Моя малышка

Нацу, белый как мел, сломя голову, спотыкаясь об собственные ноги и попадающиеся под них мешающие свободному передвижению предметы, помчался к распластавшемуся на проезжей части хрупкому детскому тельцу. Страх, внезапно подкравшийся к Драгнилу из мрачного темного угла, коварно сверкнув своими надменными, черными, как смоль, глазенками, обступил его со всех сторон, полностью овладел им, вытесняя все остальные эмоции и выветривая из головы паренька остатки, связанных во что-то невразумительное и непонятное мыслей, и сдавил его горло своими мощными ледяными клешнями. Драгнил как вкопанный остановился в двух шагах от лежащей на дороге Люси и широко вытаращенными от страха и потрясения глазами, наполнившимися соленой влагой из-за ветра, сильными порывами со свистом задувшего на паренька, когда он бежал к крохе, уставился на клопа. Драгнил пытался понять дышит ли малышка или нет. Нацу хотелось прикоснуться к девочке, прощупать ее пульс, приложить ухо к груди девочки и постараться уловить хотя бы слабое сердцебиение, а потом крепко обнять гнома, прижать к себе и извиниться за все то, что он сотворил, но конечности Драгнила наотрез отказывались слушаться своего владельца. Кто-то вызвал скорую. Она прибыла очень быстро. Двое медиков осторожно переложили Люси на носилки. Нацу с ужасом заметил алую кровавую дорожку, протянувшуюся ото лба малышки до носа. Девочку торопливо, но с аккуратностью внесли в машину скорой помощи и повезли в больницу, а так и не сумевший хоть немного сдвинуться с места Драгнил, стоявший прямо посередине дороги, как в забытье, смотрел вслед стремительно удалявшийся машине скорой помощи. Друзья Нацу дергали паренька со всех сторон, пытаясь достучаться до него, но все было бесполезно, тогда они просто взяли его под руки и повели прочь с дороги прямиком к вызванному такси, которое должно было доставить его в больницу, в которую увезли Люси. Грей уселся в такси вместе с другом, решив проследить за тем, чтобы Драгнил в целости и сохранности добрался до больницы, а остальные ребята вместе с притихшей, в отличии от мальчишек не проронившей ни одного слова поддержки своему парню, с досадой чувствуя виноватый укол совести, Мидори, разошлись по домам. Уже оказавшись в больнице и усевшись на сидения возле палаты реанимации, в которую определили Люси, Нацу осмелился позвонить своему отцу и дрожащим голосом поведал ему о случившемся. Игнил тут же бросил все свои дела и мигом примчался в больницу, добравшись по продиктованному уже Греем, потому что розоволосый, всю дорогу пребывавший в глубоком ступоре, даже и не знал на какой улице находится, адресу. После того, как Игнил, в буквальном смысле, доконал врачей и разузнал, что все нахлынувшие на него по пути в больницу тревоги не подтвердились и жизни Люси ничего не угрожает, мужчина принялся сдержанным негромким, но сердитым голосом отчитывать своего непутевого сына за то, что тот не смог уследить за доверенным ему маленьким ребенком. Нацу огрызаться не стал, а молча, виновато опустив голову, выслушивал ругательства родителя. Далее Игнил, отойдя в туалет, позвонил отцу Люси и в насколько возможной мягкой форме, чтобы у Джудо еще, не дай Бог, сердечный приступ не случился, рассказал ему о происшествии. Сердоболий очень испугался, обсыпал старого друга множеством вопросов по поводу текущего состояния его дочери, но приехать к ней он не мог, потому что навещал свою больную жену и обещал ей, что проведет весь день вместе с ней, отложив в сторону все свои возможные дела, а уж пересказывать ей об произошедшем, явно, не следовало. Игнил пообещал другу, что будет сообщать ему даже о самой мельчайшей новости, связанной со здоровьем его дочери и отключился. Сообщать сыну о том, что жизни Люси ничего не угрожает Игнил не стал, решив, что тот и так об этом прекрасно осведомлен, поэтому паренек до самого окончательного постановления диагноза малышки врачом сидел ни жив ни мертв, машинально прокручивая в голове безоблачные моменты, связанные гномом, после которых последовали неблагоприятные воспоминания последних двух ссор с девочкой и укоры самого себя за то, что он был так суров с этим маленьким хрупким, хоть внешне может быть и не скажешь, но внутри одиноким человечком, скучающим по своим маме и папе и, вероятно, совершившим все эти пакостные поступки просто из боязни, что Нацу, который является ее, можно сказать, временным старшим братом, может забыть о ней и начать все время проводить с Мидори. Если