Кривава троянда

Иван явно не собирался долго задерживаться рядом со своими зверушками, или куда он там ездил – поэтому вернулся сразу же, как только у него появилась такая возможность, переступая порог собственного дома. Бейбарсова встретила его всё таким же презрительным взглядом. Тани всё ещё не было дома, а вот некромагиня реагировала на всё так же равнодушно, будто бы ничего не было. Бейбарсова вела себя абсолютно равнодушно – она продолжала отвечать на пылкие взгляды Урга недовольным пожатием плеч, на то, как кивал ей Валялкин, совершенным и абсолютным игнорированием его присутствия, и явно стремилась сделать вид, что её тут нет и никогда не будет. Гроттер чувствовала себя словно где-то в другом месте. Ей казалось, что сейчас, спустя мгновение, она и вовсе провалится сквозь землю, пожалуй, от стыда, а может и ещё из-за чего-то, потому что недоумение всё так же крепко держало её за горло, не позволяя сказать ни единого слова и словно не давая вообще никакой свободы. Ей прежде никогда не приходилось никогда думать о подобных глупостях, но сегодня всё становилось удивительно мрачным и неясным, а мысли, словно сумасшедшие, продолжали путаться в голове и доводить её практически до полубезумия. - Что-то случилось? – тихо спросил Валялкин, прикоснувшись к плечу девушки и словно попытавшись как-то поднять ей настроение одним коротким прикосновением. Она равнодушно пожала плечами, будто бы ничего и не случилось, но упрямо отвернулась, не желая заводить какие-либо разговоры. - Всё хорошо, - упрямо мотнула головой девушка. – Просто я немного устала, да и точка, - она бросила на него немного недовольный взгляд, словно пыталась сказать, что и вовсе не желает разговаривать, но не решаясь поступить подобным образом. Она в последнее время слишком много боялась, и в этом не было совершенно ничего хорошего, вот только Таня давно уже потеряла понимание, что именно считается хорошим, а что – отвратительным, и это вновь начинало сильно её пугать. Она не видела никакого различия в том, что происходило вокруг неё, и это отчаянно настораживало девушку, которая всё-таки надеялась на то, что однажды у них появится некое взаимопонимание. Но Иван ни капельки не чувствовал того, что могла осознать она буквально с первого мгновения. Чуткости ему не хватало постоянно. Порой девушке казалось, что у Валялкина вообще с чувствами всегда были большие проблемы, но она убеждала себя, что всё придумала, что на самом деле Ванька – прекрасный человек, которого попросту немного недооценивают. И она тоже недооценивает, что прятать глаза, если это на самом деле так? Ург был более чутким, кажется, и смотрел на Бейбарсову с определённым оттенком опаски, но в тот же миг иногда у Гроттер возникало такое впечатление, что в этом взгляде всё равно было что-то не то. Не мог так влюблённый парень любоваться на свою девушку, нет, это было что-то совершенно другое, что мягко говоря не радовало её и не могло обрадовать вообще. Тане хотелось вмешаться в происходящее, сказать хотя бы несколько слов, посмотреть на них с некой укоризной, но её словно что-то держало за горло, не давая сказать и нескольких слов. Это было глупостью, конечно же, но девушка без конца вспоминала тот чёртов поцелуй, который оставил на ней такой сильный ментальный отпечаток, причём неожиданно для самой девушки. Она мечтала сейчас обо всём забыть, и в тот же момент Тане упорно казалось, что на самом деле это абсолютно бессмысленно, и она так и не сможет выбросить все эти глупости из головы, которые упорно хватали её ща горло и толком дышать нормально не давали. Бейбарсова же, казалось, оставалась единственной, кто не чувствовал абсолютно никакого дискомфорта и не собирался делать вид, что ей, возможно, не так уж и комфортно здесь. Глебианна умудрилась отыскать где-то неизвестную книгу, и теперь скользила взглядом по путанным словам, написанным неизвестным языком. - Что ты читаешь? – словно пытаясь завести разговор, поинтересовался Ург, пытаясь как-то придвинуться к собственной "невесте", как сам периодически заявлял. Надо сказать, он говорил об этом с таким завидным постоянством, что становилось даже дурно, и Таня верила всё меньше и меньше в каждое его слово, которое словно отличалось