рук, таза и ног. Всю эту «зарядку солнечной энергией» мы провели в тишине. Ну, относительно. Все молчали и угрюмо поглядывали друг на друга. Я на пару с детьми разминалась и пыталась настроиться на позитивный лад. Это не так уж и сложно, учитывая начало сегодняшнего дня. Медленно встаю на полупальцы, поднимаю руки, соединяю ладони и медленно, словно готовящийся к удару кун-фу воин, довожу их до солнечного сплетения и поднимаю одну ногу. Ребята как-то не по-доброму закосились на меня, едва удерживая равновесие. Кто-то даже упал, но все открыто проигнорировали это. И правильно. — Пробежка, орлы, — я облегченно выдохнула, когда на горизонте появилась Эмбер во всеоружии, — Кто в чью команду? Наступило неловкое молчание. Они бегали по всему, что здесь находится глазами, словно ища какую-то подсказку. Пока та девчонка, что была «за» медитацию и концентрацию не подошла ко мне и не сверкнула своими черными очами. Меня конкретно замурашило. Даже, по-моему, хомяк нервно задергался, отчего я сразу же хватилась за живот, поглаживая его. Да, вот это сцена — я глажу выпуклость на своем животе под ошеломленные взгляды новобранцев. Далее ко мне пошел Крис, в чем я не сомневалась, и встал позади. Так, что я чувствовала его дыхание на затылке, но упрямо отгоняла мысли о вчерашнем вечере прочь. Потом Дилан, Бен, пара ребят — любимчиков Эрика. Остальные обреченно вздохнули и поплелись к моей подруге. Они расстроены, что я не могу взять их всех под свое крыло? — Может, представитесь мне? У меня не было времени знакомиться с каждым, — позади меня, прямо над ухом, послышался смешок. — Я Перси, — черноглазая приветливо улыбнулась, отчего я снова замерла в изумлении. Она умеет улыбаться? Она мне улыбается? И ее зовут Перси? Как Персефона — жена Аида? Вполне возможно. — Я Фил, а это Бил, — как мило. В моей команде братья-близнецы. И они действительно очень похожи. Как я их различать буду? Кивнув, я оторвала руки от толстовки, когда грызун успокоился, и я надеюсь, что не задушила его. Ребята двинулись к выходу, а меня за руку поймал Крис. — Старушке настолько осточертели диеты, что она сорвалась и за ночь набрала килограмм десять? — Крис как-то озорно улыбнулся. Думает, такой остроумный? — Не неси чушь, Крис. Я не потолстела. — шепчу ему я, догоняя детей, что уже спускаются с лестницы. — Беременна? Разве на таком маленьком сроке может быть такой большой живот? Или… — я сморщилась, когда парень замолк и резко обернулась к нему лицом. На его была широченная улыбка. — У меня так хомяк. Просто хомяк. — На кой-черт тебе хомяк? — Вот и я о том же. Улыбка с его лица не сползла. И я знаю почему. У нас в Дружелюбии в каждой семье были грызуны. В основном мыши и крысы, потому что с сенокоса приносили в большинстве их. Но у некоторых семей были «элитные зверьки» — не собаки, которых кормить надо немеренно, не кошки — неблагодарные эгоисты, а хомячки — милые толстячки, у которых пушистая шерстка и милые глазки. И лошадей, свиней, птиц не надо. За одного хомяка на нашем базаре можно было поубивать посуровее, чем на войне. Да, звучит жутко, но порядки в моей прошлой фракции немного отличались. И ценности были совершенно другие. Это, как завести хорька или змею — престижно, но довольно странно. — Как назвала? — парень потянулся рукой в мой карман и вынул на свет рыжего грызуна. — Еще никак. Не было времени, — я провела рукой по щеке и задумчиво посмотрела на Криса, который, словно ребенок, с восторгом и нескрываемым удовольствием гладил зверька по шерстке. — Мне вас долго ждать? Двери закрываются! — Эмбер недовольно позвенела ключами, и я снова уложила грызуна в карман. — Знаешь, со стороны это действительно странно смотрится. Эта толстовка, к тому же довольно полный хомяк… — я поняла, к чему он клонит, но всего лишь грустно улыбнулась парню, ведь вполне вероятно, что когда я прибуду в Дружелюбие, у меня живот вырастет, как на дрожжах. Моя команда побежала в сторону полей, а команда Эмбер — к главному зданию. Всю пробежку я пыталась бежать равно, без скачков, а то это чудо могло бы укачать. Хомяков вообще может укачать?***
