Смерти вопреки

      Ариана.       Сон не шел, выматывая ее тело и душу бесконечными вспышками воспоминаний о страшных событиях в ее жизни. Снова бессонница – ее новая подруга. Однако в этот раз опять и опять она прокручивала в голове события вечера, поражаясь рассказу Калибана. Оживший мертвец. Точнее, много мертвецов. Поверить в такое едва ли представлялось возможным, но только не в ее ситуации. К счастью или нет, но Ариана уже сталкивалась в чем-то подобным несколько лет назад. До сих пор она в деталях помнила тот холодный зимний вечер января.       Из-за сильного ветра многие фонари на улицах потухли, от чего ей пришлось идти до театра практически в кромешной темноте. Было ужасно холодно, и Ариана мечтала побыстрее добраться до дома и согреться у печи с чашечкой какао в руках. Она шла быстро, стараясь не смотреть по сторонам и не отвлекаться на глупый детский страх различных чудовищ, якобы живущих во тьме. И тогда она услышала страшный крик, резко разбивший забвение ночи и стихший так же внезапно, вновь уступая место тишине, сомкнувшейся над миром как потревоженная камнем водная гладь. Она замерла на месте, оглядываясь. Ее внимание привлекла аллея, находящаяся в нескольких шагах от Арианы. Наплевав на осторожность и следуя зову любопытства, девочка бесшумно подошла к повороту и осторожно выглянула из-за дерева. То, что она увидела, навсегда въелось в ее сознание и породило волну кошмаров, с которыми ей все-таки удалось справиться.       В свете не потухшего чудом фонаря на брусчатке лежала женщина в разорванных окровавленных одеждах в луже крови, отчетливо выделяющейся на белом снегу. Ее глаза были широко распахнуты, и в них застыл ужас. Она с надрывным хрипом хватала ртом воздух, царапая ногтями камни и оставляя в красном теперь снегу рваные бороздки. А над ней склонилась здоровенная тварь с длинными уродливыми конечностями и худощавым телом, покрытым бурой шерстью. Огромными лапами она прижимала женщину к земле, а когти глубоко вонзались в посиневшую от холода кожу. Ариана беззвучно охнула, зажимая рот ладонью. Дикий ужас заполонил ее, заставив тело оцепенеть. Не зря взрослые пугали детей в театре чудищами, чтобы те не гуляли по ночам. Девочка плакала, пока смотрела, как монстр с тихим рычанием наклонился к жертве, широко распахивая пасть и с чавкающим звуком вонзая острые зубы той в шею. Женщина захрипела и забилась в смертельных объятиях чудовища, но было слишком поздно. Тварь резко вскинула голову, отрывая большой кусок плоти от притихшей жертвы.       Ариана запомнила этот звук, запомнила глаза монстра, ярко желтые и леденящие кровь. Глаза волка. Запомнила, как кровь капала с огромной безобразной морды чудовища, до жути похожей на человеческую, пока оно доедало то, что осталось от бедняжки. Запомнила, как тварь выпрямилась во весь рост и медленно, слегка пошатываясь, на двух ногах скрылась во тьме аллеи, оставляя после себя кровавое месило, припорошенное снегом.       Да и в последнее время она не раз замечала какое-то бледное существо, карабкающееся по балкам у потолка. Новый монстр, хотя возможно, что и плод воображения. Страшные пьесы в театре могли кого угодно довести до помешательства.       - Ужасный мир, - прошептала Ариана в темноту, смаргивая слезы. – Монстры, безумные ученые, ожившие мертвецы.       Однако справиться с правдой о Калибане было теперь уже легко, а вот смириться с тем, что скоро он может получить невесту, у нее не получится никогда. Ее не пугало появление еще одного такого существа. Нет, ее пугала мысль, что Калибан уйдет навсегда. Уйдет к другой.       - Как это произошло? – все спрашивала она себя вот уже некоторое время. – Как все обернулось так, что я люблю его? Меня тянуло к нему изначально, да. Но любовь? Любовь ли это? И снова я мучаю себя этим вопросом. Это чувство сильнее, чем было к Фредерику, - она содрогнулась при произношении этого имени, имени демона. – Я не смогу без него, я всегда беспокоюсь за него, он снится мне порой, мне трудно без его голоса, взгляда, - чем больше она говорила, чем сильнее слезы текли из глаз, и сердце больнее сжималось в груди. – А он жаждет другую. Смотрит на нее так, как никогда не посмотрит на меня. Я одна в этой жестокой любви. Господи, что я тебе сделала?       