определённым, особенным сортом лживости, который она ещё не смогла понять и раскусить до конца. Что-то в нём было такое гниловатое, что невозможно было до конца пояснить, но Гроттер прекрасно понимала, что не имеет никакого права вмешиваться в личные отношения другого человека, которые на самом деле не должны её ни капельки занимать. Сейчас бы кто-то, наверное, сказал, что она завидовала Бейбарсовой и желала сама такого жениха, а Таня боялась признать то, что, возможно, куда больше тянуло её именно к Глебианне. Да и тот проклятый поцелуй всё никак не давал спокойно о себе забыть, словно ничего более важного у неё ни сегодня, ни вообще когда-либо в жизни не случалось. Нельзя было настолько настраиваться на проблемы подобного рода, вот только у Гроттер не получалось заставить себя собрать мысли в кучу, выбросить из головы ерунду, да и вообще нормально реагировать на какие-либо вопросы или заявления, которые доносились до неё со стороны. - То, что ты никогда не поймёшь, - хмыкнула Глебианна, мимолётно покосившись на Урга и вновь вернувшись к чтению. И вправду, она не собиралась делиться тем, чем занималась, и это порой вызывало определённого рода раздражение, которое всё больше и больше распространялось на окружающих. Глебианна же и сама словно кипела изнутри, хотя это было для неё постоянным, стабильным состоянием. Она ничего не помнила из своей прошлой жизни, но порой казалось, что она знала о себе куда больше, чем Ург, и уж тем более чем Иван и Татьяна. Да и вообще, с Бейбарсовой иногда было страшно даже столкнуться взглядом, и Таня никак не могла пояснить этот удивительный страх, который будто бы сковывал её по рукам и ногам, когда она смотрела в глаза Глебианны. Она не была удивительной – скорее пугающей и страшной тёмной ведьмой, которая способна слишком на многое. Хотелось бы заявить, что эту черту можно было считать в Глебианне притягательной, но если б так! На самом деле в этом было более что-то отталкивающее, непонятное и крайне ненормальное, вот только всё равно не следовало, пожалуй, до конца задумываться над этим вопросом. Таня наконец-то нашла некое согласие с самой собой – убедила наконец-то себя в том, что на самом деле она не должна пытаться разбираться в Бейбарсовой, да и вообще, та не должна быть ей интересна, и стремительно отвернулась, хотя прежде минут пять, наверное, смотрела на Глебианну. Было б на что смотреть – заявило бы большинство модниц из города, который отсюда был достаточно далеко. Бейбарсова принципиально отказывалась от всего, что более-менее походило на платье, хотя фигура у неё была достаточно хорошей, разве что, возможно, она была высокой. Но и это нельзя было бы считать минусом, если б Бейбарсова согласилась уделить себе немного большее количество времени, чем уделяла сейчас – а у неё вот такого желания почему-то упорно не возникало, и Бейбарсова откровенно плевала в душу всему тому, что можно было назвать канонам поведения, внешнего вида или ещё чего-нибудь. Откуда она взялась вот такая и кто её такой воспитал, Таня не знала, только что-то подсказывало ей, что никогда Глебианна не была ни милой девушкой, ни доброй, прекрасной и отзывчивой. Увы, но это явно не её. - Почему же не пойму? – пытался переубедить её Ург. – Ты почему-то меня постоянно недооцениваешь и считаешь глупым, но, должен сказать, делаешь ты это очень даже зря! – он улыбнулся и подался вперёд, а Глебианна наоборот едва заметно отпрянула и, будто бы сделав случайно ногой неловкое движение, с силой ударила его по лодыжке, оставляя ещё и на чистых брюках парня грязный след от ботинок. Тот посмотрел на неё с крайним удивлением и нахмурился, словно недоумевая, зачем она вообще поступила подобным образом. - Почему ты в обуви в помещении? – возник совершенно противоположный вопрос у практичного Валялкина, и он внимательно посмотрел на Глебианну. Сейчас до окончательного образа ему не хватало разве что очков, которые парень бы без конца поправлял на переносице, но Глебианна упорно молчала и отказывалась вообще реагировать как-либо на его слова. Складывалось такое впечатление, словно она не собиралась сегодня проронить ни единого слова за весь вечер. Это было удивительным и не самым приятным фактом, но, тем не