— Не увлекайся, Оли. — Эмбер поймала мою руку прежде чем я замахнулась на Лорен, чтобы ложкой нанести ей удар в лоб. Только ложка была у меня под рукой, когда я накладывала себе овсяную кашу. — Она не стоит и того, чтобы я пачкала об нее свою чистую ложку, — заключила я, отходя от огромной тележки. Кто-то сверху оглушительно свистнул, и я недовольно подняла голову, чтобы запомнить лицо этого соловья, как поняла, что свист был адресован мне. Меня звала моя вторая команда. Наверх. — У нас важная беседа, Оли, — Майк очень серьезно, что несвойственно ему, посмотрел на меня и кивнул на лестницу. Это твоя команда, Оливия. Они тоже твоя команда. — Зачем ты мне? Что это вообще? — я испуганно посмотрела на Криса, который всучил мне целую тарелку из орехов, травы и еще чего-то странного. — Не тебе, а хомяку, — парень лучезарно улыбнулся и двинулся в сторону столов, а я недовольно нахмурилась, потому как тарелка была довольно тяжелой. Эх, знал бы ты, хомяк, что я ради тебя терплю. Я довольно быстро забралась наверх и как мокрая тряпка рухнула на стул рядом с Майком, который приветливо улыбнулся мне. Ох, рад, небось, что Эрик канул в кому. — Как ты знаешь, Оли, мы остались без командира, — и ты хочешь занять его место, и тебе нужно задобрить меня, чтобы я проголосовала за твое лидерство на совете фракции, — И мы должны отправиться в Эрудицию за сывороткой лично. Машины могут не доехать до нас, — я испуганно поджала губы. Да, я не самого лучшего мнения о них, и для меня шок слышать такое. Прав Макс. Все в его команде готовы заслонить Эрика своим телом, а я? — Не все же двенадцать поедут, — я подцепила верхний, уже покрывшийся странной пленкой, слой каши и оглянула всех ребят. Они напряжены. — Да. Поедут только пятеро, но эти пятеро должны быть лучшими из нас. Чтобы смогли отразить атаку, если потребуется. Эрик стал свидетелем чего-то, и, я думаю, мятежники не допустят того, чтобы он рассказал об этом. — И ты хочешь, чтобы я поехала, да? — я не могу. У меня тренировка с новичками. Я не могу нарушить эту систему. — Ты — снайпер. И сможешь прикрыть нас. У тебя глаз-алмаз. И мы тебе доверяем, — хомяк нервно зашевелился, и я как можно более естественней взяла с тарелки орех и сунула его в карман. Парень проследил за моими действиями. — О, ты в положении? — я едва сдержала истерический хохот. — Это опасно и мы не можем допустить, чтобы ты пострадала. Найдем другого. С одной стороны, во мне боролось желание рассказать им о том, что это просто хомяк и я могу спасти Эрика, помочь его спасти, но с другой стороны, где-то в глубине души я понимала, что время течет быстро. И если я не помогу ребятам сейчас — им не поможет уже никто. Эрик, пусть и дорог мне, как командир, но все же дороже мне мои собственные ребята, которые видят во мне лидера. И, я думаю, меня они признают намного больше, чем Эрика. Лидер — это ведь не зверь. Лидер — это наставник и лучший друг. Не поэтому ли мятежники выбрали лидером меня? А почему тогда сейчас творят черт знает что во фракции? — Какой срок? — подал голос долговязый альбинос, и я залилась краской. Врать — плохо. Это я еще с вакцинации усвоила. Но ведь ложь во благо — не так и