Wake up.

Я не знаю, что произошло, но в тот момент, когда мы спасли Стайлза, я потеряла сознание. Сама не понимаю, как это могло случится, ведь я чувствовала себя хорошо и собиралась как можно скорее обнять брата, а затем, словно по щелчку, в глазах потемнело и я упала на пол. И вот сейчас, придя в себя, я обнаруживаю, что мои руки связаны, а вокруг кромешная темнота. Леденящий сердце страх, смешавшись с кровью бежит по венам и артериям, заставляя мое тело дрожать. Я всегда боялась темноты и, как оказалось, не зря. В ней может скрываться что угодно, кто угодно. Я нервно сглотнула и попыталась унять участившееся сердцебиение, пока оно не выпрыгнуло из груди. Поскольку руки у меня были связаны, я попробовала что-нибудь нащупать ногами. Было страшно ее сдвинуть даже на миллиметр, неизвестно на что я могу наткнуться. - Уу-у, - послышался стон совсем рядом и я инстинктивно поджала ноги под себя. - Кто здесь? – дрожащим от страха голосом, спросила я. Мне все больше и больше становилось не по себе. Казалось, еще секунда и я вновь потеряю сознание от недостатка кислорода и бешено стучавшегося сердца. - Лана, это… ты? – услышала я знакомый с пеленок голос. - Господи, Лидс, ты меня чертовски напугала, - выдыхая в темноту весь воздух, облегченно обронила я. – Я чуть со страха не обмочилась. Послышался короткий смешок в смеси со стонами. - В жизни не поверю, что Стилински на это способна, - хохотнула Лидия. Со стороны, откуда доносился голос Мартин, послышалось тихое шарканье шагов. Лидия перебралась из своего угла поближе ко мне, примостившись рядом с моим правым плечом и положив на него голову. Моя футболка почти сразу же промокла, а по руке начала стекать капелька чего-то теплого с металлическим запахом. - Лидс, с тобой все в порядке? - обеспокоенно спросила я, пытаясь разглядеть в темноте лицо подруги. Но тщетно. Здесь было настолько темно, что я не видела абсолютно ничего. - Я не уверена, но мне… мне кажется, что у меня в голове дыра, - запинаясь, чтобы сдержать стон боли, рвущийся наружу, ответила Мартин. Отлично, теперь я знаю, что медленно стекает вдоль моей руки и от этого только хуже. Не смотря на то, что я переборола боязнь крови пару лет назад, мои мысли затуманились. Вот черт, соберись, Лана, иначе вы вдвоем здесь коньки откинете. - Лидс, развяжи мне руки, - аккуратно поворачиваясь к девушке спиной, попросила я. - Я хочу спать, - слабым голосом отозвалась рыжеволосая. – Я так устала. Мне захотелось закричать от своей беспомощности. Я боялась за Лидию в сто раз больше, чем за себя. Чужая жизнь для меня намного важней своей собственной. - Соберись Лидия, - железным голосом приказала я. – Развяжи мне руки. Докажи, что ты не просто умная, красивая, но еще и смелая девушка. Ее тонкие холодные пальцы опустились мне на плечо и от этого прикосновения я вздрогнула. Ее слабые пальцы опустились по спине вниз и наткнулись на мои перевязанные веревкой кисти. - У меня не хватит сил, - почти шепотом простонала девушка. - Ты сможешь, - стараясь сохранять спокойствие, ответила я. – Просто сделай это, Лидия. И она сделала. Не с первого раза у нее получилось освободить меня от оков, но спустя несколько минут, мои руки были свободны и первым делом я сняла свою байку, которая была повязана на поясе. Сложив ее в виде подушки, я аккуратно уложила Лидию на нее. Мне нужно было остановить ее кровь и перевязать голову, но в такой темноте это было невозможно. - Лидс, прошу, только не засыпай, - сидя на коленях перед девушкой, просила я. - Но я так устала, - совсем тихо отозвалась девушка. Я до боли закусила губу, чтобы не разреветься. Мне стало ужасно страшно. Лидия с каждой секундой становилась все слабее и слабее, а я даже ничем помочь ей не могу. И если сейчас я окончательно поддамся чувствам и разревусь, это может стоить ей жизни. Я решительно