Кривава троянда

Татьяна собирала что-то на кухне, можно было услышать какой-то шум, а порой оттуда доносился не слишком приятный запах стряпни, что её готовила девушка. Кулинаром она не была, но, тем не менее, приходилось есть то, что дают. Запах еды часто сменялся какими-то гадкими зельями, но Иван уже давно свыкся с тем, что она слишком много времени уделяет людям, которых лечит. Ванька и сам частенько просил её помочь с некоторыми зельями, мазями и припарками, потому что ему нужно было что-то подобное для зверей, но сегодня собирался самостоятельно, уже взяв всё, что было ему нужно. Он бросил ещё несколько пучков трав в сумку и потянулся к какому-то пузырьку, но не устоял на шатком стуле, и драгоценное зелье, неловко взятое с полки, полетело куда-то вниз, грозясь разбиться. Ванька рванулся, едва не потянул за собой весь шкаф и уже мысленно попрощался с драгоценным пузырьком. …Бейбарсова успела подхватить его у самой земли и с кривой усмешкой выровнялась и опёрлась плечом о дверной косяк, презрительно глядя на Ивана, словно тот только что сделал что-то не так. - Чего ты на меня так смотришь? – помрачнел Иван. – Отдай, пожалуйста, мне идти надо, там звери… - У тебя всегда звери, - хмыкнула она, усаживаясь прямо на стол и не обращая внимания на то, что обута. Высокие сапоги, которые она непонятно откуда взяла – а может быть, в них и явилась сюда, тогда, около недели назад, - были, впрочем, чистыми, но Ванька всё равно с жалостью смотрел на лавку, словно подумывая, как бы потом её хорошенько помыть. Глебианна наблюдала за ним с некоторым презрением, словно наблюдала за собственным рабом, который вдруг удумал сделать что-то странное и удивительное. Она совершенно не собиралась говорить что-либо или спрыгивать на землю, а Валялкин предпочитал не смотреть девушке в глаза. - Не отворачивайся, - в голосе чувствовались какие-то магнетические, но смешанные с приказными, нотки. – Слышишь, что я тебе только что сказала? Не смей отворачиваться. Ванька побледнел, словно пытаясь справиться со странным влиянием с её стороны, после упрямо отрицательно замотал головой. - Сам виноват. Валялкин даже не понял сначала, что она имела в виду, но Бейбарсова, всё так же спокойно наблюдая за его реакцией, подкинула баночку вверх, и та с громким стуком, разлетаясь на мелкие осколки, упала вниз. Ванька готов был поклясться, что она разбилась ещё до того, как долетела до пола, и он мрачно посмотрел на Глебианну. - Тебе не кажется, что ты уже совершенно здорова? – холодно поинтересовался Валялкин. – И тебе совершенно не нужна Танина забота. - Ещё как нужна, - отрицательно покачала головой Бейбарсова. – Между прочим, я совершенно не помню своего прошлого и очень из-за этого страдаю, а Татьяна оказывает мне невероятную моральную поддержку. Так что ты лучше не лезь и не мешай, если не можешь помочь, то просто не показывайся мне на глаза, понял? Ванька помрачнел и кивнул, отходя от неё, словно не желая иметь с девушкой совершенно никакого дела, но спустя мгновение вновь вернулся на прежнее место. - Кто ты такая? - Я же сказала, что не помню, - рассмеялась весело девушка. – Неужели ты до такой степени непонятливый, Валялкин, что не можешь уяснить – я совершенно ничего не помню! Её явно заинтересованный взгляд остановился на колчане со стрелами, а после девушка поднялась со своего места и подхватила лук, который лежал совсем рядом, потянулась за стрелой. - Ты умеешь стрелять? – холодно поинтересовался Валялкин. - Да, естественно, - кивнула она. – Вспомнить бы ещё, кто учил, - словно издеваясь, девушка натянула тетиву, но так и не выстрелила, понимая, что в закрытом помещении это закончится проблемами. - Я уже пойду, - нахмурился Валялкин. – Тань, мне пора, ты справишься одна, или всё-таки мне остаться? Гроттер что-то ответила, но из-за громко шипевшего зелья ничего нельзя было расслышать. Глебианна лишь хмыкнула в ответ на этот ответ – она явно смогла его услышать куда лучше, чем Иван, и толкнула его в плечо, достаточно сильно, хотя Иван и не упал – но пошатнулся. - Иди уж, кому ты тут нужен, - с презрением выдохнула она. Ванька помрачнел, но спорить не стал. Он вообще в последнее время совершенно не спорил, словно жил в чужом доме, в котором не мог и шагу сделать без чужого приказа. Глебианна к нему относилась поразительно насмешливо, с бесконечным