плоха, да? Хомяк захрустел орехом. Еле слышно. Но Майк уловил этот звук. Думаю, счел его за урчание моего живота. — Четыре месяца, — наугад ляпнула я. Я совсем не разбираюсь в этих месяцах, развитии плода. Но, надеюсь, прозвучало это уверенно. — Великоват. Либо богатырь, либо двойня, — я натянула на себя скромную улыбку, едва сдерживая безумную чеширскую. Они действительно верят в то, что я беременна? — Папаша кто? У меня свело щеки. Черт, Оливия. Ты сейчас либо заржешь, как лошадь, либо покраснеешь и потеряешь сознание от волнения. Держись. — Он… Он мертв и я бы не очень хотела вспоминать это, — на удивление, мне даже не пришлось изображать из себя мученицу. Ведь на самом деле в эту секунду меня что-то пронзило. Буквально. Я вдруг вспомнила об Эрике, о тесте. Да, я подумала именно об Эрике. И, да, он не мертв. Но внутри все так резко сжалось, что я едва сдержала рвотный позыв. Да, Оли. Навряд ли ты врешь им. Ведь ты вполне возможно, что беременна. Просто намудрила со сроком. — Тео? — я опять судорожно отвела взгляд от парней. Теодор… Теодор был моим лучшим другом. Может, удастся отстать от них, если они поверят, что между нами была не только дружба? И разве Тео мертв? Его же просто вышвырнули из фракции? Или он уже погиб, а я просто не заглянула в бумаги Лисы? Не шибко мне хочется сейчас ворошить прошлое. Я кивнула и сунула в карман толстовки ветку петрушки. Хомяк прожорливым оказался.***
Я уже открывала дверь в комнату для психологических тренировок, как меня окликнули. И я трижды чертыхнулась, прежде чем обернулась к поваренку, который несся ко мне на скорости света. — Оли, тебя зовет шеф. И это срочно, — я испуганно схватилась за хомяка, которому на всякий случай наложила как можно больше орехов. Я не могу снова оставить их. — Это ненадолго. С другой стороны, Роджер — это член нашей банды-группировки-учителей. Поэтому, может расписание наше чуть изменилось? — Я пришлю к вам Лорен, — я кивнула ребятам и резво побежала к лифту. Что вдруг понадобилось ему? К счастью, я натолкнулась на нее прямо перед входом в столовую Бесстрашия и отдала ключи, с надеждой в глазах прося ее подменить меня, пока я не выпью таблетку от головной боли, которую терпеть в моем положении не очень-то полезно. Понятия не имею, что за ахинею я ей наплела, но девушка с пониманием в серых глазах улыбнулась мне и понеслась к Тренировочному центру. Может, в ней я тоже ошибалась? — Одевай, — поваренок протянул мне халат. Халат? Я же не рожать собираюсь, на кой он мне черт? — Зачем? — Одевай, Оли. Я послушно протиснулась в этот узкий халатик, с рукавом в одну четверть, который не скрывал особо моей толстовки. Парень застегнул его мне на несколько пуговиц, но когда я заметила себя в зеркале, то широко улыбнулась. Это выглядит так нелепо. К тому же, они чуть не задавили моего грызуна. Я в этом халате стала похожа на мамочку, беременную третьим ребенком. Ага, мамочка в толстовке, черных блестящих джинсах, берцах, в халатике, который только делал акцент на моего спящего хомяка в брюшном кармане, и с банданой на голове. Банданой? Они решили меня на модный приговор отправить? — А мне говорили, что шеф-повар в Бесстрашии — женщина, — донесся до меня незнакомый голос, как только я в снаряжении безвкусной доктарихи-поварихи ввалилась на кухню. — А я по гороскопу дева, — Роджер поправил свою шапочку. А мне казалось, что он носил бандану. Все ведь шеф-повара носят их? Как отличительный знак. — А это тогда кто? — мужчина в строгом костюме перевел взгляд на меня, и когда Роджер встретился со мной тревожным взглядом, то подскочил и с какой-то наигранной заботой подвел к