Она разрыдалась, утыкаясь лицом в подушку. Грудь сдавил спазм, вырываясь наружу диким приступом кашля. Ариана сжалась в комок, зажимая род ладонями и пытаясь подавить кашель. Ей стало страшно от мысли, что она может попросту задохнуться от неспособности вдохнуть, но страшнее была дикая слабость. Она так устала, хотя практически ничего не делала, а просто лежала. Это длилось уже довольно давно, а она не замечала этого. А теперь поздно. Это все зашло слишком далеко.       «Неужели я сейчас умру, захлебнувшись мокротой?» - пронеслось в ее сознании, но она быстро отогнала эту мысль, собираясь с силами. Не сегодня!       Еще несколько минут она давилась кашлем, а затем приступ прошел, позволяя девушке вдохнуть, наконец, воздух. Она медленно села на кровати, без сил роняя руки на колени. Пот ручьями стекал по ее холодной коже, заставляя тело покрываться мурашками при дуновении ветра сквозь щели в окне. Ариана опустила глаза, глядя на ладони. Итак, она проиграла.       - Господи, что я тебе сделала? – шепотом повторила она, вытирая ладони об ночную рубашку, от чего на той остались кровавые разводы.       Калибан.       Прошел месяц с их последнего нормального разговора. Калибану казалось, что солнце погасло для него. Почему Ариана переменилась? Почему перестала проводить с ним время, хотя раньше всегда приходила к нему, едва выкраивалась свободная минутка? Неужели она все-таки боится его? Но она ведь сказала, что принимает его таким. Последний раз она пришла к нему под сцену и с ходу принялась расспрашивать о его создателе. Хотела узнать его имя. Он не сразу ответил на ее вопрос, допытываясь, почему она желает это знать. Но Ариана молчала, отвечая общими фразами.       - Я просто хочу знать его имя, Калибан, - устало отвечала она, вытирая вспотевший лоб, хотя в помещении было прохладно. Эта ее простуда выматывала Ариану, истощала ее. Девушка сильно похудела после нападения Фредерика и продолжала чахнуть на глазах, пугая Калибана. Но на его беспокойство отвечала, что при простуде всегда так и что скоро она поправится.       - Его имя Виктор Франкенштейн, - наконец признался он, гадая, не приведет ли это его признание в беде.       И Ариана ушла, оставляя его один на один с грустью и растерянностью.       Ариана.       Она знала имя человека, решившего потеснить Бога. Настало время найти его, иначе будет поздно. Спрашивать у Калибана его адреса было слишком глупо, поэтому она надеялась найти его сама. Спрашивала у знакомых, у людей в больнице, но все было тщетно, пока однажды она не услышала его имя на улице. Найдя того, кто окликнул Франкенштейна, она нашла и его самого. Каково было ее удивление, когда вместо пожилого растрепанного ученого, она увидела молодого человека не намного старше ее самой. Выглядел он довольно респектабельно, однако его выдавали покрасневшие глаза и темные круги под ними, свидетельствующие о недосыпе.       - Помяни черта, - довольно пробормотала она.       Проследив за ним, Ариана долго собиралась с мыслями, чтобы постучать в его дверь. Готова ли она? Нет, но иного она не хотела. Либо так, либо никак. Она постучала, вытирая потные ладони о подол платья. Когда дверь осторожно открылась, Ариана поняла, что времена боязни давно прошли.       Виктор.       Перед ним стояла среднего роста девушка настолько бледная и худая, что он поначалу испугался, думая, как сильно она похожа на его созданий. Черные волосы и лишенное красок лицо жутко контрастировали друг с другом, от чего девушка чем-то походила на существ, охоту на которых открыл сэр Малкольм. Вампиры, так их назвал профессор Ван Хельсинг. Однако ее тусклые синие глаза указывали на ее вполне человеческое происхождение. Девушка смотрела на него сердито, поджал губы. Некоторое время они молча глядели друг на друга, а затем он робко улыбнулся.       - Чем могу быть полезен? – спросил он, слегка прикрывая дверь. Девушка ему не нравилась.       - Вы мне противны, мистер Франкенштейн, - бросила она, произнеся его фамилию как ругательство.       - Да? - он удивился столь прямолинейному заявлению. – Необычное начало разговора двух незнакомых людей. Однако, не испытываю того же по отношению к вам, мисс…       - Грэйвс, - договорила она. – Просто хочу сразу расставить все по своим местам, сэр. Я словами передать не могу, что я чувствую к вам из-за вашего поступка. Это в наивысшей степени непростительно, ужасно. Как могли вы так обойтись с ним?       Он удивленно вскинул брови, совершенно не понимая, о чем она толкует. А она лишь усмехнулась.       - Так я и думала. Калибан, - он вздрогнул при звуке этого имени. Что? Откуда она знает это? И почему пришла сюда? Неужели, демон рассказал ей правду? – Не пугайтесь вы так, сэр. Да, я знаю все о вас и вашем мерзком дельце, однако, я пришла не за тем, чтобы отчитать вас или сдать властям. Нет, мне нужна ваша помощь.       Его уже ничего не удивляло в этом мире, но этой девушке, кажется, удалось. Он молча пропустил ее в квартиру, боясь, что кто-то услышит их разговор. Мисс Грэйвс быстро вошла внутрь, тихо покашливая. Она окинула острым взглядом его апартаменты и покачала головой.       - Вы играете в бога, а это не хорошо, сэр. Но не мне обвинять вас, - она покачнулась, хватаясь за спинку стула. Когда он подбежал к ней, она отказалась от его помощи. – Нет, в этом мне помощь не нужна, мистер Франкенштейн. Я знаю, что Калибан хочет себе невесту.       Он скривился, вспоминая последний раз, когда демон приходил к нему. Он убил профессора Ван Хельсинга из-за недовольства промедлением Виктора. Как мог он совершить подобное и требовать чего-то?!       - Он ее не получит, - твердо заявил Виктор, глядя на девушку.       - Получит, - тихо возразила она. – Только вот вам не нужно собирать материалы, сэр.       - От чего же? – поинтересовался он, но ее ответ поразил его до глубины души.       - Потому, что я отдаю себя вам на материалы, - спокойно ответила она, элегантно присаживаясь на стул.       Решимость и ни капли страха в ее голосе напугали его. Как можно хотеть такое? Почему она вызвалась?       - Я по вашему лицу вижу все мучающие вас вопросы. Ответ на них всего один и он донельзя прост, - усмехаясь, произнесла она, после закашлявшись. И тут он тоже все понял. – Я умираю. Не проживу и месяца. Однако это не основная причина. Суть в том, что я люблю его.       Он охнул, не сумев удержаться. Любит? Этого демона? Это выше его понимания. С каких пор хорошенькие девушки влюбляются в монстров? Но Ариана не усмехнулась, что говорило бы о том, что она пошутила. Нет, она серьезно смотрела на него и ждала, пока он успокоится. На ее губах остались капельки крови, завладевшие его вниманием. Такая юная и уже умирала. Как мир порой жесток. Но полюбить это существо...       - Как можно? – только и прошептал он, все глядя на ее губы.       Она поняла, что привлекло его внимание, и стерла капли платком, прочищая горло.       - Это легко. Он самый искренний, добрый и понимающий человек в мире. Да, человек. И мне плевать, как он был рожден. Соглашусь, порой мне было страшно смотреть на него и понимать, что он…собран из частей мертвых людей. Но, Виктор, стоило мне вспомнить, как он смотрел на меня, когда я не отшатнулась от него, не принялась звать на помощь, и все страхи исчезали! Неужели вы не видите? Он спас меня от смерти, заботился обо мне. И я полюбила его.       - Он убийца, - холодно оборвал он ее монолог. – Хладнокровный и жестокий. Он убил ни в чем не повинного старика! И после этого вы говорите, что он хороший? Он убил своего брата!       - Поставьте себя на его место! – закричала она. – Вы создали его и бросили совершенно одного, беспомощного и ничего не знающего о мире. Он сам научился, как мог говорить, читать, писать. Сам познал все чувства, отнюдь не хорошие! Как смеете вы обвинять его в жестокости, когда только ее он и испытывал за всю свою жизнь? Он убил Протея из ревности. Не скажу, что он поступил разумно, но кто учил его не делать этого? Кто объяснил ему, что хорошо, а что плохо? Кто защищал его и заботился о нем, чтобы он делал это сам в дальнейшем? Все, к кому он тянулся за помощью, прогоняли его, унижали, избивали! Слава богу, что мой отец нашел его. Слава богу, что я встретила его!       