менее, ничего ведь не изменить. Брюнетка же недовольно хмурилась сейчас, вновь пытаясь вчитаться в книгу. Когда Таня попыталась заглянуть через её плечо, проходя мимо, то обмерла – на желтоватых страницах старого тома о магии можно было прочесть о сотнях способов убийств, которые только можно было использовать во время волшбы и для некромагии. И зачем это было Бейбарсовой – разве нормальная девушка интересуется чем-то подобным? - Ты видишь текст? – рассмеявшись, вдруг поинтересовалась Бейбарсова. – О, просто замечательно. Рада слышать! Она так и не пояснила, что в этом всём на самом деле было такого радостного, но вот Тане стало как-то не по себе, и она, нахмурившись, отвернулась от девушки. - А почему я должен не видеть? – наконец-то поинтересовался Ург, кривовато улыбаясь и порываясь выхватить книгу из её рук. Глебианна рассмеялась, склонила голову набок и посмотрела на него так, словно увидела неизвестного диковинного зверя, которого не должно было здесь быть. Она словно издевалась этим самым взглядом, насмехалась над ним каждым словом, вот только в этом всё равно должен быть смысл. Смысл, хоть как-то, хоть самый маленький, который сейчас успешно ускользал и отказывался ловиться за хвост. Смысл, которого они все так сильно-сильно-сильно ждали. - Потому что без взаимности. О, милок, а если и без чувств, то вообще ничерта не получится, - рассмеялась Бейбарсова, склонив голову набок, а после, словно что-то придумав, весело глянула на Таню, подмигивая ей и будто бы стремясь напомнить о поцелуе, которого не должно было быть. – Дорогуша, у тебя не завелось где-то в этих дебрях нормальной гитары? Глебианна спокойно ещё и вина попросила бы, предположительно красного и крепкого, но наглость не должна зашкаливать даже в таких ситуациях, по крайней мере, Тане так казалось. Гроттер вообще смотрела на неё пугливым зайцем и понятия не имела, что сказать наконец-то можно, вот только каков смысл, если вокруг вообще сплошная пустота и ни единой сути, ни капельки, нет? - У меня нет гитары, - наконец-то строго, даже отойдя на шаг, словно пытаясь очертить дистанцию, вымолвила Гроттер. – Более того, в этом доме её никогда не было и, уверена, не должно было даже быть. - Прелестно, просто прелестно! – рассмеялась Бейбарсова, едва сдерживаясь, чтобы не захлопать в ладоши – ну чистый себе дьявол, даже лучше не придумаешь, правда, хочется сбежать, но, тем не менее, взгляд у неё чистый-чистый, даже очень самоуверенный, и это постепенно начинает настораживать. - А если я найду – поцелуешь? – весело поинтересовался Ург, но Глебианна спокойно отрицательно мотнула головой, вновь заливаясь весёлым и не совсем уместным смехом, которого вроде бы и не должно было быть. Она сегодня вообще удивительно весёлая была, словно в этом вдруг оказался хоть какой-то смысл. Склонила голову набок, внимательным взглядом рассматривая, словно намекая на что-то и собираясь едва ли не подмигнуть, а потом опять рассмеялась, ещё веселее, словно во всём этом была хоть капелька чего-то невообразимо забавного. - Ни за что! – уверенно отчеканила Бейбарсова. – Тебя целовать, Ург, неблагодарное дело, а я врунов не люблю, - она вздохнула. – Вспомню тебя и обязательно казню, чтоб знал. Понял? Он-то понял, только всё равно казнит, что бы ни говорил и какую б правду ни выдумывал. Да и какой смысл, если всё равно раскусит? Он ничего не найдёт и ничего не сможет, потому что это просто не в его силах, и нет смысла притворяться, если так уж сложилось. Бейбарсова – стерва ещё та, это на лбу написано, а он выдумал какую-то белую и пушистую и рассказывает всем о том, какова у них была любовь. Тане самой верить не хочется, даже как-то противно становится от одного осознания, а он всё лжёт и лжёт. Кому, зачем? Один чёрт знает, вот только правды из уст лгуна не услышать никогда-никогда. - Когда будешь притворяться ещё раз, - совсем тихо выдохнула, обращаясь к нему, Глебианна, - то постарайся сыграть более убедительно. Мне нравятся хорошие актёры, а ты пока что к ним не относишься, Ург. Надеюсь, это тоже понятно. Зря он считал себя хорошим актёром, а её амнезию – идеальным прикрытием. Не может девушка белая да пушистая стрелять из лука, никогда не промахиваясь. Не может просто, да и всё.