незнакомцу. — Ох, это наша бывшая шеф-повар. Она ушла в декрет, — Роджер провел рукой по моему «ложному животу». — Оли, вам вовсе не обязательно было приходить сюда. Здесь холодно и пахнет горелым. Это вредно для ребенка. Они, что, черт возьми, издеваются? — О, значит, это вы были на посту шеф-повара, когда к вам поступил тот заказ из Дружелюбия? — он с каким-то добродушием осмотрел меня сверху донизу, задержав взгляд на пару секунд на моем животе. — Да… — я замялась, — сэр, — вдохнув поглубже, я уверенно посмотрела на гостя, — А в чем, собственно, дело? Мужчина записал что-то в свой блокнот. Эрудит. Опять эти Эрудиты. Везде эти Эрудиты. — Ну, это объясняет то, с чего это вдруг вы сделали такой безумный заказ. Женщины в этот период, как с цепи срываются. Крабовые палочки с заварным кремом, соленые огурцы с грушами. Кажется, у него не меньше двух детей. Я уверена в этом. — Гм, мой коллега просто заезжал к вам. А когда вернулся — серьезно заболел. Видимо, у него было несварение, — я схватила Роджера за руку, тот сжал мою ладонь в своей. — И давно вы готовите такие экзотические блюда? — Впервые за мою практику, — я слабо кивнула и театрально провела рукой по хомяку, который все так же не двигался. Мой «живот» то приподнимался, то опускался от его дыхания. Надеюсь, это не так заметно. — Ради Бога, извините. Я сослал это на антисанитарию и безумного руководителя. Но я вижу, тут все просто идеально. И такая…идиллия, — Эрудит захлопнул свой блокнот. — Мне очень неудобно, что так все вышло. Все в моей фракции спокойно перенесли эти блюда, и им это даже очень понравилось. Мне жаль, — и изображать из себя виноватую не нужно. Не зря меня Родж позвал, да? Я опустила глаза. Супер, Оли. Отравила гостя из Эрудиции. — О, не беспокойтесь. Это просто меры предосторожности. Так сказать «ловим на живца», вдруг найдем нарушающую нормы забегаловку, — я немного не поняла его юмора. Поэтому просто скупо кивнула и слабо улыбнулась. Думаю, ему этого хватит. — Шеф, что мне делать? — какой-то поваренок внимательно уставился на меня. О, все на кухне уже знают о «его плане»? — Иди в подсобку и отклеивай этикетки от бананов, — я тряхнула головой и словила на себе озорной взгляд Роджера. — Шеф, ну, что за бред? Зачем? — я напряглась немного. С ними еще труднее, чем с новичками на инициации. — Для баланса Вселенной. Ведь где-то там, такой же огузок, как ты, приклеивает эти этикетки, — я перешла на полукрик для пущей драматичности. Поваренок в миг исчез из моего поля зрения, а гость шумно сглотнул. — Ну, я надеюсь, вы уже уступили свое место другому повару? — с надеждой в голосе произнес Эрудит, шагая к двери. — Разумеется, — я кивнула. Бросая каждому «До свидания», «Простите за ложную тревогу», он скрылся за дверьми кухни. Подождав несколько секунд, я развернулась на пятках и внимательно уставилась на Роджера. — И что все это значит? — я расстегнула халат и достала бедной животное из кармана. К счастью, хомяк действительно спал. Сколько ему лет, что он спит и спит? — То, что меня могли бы вышвырнуть из фракции, как безумного руководителя с антисанитарией на кухне, — я насупилась. Действительно, на кухне прибрались. Раз уж тут крысы и хомяки бегают, и шкурки от бананов валяются. — А я при чем? — А кто заказал весь этот бред? Он знает. Роджер ухмыльнулся. — Догадаться было не сложно, как избежать жалобы. Он — типичный папаша, вымотанный детьми и женой. Нужна была беременная женщина. А ты у нас полнотой страдаешь. Вдруг, вес успела набрать? — Роджер улыбнулся, а я гоготнула, держа грызуна в руках. — Ты случаем не Эрудит, а, Шерлок Холмс? — я снова насупилась. — Нет. Я из