стянула с себя футболку и тонкой полоской начала рвать. Ткань трещала под моими руками до тех пор, пока футболка не превратилась в одну длинную тряпку. - Я постараюсь сделать все без боли, - сглатывая слезы, пообещала я. Аккуратно опустив свою руку на голову Лидии, я в темноте начала исследовать ее, пытаясь найти место ушиба. Мои пальцы дрожали от страха и я до крови кусала губы, чтобы не разрыдаться в голос. Лидии и без моих слез не сладко, не хочу пугать ее еще больше. - Ай, - вскрикнула Лидия, как только я дотронулась до места ушиба. Не теряя времени, я перевязала голову своей бывшей футболкой. Теперь остается только надеяться, что это остановит кровотечение и нас отыщут в ближайшее время, иначе может произойти ужасное. - Лидс, не засыпай, - попросила я. – Расскажи мне что-нибудь, только не молчи. - Мне ужасно плохо, - сонным голосом пробормотала Лидия. Мне не хотелось оставлять подругу одну и отходить от нее, но мне нужно было исследовать комнату, может, удастся найти выход. Но пальцы нащупывали лишь холодный кирпич. Черт. - Я умираю, не так ли? – дрожащим от слез голосом, спросила Лидия. – Это и есть мой конец? Я с силой ударила кулаком о стену, пытаясь выместить на стене свою злость и отчаяние. Лидия Мартин не может умереть здесь, такой глупой, а главное, не своей смертью. Она должна прожить долгую и счастливую жизнь где-нибудь в Нью-Йорке с моим горе-братцем, подарить отцу внуков, которых он будет любить больше всего на свете. Лидия не может умереть, ведь вместе с ней умрет и Стайлз, а вместе с ним и я. Не так должна закончится наша история. - Я не позволю тебе умереть, - медленно возвращаясь к девушке, ответила я. – Не смей даже думать о смерти, ты поняла меня? Если здесь и есть выход, то он замаскирован под кирпичную кладку и в темноте его обнаружить невозможно. Я селя рядом с Лидией, прислонившись спиной к стене. Только сейчас я осознала насколько здесь холодно и если Скотт и его команда нас не найдут в скором времени, мы обе умрем здесь. Я от холода, а Лидия от потери крови. Словно почувствовав мою тревогу, рыжеволосая нашла в темноте мою руку и крепко сжала ее. - Прости меня, - сквозь слезы, прошептала Мартин. – Я тебя так ненавидела всю свою жизнь. - Тише, Лидс, не трать силы на разговоры, - попросила я. Мартин громко всхлипнула и втянула в себя столько воздуха, сколько позволяли легкие. - Все считали меня королевой школы, первой красавицей и никто не замечал тебя, самую идеальную девушку на планете, - шмыгая носом, слабым голосом говорила Лидия. – А ведь на самом деле, не ты была серой мышкой, а я. Джексон был влюблен в тебя, но не решался признаться. Я узнала, что и тебе он не безразличен и меня это задело. Мне совершенно не нравился этот разговор. Это было похоже на то, что Лидия пытается получить мое прощение, облегчить свою душу. И это могло значить только одно. И мне это категорически не нравилось. - Я подсыпала в твой суп столько марганцовки, чтобы тебя вырвало с одной ложки и все получилось, - голос Лидии становился все слабее и слабее, а рука выскальзывала из моей. – Вся школа над тобой после этого издевалась. И Джексон, первый красавчик, не мог опуститься до того, чтобы встречаться с тобой. И он выбрал меня, хотя никогда по-настоящему не любил меня. Я много лет старалась вычеркнуть этот день из моей жизни, но он преследовал меня в моих ночных кошмарах. Сколько месяцев я рыдала в подушку, выслушивая насмешки одноклассников и бывших друзей. Все мои знакомые отвернулись от меня, смотрели как на прокаженную. Я долго пыталась понять, кто за этим стоял. Кто разрушил мою жизнь. Но, как не странно, я не держу зла на Лидию. Все уже давно в прошлом. Пусть там и остается. - Лана, прости меня, - прошептала Лидия и ее рука выскользнула из моей. - Лидия, не отключайся! – проорала я, смахивая со щек слезы. – Лидия!