Он вдруг ощутил, как стыд закрался в его сердце. Она была права. Он так испугался своего детища, что бросил его на произвол судьбы, этим самым порождая нынешние проблемы. Только сейчас он стал понимать это. Однако не настолько сильно, чтобы выполнять все его прихоти.       - Я знаю, что виноват. Я…       - Этого мало, - холодно оборвала она его. - И я хочу стать ему спутницей. Я не хочу умирать, поэтому выход один.       Он покачал головой, глядя ей прямо в глаза. Не все так просто в этой жизни.       - А если он не захочет вас? Вы как сестра для него, насколько я могу судить по его рассказу. Неужели вы думаете, что он захочет сестру в жены? С чего вы взяли, что это сработает?       Она вздрогнула всем телом. На секунду он решил, что мисс Грэйвс попросту сломается, но она лишь тяжело вздохнула, надрывно кашлянув пару раз. Угасающая юность. В его силах было сохранить ее, часть, по крайней мере, но он так не хотел угождать демону. С другой стороны была умирающая девушка, мечтающая остаться с любимым навеки, пусть даже под страхом расставания. Он уже хотел ей помочь, видя, как невозмутимо она держится при такой болезни. И о смерти она говорила без тени страха в голосе. Виктор разрывался, что было для него странно. Он знал ее всего ничего, но мисс Грэйвс уже успела завладеть его мыслями.       - Я знаю, что никогда он не посмотрит на меня как на Мод, - произнесла она, яростно стирая с бледной щеки слезинку. – Думаете, это так легко? Проснуться однажды и понять, что любишь ты человека не как брата или друга, а как мужчину, с которым хочешь провести жизнь. Я любила, точнее, думала, что любила одного человека, а он напал на меня в попытке изнасилования и убийства. Калибан спас меня, подарив жизнь. Раньше я думала, что тянет меня к нему просто потому, что он необычен, по-своему красив. С ним весело, интересно. Я ревновала его к другим, но лишь из-за того, что он был моим лучшим другом, - она горестно усмехнулась. – У меня был Фредерик, Калибан мечтал о Мод. Что еще надо? Но вскоре после моего спасения, я начала осознавать, что люблю Калибана сильнее, чем должна. И все его взгляды, направленные на Мод убивали…убивают меня. Я прекрасно знаю, что не я его идеал. Просто…       Она замолчала, тихо всхлипывая. Когда у нее начался сильный приступ кашля, Виктор уже не мог спокойно стоять в стороне. Он помог ей сесть в мягкое кресло, налил стакан воды, который она не смогла удержать в трясущихся руках. Ее кожа горела, когда он коснулся ее усеянного капельками пота лба. Она была права, месяца она бы не протянула.       - Что с вами будет, если он не останется с вами? – ласково спросил он, стирая кровь с ее подбородка.       - Я буду жить, - прошептала она, закрывая глаза. – Я останусь с ним возможно, как друг. А вы сделаете ему настоящую невесту, - она распахнула глаза, с надеждой глядя на Виктора. – Он ведь достоин любви. Только вот, я боюсь, что эта невеста бросит его. Поверьте, женщины глухи, когда перед ними возникает красавец. Даже я, зная о Фредерике много нехорошего, дышала им, боготворила. Вдруг эта невеста возжелает какого-нибудь идеального по ее мнению мужчину, бросая Калибана? Для всех он урод. Это так грустно.       Виктор видел, как жизнь буквально выходила из мисс Грэйвс вместе со слезами. И это было страшно. Он привык к трупам, крови и всяким ужасам, но видеть живого человека вот так умирающим, но заботящимся о другом даже сейчас, стало для него настоящим испытанием. Разве не для этого он постиг эти знания? Ему по силам вернуть ей жизнь, так почему не сделать это во благо, а не ради глупых экспериментов? Он хотел вернуть мать, но не смог, зато он может спасти эту девушку.       - Я согласен. Ради вас самой. Мне горестно от того, что вы умираете. Если в моих силах подарить вам второй шанс, я сделаю это, - сдался он.       - Только вот у меня еще одна просьба, - она, вдруг, с силой схватила его за руку, глядя прямо в глаза. – Я верю в бога и не хочу в его глазах стать самоубийцей. Это может и глупо, но я не хочу сама оборвать свою жизнь. Пока еще не слишком поздно, пока у меня еще осталось чувство собственного достоинства. Вы поможете мне?       Он ошарашено открыл рот, но не смог издать ни звука.       - Не беспокойтесь, я не сделаю вас грешником! – сквозь кашель прохрипела она. – Нет! Вы спасете меня, окажете милосердие. Я не пострадаю, даже наоборот.       Виктор оцепенел, глядя как мольба в этих синих глазах словно оживила их. Они заблестели как сапфиры на солнце. Он вспомнил свое детство, сад у дома, где на грядке кухарки рос синий шалфей, всегда притягивающий его взгляд. Ее глаза притягивали его с такой же силой. В эти секунды он увидел ее живой, настоящей. Кожа как будто снова порозовела, губы налились кровью, а на щеках появился нежный румянец. Перед ним всего на мгновение появилась та незнакомая ему мисс Грэйвс, которую восхвалял Калибан при их давнем разговоре, та прекрасная девушка, сумевшая полюбить его создание.       - Как вас зовут? - с запинкой спросил он. Это единственное, что он мог связно сказать в этот момент.       - Ариана, - она улыбнулась, протягивая ему руку, которую он незамедлительно пожал, улыбаясь в ответ.       - Вам стоит подготовиться, - в этот раз все будет гораздо сложнее.       Она кивнула, прикусывая губу.       - Я приду к вам завтра?       Ох, все быстрее, чем он думал. Но в ее случае лучше не медлить. Кто знает, проснется ли она завтра вообще.       - Да, я все подготовлю.       - Спасибо, мистер Франкенштейн, - она счастливо улыбнулась его словам, подходя к двери. – Вы окажете мне неоценимую услугу.       Когда она ушла, он еще долго стоял у двери и не мог сдвинуться. Ариана Грэйвс была наихрабрейшим человеком во всем мире и поистине неповторимой. И Виктор не мог позволить ей исчезнуть с лица земли.       Ариана.       Она ушла тихо. Попрощалась с Катриной, которая не хотела отпускать подругу в «затяжное путешествие». Но Ариана была непреклонна. Винсент отчасти понял ее желание на неопределенный срок покинуть театр, он всегда ее понимал. А с Калибаном она даже не попрощалась, не хватило сил смотреть ему в глаза и лгать, пусть даже зная, что он узнает правду, причем скоро. Но она не могла. Поэтому ушла тихо.       Виктор.       Когда Ариана вошла в его лабораторию, он был уже готов начать, хотя все его тело сотрясали нервные спазмы. Работать с живым человеком было ужасно непривычно, особенно с Арианой.       - Вы готовы? – с дрожью в голосе спросил он.       - Конечно, - спокойно ответила она, ободряюще улыбаясь.       - Тогда, - он прочистил горло. – Чаю, мисс?       Он протянул ей чашку с теплым еще напитком, подавляя желание вылить жидкость в раковину. Нет, так надо. Ариана смело взяла чай и залпом выпила его, отрезая все пути обратно. Что ж, ему не впервой это делать, и на этот раз он сделает все чисто и без сюрпризов.       - Виктор, вы не могли бы потом передать это письмо Калибану? – она протянула ему желтый конверт с аккуратной подписью «Моему дорогому Калибану». – И, если я после всего этого ничего так и не вспомню, то расскажите мне, как сильно я люблю его и дайте мне прочесть это письмо, ведь там…       Она рухнула на пол как подкошенная. Виктор даже не успел среагировать и подхватить ее. Яд подействовал гораздо быстрее, чем должен был. Хотя, в ее случае слабый организм просто не смог бороться. Бережно поднимая ее на руки и кладя на подготовленный стол, Виктор яростно молился про себя, чтобы все удалось.       - Словно только что заснула, - прошептал он, глядя на девушку сверху вниз. Казалось, она и в правду спит, только вот не дышит.       