бы паренек не судил поверхностно, проявил бы к девочке хоть немного эмпатии и не стал бы относиться к ней, как к врагу народа, то ничего бы этого не произошло. Примерно через пол часа врач сообщил, что малышке Люси очень повезло и она отделалась лишь легким сотрясением мозга, сломанной рукой и не такими уж и серьезными ушибами, ссадинами и синяками, хотя все могло обернуться крайне плачевно. Потерю сознания девочки врач объяснил сильным шоковым потрясением, смешавшимся с болью от переломанных костей, на которые юный слабый детский организм слишком ярко среагировал. Вскоре Люси перевели в обычную палату и тут же поспешили поставить ей гипс, опасаясь, что ее кости начнут слишком быстро срастаться, принимая неправильное положение. После всех необходимых медицинских процедур Люси, некоторое время пребывающая в сознании, провалилась в крепкий сон, поэтому Игнил на минутку заглянул к ней, а после вместе с Нацу отправился домой. На следующий день Драгнил-старший с сыном пришли навестить малышку к обеду. Выходящая из палаты, в которую поместили девочку, медсестра сказала, что Люси как раз только недавно проснулась и позавтракала. Игнил быстрым шагом вошел в палату к малышке, а вот Нацу затормозил. Пареньку было страшно представать перед взором Люси. Розоволосый положил руку на ручку чуть приоткрытой двери и, глубоко вздыхая, стараясь устранить нервную дрожь в теле и слабое головокружение, неуверенно вошел в палату, тут же натыкаясь глазами на с измученным, грустным выражением лица расположившуюся на кровати в полусидячем положении малышку. Сердце Нацу ускоренно заколотилось в груди. Одна щека девочки была красноватой и чуть припухшей. На лбу малышки виднелась заживающая довольно-таки приличного размера царапина, обрамленная фиолетово-красноватым синяком. Личико крохи было все бледное. Под глазами виднелись темные пятна и мешки. Когда паренек на машинально подводивших его вперед ногах еще немного приблизился к Люси, он смог разглядеть небольшую трещинку с запекшейся кровью на нижней губе девочки. На Люси была надета, кажется, слегка великоватая ей больничная пижама, в которой девочка выглядела еще меньше и хрупче. На левую руку малышки был наложен гипс, перемотанный большим количеством бинтов с повязкой, перетянутой через ее правое плечо. Помятый вид девочки вызвал у Драгнила укол жалости и взбудоражил его успевшую за последнюю неделю покрыться паутиной и пылью совесть. Игнил подробно расспросил малышку о ее самочувствии, а после сразу же вышел из палаты, намереваясь побеседовать с лечащим Люси врачом, а потом позвонить и доложить обо всем Джудо. Нацу остался наедине с малышкой. Люси втянула свою тонкую шейку в плечи и отвернулась от Драгнила к окну. Губы девочки поджались, а тело затряслось в слабой дрожи. Нацу нервно сглотнул. В груди паренька засело противное, не позволяющее розоволосому спокойно стоять на месте и побуждающее его извиниться перед малышкой за его излишне грубое отношение к ней чувство, которое смешивалось с противоречащему ему стыду, из-за которого язык Нацу отказывался выговаривать нужные слова. Не так уж и часто приходилось пареньку извиняться перед кем-то. Но ведь в извинениях, по сути по своей, ничего такого страшного нет. Всего лишь нужно с искренностью произнести каких-то несколько слов. Вся боязнь заключается лишь в представляемой неблагоприятной реакции субъекта, к которому должно быть направленно извинение, ну и конечно же в любящей влезать во все и вся гордости, продолжавшей отчаянно сражаться с, кажется, одерживающей победу совестью. Драгнил крепко стиснул в руке ручки принесенного с собой пакета, в котором лежал купленный им на его собственные сбережения из копилки подарок для Люси. Нацу ведь сам грубо требовал, чтобы малышка извинилась перед Мидори, а сейчас, вместо того, чтобы подать крохе должный пример, он стоит как истукан, в упор смотрит на результат его попытки навести девочку на путь истинный и не может выдавить из себя ни слова. Паренек шумно выдохнул, на пару секунд прикрыв глаза, а потом, стараясь не обращать внимание на атаковавшую его гордость, подошел поближе к койке клопа. - Э-эм, гном, - как можно более мягким голосом неуверенно, но зато внятно произнес Нацу, принявшись нервно теребить ручки пакета. Люси слабо шевельнулась, видимо, по привычке решив обернуться на оклик, но потом тут же неподвижно замерла. Драгнил поспешил продолжить, пока с таким трудом отвоеванная у гордости доля решимости не покинула его: - Ты