***

Вдох. Легкие сгорают от недостатка кислорода. Боль распространяется по венам, подобно снежной лавине, скатывающейся с альпийских гор. Холод лавины убивает меня и я уже не могу сопротивляться. Нет сил. Я хочу сдаться. В моем уплывающем сознание проносится картина, от которой и без того слабое, замершее сердце совсем прекратило биться. Стайлз и отец со слезами на глазах стоят над мои мраморным памятником, на котором огромными буквами написано «Лана Стилински – любимая дочь, хорошая подруга и невероятная заноза в заднице». Конечно, такого никто не напишет, ведь о мертвых плохо не говорят. Еще один вдох. Боль становится невыносимой и это помогает осознать, что я еще жива, что я могу бороться, даже если не хочу. Не ради себя, а ради отца и брата. Без меня вся их жизнь пойдет под откос. Я знаю это. Внезапно кто-то быстрым рывком поднял меня с холодного бетонного пола. Мое обмякшее и обессиленное тело несли куда-то, а я не могла даже открыть глаза, чтобы посмотреть, кто этот человек… или не человек. Я пытаюсь открыть глаза, но я настолько слаба, что еле дышу. Сильные руки крепко прижимали меня к себе, а теплое дыхание путалось в моих волосах. Не знаю, что придало мне такую уверенность, но я впервые расслабилась, зная, что теперь все будет хорошо. * Запах свежеиспечённых оладий донесся и до моего носа. Втянув в себя, ароматный запах любимого лакомства, я в удовольствии зажмурилась и перевернулась к окну, откуда пробивался яркий солнечный свет, счастливо улыбаясь. Послышались тихие шаги, затем дверь отворилась и в комнату вошла мама. Она всегда будила меня так после вечерних профилактических процедур. Любимые оладушки с клубничным джемом и чашкой зеленого чая в постель считалось моим поощрением. Стайлз же просил что-то более материальное, например Джип, игрушечный, разумеется. И так, как раз в месяц мы ходили на такие процедуры, у него уже собралась целая коллекция таких джипов. Сомневаюсь, что вряд ли он когда-нибудь с ней расстанется. - Лана, солнышко, вставай, - целуя меня в лоб и убирая растрепавшиеся от долго сна волосы, пропела мама. – Иначе папа слопает твой завтрак. У него такая же ненормальная любовь к банановым оладьям, как и у тебя. Я не сдержалась и улыбнулась и мама это заметила. Это был как зеленый свет, призывающий к действиям и она тут же среагировала, начав щекотать меня. - Хорошо, я встаю, - сквозь смех, прокричала я. – Только прошу, перестань. - Я защекочу тебя до смерти, - веселилась мама. Я выскользнула из постели и теперь, когда мамины пальцы не пытались убить меня с помощью щекотки, я могла видеть ее молодое, светящиеся от счастья лицо. А затем, все куда-то исчезло. Я открыла глаза и оказалась в небольшой комнате, окрашенной в бирюзовые тона. Мне хватило несколько секунд, чтобы осознать, что то, что я видела минуту назад, был всего лишь сон. - Доктор, она очнулась! – раздался громкий голос братца прямо над ухом. – Скорее, сюда! Я хотела повернуться, чтобы дать этому идиоту подзатыльник за то, что из-за его ора мои уши заложило, но пошевелить рукой не смогла. Что-то больно впивалось в руку. - Стайлз, что это за штука? – спросила я, указывая на иглу, торчащую из моей вены. - Это катетер, - присаживаясь обратно на свое место и беря меня за руку, ответил братец. – Если бы не эта штука, ты бы лежала сейчас не здесь. Я постаралась улыбнуться. Хоть что-то в этом мире всегда остается постоянным: Стайлз и