Освободив тело от одежды, он дал ему остыть, собираясь с силами. Еще минуту назад она была жива, говорила с ним, а сейчас ее остывающее тело лежало в нескольких шагах от него, готовое к тяжелейшим испытаниям. Виктор Франкенштейн еще никогда не испытывал подобных чувств, разрывающих его душу на куски. Подойдя к окну, он увидел женщину, что несла в руке горшок с цветами. Синий шалфей ярким пятном разбивал серость улиц, заставляя Виктора стиснуть зубы.       Калибан.       Когда он стучал в дверь квартиры создателя, он совсем отчаялся. Жизни в театре пришел конец, Мод ненавидела его, как и он сам, а Ариана ушла. Целую неделю он ждал ее, вздрагивал от каждого шороха, по ночам тихо звал ее в кошмарах, но она так и не пришла. Винсент сказал, что она уехала в неизвестном направлении. И даже не попрощалась. Неужели он все же напугал ее? Или она не смогла примириться с его желанием обрести невесту, второе существо? Ему было плохо как никогда, ведь он устал бороться с чувствами.       Приставая к Мод он жаждал забыться, хотел доказать себе, что любит Ариану не так, как любил бы невесту. Но все вышло наоборот. Мод отвергла его, а чувства к Ариане вырвались из-под контроля, разрушая его. Что теперь делать?       - Ты не можешь остаться! – твердо заявил его отец, хотя в голосе проскользнуло некое замешательство. – Я все еще не простил тебе убийства профессора Ван Хельсинга.       - Мне некуда больше пойти, - холодно отозвался Калибан, сидя спиной к отцу. – Меня тоже не радует эта перспектива, но к кому как не к тебе идти мне, снова отвергнутому?       Он вдруг застыл на месте, осознавая, что во всем мире он снова один, брошенный бороться с жестокостью и ненавистью.       - Все напрасно. Напрасно ты создал меня. Зачем? – дрожащим от боли голосом произнес он.       Отец молчал. Калибан не то, что услышал, интуитивно понял, вдруг, что взят на прицел. Собственным отцом. Что ж, это ожидаемо. Сейчас он такая легкая мишень, что не стоит особого труда прекратить все это. И внезапно он испугался. Нет, еще рано! Он хотел сделать одну вещь, всего одну! Бог для него был недоступен. Как смел бы он, созданный не по его воле, молиться и раскаиваться? Он часто слышал, как к умирающему приводили священника, чтобы успел он покаяться в грехах. Но кому каяться Калибану? Для него отец – бог и дьявол в одном лице. Только ему и мог он излить душу перед кончиной, надеясь на отпущение грехов. А их было немало. Только сейчас он понял всю правду своего существования. Он ведь так жаждал стать как все, что опустился до страшных вещей, желая доказать создателю, что он хороший. Как может человек быть хорошим и убивать при этом неповинных людей? Этот профессор и Протей стали жертвами его несдержанности. Отец видел в нем монстра и был прав. Может быть, и Ариана увидела это? Поэтому ушла, не в силах выносить его двуличие?       - О, Создатель, я так мечтал, что когда-нибудь хоть кто-то взглянет на меня, на эти черты и не отшатнется, не вздрогнет от ужаса. И это произошло. Она приняла меня. Мое лицо и мою правду. А я не смел мечтать о ней, желать ее. Ты поймешь меня? Я рассказал ей всю правду о себе, и она не осудила меня, не содрогнулась от омерзения. Но стоило мне сказать, что я мечтаю о невесте, и все пропало. Она ушла. Можешь представить, как невообразимо ужасно, видимо, было для нее мое желание? Создать еще одного монстра, хотя меня она никогда не называла монстром, наоборот. Но ты бы видел ее лицо. И как она могла принять то, что я убивал? Это было для нее слишком. И она ушла. Ушла… И я понял, все понял. Уродлив не я, а моя душа. Я так жаждал стать как все, думал, что это позволит мне быть счастливым. И этот эгоизм, эта жажда и мерзкие поступки отравили мою душу. Теперь я уродлив и внутри и снаружи, - он высказался, радуясь, что отец не убил его раньше. Стало легче. Теперь он готов. - Почему ты сотворил меня? Почему обрек на эти муки? Ты дал мне сердце и позволил чувствовать и этим самым проклял меня. Я вынужден жить мужчиной, который никогда не познает любовь. Я покаялся тебе и благодарен, что ты выслушал. Давай, нажми теперь на курок. Я готов. Поверь мне, это будет милосердием с твоей стороны.       