была полностью права, когда назвала меня злым Бабаем. Я действительно таким являюсь. Прежде чем кричать на тебя и ругаться после тех двух неприятных ситуаций с Мидори, я должен был постараться войти в твое положение. Прости меня, гном. В качестве извинения я сделаю для тебя все что захочешь, - все-таки смог выговорить то, что так вертелось на языке Нацу, после того, как замолчал, решивший, что, вероятно, клоп не до конца понял половину изреченных им слов и воспринял их несерьезно. - Я тебе кое-что принес, - внезапно спохватился Драгнил, за каких-то несколько минут забывший о приготовленном для девочки сюрпризе. Паренек достал из принесенного с собой пакета мягкую игрушку: веселого кота размером примерно во всю руку малышки, необычного голубого окраса с зеленым рюкзачком на спине и на ощупь приятного мягкого материала, и положил презент малышке на колени. Любопытство взяло верх над Люси, и девочка, не выдержав, перевела заинтересованный взгляд на игрушку. - Это киска. Ты ведь их любишь, да? - осторожно поинтересовался Нацу, неаккуратно смяв в руках пакет, в котором ранее находился подарок для Люси. - Мне нравятся настоящие киски, - надувшись, вдруг негромко подала голос кроха. - Зато за этой киской ухаживать проще, - внутренне ликуя от того, что девочка не игнорирует его реплики, прокомментировал Драгнил. - А как ее зовут? - не поднимая взгляда на паренька, все еще дуясь, немного капризным тоном спросила Люси. Нацу на пару секунд задумался. - Хеппи, - выдал первую пришедшую в голову кличку паренек. - И это мальчик, - почему-то решил вставить Драгнил. - А почему он голубой? Голубых кисок ведь не существует. - Только теперь Нацу стал замечать, что голос девочки чуточку подрагивает и отдается слабой хрипотцой. - Потому что Хеппи необычный кот. Он волшебный. Хеппи умеет летать. У него есть крылья, но в данный момент ты не можешь увидеть их, потому что он с помощью своей магической силы умело спрятал их, - на ходу выдумал паренек. Малышка взяла в руки подаренную ей Драгнилом мягкую игрушку и стала с задумчивым видом смотреть на нее. Во рту Нацу пересохло. Колени паренька слегка ослабели. Драгнил удивился, как его голос только от волнения не задрожал. Вдруг дверь палаты открылась и в помещение стремительными широкими шагами вошел Игнил, придерживающий у уха мобильный телефон. - Люси, твоя мама хочет поговорить с тобой, - протянув девочке телефон и тепло улыбнувшись, мягким голосом произнес мужчина. Печаль и измученность, до этого момента присутствующие в выражении лица малышки, тут же в момент испарились, сменяясь мгновенно заполнившими малышку сверху донизу восторгом и неутолимым предвкушением. Люси стремительным движением здоровой руки выхватила протягиваемый ей Игнилом мобильный телефон, крепко схватила его своими маленькими бледными пальчиками и плотно прижала к уху. Игнил открыл рот и уж было собрался что-то произнести, но потом тут же закрыл его. - Алло, - неподвижно замерев, тоненьким голосочком пропищала девочка. - Мама! - радостно воскликнула малышка, услышав родной, до боли любимый нежный, мелодичный голос в ответ раздавшийся на другой линии. Губы девочки распылись в широкой невообразимо счастливой улыбке, а глаза загорелись живым блеском. Нацу стал невольно наблюдать за клопом. - Со мной все в порядке! - начала отвечать на задаваемые родительницей вопросы кроха, не упоминая о полученных вчера травмах, от чего до этого напрягшийся по неизвестно какой причине Игнил расслабился. - Я хорошо кушаю! Да! Я в садике со всеми подружилась! У меня появился друг Локи и подруга Лисанна! Лисанна очень хорошая и умная! Мы с ней красились косметикой для взрослых и ходили в туфлях на высоче-еенных каблуках! Мамочка-мамочка, а как твое бобо? Оно уже прошло?.. А когда вы с папой приедете ко мне? - голос малышки задрожал и стал тише. - Я по вам так скучаю! - К глазам Люси подступили слезы. Девочка поджала губки, сдвинула брови и сильнее стиснула в руке мобильный телефон Игнила, стараясь не расплакаться. Из носа девочки полилась мокрота. - Ура! Я буду ждать вас с нетерпением! - Из глаз гнома все-таки брызнули слезы. - Хорошо, мамочка, не переживай, я буду сильной! - Девочка громко шмыгнула носом. Дальше кроха стала без умолку тараторить, рассказывала практически про все успевшие произойти с ней за время ее проживания в доме Драгнилов событиях, не упоминая о Нацу, что не мало затронуло паренька. Вела беседу с розоволосым о его подарке девочка вполне нормально, а вот