издевательством, и не собиралась позволять просто так спокойно жить. Наконец-то дверь за Иваном захлопнулась, Бейбарсова положила лук на место и направилась на кухню к Тане. Рядом с Гроттер она вела себя потрясающе прилежно, ничего никогда лишнего не говорила, да и вела себя так, словно никогда в жизни не нарушала ни единого правила, да и сейчас тоже продолжала в том же духе. Таня верила. Она смотрела на Ивана удивлённо и с недовольством, когда тот начинал рассказывать о том, что творит Бейбарсова. Говорила, что так нельзя. "Ванька, ты не имеешь права осуждать девушку только потому, что она тебе не нравится. Энн потеряла память, она не помнит, кем была, а ты постоянно ей хамишь и показываешь, что ты тут хозяин!" Бейбарсова смотрела в окно, равнодушно так, словно там ничего не было. Когда Таня отвернулась, не заметив последнего, прощального взгляда Валялкина, она лишь криво усмехнулась, махнув ему рукой. Можешь не возвращаться. Глебианна вытянула длинные ноги, продолжая сидеть уже на табуретке и преграждая таким образом Гроттер путь, но рыжеволосая не сказала ни единого слова, будто бы ничего и не случилось. Девушка перебирала пряди собственных густых, чёрных, словно вороново крыло, волос, и усмехалась чему-то неизвестному. - Есть будешь? – тихо спросила Таня, оглядываясь и внимательно глядя на больную; Глебианна кивнула, соглашаясь. - Да, если есть что, буду, - кивнула она. – Только не надо лекарств, я уже почти здорова, только не помню ничего. - И не желаешь вспоминать? Порой Гроттер казалось, что на самом деле Глебианна попросту прячется таким образом от собственных проблем. Правда, она не могла утверждать, но, тем не менее, почему-то то и дело ловила себя на мысли, что это достаточно правильный взгляд на поведение девушки. - Этого я тоже не помню. Мне и без воспоминаний живётся хорошо, - Глебианна, словно какая-то сельская девица, пытающаяся привлечь женихов, накручивала прядь волос на палец, скользя заинтересованным взглядом по комнате. - Тебе удобно в этом ходить? Бейбарсова отказывалась от женской одежды. Она ненавидела платья и отодвигала их от себя каждый раз, как только предлагала ей подобное Таня. У Глебианны была хорошая фигура, да и характерных мужских черт, какие присутствовали у многих женщин, работающих с оружием, у неё не наблюдалось. Нет, назвать её слабой было нельзя… Но не меч. Оружием явно был не меч. Глебианна вновь внимательно осмотрелась, а после выглянула в открытое уже Таней окно, потому что Гроттер пыталась как-то выветрить запах от отвратительного зелья. Послышался стук копыт по не слишком протоптанной дорожке, узкой, неудобной, ведущей на поляну. Бейбарсова потянулась к луку чисто интуитивно, а после, будто бы это не она была слабой и больной, выпрыгнула в окно, не отпуская оружие. Послышался какой-то громкий вой. И показались волки. …Сначала была лошадь – донельзя загнанная, с испуганным всадником, который то и дело оглядывался назад. После волки. Сначала показалось, что их там целая стая, только потом Таня наконец-то осознала, что на самом деле всего четверо. Но и четверых было достаточно для того, чтобы разорвать человека и лошадь; если ещё этот незнакомец мог убегать, но Глебианне было просто некуда. Она не успела даже ничего промолвить. Громкий рык превратился в тихое поскуливание – трижды, словно заведённая, натягивалась тетива, и стрела попадала точно в цель. В четвёртого волка стрелять было уже слишком поздно – он остановился слишком близко, прямо напротив девушки, и смотрел на неё. Прямо в глаза. Таня знала, что звери не особо жалуют человеческий взгляд, но, тем не менее, эти волки были словно бешеные. Трое уже лежали мёртвыми, и четвёртому пора бы убегать, но он, словно его приворожили, смотрел в чёрные глаза Бейбарсовой. Таня сама порой так замирала. Словно омуты. Та могла уже выстрелить десять раз, но продолжала внимательно смотреть на волка, словно проверяя её на прочность. Наконец-то зверь отвернулся. Обиженно, словно человек, который не выдерживает испытание, отвернулся, а после вновь бросился на парня, который только что спрыгнул со своего коня, и сбил его с ног, прижимая к земле. Повернул голову и опять посмотрел. После этого лишь разок щёлкнул зубами перед носом у незнакомца, он посмотрел вновь на Бейбарсову и умчался в лес. …В звериных глазах отразились утраченные воспоминания.