Но вместо выстрела послышался тихий щелчок предохранителя. Неужели отец так беспощаден? За что он так пытает его? Ответом на эти вопросы послужило прикосновение отцовской руки к его плечу. Он никогда еще так не касался его. В этом прикосновении было некое раскаяние, обещание и поддержка. Он застыл, пытаясь ужиться с этими новыми для него ощущениями и вздрогнул, когда в дверь квартиры отца постучали.       - Жди здесь, не высовывайся, - предупредил его Виктор и ушел.       А Калибан так и сидел на месте, думая об Ариане, которая теперь никогда не покидала его мыслей.       Виктор.       Все было труднее, чем он рассчитывал. Мисс Крофт умерла, не без его помощи, и он собирался вернуть ее обратно. Она была второй потенциальной невестой Калибану, если Ариана…Он не мог думать о мисс Грэйвс, что лежала на соседнем столе, скрытая от возлюбленного простыней. Работая над ней, он тысячи раз пожалел, что вообще затеял все это. Так было трудно делать все идеально, зная человека при жизни. Идеальной она уже не будет никогда.       - У меня есть…тело для твоей невесты. Точнее, два тела. Я думал подготовить для тебя одну женщину, но… - он запнулся. – Ты ошибаешься, Калибан. Есть человек, который любит тебя искренне и безо всяких насмешек.       Он подошел ко второму столу, стоящему в глубине лаборатории и сдернул с него простыню, подзывая Калибана ближе. Тот издал вопль ужаса, увидев лежащую на столе девушку, вернее, ее тело. Виктор впервые увидел своего демона таким разбитым, опустошенным, и это, к его удивлению, тисками сдавило его сердце. Калибан схватил руку Арианы и припал губами к тыльной стороне ее холодной ладони. Слезы телки по его бледным щекам, пока он неотрывно смотрел на лицо девушки. Она была прекрасна даже мертвой. И этот жуткий контраст ее черных волос и синевато-белой кожи вместе с тонкими чертами лица заставил его сердце чаще забиться в груди.       - Почему? Почему ты взял ее?! – сквозь слезы закричал Калибан, прожигая его огненным взглядом. – Почему убил?!       Да, хуже и быть не могло. Еще нужно было работать с мисс Грэйвс, а его нервы были на пределе.       - Я не убивал ее. Она пришла ко мне недавно и накричала за то, как я обошелся с тобой. Я был поражен силой ее ненависти ко мне, хотя видел ее впервые, - он невольно усмехнулся, вспоминая их разговор. - После она потребовала взять ее для материала для твоей невесты. Она…Искренность ее чувств к тебе и забота никак не укладывались у меня в голове. Я не мог понять. Но теперь понимаю. Она хотела сделать тебя счастливым. Ариана любила тебя. Она хотела быть с тобой хотя бы так. Она сказала, что ты никогда не думал о ней как о женщине, мечтал о другой. А она умирала. И умерла бы в любом случае.       В этот миг, миг, когда слова Виктора достигли Калибана, тот упал на колени около стола, закрывая лицо руками. Надрывный плач-вой разнесся по всей лаборатории, разрывая Виктора. Как же он заблуждался, считая, что его создание не человек. Видя боль Калибана, боль от осознания, что их с Арианой чувства были взаимными, казалось, заполнила всю комнату, разрушая все преграды между отцом и сыном. В этот миг Виктору было плевать на все их прения, обиды и ненависть. Он кинулся к Калибану, обнимая того и успокаивая. Он сам едва не плакал, яростно твердя ему, что Ариана вернется, что все будет хорошо, что не стоит так убиваться. Он протянул ему конверт, оставленный Арианой, надеясь, что слова девушки хоть немного, но успокоят его.       - Что это? – сквозь тихий вой выдохнул Калибан, раскрывая письмо.       - Она написала это и тебе, и себе, - Виктор запнулся, унимая дрожь в голосе. – Прочти это, а затем мы дадим прочесть это Ариане. Все будет хорошо.       Калибан покорно кивнул, опуская глаза на лист бумаги. Когда Виктор невольно зацепил взглядом первые строчки, тихий всхлип все же сорвался с его губ.       «Здравствуй, Калибан. Если ты читаешь эти строки, значит, я уже мертва в любом случае. Ужасно было умирать. Смерть крала тебя у меня, а я ничего не могла с этим поделать . Мне было так страшно один на один с этой болью…»