в глубине души она наверняка таит на него сильную обиду, унять которую до конца паренек вряд ли сможет. Хотя получится ли у него вообще наладить контакт с девочкой? Захочет ли она возобновить дружбу с Драгнилом после всего его чересчур грубого обращения с ней? Маленькие дети ведь такие впечатлительные и ранимые! Нацу заметил, что его отец, изогнув губы в горькой, грустной улыбке, тоже наблюдает за Люси. После долгого разговора и слезливого прощания с матерью девочка уж было собралась отдать мобильный обратно Игнилу, как вдруг на другом конце линии послышался голос ее папы, который тут же был поприветствован малышкой не с меньшей радостью, чем мамин. - Дяденька Игнил! Дяденька Игнил! Мама с папой сказали, что они скоро приедут ко мне! - после разговора с родителями, протягивая телефон обратно Драгнилу-старшему, восторженно сообщила Люси. - Тогда постарайся полностью выздороветь к их приезду, - с все той же унылой улыбкой, тень которой клоп, кажется, и не разглядел, произнес Игнил. - Хорошо! - Малышка согласно кивнула. - Ну что ж, мне тут нужно отъехать на некоторое время по кое-каким делам. Нацу, - посерьезнев, обратился к сыну мужчина, - побудь пока с Люси, хорошо? Развлеки ее чем-нибудь. Я скоро вернусь. Люси, - мягко произнес Драгнил-старший, переведя потеплевший взгляд на светящуюся ярче утреннего солнца малышку, - если тебе что-нибудь понадобиться, не стесняйся и обращайся к Нацу. Ну, я пошел, - с этими словами Игнил взял со стоящего рядом с койкой, на которой сидела малышка, стула принесенную с собой кожаную деловую мужскую сумку и покинул комнату. Люси прижала к груди подаренного ей Нацу кота и с широченной улыбкой уставилась вперед. Посидев еще немного в таком положении, малышка, осторожно отложив мягкую игрушку в сторону, повернулась на девяносто градусов и принялась неуклюже подниматься с койки. Как только девочка встала на ноги, ее счастливое лицо тут же исказилось в кислой гримасе боли. Малышка издала тихий приглушенный стон и здоровой рукой схватилась за голову. Драгнил тут же быстро подскочил к малышке. - Ты куда это собралась? - с явными обеспокоенными нотками в голосе удивленно спросил Драгнил. - Я хочу пи-пи, - тихим, писклявым голосом, почти что проскулила девочка. Нацу, выждав, когда малышка перестанет болезненно хмуриться и поджимать губки, ласково погладил ее по голове, аккуратно взял за руку, которую она только что медленно отстранила от головы и не спеша повел ее в туалет. На лице гнома еще какое-то время присутствовало нейтральное, неизвестно что обозначающее выражение, а после клоп вновь стал излучать свет и радость и даже начал что-то тихо напевать себе под нос. - Нафу! - внезапно окликнул Драгнила гном. Паренек вздрогнул, широко распахнул глаза и удивленно покосился на девочку. Сердце Нацу тревожно замерло в груди. - А где ты все это время был? - девочка грустно надула губы. Драгнил недоуменно изогнул бровь. - Пока тебя не было, со мной и с дядюшкой Игнилом жил какой-то злобный Бабай, который превратился в тебя и пугал меня! Он был такой страшный и противный! Я так испугалась его, и думала, что ты уже никогда не вернешься! - Малышка сильнее сжала своей маленькой хрупкой ручкой большую руку Драгнила. Губы Нацу расплылись в искренней улыбке. Ну вот и как он только мог, не войдя в положение этого маленького, хрупкого и очень доброго человечка, проявлять к нему столько уж определенно излишней агрессии? Дальше гном принялся с чувством рассказывать о том, что ухаживающая за ним "тетенька в белом халате" такая же хорошая, как и его любимая воспитательница в детском садике, и о том, что на завтрак ей сегодня подали, похожую по вкусу на склизкую кожу червя (да-да, она так и выразилась) кашу и что такого противного ведьминского отвара она никогда в жизни не пробовала, а еще кроха пожаловалась на то, что у нее очень сильно болит рука и головка, но она будет терпеть ради мамы, которая уже совсем скоро вместе с папой приедет к ней, и малышка должна будет успеть нарисовать для нее рисунок. Вроде бы все наладилось, между Люси и Нацу образовалась прежняя теплая, безмятежная атмосфера, малышка перестала печалиться от тоски по родителям и с нетерпением ждала их приезда, Игнил стал больше времени проводить дома, наконец-таки расправившись на работе с очень важным серьезным проектом, и повел малышку вместе с сыном в кинотеатр на какой-то детский мультик, но это было лишь затишьем перед бурей. Самое страшное и непоправимое ожидало только впереди.