Искренности, — о, тоже несложно было догадаться. Постоянно обижает меня горькой правдой. Да. Роджер взял зверька в свои руки и поднес к лицу, разглядывая. — Все из-за этого хомяка думают, будто я беременна. В принципе, это на руку, — Роджер согласился со мной и похлопал по плечу. Супер. Как прошел мой день? Скучно и очень типично. Тренировки, еда, еда и тренировки. Пара человек подходили ко мне, спрашивали о ребенке. Но я отмахивалась, говоря, что мне нужно идти, что я не знаю его пола, что мне неприятна эта тема. Не то, чтобы я не люблю врать… — Может, перестанешь злиться? Я, в конце концов, не прекращу приходить к тебе, — я насупилась, как только аппарат снова дал учащение сердцебиения. — Это глупо, Эрик. Уверена, что тебя никто не посещает, — это прозвучало слишком грубо. Но я так устала за этот день… — Точнее, не разговаривает с тобой. Это опять не дало никаких результатов. Я уперлась головой о руки и протяжно выдохнула. — Знаешь, я устаю. Так устаю за эти дни. Ношусь, как белка в колесе за этими новичками. С этой кухней и остальными делами, которые навалились, — я перебралась на кровать лидера и присела в позу лотоса, повернувшись к Эрику лицом. Так удобнее. Я ведь с ним надолго, — И я понимаю, почему ты был таким сукиным сыном. Ты уставал. Признайся, Эрик. Уставал от обязанностей и находил расслабление в чтении. Как будто, уходишь из этой реальности и переходишь в другую. На время. Аппарат все так же давит на мозг. — Я понимаю тебя, Эрик, — я нащупала его руку и сжала в своей маленькой. Смешно. — И все думают, будто я беременна. Ага, хомяком, который у меня в кармане твоей толстовки пролежал весь день, — я издаю смешок и украдкой смотрю на спокойное лицо лидера. Все, как всегда. Частое пиликанье, которое стало уже моим десятым страхом. Нет, не страхом. Главным раздражителем. — Я назвала его Эрик. Да, Холмс с кастетом. Хоть над твоей маленькой копией я смогу покомандовать, — широко улыбнулась, — Может, потому, что я возможно беременна от тебя? А может, и не от тебя… — протянула я, поглаживая его руку. Будь Эрик в сознании — кинул бы прогибом или каким-нибудь еще приемом за такую «телячью нежность». — Я действительно не помню, что произошло. И, я думаю, нужно сказать тебе спасибо, что постоянно вытаскиваешь меня из этих передряг. Да, я тетка с синдромом подростка-переростка, — слабо улыбнулась. И снова ноль эмоций. Никаких изменений. — Но, я почему-то надеюсь, что от тебя. Да, звучит дико ванильно, но лучше уж от человека, которого я знаю, нежели от какого-нибудь пьяного потного патрульного. Тебе я, хотя бы, доверять могу. И, надеюсь, ты не болен какими-нибудь венерическими заболеваниями, а то я отключу тебя от источника питания. Я перекатилась с одной ягодицы на другую, разминая затекшую поясницу. — Завтра я принесу какую-нибудь книгу из твоей библиотеки, — я слабо улыбнулась, — Буду доставать отзывами, цитатами. А, может, и почитаю тебе. Смотря, сколько времени будет. Я встала с кровати Эрика, бросив на аппарат тревожный взгляд. Его сердце все еще, словно на энергетике. — Думаю, это будет неплохо. Возьмите что-нибудь из ужасов. Говорят, ужас заставляет трезветь, — послышался низкий голос доктора прямо за моей спиной. Но я не вздрогнула от неожиданности. — Тест еще не пришел? — нет, он не мог слышать нашей с ним беседы. Только последнюю часть. А даже если и слышал, то ему все равно некому рассказывать. Он не сплетница. — Скоро, — доктор ушел за свою ширму, а я медленным шагом достигла двери. Ужас заставляет трезветь? Что ж, ты — мой ночной кошмар, Эрик. Ужас. Но почему тогда от тебя я не трезвею, а пьянею? Безнадежный романтик чертов.