его подружка сарказм. В палату вошел пожилой мужчина в белом халате и с какой-то серой папкой в руках. Поправив круглые очки в толстой оправе, он взглянул на меня, а затем на все приборы, которые были подключены к моему телу с помощью тысячей проводков. - Что же, поздравляю, теперь я гарантирую вам, что она будет жить, - натянуто улыбаясь, сказал доктор, записал что-то в серую папку, а затем обратился ко мне. – Вас что-нибудь беспокоит? - Да, - тут же выпалила я. – Вот эта штука мешает мне нормально дышать, а вот из-за этой у меня все тело замлело и я не могу повернуться, - указала я на катетер. – А еще эти приборы пищат и очень раздражают, поэтому, не могли бы вы отключить их? - Я имел в виду ваше самочувствие, - пояснил доктор, и на его морщинистом лице появилась улыбка. Я закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Какие-то отголоски боли все еще остались, но в целом все было терпимо: никакого жжения в легких, воздух поступает безболезненно, движение рук и ног не доставляет никакого дискомфорта. Я была в порядке, за исключением того, что мне все еще было холодно. - Все хорошо, - ответила я. - Ну и славно, - доктор опять сделал пометки в папке и направился к выходу. Но затем замер, развернулся и добавил: - Вы здоровы, но вам стоит понаблюдаться у нас еще пару дней. Такое сильное переохлаждение не проходит бесследно. Доктор не дал мне сказать ни слова и вышел из палаты, оставив меня наедине с кучей вопросов и подавленным братцем. Мне не хотелось спрашивать Стайлза о Лидии, я боялась, что случилось то, о чем я не хочу думать. Я просто боюсь услышать ответ. - Стайлз, - тихо произношу я, опуская взгляд в пол. – Лидия, она… - Она жива, - перебивает меня брат и я облегченно выдыхаю, а губы сами собой растягиваются в слабой улыбке. – Но она в коме и врачи не знают, выкарабкается она или нет. Сердце тяжелым камнем рухнуло вниз, а дуратский прибор запищал так, что я не выдержала и отодрала провода. - Стайлз, это не справедливо! – пытаясь встать с кушетки, проорала я. – Она придет в себя! Она сможет, я знаю! Лидия сильная! Стайлз попытался аккуратно уложить меня обратно, но я оттолкнула его и спрыгнула с кушетки. Голова тут же закружилась, а ноги подкосились. Но это было неважно. Все было неважно. Меня волновало лишь то, что Лидия умирает и виновата в этом я. Я сделала неуверенный шаг к двери, но ноги меня совсем не слушались и не удержав вес, я упала. Слезы застилали глаза, но я пыталась нащупать стену и попытаться с ее помощью подняться. Но мои пальцы натыкались лишь на холодный мраморный пол палаты. - Она должна жить! – рыдала я и стукала кулаками о пол. Эта была самая настоящая истерика. И я это осознавала, но ничего не могла с этим поделать. Внутри я была опустошена, словно кто-то вырвал все мои чувства с корнем, оставив лишь огромную холодную дыру. - Давай, я помогу тебе встать, - подымая меня с холодного пола, ответил Сталйз. Его голос дрожал и я уверена, что он плакал. – Я не могу потерять еще и тебя. - Не я тебе нужна, а Лидия, - рыдая во весь голос, кричала я. – Лучше бы я умерла, а она была жива и здорова! Внезапно удар обрушился на мою щеку и я замолчала. Это было так неожиданно, что я и слова произнести не успела. А затем через секунду случилось то, чего никто не ожидал. Я обмякла в руках брата и упала в обморок. Это было так, словно я просто уснула. По крайней мер, в тот момент я думала именно так.